Итальянские разбойники. Ньюстедское аббатство (сборник)

Румянец покрыл щеки дочери, которая опустила голову, чтобы скрыть смущение.

Как только ужин окончился, все придвинули стулья поближе к камину. Пламя уже погасло, дым рассеялся, и горячие угли распространяли приятное тепло. Гитара, которую принесли из кареты графа, стояла у стены. Принцесса увидела ее и сказала:

– Мне хотелось бы насладиться приятной музыкой, прежде чем мы разойдемся по своим спальням.

Граф гордился талантом своей дочери и попросил ее выполнить просьбу принцессы.

Молодой человек, соблюдая правила учтивости, взял гитару и подал ее прелестной музыкантше. Она бы с радостью отказалась от этого предложения, но не успела, поскольку пребывала в чрезвычайной рассеянности. Дрожащей рукой она взяла инструмент и, сыграв несколько аккордов, пропела две польские песни.

Глаза ее отца заблестели от радости. Даже ворчун Каспар остался в комнате: отчасти из любви ко всему польскому, отчасти из уважения к таланту своей госпожи.

В самом деле, мелодичность музыки и нежность исполнения привели бы в восхищение даже самых неотесанных людей. Старуха принцесса кивала головой и постукивала в такт рукой, хотя иногда и не совсем верно. Между тем как племянник, погрузившись в свои мысли, рассматривал картину, висящую на стене и почерневшую от дыма.

– Теперь, – сказал граф, потрепав дочь по щеке, – я прошу тебя, спой принцессе ту испанскую песенку, которую ты так любишь. Вы не можете вообразить, – прибавил он, – какие она сделала успехи в вашем языке, несмотря на то, что давно уехала из Испании и после этого совсем не занималась им.

Яркий румянец залил щеки дочери. Она помедлила, что-то смущенно пробормотала, но потом смело взяла гитару и заиграла. Это был испанский романс, – как водится, про любовь и тоску. Она пропела первую строфу с большим чувством, и ее прелестный голос тронул сердца. Но мало-помалу ее пение становилось все тише, губы задрожали и целый ручей слез устремился по щекам.

Граф с нежностью обнял ее.

– Ты нездорова, дочь моя, – сказал он, – и я тревожу тебя. Иди в свою спальню. Да благословит тебя Бог!

Девушка поклонилась и не глядя на присутствующих вышла из комнаты.

– Дочь моя больна, а я не знаю чем. С недавнего времени она утратила и здоровье, и всю свою веселость. Она всегда была точно нежный цветок, и мне стоило немалых трудов вырастить ее. Извините, – продолжил он, – слабость отца, но я много перенес в своей жизни. Она – мое единственное сокровище.

– Может быть, она влюблена? – спросила принцесса с улыбкой.

– Не может быть! – с горячностью возразил граф. – Она никогда мне об этом не говорила!

Племянник принцессы поспешно встал и принялся ходить по комнате.

Молодая полька, оставшись одна в спальне, отворила окно, чтобы развеять свою грусть и подышать свежим вечерним воздухом. Может быть, причиной недавнего смущения было уязвленное самолюбие? Но кроткий нрав девушки не давал оснований для подобных предположений.

– Он видел меня плачущей! – сказала она, и снова яркий румянец разлился по ее щекам и голос задрожал. – Никогда, никогда! – С этими словами она ухватилась за оконную раму, другой рукой закрыла лицо и принялась проливать горькие слезы.

Так сидела она, погрузившись в свои мысли, до тех пор пока не услышала голоса отца и Каспара, доносившиеся из соседней комнаты, и не поняла, что компания уже разошлась по своим спальням. Свет, который мелькал в окошках, подсказывал ей, что принцессу провожают в ее покои, находившиеся во флигеле гостиницы. Она ясно различила лицо племянника, когда тот проходил мимо окон.

Юная графиня глубоко вздохнула и уже хотела закрыть окно, как вдруг ее внимание привлек разговор двоих людей, стоявших на углу под окном.

– А что сделают с несчастной молодой дамой? – спросил голос, по которому она узнала служанку.

– Ха! И ее тоже убьют! – ответил голос, принадлежавший Пьетро.

– Разве нельзя оставить ее в живых? – промолвил умоляющий голос служанки. – Она так добра!

– Что нам за дело до этого? – отвечал второй голос с негодованием. – Неужели ты хочешь, чтобы все мы погибли из-за этой девицы?

Между тем оба удалились от ее окна настолько, что полька не могла больше ничего разобрать. Однако этот короткий разговор взволновал ее.

Если он касался ее самой, то как избежать опасности? Она несколько раз собиралась постучать в дверь отцовской спальни, чтобы рассказать о том, что слышала. Но она боялась, что ошибается и разговор касается кого-то другого, поскольку он был невнятен по смыслу и определенно понять было ничего нельзя.

В то время, когда она размышляла, как поступить, ее встревожил шум в углу комнаты. Подойдя туда со свечой, она увидела дверь, которую прежде не заметила и которая была заперта изнутри на задвижку. Она подошла поближе, спросила, кто там, и услышала голос служанки. Едва она отворила дверь, как та вбежала в комнату, бледная и запыхавшаяся, прижимая палец к губам в знак молчания и осторожности.

– Бегите отсюда! – прошептала она. – Бегите немедленно из этого дома, иначе вы погибли!

Молодая графиня, задрожав от испуга, просила объяснить ей, в чем дело.

– Мне некогда! – ответила служанка. – Да я и не могу: меня заподозрят, начнут искать, если я здесь задержусь. Бегите сию же минуту или вы погибли!

– И я должна оставить отца?

– Где он?

– Рядом, в соседней комнате…

– Так зовите его сюда, но не теряйте времени!

Юная полька постучалась в дверь к отцу. Он еще не спал.

Девушка вбежала в его комнату и рассказала о предостережении, которое только что выслушала. Подробнее расспросив служанку, граф выяснил, в чем дело: гостиница была окружена разбойниками, которых собирались впустить в полночь, когда заснет прислуга принцессы и все путешественники.

– Но мы можем запереть все двери и обороняться! – воскликнул граф.

– Это невозможно! Все люди в гостинице в сговоре с разбойниками…

– Но как нам спастись? Нельзя ли быстро заложить карету и уехать?

– Святой Франциск! Разве это поможет? Они увидят, что их планы раскрыты, и это только подзадорит их! Они осведомлены, что в гостинице их ждет богатая добыча, которую они не хотят выпустить из рук.

– Но как же нам бежать?

– На заднем дворе стоит лошадь, – ответила служанка. – Человек, ездивший на ней созывать разбойников, только что привязал ее там.

– Только одна лошадь? Но нас же трое! – воскликнул граф.

– А испанская принцесса? – напомнила его дочь. – Как спасти ее?

– Diavolo! Какое мне до нее дело?! – гневно вскричала служанка. – Я хотела спасти вас, а вы собираетесь меня выдать! Раззвонить о том, что я изменница, и тогда все мы погибнем. Послушайте, – продолжала она, – меня уже хватились! Еще одно слово – и меня найдут. Эта дверь ведет на лестницу, а эта – во двор. В конце двора вы найдете калитку, которая ведет в поле. Там вы и найдете лошадь. Берите ее, поезжайте вокруг скалы, в тени, – будьте осторожны! Когда достигнете пруда и дороги, где стоят три белых креста, пришпорьте лошадь и постарайтесь как можно скорее добраться до деревни. Но не забудьте, что и моя жизнь в ваших руках: не рассказывайте никому о том, что вы видели и слышали в гостинице.

И служанка поспешно удалилась.

Граф некоторое время советовался с дочерью и старым Каспаром, что следует сделать. Молодая графиня, позабыв о тревоге за собственную жизнь, думала только о принцессе. Граф тоже не хотел уезжать подобным образом. Он не мог согласиться с тем, чтобы бежать одним, не известив беззащитных путешественников об угрожавшей им опасности.

– Подумайте о нашей молодой барышне, – сказал Каспар. – Если мы не будем осторожны, то поднимем на ноги всю гостиницу, что только ускорит развязку.

Эти слова испугали отца: он взглянул на любимую дочь, трепеща от одной мысли, что она может попасть в руки разбойников.

Но дочь, однако, меньше всего заботилась о себе.