Двенадцать странных историй

Двенадцать странных историй
Ирина Суворовская

ВНИМАНИЕ! Книга всё ещё находится на стадии написания! Странные истории, некогда происходившие в Кирилловском районе Вологодской области.

Ирина Суворовская

Двенадцать странных историй

Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, её части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, её часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределённому кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, её частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечёт уголовную, административную и гражданскую ответственность.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Одним жарким июльским днём наш Кирилловский район облетела новость: на Ивановом Бору пропала женщина. Весть была тревожная, но особенного удивления не вызывала. В середине лета, как только созревали первые ягоды, открывался сезон «потеряшек» – то тут, то там люди уходили в лес и не возвращались. Их искали спасательные службы вместе с добровольцами и, чаще всего, находили живыми-здоровыми.

Однако на этот раз никто не знал, при каких обстоятельствах исчезла жительница Иванова Бора. По правде говоря, она была уже бабушкой семидесяти пяти лет. Жившие с ней на одной улице родственники, обнаружив дом пустым, поначалу не волновались – решили, что хозяйка отправилась в лес за ягодами, как это часто бывало. Но когда время перевалило далеко за полдень, пришло страшное осознание: куда бы бабушка не ушла, домой она не возвратилась. Начались поиски, а местная газета стала пристально следить за развитием событий.

На третий день бабушку действительно нашли в лесу, едва живую от испуга. Как только её вернули домой, в кирилловской редакции было принято решение записать с пропавшей интервью – что называется, по горячим следам. Всё-таки две ночи в наших лесах на восьмом десятке тянули на полноценное приключение.

Так мы встретились с Зоей Анатольевной Ц.

В деревне, что смотрела с высокого берега на широкую реку Шексну, отыскался домик. Его хозяйка была приветлива и спокойна, она ещё полностью не отошла от случившегося, но рядом находилась её дочь, и между всеми нами завязался непринуждённый разговор.

В то злосчастное раннее утро Зое Анатольевне не спалось и нестерпимо хотелось черницы. Никому ничего не сказав, она отправилась в ближайший лес, рассчитывая быстро вернуться. Позднее от односельчан выяснилось, что вся жизнь бабушки была связана с тем самым иваноборским лесом. Она прекрасно знала его, и считалась женщиной не робкого десятка.

Заблудилась Зоя Анатольевна почти сразу.

Стоило ей только зайти в лес, как самочувствие резко ухудшилось. Пришлось даже сесть на землю. А когда она встала, то поняла, что больше не узнаёт место. Бабушка не была склонна драматизировать и принялась искать тропу, но увы – с той минуты каждый шаг уводил её всё дальше и дальше от деревни. Она искала дорогу до самой темноты, запутываясь ещё больше.

Наступила ночь – холодная, жуткая. Поняв, что выхода нет, Зоя Анатольевна устроилась на ночлег под большим деревом, хотя ни о каком сне речь, конечно, не шла. Мимо неё проскользнула рысь – опасная обитательница местных лесов. Зверь не обратил внимания на человека, но было страшно, очень страшно.

С рассветом старушка вновь отправилась в путь. Наконец, повезло – она услышала в лесу собачий лай и подала голос. На крик отозвался мужчина. И тут случилась первая странность: встретиться они не смогли. Зоя Анатольевна шла на звук, но тот – напротив – удалялся от неё, а потом всё стихло. Горевать было некогда, пришлось самой искать путь к деревне, и поиски продлились до самых сумерек.

В этом месте рассказ совершал крутой поворот.

Тем же спокойным тоном жительница Иванова Бора сообщила, что вторую ночь в лесу она провела не одна, а с незнакомыми людьми. Их было шестеро – двое мужчин и четыре женщины.

Из интервью газете «Новая жизнь»:

– Мне показалось, что они приехали на машине. Потом говорю: ну какая машина сюда пройдёт? Кругом лес и болотина! Разделились они на две партии: в одной мужчины и женщина, во второй три женщины. Я иду, а они за мной. Я оглянусь, остановлюсь – и они останавливаются, не подходят.

– А Вы пытались с ними заговорить?

– Конечно! Я говорила, а они не отвечали. Я села, и они сидят. Я им говорю: «Пойдёмте, здесь рыси бегают, выведете меня на дорогу, я вам заплачу». А они – ничего в ответ. А я-то думала, что это настоящие люди!

– А как они выглядели?

– По-обычному. Лиц так по-настоящему не разглядела, потому что они прятались, не казали лица, да я ещё вижу плохо. Вот и ночевала с ними я с понедельника на вторник. Женщины в белых платьях прямо так и лежат. Я присмотрелась – комары их не кусают.

Бабушка ещё раз попыталась разговорить незнакомцев, когда к месту общей ночёвки пришла рысь с рысёнком, но ответом ей снова была тишина. Так и ночевали все вместе, а с рассветом пропали и люди, и звери.

Немало огорчившись тому, что вновь осталась в одиночестве, Зоя Анатольевна отправилась в путь. Кричать она боялась из-за диких животных, но когда всё же решилась крикнуть, то услышала ответный крик. Это были односельчане, искавшие её вместе со спасателями МЧС вторые сутки. Не переставая кричать, бабушка и жители деревни шли по лесу, пока не встретились. Приключение, наконец, закончилось.

Признаться, рассказ Зои Анатольевны в тот момент вызвал лёгкую растерянность. Предстояло писать совершенно серьёзную статью о человеке, блуждавшем двое суток в лесу, но… как?

Комментарий МЧС был сух и саркастичен: переволновалась бабушка. Не поспоришь. Складывалось впечатление, что лишь во время нашей беседы эта милая женщина начала осмысливать произошедшее с нею – говорила и сама себе удивлялась. В конечном итоге решение было принято, и статью о спасении жительницы Иванова Бора под названием «Таинственный лес» опубликовали со всеми её необычными деталями.

Сегодня известно, что наблюдение за мистическими явлениями в немалой степени зависит от физического состояния очевидцев. Что синдром «старой ведьмы» (знаменитое «домовой душит») – это [сонный] паралич мышц, что даже у психически здоровых людей по разным причинам могут возникать зрительные и слуховые галлюцинации, что память может здорово подводить, формируя ложные воспоминания.

Только в тот июльский день мы с иваноборской бабушкой говорили не как корреспондентка и её собеседница, а как местные жительницы. Никакие пояснения не требовались. Столетиями бок о бок с жителями наших деревень обитала сила, описать которую будет делом нелёгким, несмотря на знакомые образы.

В этом сборнике изложено двенадцать странных случаев, а, может быть, даже больше. Каждая история максимально приближена к тем обстоятельствам, при которых была услышана, содержит отсылки к архивным документам и опирается на старые дневниковые записи. Вопрос «верить или нет» – не ставится, будем считать их кирилловским фольклором.

ЧАСТЬ I. ЗА КАЛИНОВЫМ МОСТОМ

ИСТОРИЯ № 1

ШУМНЫЙ ДУХ

(Отрывки из письма художнице, написанного в святочные дни)

Если бы вы спросили меня, какими красками можно описать те дни, я бы назвала четыре цвета. Тёмно-синий, аж до черноты – как деревенское небо. Белый – как стены старой церкви, которые отчего-то совсем не сливались с седым убранством зимы. Жёлтый – как свет в окошках нашего дома. Зелёный – как столетние высокие ели на берегу реки, посаженные ещё священником.

Казалось удивительным, но все эти цвета можно было увидеть в небе. В самые морозные ночи, приходившиеся на начало Святок, над заброшенной церковью вдруг загоралось большое пятно. Долго-долго переливалось оно словно горсть волшебных самоцветов из сказки. «Северное сияние», – говорили старшие.

С нашим приездом в Коротец на зимние каникулы в небольшом уютном домике вдруг появлялась ёлка. Дед сам приносил её из ближайшего болотистого подлеска – того самого, откуда по словам бабушки к детям приходит «худой ум», заставляя их капризничать. Комната сразу наполнялась запахом свежей хвои и смолы, который смешивался с запахом стеклянных игрушек из коробки…

Я думаю, что больше никогда в жизни мы не были так счастливы. Несомненно, у счастья множество граней; но чувство, испытываемое в те зимние дни, могло родиться только там, среди сугробов. Там оно и осталось.

<…>

Святки начинались с рождественского Сочельника. Шестого января утром бабушка говорила: «Сегодня – строгий пост». Держали его до первой звезды, и, кажется, ничего не употребляли в пищу. Теперь мне думается, что даже на ужин мы ели лишь пресную ячневую кашу.

Зато седьмого числа ещё до свету бабушка ставила в русскую печь противни с пирогами и калачами – один за другим. Затворённые, то есть замешанные, на домашней сметане, калачи получались ароматными и рассыпчатыми. Пекла их бабушка много-много, и не только для внуков, и не только в то утро, а почти каждый день после наступления Рождества – старинный обычай предписывал хозяевам ожидать гостей.

Они приходили вечером. Шумные и весёлые, баски?е и страшны?е – те, кого в наших краях называли таинственным словом «кудеса». Размалёванные угольями и всем, что попалось им под руку, гости изображали цыган, медведей или рогатую нечисть. Они пели, плясали, наводили невообразимый шум и гам, желали всяческого благоденствия щедрым хозяевам, складывали в холщовые мешки угощения и удалялись восвояси. Кудеса могли вернуться на другой вечер – их ждали, их привечали на протяжении всей первой недели после Рождества. На другую неделю будто бы наступало затишье, но перед самым Крещением в дверь снова могли постучать, чтобы после пропасть уже на целый год.

Когда ты мал и не в силах угадать в чумазом чёрте односельчанина, а в мохнатом медведе – односельчанку, вечерние представления кажутся тебе необычайно завораживающим действом. И оттого с наступлением темноты каждый звук с улицы заставлял трепетать сердце от предвкушения встречи с незваными гостями.

Но всё-таки зимняя сказка начиналась чуть раньше святочного представления кудес. Она начиналась с морозных узоров на окне, с деревянных санок-чунок, летевших с горы, с жарко натопленной под вечер «чёрной» бани на берегу реки, с ярких звёзд на небе, глядевших в застывающую полынью. Словно из ниоткуда возникал месяц, тоскливо скрипела старая ель у бывшего дома священника, а из тёмных перелесков слышался гул ветра. Ночью он любил забираться в печную трубу и выть, выть…

После бани мы сидели за чашкой чая, играли в «козла» или собирались на деревенское гулянье, слушая бесконечные рассказы о том, как весело было в Шалге.

Вероятно, вы задумались над тем, что такое «Шалга», и теперь я должна буду сделать кое-какие пояснения. О, этим диковинным словом называли одну местность, где прежде стояло никак не меньше двадцати деревень, сгинувших в беспощадном колесе времени. Жителям пришлось оставить Шалгу, потому что никто не связывал с нею никаких надежд. Человек уже побывал в космосе, а к тем деревням не существовало приличной дороги.

Многие бросили дом и переехали в соседний Коротец, где имелось всё: и работа, и магазин, и почта, и клуб, и медпункт. Отныне шалжаки звались коротчанами, плясали на мосту в Екатерину и собирались на кладбище в Троицу, но незаметно для других продолжали жить традициями покинутого края. Был ли хоть один день, когда они не вспоминали свою бедную Шалгу?

Вот и мы длинными вечерами слушали рассказы о том, как в ранешное время ходили на беседы молоденькие девушки, как гадали они на Святки, как шутили над ними парни, и как одного чудного человека носили голышом от деревни к деревне в образе кудеса-покойника. Без мистики, конечно, не обходилось.