Оценить:
 Рейтинг: 0

Кисейная барышня

1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Кисейная барышня
Татьяна Георгиевна Коростышевская

Берендийский сыскСерафима Абызова #1
Мог ли предполагать столичный чародей Зорин, что, повстречав на своем пути красавицу-авантюристку, влюбится в нее без памяти? А кисейной барышне Серафиме и в страшном сне не могло привидеться, что ее блестящим матримониальным планам помешают какие-то «сыскные мероприятия». Но случилось то, что случилось: волшебный остров, бархатный сезон, колдовство, убийства, расследование.

Татьяна Коростышевская

Кисейная барышня

Пролог

Смерть была ей к лицу. Сейчас, заключенная в кристалл чистейшего льда, выглядела она богиней, беспорочной и идеально прекрасной. Ее обнаженное тело, мерцающее, белоснежное, скорее угадывалось в глубине, распущенные волосы поднимались ореолом вокруг плеч, будто хищные щупальца какого-то спрута.

– Непослушная девчонка, – сказал Крампус и поскреб ногтем лед, – гадкая, лживая тварь.

Эхо его слов прокатилось под сводами пещеры, заглушая прерывистые звуки капели и далекий рокот прибрежных волн.

– Вешний лед толст, да прост, осенний – тонок, да цепок…

Он неторопливо обошел кристалл, осматривая добычу со всех сторон.

– Тепло ли тебе, девица? – хихикнул, вернувшись на прежнее место. – Тепло ли тебе, красная? Или, может, скучно здесь одной? Ну ничего, ничего, подожди, проказница, скоро тебе подружек приведу, вот ужо повеселитесь у меня.

Он потер ладони одну о другую и приложил их ко льду, будто пытаясь приласкать сквозь преграду женскую наготу.

– Три года – зима по лету, три года – лето по зиме, три года – само по себе.

Белесые безжизненные глаза девушки, широко открытые, смотрели за спину чудовища, туда, где вокруг седого от морской соли алтарного камня стояло еще восемь ледяных глыб.

Глава первая,

в коей почти возрождается утраченное искусство проникновенного обморока, а некий сыскарь вытягивает короткую соломинку

У египетского военного губернатора жила, при дочери его Амнерисе, гувернанткой иностранка Аида. Амнериса была барышня белокурая, капризная, ветреная, она часто ссорилась со своею гувернанткою (действие 2-е, карт. 1-я) и ходила декольте.

    В. В. Билибин. Сокращенные либретто. Аида

Время близилось к полудню, когда у подъезда чародейского приказа остановилась карета с гербами. Дождь, не прекращавшийся с прошлого понедельника, утих, будто пережидая, пока по ступенькам к входу поднимется гостья, и сызнова зарядил, как только согбенная фигура ее скрылась за дверью. Ливрейные лакеи, сопровождавшие барыню, прикрыли парики и позументы огромными зонтами, отчего стали похожи на грибы.

– Подберезовики, – решила Евангелина Романовна, наблюдающая сии перемещения сквозь мутное от влаги стекло.

– Скорее, поганки, – не согласился с нею Эльдар Давидович.

Приказных сыскарей недавно определили в большую квадратную комнату на третьем этаже здания, и оба надворных советника в жаркой словесной баталии так и не смогли выяснить, кто из них достоин местечка у окна. Спор решил старший по званию – его высокородие Иван Иванович Зорин, распорядившись установить оба письменных стола боком к подоконнику, свое рабочее место определив в некотором отдалении от коллег, в неглубоком стенном алькове. Геля уже потом сообразила, что это-то место и есть самое выгодное, позволяющее контролировать как входную дверь, так и окно, не поворачиваясь всем телом, но менять что-то было поздно.

Зато сидеть присутственное время напротив Мамаева было нескучно, всегда можно было перекинуться парой-тройкой негромких слов или обменяться улыбками.

– Сами вы, сударь… – начала было Геля привычную перепалку, но передумала, сменив тему: – Обедать сегодня пойдем? Я бы от жареных грибов не отказалась. Тут в двух шагах ресторацию новую открыли, хозяин зазывал давеча, разносолы сулил господам чиновникам.

– Не дадут нам сегодня отобедать, – вздохнул подошедший к окну Зорин. – Попомнишь мое слово.

– У тебя какое-то чародейское чутье сработало?

– Иван Иванович, букашечка, в отличие от тебя не зонтами любовался, а гербы на карете рассмотрел, – хохотнул Мамаев. – Нас посетила сама сиятельная княгиня Кошкина…

– Букашечка? – воскликнула Евангелина Романовна. – Иван, ты это слышал? Штраф! Давай, Эльдар, раскошеливайся!

Она схватила со стола жестяную пивную кружку и энергично ею встряхнула. Раздалось дребезжание. Мамаев с комичным вздохом опустил в нее монетку.

– Довольна?

– Перфектно! – счастливо вздохнула девушка, затем, покраснев, добавила гривенник от себя.

Борьба с паразитными словечками подчиненных, затеянная главою приказа Семеном Аристарховичем Крестовским, была в самом разгаре.

– Так что там княгиня? – отставив кружку, спросила Геля. – И почему она нас пообедать не отпустит?

– Старенькая она, – пояснил Эльдар, – из дому почти никогда не выходит. И раз она в эдакую погоду решилась к нас с визитом явиться, причина серьезная.

Слова Мамаева подтвердились в тот же миг – в дверь постучал один из младших чинов, чтобы проводить его высокородие Зорина в кабинет начальства.

– Никогда про даму сию не слыхала, – сказала Геля, когда Иван ушел.

– Это потому, что в газетах про нее не пишут. А так-то влиятельная особа, кавалер всех возможных для слабого полу орденов, вдова предыдущего канцлера и фактически глава семьи. Хотя от семьи там мало что осталось. Она да внучок беспутный.

– Погоди, – перебила его девушка. – Не князь ли это К., про которого третьего дня писали, что на дуэли стрелялся из-за долга чести?

Эльдар кивнул.

– А еще некая дама, пожелавшая для прессы остаться инкогнито, в том месяце в управу на него жалобу подавала, – припоминала Геля. – А еще…

– Он, все он, – замахал руками Мамаев. – Князь Анатоль, им-то все газеты полны. Красавец-гусар, дуэлянт, повеса, игрок. Предположу, что дело, с которым к нам княгиня пожаловала, к нему касательство имеет. И еще, думаю, что…

Зонты внизу пришли в движение, сбив сыскаря с мысли.

– Она уезжает!

– Значит, либо нас с тобой сейчас к Крестовскому позовут, либо…

Семен Аристархович ворвался в кабинет волшебным вихрем. Весь он, от золотисто-рыжих волос до кончиков щегольских, вовсе не форменных, штиблет, излучал энергичную деловитость.

– Значит, так, сыскарики, – с порога начал он, – просыпаемся и начинаем думать.

Геля радостно начальству заулыбалась, затем погасила улыбку и придвинула к себе чистый лист бумаги, приготовившись записывать. Все вокруг были прекрасно осведомлены о ее отношениях с Семеном, но в присутственное время новоиспеченная парочка пыталась придерживаться рабочих правил.

Крестовский подождал, пока войдет Зорин, и, водрузив по центру ковра стул, уселся.

– Произошла в нашем Мокошь-граде пренеприятная история, – произнес он напевно.

1 2 3 4 5 ... 7 >>
На страницу:
1 из 7