Делирий

– Я доложу Малахову об этом случае. Кроме агентов АПГ, заниматься такими делами – экспериментировать с кодирантами – некому. Вполне возможно, у них там база. Кстати, сколько у нас по статистике кодирантов?

– Больше пятидесяти тысяч только тех, кто ничего не помнит. Плюс ещё столько же временно терявших память.

– Вот чем надо заниматься. Это действует система закладки программ. Твоя команда должна приложить все усилия для декодирования «забывантов». Получено «добро» сверху. Их к чему-то готовят. К чему?

– К всемирной революции, – пошутил Афанасий.

– Она уже произошла, грядет нечто новое и более кардинальное. Возникла и ещё одна проблема.

– Китайские тайконавты?

– О китайцах мы тоже поговорим, как только «Русь» вернётся на Землю. Допросим экипаж, выясним детали.

– Допросим?

– Не придирайся к словам. И твоим сенсам работа найдётся. Сдаётся мне, китайцы случайно наткнулись на лунную базу АПГ. Жди вызова к Папе.

Афанасий коротко сказал:

– Жду.

Папой в «конторе» называли директора ФСБ.

Заработало воображение. После коротких раздумий Афанасий помчался в Центр, расположенный в тихом особняке, в старом парке, и развил бурную деятельность, в результате которой стали известны подробности трагедии на Луне.

Во-первых, пришла секретная информация по Управлению от сотрудников «конторы», обеспечивающих безопасность Российского Космического Агентства. Действия тайконавтов были признаны правильными, а провал их корабля в подлунные пустоты оценен случайным событием, какие происходят чрезвычайно редко. Место посадки «Шэнь Чжоу-20» было хорошо изучено с помощью телескопов и локаторов и не насторожило селенологов ни одним параметром. Точно так же здесь мог провалиться и любой другой корабль, американский или российский, вздумай его командир сесть точно в эту же точку Моря Кризисов.

Во-вторых, пришли данные от тех специалистов, которые беседовали с экипажем «Руси». Бортинженер российского корабля Михаил Астахов, спускавшийся в провал и благополучно вернувшийся обратно на борт «Руси», утверждал, что видел какие-то искусственные сооружения и геометрически правильные формы пещеры и стен. Из его слов можно было сделать вывод, что китайский модуль продавил крышу какого-то древнего города или технического объекта, принадлежащего обитателям Луны. Однако доказать этот вывод было нельзя, особенно после того как в место посадки китайского лунника грохнулся метеорит.

В-третьих, Афанасий собрал группу сенсов в составе четырёх человек, поставил задачу «интраскопировать» Луну в районе Моря Кризисов и получил однозначный ответ: «Там что-то есть!»

Правда, конкретных деталей подземного убежища экстрасенсы не разглядели, но сошлись во мнении, что в районе посадки китайского корабля располагается некий энергетический артефакт, вызывающий у сенсов странные ощущения.

– Бездна, – выразил свои ощущения экстрасенс Джокер. – Очень древняя, очень необычная, с нечеловеческими запахами.

– Если это подземный город, – добавил Петяй, – то не наш.

– Подлунный, – уточнил Афанасий.

– Ну, подлунный.

– Что значит – не наш?

– Его строили не люди.

– А кто? Американцы?

– Очень смешно.

– Вообще объект очень похож на базу, но не человеческую.

– Кто её взорвал?

Экстрасенсы переглянулись.

– Не мы, – хмуро пошутил Крист.

Написав отчёт «о прослушивании Луны», Афанасий доложил о своих выводах начальнику Управления «Т» и позвонил Роману:

– Ты Луной не занимался?

– Нет, – озадаченно ответил Волков. – А надо?

– Хорошо бы посмотреть на Море Кризисов с наших позиций.

– Вернусь вечером с тренировки и посмотрю. Больше ничего не скажешь?

– Пока нет, верстаю программу на полгода, будет и тебе работа. Если, конечно, тебя это заинтересует.

– Меня в данный момент интересует поведение кавказца.

– Обратись к Варсонофию, расскажи ему обо всём, это в компетенции аналитиков «Триэн».

– Ладно, – после паузы ответил Роман.

Разговор закончился.

Афанасий кивнул сам себе: он вполне понимал экстрасенса, от которого ушла жена. Они теперь находились в равном положении и отвлечься от личных проблем могли только с помощью напряжённой работы.

На следующий день его ждали две встречи.

Первая – с начальником Т-Управления, вторая – с Олегом Харитоновичем.

Генерал вызвал его в Управление к двенадцати часам дня, и Афанасий получил задание для Центра: обеспечить на своём уровне безопасность нефтяной платформы в Северном Ледовитом океане, обладающей собственным ядерным реактором.

Несмотря на благополучно завершившийся делёж океана между государствами, чьи берега выходили в арктические воды: Россия, Норвегия, Дания, Канада и Соединённые Штаты, – борьба за его ресурсы продолжалась, доходило до стычек между военными кораблями, охранявшими государственные акватории, и на успехи соседей все смотрели с завистью и подозрением. Лишь Россия к этому моменту имела шельфовые танкеры и новые ледоколы, поэтому её успехи в строительстве нефтяных установок обсуждались на всех уровнях и могли спровоцировать американцев (да и «мирных» канадцев) на любые «подвиги».

Начальник Т-Управления был, как всегда, лаконичен и грубоват.

– Сороковой градус северной широты и восемьдесят пятый градус восточной долготы, – сказал он. – Склон котловины Нансена.

– Это же Арктика, – хмыкнул Афанасий.

– А я вам не предлагаю отпуск на южных морях, – сухо оборвал его генерал.

Об информационном обеспечении задания он не обмолвился ни словом, что означало: подчинённые должны были сами позаботиться об изучении места предполагаемого действия. А поскольку о Северном Ледовитом океане и о нефтяных платформах Афанасий имел самые общие представления, ему предстояло лично заняться сбором данных, изучить все детали операции и организовать работу бригады сенсов на самой платформе.

Афанасий прикинул, хватит ли ему времени на поиск нужных баз данных, и сожалеюще цокнул языком. У него было всего три с половиной дня на все процедуры, включая перелёт, что означало: надо браться за дело немедленно и напрягать память, чтобы запомнить всё для выполнения задания.