Пленники Зоны. Кровь цвета хаки

Сержант дернулся, на миг опешил, тлеющая во рту папироса выпала, руки вскинули автомат, мушка начала догонять серебристые от лунного света следы мутанта с хрипящим Егоровым в качестве ноши. Тут же возникла мысль, что стрелять в мимикрима нельзя, потому что можно легко задеть рядового, но и позволить унести твари солдата сержант Бушуев никак не мог. И он нажал спусковой, осторожно поведя стволом вниз, под лапы убегающего монстра.

Фонтаны воды взметнулись вверх ровной цепочкой, еще и еще. Раздался рык зверя, в которого, видимо, попала пуля. Зато прервался вопль пулеметчика. Сержант выругался. Он понял, что хищник унес добычу и что…

…Из наполовину обвалившейся после взрыва гранаты пещеры вслед за пыльным облаком появилась еще одна фигура. Бушуев обомлел, вскинул АК-12, но автомат только щелкнул бойком несколько раз – магазин был пуст. Хватать нож уже не осталось времени. Перед сержантом вырос словно ниоткуда мужик с изуродованным… нет… с целым, невредимым лицом… нет… с мордой… с физиономией полузверя-получеловека. Бушуев вскрикнул от страшного облика незнакомца, вышедшего из тучи поднятого разрывом гранаты песка и лесного мусора, от его смрадного дыхания.

– Вендетта! – только и промолвил мужчина в старой изношенной сталкерской экипировке, и в следующий момент его рука с вытянутой, словно копье, ладонью, резко вошла в живот Бушуева, прямо под бронежилет.

Вояка вскрикнул, глаза его округлились, а зрачки наоборот стали сужаться, жизнь стремительно покидала организм бойца, тело его обмякло, но, удерживаемое убийцей, все еще не падало. В последний миг сержант увидел вполне человеческие черты лица своего губителя и его глаза. Узкий прищур, но вертикальные, зеленые зрачки. Как у зверя.

Теперь это и был зверь!

А потом сержант Бушуев умер.

* * *

Гарнитура какое-то время шипела и издавала обеспокоенный голос лейтенанта, потом был треск кустов и окрики, редкие выстрелы, хаотично мечущиеся лучи фонарей, матерная ругань. А через несколько минут в эфир Зоны полетела тревожная команда майора Лапердина:

– Застава, в ружье!

Глава 3. Поиски себя

Они боялись его и уважали, тянулись к нему и шарахались. Каким бы ужасным зверь ни был, он держался на почтительном расстоянии, они искоса поглядывали на неведомое существо Зоны, которого еще вчера не было, а сегодня он уже владел их мутантскими мозгами, правил балом и стал неким кукловодом. Контролером. Ни одна тварь не могла даже подумать о нападении, о противостоянии этому псевдочеловеку: от него исходил не только ментальный посыл, влияющий на зверей, но и огромная сила. Такая, что давит, ощущается всеми фибрами, каждой клеточкой мутировавшего в Зоне организма.

Корсар глядел на этих уродов и чудовищ и испытывал двойственные чувства: с одной стороны, он никогда не думал, что окажется среди всей этой своры монстров, что будет контролировать их поведение и действия, влиять на них; а с другой – он по-прежнему побаивался их. Он понимал, что нужно победить в себе этот страх, ибо зверье чувствует, когда от кого-то исходят флюиды боязни, но утопить в себе эти ощущения было сложно. Твари рычали и визжали, скрежетали клыками и шипели на все лады, играясь, дерясь или охотясь, и сталкеру нужно было как-то смириться с этим, принять их своим разумом, при этом еще и смирившись с пониманием того, что он теперь сам стал хрен знает кем: мутантом или все еще человеком, но с потусторонними способностями.

Его до сих пор не покидало чувство душевной боли от ощущения себя существом, переступившим грань дозволенного, человеческого и звериного, от боли физической, которая хоть и таяла постепенно, уходила прочь, но все еще терзала отдельные органы. Видимо, метаморфозы, произошедшие с ним вследствие попадания в кровь флюида поврежденного пулей артефакта «мумие», запустили необратимый процесс регенерации тканей и реконструкции всего организма.

Корсар плакал и рычал, дико хохотал и выл, корчился от боли и орал, казалось, на всю вселенную, проклиная Бога и Зону, тут же моля о пощаде и прося прощения. Он буравил землю пальцами, пинал кусты и подворачивающихся под ногу тварей, снова стонал, падая на колени и скрючиваясь в нелепой позе. Больше всего его донимала душевная боль. Он перестал быть человеком, он теперь мечтал убить всех людей в Зоне, считая их главным и единственным злом, мстить за то, что они сделали с ним. А самое главное, он понимал, что больше не увидит свою милую дочурку, что не сможет помочь ей, потеряв редчайший лечебный артефакт, а даже если и найдет новый, ему уже нет места за кордоном, ему не выбраться из Зоны в шкуре мутанта.

Проклятье!

Корсар в очередной раз затих в позе эмбриона в куче сухой желто-красной листвы, которую сгреб руками под себя. Два псевдопса, обнюхивая воздух и косо поглядывая на него, ходили полукругом в пяти метрах, больше охраняя его, чем любопытствуя. Звериный инстинкт подсказывал им, что это новая и главная сила в Зоне, что его нужно уважать и лелеять, беречь и любить. А еще – подчиняться. Безоговорочно и сразу.

Одинокий мимикрим стоял в стороне возле корявой березы и смотрел на корчащегося Корсара. Зверь в сгорбленной позе сам был похож на эту карликовую березку, только старше нее и страшнее. Он пялился на псевдочеловека, издающего стоны, и ждал его приказа. Ментального посыла. Чтобы хоть чем-то помочь хозяину, облегчить его муки, отогнать его страхи, умертвить его врагов. Мутант застыл в одной позе и ждал.

– Мне нужны вещи тех солдат, – сказал вдруг Корсар, перестав терзаться в мучениях, серое болезненное лицо его просияло, глаза заблестели. – Да, мне нужно оружие тех убитых нами вояк. Ты слышишь меня, хороняка?! Найди и принеси мне все.

Мимикрим покорно склонил морду с обвисшими щупальцами, издал короткий резкий клич и исчез. Когда треск сучьев и шорох листвы под его лапами стих, сталкер повернулся к псевдопсам, замершим при его взгляде.

– А вы дуйте к заставе вояк и все там вынюхайте: сколько людей, где, что делают, куда двигаются и чем пах… воняют. Ясно?

Звери припали на передние лапы, холки вздыбились, клыки обнажились.

– Исполнять! – гаркнул Корсар, выпрямляясь и вставая.

Псы вскочили и метнулись в кусты.

– Будь проклят тот день и час, когда я стал такой же тварью… А-а-а-а!

Корсар снова застонал, крик ненависти и страдания вырвался из его уст и покатился по туманным просторам Зоны. И его услышали все – и люди, и лесные звери. А еще звери в людском обличье…

* * *

Гибель двух бойцов из оцепления не стала для майора Лапердина чем-то из ряда вон выходящим. В Зоне и раньше происходили потери личного состава, и случались ЧП внутриведомственного масштаба с пропажей солдат, выявлением коррупции, порчей имущества и техники, дезертирством. Но это было давно!

А с некоторых пор в зоне отчуждения сформировалась новая, относительно спокойная атмосфера. Своя, ни на что не похожая, устоявшаяся. Здесь теперь Лапердин был для всех бог и царь, и не только для военных, но и для всего прочего блуда: сталкеров, анархистов, бродяг и даже залетных наемников. Благодаря отличной агентурной сети, узаконенной иерархии и изменившейся Зоне майор с некоторых пор стал главным надсмотрщиком закрытой территории. Закрытой, безопасной и все еще богатой. Потому что наличие в ней ценных артефактов, оружейных складов и проведение секретных исследований никто не отменял – все это по-прежнему присутствовало в Зоне, охранялось извне и курировалось армейцами во главе с Лапердиным. Теперь, чтобы попасть внутрь все еще тщательно охраняемого сектора, не нужно было искать подпольные пути, давать взятки, забрасываться с парашютами и скрываться от вездесущих вояк. Сделал официальный запрос в штаб, получив разрешение, приехал, оформил в комендатуре пропуск, заплатив «добровольный взнос на охрану природы зоны особого контроля» – и вперед. Пожалуйста, проезжай, проходи! Срок пребывания оговорен в А-сертификате, выданном комендатурой, условия и правила поведения – там же. Без проблем – ступай и делай там свои дела. Без нанесения ущерба экологии Зоны, без убийств, грабежа и приобретения постоянного места жительства. И только одному лишь Болотнику разрешалось оставаться внутри зоны отчуждения неопределенное время, но с периодическими отметками в комендатуре. Все же он являлся местным старожилом и активным помощником властей, так сказать, оком Зоны внутри нее. А еще ему, Легенде Зоны, был противопоказан выход за ее пределы вследствие приобретенных в давние времена психофизических свойств организма. Попросту говоря, Болотник не мог выбраться на Большую землю из-за внезапной боли и страданий, начинавшихся при пересечении границы Зоны и, предположительно, ведущих к летальному исходу.

Болотник!

О нем Лапердин вспомнил сразу, как только были обнаружены тела погибших бойцов из оцепления. Сопоставив насильственные признаки с причиной убийства, он понял одно: Корсар все еще жив и даже боеспособен, но, вероятно, ранен и нуждается в лечении. А единственным лекарем, способным вылечить любую тварь в Зоне, до сих пор считался Болотник. К нему-то и должен будет обратиться за помощью сталкер. А значит, нужно опередить врага и изолировать от него известного местного доктора.

– Мухин, – майор прижал телефонную трубку к уху плечом, одновременно зажигая сигару, – живо снаряди на Большие Лужи группу старшего лейтенанта Долгушина, пусть захватит отделение солдат из роты охраны Периметра, возьмет спарку «Отбой», двойной БК[10 - Боекомплект.] и запас продовольствия на три дня. Задача Долгушина – сопроводить и безопасно доставить ребят из роты охраны к хижине Болотника, а затем убыть в расположение своей части. Задача отделения охраны – обеспечить защиту Болотника и изолировать его от контакта с Корсаром, который вследствие ранений может появиться у лекаря в ближайшее время. К операции приступить немедленно, на сборы час, о прибытии и размещении бойцов сразу доложить мне. Если все ясно, выполнять!

– Так точно, товарищ майор. Есть выполнять!

Лапердин закурил, пуская в серый потолок клубы дыма, и посмотрел на карту. Чтобы изолировать Большую землю от выхода на нее отмороженного на всю голову Корсара, нужен был как минимум полк. Силами батальона численностью в полтысячи бойцов – не справиться. Но и распространяться за пределами Зоны о введении комендантского часа и его причине майору никак не хотелось. Утечка информации подобного рода обязательно бы навредила и операции по поимке преступника, и репутации начальника гарнизона, и вызвала бы тревогу в высших кругах Минобороны.

– Сделаем все сами! – вслух подытожил свои мысли майор, смакуя сигару и сплевывая крупинки табака. – В крайнем случае призовем добровольцев и наемников. Малой кровью отделаемся. А потерю двух бойцов из оцепления спишем на аномалию. Например, блуждающую. Сейчас главное – не вынести мусор из судна, которое уже дало течь!

Он почесал двойной подбородок, потер большим пальцем уголок рта и тяжело вздохнул. Лафа спокойной жизни военного гарнизона кончилась, начинались серые тревожные армейские будни.

* * *

«Кто я?»

Кажется, когда-то так назывался кинофильм с участием Джеки Чана, герой которого потерял память, а потом по крупицам восстанавливал свою личность, сущность и место в жизни.

Корсар сейчас тоже задавался этим вопросом, пытаясь увидеть себя со стороны, в новом обличье, понять свое место в пищевой цепочке Зоны, значимость, положение.

А положение его оказалось крайне поганым. Если не сказать – совсем распоследним.

Сталкер вновь заглянул в серое зеркало придорожной лужи, провел заскорузлой ладонью по заросшему лицу, поворошил обгорелый ежик никогда не отрастающих волос – подарок радиации со Станции. И если убитую печень и забитые легкие он когда-то смог вылечить «филейкой» – лечебным артефактом, – то сантиметровые безжизненные волосы всегда оставались одной длины и не росли. Да еще и погорели в костре.

Корсар прищурился – вслед ему в луже сморщился и его клон; открыл рот в безмолвной зевоте – близнец в воде повторил движение.

– Чего ты тут корчишь рожи, урод?! Посмотри, на кого ты стал похож. Теперь тебя даже собственная дочь не признает, не то что друзья. Друзья!

Он так давно не виделся со своими боевыми товарищами, с теми, с которыми бок о бок пришлось когда-то зачищать Зону от «Бастиона», отъявленных головорезов-фанатиков Ока, от самых ужасных тварей и мутантов, расплодившихся здесь благодаря радиационным выбросам и покалеченной ДНК, от прочего сброда, вставшего на путь войны, грабежей и беспредела.

– Никита! Ден! Орк! Ребята, где вы сейчас? Живы ли? Спецназ всегда в теме, жив, должен жить… Кэп, Аперкорт, Зубоскал… Вы, мои товарищи и соратники, ушедшие в «Пепел» и в военсталы… Где вы, Неприкасаемые? А сталкеры Полтора и Бодайбо? Вы-то, на хрен, куда подевались, когда нужны в такую трудную минуту?! Когда…

Сталкер осекся. «А чем могли бы помочь мне верные друзья? Пластическую операцию сделать? Косметическую процедуру передвижного SPA-салона организовать или донорами побыть, вместо зеленой жабьей субстанции накачать своей родной кровушки? Ничего… Ничегошеньки! – Корсар скривился от отчаяния, уже в десятый раз посетившего его покалеченный разум только за последние сутки. – Что делать? Куда идти? Кто примет меня такого, кто поймет, поможет, вылечит?.. Вылечит! Болотник! Лекарь-волшебник, известный знахарь и Легенда Зоны».

Псевдопес, осторожно подобравшийся к луже, кося боязливым взглядом на нового хозяина Зоны, стал лакать синюшным длинным языком грязную воду. Зеркало, отражающее небосвод и фигуру сталкера, сразу исказилось, помутнело, образ Корсара задергался, поплыл и вконец нарушился.

– Пес смердящий, тьфу на тебя! – бросил расстроенный сталкер и, отпрянув от лужи, уже обратился в пустоту: – Нужно срочно найти Болотника.

* * *