Как стать писателем… в наше время

Даже самый короткий рассказ, простите за напоминание, состоит не из одного слова, а из подобранных фраз!

Из вышесказанного, как понимаю, сразу возникнет вопрос: если играешь по пять-шесть часов в день, то явно за тебя пашут негры? Даже не вопрос, а утверждение. Ну, про негров пусть говорят совсем уж придурки, им хоть кол на голове теши, хоть орехи кувалдой коли – все равно такими умными и останутся. Мы же коснемся сути этих игр: байм, баб, танцплощадок, поездок за город на шашлыки…

Это все игры, которые безжалостно отрывают время от занятия литературой. Вот кажется всегда, сколько бы написал, если бы не убил время на эту хрень!

Мне семьдесят пять лет, это значит, что опыт разных вариантов писания нехилый. В смысле, пробовал так, пробовал эдак, даже вот так через голову, так что проблему знаю не понаслышке, а на собственной шкуре испытал все методики и могу сократить время поиска для вас.

Когда работал на заводе, мечтал: вот перейду в профи – сколько времени будет для литературы добавочно! К тем трем-четырем часам, что я выкраиваю вечером, добавится еще восемь!

В самом деле, когда оставил завод, сразу резко начал писать больше… День, два, три… Потом меньше и меньше. Уже через неделю количество написанного «при работе» и «после» сравнялось. Я не понимал, пытался себя заставить, но… легко заставить копать или таскать мешки с цементом, когда не хочется, когда болит зуб или думаешь, как отомстить тому гаду, что наступил тебе на ногу в автобусе, а потом еще и облаял. Но писать, увы, трудно, когда «не пишется».

Больше у вас времени – больше будете смотреть в окно: вон какие бабы идут, чаще будете заглядывать в холодильник или ставить на плитку кофе, «а то голова че-то не варит».

Чрезмерное выжимание из себя текста чревато «боязнью белого листа», а также потерей то ли интереса, то ли внутреннего стержня. Не знаю в точности, не вникал, но видел за свою долгую жизнь, как многие молодые авторы сходили с дистанции, потому что слишком жестко пытались заставить себя только писать и писать. Еще я вижу, как перестают писать люди «в возрасте», потому что стали слишком серьезными и теперь заняты только литературой. Понимаете, только! Не разбазаривают свое драгоценнейшее время на ерунду. И выдают сперва одну книгу в три года, потом в пять, потом вообще пишут ее, пишут, пишут…

Какой рецепт? Я предлагаю свой, и хотя большинство скажут, что твой пример подходит не всем, но кому-то же подойдет и продлит творческую жизнь? К тому же мой взят не с потолка, а выбран из десятков, если не сотен, менее удачных вариантов, опробованных на своей же шкуре.

Откройте для себя мир байм. Их еще по старинке называют длинно и жутко, а сокращенно – ММОРПГ, но все равно язык сломаешь. Во времена помещиков люди ездили в египты, чтобы посмотреть на пирамиды. Мне ездить не нужно, у меня они в hi-res на мониторе, могу обойти вокруг, бодро взбежать на вершину, пробраться унутрь и перебить там всех монстров, мобов и прочих туристов.

Потом вас замучает совесть: баймите, когда писать надо, броситесь к клаве и настучите хорошие яркие и очень эмоциональные страницы за время в пять раз меньшее, чем если бы вымучивали!

В оправдание этого метода скажу лишь, что я им пользуюсь вот уже двадцать пять лет, с момента выхода первых компьютеров и компьютерных игр. Метод работает: книг выпускаю больше, чем любой автор, который пишет, пишет и только пишет. К тому же до сих пор не заработал идиосинкразию на писательский труд.

То есть сочетания мира байм и писательской работы – идеальный вариант для писателя-марафонца.

Вот еще один момент, очень важный для вас: чтобы писали именно «хорошо», а не «средненько», что требует пробивания в печать! Это можно рассматривать как агитацию агента влияния издательств, хотя здесь я как раз агент влияния читателей.

Недавно мне понадобилась уникальная челюстно-лицевая операция: подсадка кости на то место, где когда-то были зубы, а теперь зияющие провалы, проклацанные зубными протезами так, что на том месте челюсти в кости образовались глубокие впадины.

Операция стоит от ста пятидесяти тысяч евро. И – выше. То есть вырубают кость из ноги, забивают в тот вырубленный кусок титановые штыри, аналог зубных корней, и этот кусок затем приживляют в челюсть. Можно бы сразу с готовыми зубами, но будут трудности в подгонке к верхним, так что проще навинтить их потом.

К чему это я?… Ах да, к литературе… Понятно, что у автора таких денег никогда не найдется. Даже если хорошо зарабатывает. Даже если очень хорошо зарабатывает. Изи гоу, гоу изи.

Так вот издательство мгновенно пришло на помощь, одолжив эту сумму без всяких процентов и без всякого срока возврата. Я всего лишь подписал в издательстве договор о погашении кредита частью гонораров. Таким образом, мне ежемесячно остается достаточная сумма, чтобы жил безбедно и даже достойно на уровне, а остальное идет на погашение долга.

Этот договор прекраснейшим образом устраивает и меня, и издательство. Я получил огромный кредит на льготных условиях, какие никогда не предоставит ни один банк, и даже закадычные друзья поостерегутся, а издательство тем самым еще крепче привязывает к себе автора. Уж точно, пока не отдаст, никуда не сбежит.

Но, опять же, для этого вы должны научиться писать не просто для того, чтобы проталкивать свои вещи в печать, а чтоб их читали. Потому я никогда не напишу, как уже говорил (или скажу ниже), пособий типа «Как влезть в доверие к редактору и пропихнуть в печать рукопись». Рукопись должна пропихиваться сама! Без усилий.

В последнее время я слышу возражения типа: а вот автор Гарри Поттера тоже долго не могла найти издателя, только с третьей книги ее взяли, так что пробиваться надо, без этого никак…

Честно говоря, я бы не взял и с десятой. Но вовсе не из-за литературных достоинств. Как раз с точки зрения литературы книги написаны превосходно, что и доказывает успех у читателей. Другое дело, ее книги просто вредны. Пропаганда и воспевание магии – это же вечная мечта лодыря (а мы все лодыри) о щуке в проруби, золотой рыбке или джинне из кувшина. Писать о магии – нечестно. Все равно что предлагать детям наркотики.

Английские издатели отказывали ей в публикации по тем же причинам, что и мне с моей «Яростью». Совсем даже нелитературным.

Потому еще раз: повышайте свой литуровень, чтобы вас хватали и переманивали друг у друга, как переманивают, к примеру, начинающих, но заметных футболистов. Тогда издательство станет для вас не темной силой, которую нужно обмануть, а лучшим другом и помощником во всех делах. На которого вы можете сложить часть своих дел: финансовых, юридических, так как в сильном издательстве есть свои юристы и вообще специалисты во всех делах. Они сделают все для того, чтобы вы жили без забот, не отвлекаясь на всякие житейские неудобства, а писали, писали, писали…

Но разве это не то, что надо и вам?

Плюйте на точность, если она вредит экспрессии. Вот щас я написал: «…потянулся до хруста костей», остановился и хотел исправить на «суставов», иначе кто-то да прицепится, но в слове «суставы» на слог больше, а это утяжеляет фразу.

Потому я потягиваюсь до хруста костей, и пошли нах все умники, доказывающие, что хрустят не кости, а суставы. Если для восприятия текста выгоднее, чтобы хрустели кости, будут хрустеть кости!

Перед выходом «на люди», то есть из квартиры к лифту, а потом и на улицу, мы обязательно смотримся в зеркало. У женщин целый ритуал: подновить макияж, снять эту блузку и надеть другую, перепробовать пять поясов, примерить другие серьги, взбить прическу, надеть другие туфли… нет, они не подходят по цвету к сумочке, надо вот эти…

Мы же, мужчины, проводим пальцами по щекам и подбородку, не пора ли побриться, приглаживаем разлохмаченные волосы, проверяем, как там застегнута ширинка, до конца ли, не пора ли заменить ослабевшую молнию…

Даже в лифте, пока кабинка несет нас вниз, поглядываем в зеркало на стене: прямая ли спина, хорошо ли видны плечи, достаточно ли мужественное и решительное лицо. Себе нравимся любыми, но другие люди тупые, не видят наши замечательные души, им важнее внешний облик…

Так почему же отправляем невычищенные произведения? Насчет редакции – молчу, там не работаю, но вижу, в каком виде выставляют в Сеть, и догадываюсь, что в издательство посылают то же самое.

Я, даже отвечая на какой-то пустяк таким же пустяком, не спешу энтерякнуть, а просматриваю на предмет опечаток и на местах ли запятые. Так почему же молодые и амбициозные ребята, которые претендуют на более высокие места в жизни, чем у них сейчас, выпускают из дома на люди небритые и с расстегнутыми ширинками произведения? Да порой еще и с соплями на рукаве и налипшим дерьмом на подошвах?

Писатель, где бы ни жил, всегда накладывает на свое произведение картинку времени, в котором живет. Ну, как художники Средневековья рисовали Персея, Геракла и прочих греков в полных доспехах рыцарей.

Я читал в детстве книги о разных временах, там женщины сплошь чисты и целомудренны, «ни поцелуя до свадьбы», а сейчас в любом женском романе о тех же временах любая женщина от первого же взгляда мужчины возбуждается плотью, а едва он прикоснется, у нее тут же каскадами бурные оргазмы. Даже у девственниц.

Помню, как я приехал к другу в Азербайджан, и первое, что меня поразило, – детский ор и гвалт, который сопровождал меня с утра и до позднего вечера. Здесь в Москве – мертвая тишина, если не считать гула машин со стороны дорог, а там дети носятся стайками, играют на лужайках, в скверах, на тротуарах, таскают игрушки, попадаются под ноги… Ну, это и понятно, если на каждую семью приходится по семь-двенадцать детей.

Но мы, описывая хоть Античность, хоть Средневековье, хоть век восемнадцатый – везде накладываем свою матрицу: айн киндер. И везде в каждой семье у нас только один ребенок. Почему? Да потому, что у самих так! А то, что во все века и во всех странах всегда и везде женщина рожала, сколько рожается, то есть все рожальное время, как-то в голову не приходит. У моей прабабушки было восемнадцать детей. У ее сестры – шестнадцать. Трое померли в детстве, еще пятеро от болезней, голода и увечий – в отрочестве, но остальные дожили до активного возраста! А у нас в каждой семье прошлого один сын или одна дочь. Других и не было.

Это я к тому, что, если вы дадите настоящую картинку того времени, о котором пишете, уже будет немалый эффект новизны!

То же самое относится и к психологии. Это вранье, что люди одинаковы во все времена. Ко многому совсем недавно относились иначе. Пробуйте взять героя того времени, о котором пишете, эффект будет очень заметный! И читатель это оценит.

Как до сих пор не поймут очень простую истину, что вычистить роман от огрехов любого типа – самое простое, что только есть. Для этого не нужно быть даже писателем, достаточно элементарной грамотности.

Если уж читатели «замечают», тем более это заметит сам писатель. И вот, когда видят «огрехи, баги, повторы» в произведении, то хором обрадованно кричат, «это он бабки зашибает», «совсем оборзел, читателей не уважает!».

И никто даже не пытается увидеть другие мотивы, все и всегда узревают самое приземленное и простенькое. Ну, средний человек он и есть средний. В переводе на понятный язык – говно еще то. У него и Матросов на льду поскользнулся, и Гастелло пьяный заснул за рулем, и Бруно сожгли не за идеи, а за шпионаж и блуд, и вообще на свете нет никаких высоких мотивов, а только экономика, фрейдизм и комплексы.

Вообще-то я бы дураков всех с удовольствием перебил уже сейчас, ну на фиг они, дураки, теперь даже канавы роют экскаваторы, но, делая уступку политкорректным соседям, вот щас напоминаю: на дворе уже XXI век, если кто еще не заметил. Изменилась не только техника, даже мораль, что считалась вообще неизменной, как климат. Меняется и литература. В век инета не может быть такой, какой была в ямщиково-облучковый век Пушкина и Бунина.

Кто меняет? Да я и меняю!.. Ах да, смотрюсь несолидно! По мнению, правильно-с, среднего человека, менять должны импозантные седые академики, одетые у Зайцева и стриженые у Зверева и которым раз в год вручают ордена в Кремле за какие-то заслуги? Или в Букингемском, не важно. Как бы не так! Именно они и тормозят, призывая к следованию традициям, к сохранности языка Шекспира, Достоевского, Толстого… А тупоголовые повторяют за ними, не понимая, что академики – из прошлого века, отстаивают свое, а им, тупым, жить в этом новом, так что надо бы потужиться вжиться в этот новый.

Повторяю для тех, кому надо кол на голове тесать или орехи колоть большой кувалдой: тщательное рукоделие – это еще не литература. Литература – это впечатление. Это воздействие. Это влияние на читающего! Это пренебрежение тщательной отделкой, характерной для века прошлого. В нашем веке мелочная отделка – для мелких писателей.

Щас вот какой-нибудь тупенький, что все объясняет экономикой и фрейдизмом – вчера о них узнал! – скажет обрадованно, что автор оправдывается. А вот ни фига. Всяк видит, тиражи моих книг растут, как и влияние. Мне оправдываться перед людьми прошлого века не нужно, даже если этим прошлым по 16–20 лет, они и так благополучно перемрут, не выходя из внутриутробной дурости.

Это всего лишь попытка спасти из стада тех, у кого не только головы, но и мозги. Стадо оно и есть стадо, его всегда под нож. И в наше гуманное время – тоже, только с другой музыкой.

Один умный человек всегда дороже стада. В сингулярность войдут немногие. В любом случае, стадо останется за воротами.

Господи, идиоты никогда не переведутся! Сегодня уже, наверное, в сотый раз встретил в инете мудреца, который всерьез обвиняет Никитина в неумении писать на том основании, что у него «наблюдается несогласование времен», то есть в одной фразе присутствует будущее и настоящее или прошедшее и будущее, не важно.

Не понимаю, откуда, ну откуда эти дебилы взяли, что во фразе все времена должны быть под гребенку? И почему этих дебилов так много? В школе им такую глупость не скажут, это точно. Где-то в подворотне подхватили? Эх, лучше бы триппер. От него легче излечиться, чем от дурости.

А вы, которые овладеваете основами литературы, запомните: НИКОГДА И НИГДЕ ТАКАЯ ДУРЬ НЕ БЫЛА ПРАВИЛОМ!!!