Рюмы и норики

Рюмы и норики
Тоня Шипулина

Усы, лапы, хвост
Рюм по имени Пип и норик по имени Йосло очень разные. Один – низенький, со смешным пятачком, который чует чужаков на расстоянии. Другой – высокий, с длинными ушами, длинными же лапами и хвостом.

Пип и Йосло принадлежат к двум враждующим уже сотню лет семьям. У рюмов сытая и безопасная жизнь, а у нориков нет ни того ни другого. Норики живут во власти прожорливой жабы Бурбульи.

Но случай сводит Пипа и Йосло, чтобы они вместе отправились в опасное, увлекательное путешествие и восстановили справедливость. Смогли изменить мир и измениться сами.

«Рюмы и норики» – сказка про дружбу, верность и честность – до конца держит в напряжении, при этом не оставляя сомнений, что у героев обязательно всё получится.

Тоня Шипулина

Рюмы и норики

Иллюстрации: Эя Мордякова

© А. С. Шипулина, 2010

© Э. А. Мордякова, 2020

© ООО «Абрикос Паблишинг», 2020

© ООО «Издательство «Абрикос», 2023

Наказание поющими ягодами

Существа с поросячьими носами и подвижными, похожими на плоские тарелки ушами вовсе не были дружелюбны. В особенности с незнакомцами, которые, случалось, оказывались в их деревне.

Рюмы умели слышать и чуять чужака на расстоянии, а также могли в секунды заставить исчезнуть самое зловещее создание Шумного леса. Именно поэтому рюмы были спокойны даже тогда, когда пронырливый и глупый норик в сотый раз попытался выкрасть их бесценные жёлуди.

* * *

Пип рассмеялся и прихрюкнул.

Он хорошо слышал, как неподалёку один из нориков старательно выковыривал длинными костлявыми пальцами сладкую желудёвую мякоть из узкого глиняного горшочка. На вытянутой мордочке норика застыла мечтательная улыбка, круглый нос стал влажным, а острые, торчащие вверх уши затрепетали от нетерпения.

Норик был уверен, что обманул рюмов и ему вот-вот, через какую-нибудь пару минут, откроется безграничная мудрость – он так долго её искал!

Свежий и дерзкий запах можжевельника, за которым прятался норик, не мог помешать Пипу учуять чужака. Не укрылось от него и то, что, опустошив горшочек, забавы ради оставленный рюмами без присмотра, норик вместо прилива мудрости ощутил приступ тошноты. Несчастный схватился за живот и бросился бежать прочь из негостеприимной деревни.

Семья из пяти рюмов покатывалась со смеху. Дружное и весёлое хрюканье моментами даже походило на мелодию. Пип, сидевший в центре стола, тоже радовался, как и все остальные. С той лишь разницей, что делал это не совсем искренне.

Запах глупого норика почему-то взволновал и озадачил его. В последнюю минуту, перед тем, как чужак исчез за горизонтом болотной опушки, Пип почувствовал, что норика охватило сильное отчаяние. Всем известно: оно пахнет такой кислятиной, что его невозможно ни с чем спутать.

– Мам, ну всё-таки, почему мы не можем поделиться ни с кем желудями? – неожиданно выпалил Пип. – Ведь у нас их много, и ты всегда говорила, что рюмы вовсе не злые…

Рюмы перестали смеяться. Мама Поки нахмурилась и оторвала от лежавшего на столе блестящего яблока хвостик с прелестным зелёным листочком. Затем поскребла им по своему острому белому клыку. Рюмы любили ухаживать за зубами. Самый же крупный их клык некрасиво торчал из середины верхней челюсти и был предметом большой рюмовской гордости.

– Сынок, ты многого ещё не знаешь. Но когда ты станешь взрослым, – а случится это в твоё десятилетие, ровно через три весны, – тебе откроются все секреты рюмов. И ты, я надеюсь, больше не станешь портить нам веселье такими вопросами.

Пип действительно был самым младшим в деревне, но, кроме того, ещё и самым непослушным, любознательным и добрым.

– Значит, никому из вас ни капельки не было жалко норика, когда у него разболелся живот? – Пип решил проявить настойчивость.

– Жалко? – из-за стола встал папа. Он был очень высоким рюмом – в нём было целых пятьдесят шесть сантиметров. Возможно, именно по этой причине многие в деревне его откровенно побаивались.

Старшие братья Пипа – Пако и Паки – заёрзали на своих невысоких пнях, служивших им стульями. Они надеялись, что младший братец – выскочка и зануда, вечно сующий свой сопливый пятак туда, куда не следует, – наконец-то получит хорошую взбучку.

– Жалко? – ещё раз переспросил папа. – Тебе жалко чужака, решившего обвести нас вокруг пальца? Ты, наверное, смеёшься над нами! Я решил, что твой дурной характер… – Здесь мама Поки постаралась незаметно одёрнуть отца семейства за волосатый кручёный хвостик, но папа был невозмутим и продолжил: —…что твой дурной характер можно исправить, если мы покажем тебе, как здорово быть сильнее тех, кто живёт в Шумном лесу. Однако я вижу, с тобой мне придётся действовать по-другому. Сейчас же отправляйся на болото и собери для завтрашнего праздника три корзины поющих ягод!

Пако и Паки хрюкнули и подпрыгнули от восторга.

Расстроенный Пип молча вышел из-за стола, бросив гневный взгляд на братьев. Пытаясь сдержать смех, они даже побагровели.

– Да, и кстати, – окликнул отец Пипа почти у самой двери, – если бы мы не были добры с теми, кто случайно или нарочно попадает в нашу деревню, мы бы… Просто поверь, сын: разболевшийся живот не самое плохое, что может приключиться с чужаком, позарившимся на наши жёлуди.

– В это я охотно верю, – грустно сказал Пип, когда дверь за ним уже захлопнулась.

Рюмы хранили рецепты настоек, помогавших им лучше спать, лучше слышать и нюхать. Но для врагов (ими нарекались любые существа, забравшиеся в деревню) они приберегали совсем другие микстуры. Те, от которых, к примеру, могла выпасть шерсть, заболеть хвост или навсегда исчезнуть голос…

На маленького рюма подул свежий ночной ветер, а запах поющих ягод, от которых до крови чешутся лапы, неприятно пощекотал пятачок.

* * *

Пип сидел на большой кочке, свесив босые лапы во влажную невысокую траву, и рассуждал вслух:

– Наши жёлуди могут залечить любую рану и защищают нас от врагов. Но их так много! Я был в подземелье – оно доверху заполнено мешками! Почему бы не отдать всего один жёлудь глупому норику?

Пип глубоко вздохнул и придвинулся поближе к мутной болотной воде. Он потянулся за одной из поющих ягод, но как только его розовые пухлые пальцы коснулись её пушистых нежно-зфиолетовых ворсинок, ягода ожила. И во весь голос заорала: «О, не срывай меня, а не то я заставлю тебя чесаться до тех пор, пока ты не попросишь пощады!» Пип не обратил внимания на угрозу и положил первую ягоду в корзину. Его запястье уже слегка покраснело и стало чесаться. Пип сорвал вторую ягоду.

«О, не срывай меня, – завопила новая ягода, – а иначе ты не доживёшь до следующей весны!»

– Кто, интересно, придумал называть эти маленькие злючки «поющими»? – спросил сам себя Пип. Его лапки чесались всё сильнее, а в огромной корзине лежало пока лишь три ягоды. Мама Поки, конечно, положила в карман неразумного сына несколько целебных желудей. Но крошка рюм решил терпеть чесотку столько, сколько сможет.

«О, не срывай меня, а не то сильно пожалеешь!» – кричала следующая ягода. «О, не срывай меня, а не то не доживёшь до следующего утра!» – добавляла другая.

– Ха-ха, как же вы меня напугали, – хрюкнул Пип и сорвал ещё одну крикунью. – Я весь дрожу от страха и задыхаюсь от ужа… – Маленький рюм не успел закончить фразу. В тусклом отражении болотной водицы Пип вдруг увидел, что совсем близко от него, за самой его спиной, неподвижно и молча стоит длиннолапый норик.

Пип подскочил от неожиданности и, выронив ягоды, резко обернулся на чужака.

– Как ты, как ты смог?! – стараясь говорить без волнения, прохрипел Пип. – Я бы почувствовал тебя, я бы обязательно учуял твой запах за сотню метров… Я бы!..

Норик внимательно рассматривал Пипа тёмными тёплыми глазами. Казалось, он медлил с ответом, но внезапно заговорил:

– Мятный корень.

– Что? – переспросил озадаченный Пип.