DiscoТлен: комната совместной эйфории

DiscoТлен: комната совместной эйфории
Вадим Сатурин

Вместо аннотации пусть скажут реакции читателей:«Контркультура приехала, не иначе!»«Очень интересный темпо-ритм. То замедление, то бешенная скорость событий!»«Там, где крутится диско-шар обязательно что-то случится… Я ждала всего, но такой поворот событий был оригинален!»«Герои. Я им то завидовала, то они вызывали жуткое отвращение, то мне их было жаль. Это комплимент! Я прочувствовала…» Книга содержит нецензурную брань.

DiscoТлен: комната совместной эйфории

Вадим Сатурин

© Вадим Сатурин, 2024

ISBN 978-5-0062-8120-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Почти главные почти действующие лица

Крис. Блондинка с прямыми волосами чуть ниже плеч, пирсингом языка, губы и левой ноздри. Представительница местного класса будущих «содержанок». Любит татуировки, секс (во всех его проявлениях), путешествия и парней с деньгами. Ведет собственный блог в популярной социальной сети, больше похожий на блог юной эскортницы. В нем она рассказывает о своей luxury life глазами 21-летней обывательницы Большого Города. Иногда помешана на ПП – правильном питании, иногда на алкоголе и легких наркотиках. Иногда ТП, но чаще все же адекватна. Влюблена в Чиза и деньги его отца. Живет в квартире, которую ей купил родной папа – владелец двух авторских ресторанов, заглаживающий вину перед дочерью за то, что бросил их с матерью в кризисные годы и ушел к любовнице. Сначала к проститутке, а потом к любовнице. Точнее, проститутка стала любовницей, а далее уже законной женой. Мать Крис уже несколько лет пропадает на заграничных курортах, подыскивая себе нового мужа.

Чиз. Брюнет. Астенического телосложения. Представитель местной «золотой молодежи». Ненавидит своего отца за то, что тот планирует передать ему свой бизнес в будущем, заставляет учиться и постепенно погружаться в бизнес-процессы; любит свою мать, у которой всегда берет деньги. Она сама не против перевести сынку бабла из прибыли нескольких шоу-румов и салонов красоты в городе. Они у нее топчики. Собственно говоря, в них порой и зависает Крис. Естественно, бесплатно.

Джейсон Стэтхэм. Без комментариев. Пока без комментариев.

Чаки. Сумасшедшая рыжеволосая подруга Крис и Чиза. По природе фанатична. Объектами ее фанатизма становится все что угодно: от ведущего популярного телешоу или нового рэп-исполнителя до персонажа комикса или какого-нибудь канала на YouTube, который она в приступах своего фанатизма готова заваливать лайками и комментариями день и ночь. Она из тех, кто может слушать одну и ту же песню 100500 раз, одновременно предлагая ее послушать всем остальным. Одевается странно. Не боится экспериментировать, и со стороны эти эксперименты, признаться, чаще тотально провальные для окружающих. Считает, что люди в этом городе просто закомплексованы и боятся хоть как-нибудь выделить себя из толпы. Мечтает разработать собственную дизайнерскую одежду, похудеть и снять авторское кино для закрытого показа. Пока нет идей на этот счет. Фигура грушевидная, нижняя губа пухлая, грудь большая. Большая грудь никак не влияет на ее типа временную «философскую» безработицу. Ссылается на творчество, хотя только в часы трезвости и адекватности занимается своим дизайнерским хобби – шьет пижамы и продает в соцсетях, используя и блог Крис (119 767 подписчиков) и блогерш мамы Чиза (суммарно около 1 283 759 подписчиков) для этого.

Мэри. На данный момент подстриженная под мальчика девочка. Завсегдатай всех психологических форумов, блогов, каналов. Новый имидж ей как раз-таки и посоветовали в сети. За свои 22 года сменила столько психоаналитиков, психиатров и психологов, что может давать платные консультации на тему: «Как выбрать психолога себе по душе и поверить в собственную депрессию?» Подвергалась насилию со стороны незнакомого мужчины. Дважды показательно пыталась покончить жизнь самоубийством. Ипохондрик. Часто придумывает болезни и симптомы, которых у нее нет: популяризированный на ТВ еще Стивеном Фраем маниакально-депрессивный психоз, фобии, различные опухоли, бесплодие, глаукому и так далее. До ужаса боится умереть молодой, парадоксально прокручивая в голове картины собственной смерти. Мать Мэри, обеспокоенная здоровьем дочери-подростка, шантажом убедила своего бывшего любовника – ныне видного местного политика, имя которого лучше опустить, выделить деньги на лечение девочки. Эта статья расходов (бабки на психоаналитиков и Ко) по сей день негласно вписана в городской бюджет. Хватает и маме, и дочке, а налогоплательщики, ничего не подозревая, даруют Мэру (отцу Мэри) спокойные счастливые уикенды со своей новой семьей и сисько-попками новой Барби.

0. Пролог

Караван из трех автомобилей свернул на улицу Блока внутрь не то дачного общества, не то коттеджного поселка. Большая часть домов давно пустовала к началу зимы, а ранним утром и вовсе казалось, что все это расположено где-то в Зоне Отчуждения после катастрофы атомной электростанции.

Кто ехал? Два офицера в машине с разбитой после очередной погони передней фарой и погнутым бампером, скорая помощь, которая сдала свою мигалку на ремонт, бригада криминалистов на скрипучей «буханке» с надписью «СУДМЕДЭКСПЕРТИЗА», на которой кто-то подрисовал балончиком две точки над буквой «Е». Получилось «мёдэкспертиза». Внутри автомобилей все зевали, кряхтели и догонялись кофе из картонных стаканчиков, который норовил выплеснуться из-за плохой дороги и бесконечных лежащих полицейских на ней.

– Что там случилось? – спросил один из офицеров у другого, но тут же себя поправил. – Хотя нет… не говори. Пусть будет хоть какой-то интригой в завершении нашей смены.

– Я и не собирался тебе все рассказывать! – ответил второй, худощавого телосложения с глубокими морщинами в зоне рта и носа. Шрамы времени – вот что это.

– Там только местная охрана?

– Да. У местного копа не завелся автомобиль, поэтому сейчас он ищет деньги на такси. Как только, так сразу… примчит к нам.

– Мда уж… Скорей бы во всем этом разобраться и бахнуться спать. Не помню сколько уже кофе я сегодня влил в себя.

– Он тебе помогает? Мне уже давно нет. Пью как лимонад – просто нравится этот горький вкус. Он держит меня в фокусе, что вокруг нас полно точно такого же горького дешевого дерьма.

– А другой кофе ты не пробовал? Вьетнамский там или хотя бы турецкий?

– Турецкого кофе не существует. Это такой способ приготовления. Плевать в общем. Какая разница, если я все равно мешаю вместе этот дешманский «3 в 1» и добавляю к нему еще пакетик черного.

– Ну и коктейль, старина. Ты смотри, если тебе станет плохо, то можем остановиться прямо здесь… на этой улице… – он посмотрел на табличку на ближайшем коттедже. – Можем тормознуть, и ребята из позади идущей тачки жахнут тебя свои дефибриллятором.

– Ха-ха! Если это, черт возьми, хоть как-то мне поможет проснуться и избавиться от вечного тлена, то тормозим прямо сейчас.

– Ха-ха-ха!

– Уволиться бы к чертям и свалить к горам и озерам на целый год. От осени до осени. Взять в аренду лодку и просто плыть, смотря то налево, то направо. А там… Слева и справа виды, которые волнуют, будоражат душу, а не вызывают тошноту, словно ты выкурил натощак пару пачек «красных» сигарет. Сколько же тут ям… Ты держись за голову, чтобы не сотрясти последние мозги.

– Они уже давно высохли на попойках. Иначе я был бы как ты, а не лейтенант.

– Улица еще такая… Гоголя. Вот, скажи мне, кто догадался назвать в дачном обществе улицу улицей Блока? Что за фанат Александра Александровича?!

– А может он здесь родился?

После этого вопроса, сидящий за рулем и старший по званию печально посмотрел в глаза своему собеседнику.

– Больше никому этого не говори. Короче, мы почти приехали. От бочки, окрашенной в флаг страны, налево и еще с километр прямо до тупика. Коттедж справа от дороги. Там нас встретят. И да, в следующий раз чтобы не бухал перед ночной сменой. Я тебе не личный шофер.

У металлических ворот курили двое мужчин в давно выцветшей военной униформе с пришитым шевроном «ОХРАНА» и бутылками пива в руках. Увидев приближающихся гостей из Большого Города, они спешно выбросили алкоголь в кусты и показательно распрямили с хрустом свои спины.

– Смотри-ка… как будто делегацию ждут.

– Ага. Еще бы красную дорожку нам положили.

– Так она и так будет… только не из ковра, – цинично пошутил знающий, куда едет, офицер. – Сейчас сам все увидишь.

Охранники забегали вокруг полицейской машины.

– Доброе утро! Мы вас тут уже заждались. Ночь выдалась ужасной. Мы старались ничего не трогать. Двое других ребят пошли прочесывать другие дачи, стучаться в дома, узнавать, где что еще могло случится, но…

– А где девчонка? – закуривая, спросил полицейский, вставая с водительского сидения. – Я надеюсь, вы…

– Мы ее там так и оставили… Она сама не хотела выходить, а мы подумали, вдруг она ранена или там…

– Или там что?

– Ну или там с ума сошла. В жизни же как бывает. Все хорошо, нормально, а потом щелк, и ты уже не понимаешь, что нормально, а что нет. У моего кореша теща всю жизнь изучала муравьев. Наука есть такая «Мирмекология». Я еще угарал над ней, что она «МИРМА», не «мымра», а «мирма». Ну и что… Тесть умер, а у нее совсем катушки слетели. Стала муравьем. Бегает по квартире, один-в-один муравей, таская предметы в зубах из одного угла в другой. Типа муравейник себе строит.

– А знаешь, мой друг, почему сумасшедшие не спешат возвращаться в нормальное состояние?

– ???

– Потому что не факт, что нам в нашей нормальности лучше. Возможно, это они освободились, скинули со своих плеч груз бытия и теперь спокойно парят не то в вечном кейфе нирваны, не то в приятном небытие. Какой хлеб купить, менять масло в авто или еще покатать с десяток км, почему забыл ответить жене, ребенок хочет новый айфон. Бред сумасшедших, мать его, экзистенциальная пыль на наших плечах.

Он строго посмотрел на раззявившего рот охранника, потупившего свой взгляд, и не нашел ничего лучше, чем закончить свою речь словами:

– Кому я рассказываю. Короче, млять, показывайте, что нам приготовило это холодное утро.

Коттедж, сдаваемый в аренду. Гости тут были часто.

– Слушай, а вторая у вас улица какая? – спросил у охранника младший офицер.