Конец света

Но в этот четверг восемнадцатого августа премьер-министр сам назначил ему встречу и ждал появления чекиста с нетерпением, так как тот пообещал ему сообщить некую сюрпризную новость. Заказав секретарше кофе (он любил латте), Анатолий Дмитриевич сел за стол и вывел на экран компьютера свою новую игрушку из цикла «Tanks war».

В этом кабинете никто не мог видеть, чем он занимается в свободное от работы время.

Вообще каждый новый хозяин кабинета обустраивал его под свои вкусы и характерные особенности. Не избежал этого процесса и Анатолий Дмитриевич.

Если прежний глава правительства сделал стены кабинета серо-белыми, то Анатолий Дмитриевич любил жёлтый и голубой цвета, поэтому помещение получилось в «жовто-блакитном» духе, несмотря на присутствие в углу российского флага.

Заменил Анатолий Дмитриевич и столы, составленные буквой «Т», и стулья с вензелями, избрав для убранства кабинета новейшие материалы – керамику, фарфор, стекло, хрусталь, алюминий и никель, отчего человек в кабинете превращался в пленника футуристической композиции хай-тэка.

Если на столе прежнего премьера всегда был разложен рабочий административный набор: блокнот с гербом, ручка, диктофон, Конституция России, папки с документами, подставки под канцелярские принадлежности, – то у нынешнего стол был девственно чист. Анатолий Дмитриевич не признавал бумажных носителей информации и все документы держал в компьютере. Он и подписи на документах ставил в электронном виде, не пользуясь ручкой.

Лишь дополнительный стол слева от кресла не изменил своего облика. На нём по-прежнему стояли четыре белых телефона правительственной связи, спецкоммутатор, пульт связи с министрами, Государственной Думой и Советом Федерации, а также интерактивный дисплей.

Тумбочку за креслом и шредер для уничтожения бумаг Анатолий Дмитриевич вообще убрал из кабинета за ненадобностью.

Коржевский заявился в кабинет премьера на пятом этаже Белого дома ровно в два часа дня. Он был подтянут, энергичен, гладко выбрит, и пахло от заместителя главы ФСБ дорогим «Acqua Di Gio».

Анатолий Дмитриевич с сожалением выключил компьютер (он только что вырвался на оперативный простор), жестом предложил гостю сесть.

– Кофе, Адольф Эмильевич?

– Спасибо, Анатолий Дмитриевич, – подсел к столу Коржевский. – Жарко сегодня и душно, словно и вправду лето вернулось, чего-либо попрохладней разве что.

– Квас, кола?

– Я знаю, что вы предпочитаете морсы.

– Я предпочитаю холодную ключевую воду, – рассмеялся Барсуков. – Без всякой химии и ГМО. Могу предложить клюквенный морс, мне его варят по старинным новгородским рецептам.

– Не откажусь.

Барсуков коснулся сенсора селектора.

– Маша, два бокала морса.

– Секунду, Анатолий Дмитриевич.

Через минуту миловидная молодая секретарша принесла поднос с двумя высокими бокалами, наполненными на три четверти малинового цвета жидкостью, графин с морсом и вазочку с колотым льдом, поставила поднос перед хозяином кабинета.

Барсуков показал на гостя.

Секретарша подала Коржевскому бокал на картонной подставке, улыбнулась, вышла.

Заместитель директора ФСБ проводил её оценивающим взглядом, отпил глоток, поцокал языком.

– Изумительный вкус!

Барсуков отпил сразу полбокала, откинулся на спинку кресла.

– Выкладывайте свой обещанный сюрприз.

– Проект «Фотонная фауна» вошёл в завершающую стадию. Я вам рассказывал общую идею в начале года.

Анатолий Дмитриевич с любопытством оглядел непроницаемое лицо гостя.

– Это вспыхивающие кролики, если память мне не изменяет?

Коржевский вылепил из сухих бледных губ ироническую улыбку.

– Сгорают не только кролики и мыши, все живые объекты, в том числе и люди. Вообще в первую очередь люди, с изучения этого феномена мы и начали. Учёные давно интересовались вопросом, почему некоторые индивидуумы вдруг сгорают без следа, да так, что от них остаётся лишь прах, в то время как одежда практически не повреждается. Примеров история знает много, многое зафиксировано документально. Специалисты назвали этот процесс «холодной ядерной реакцией распада» – в отличие от холодного ядерного синтеза, а также «эгоаннигиляцией». Позже наши эксперты начали называть распад проще – эганом. Ну, вот, многолетние усилия теоретиков и практиков наконец привели к успеху. Мне только что продемонстрировали эган в действии.

– И? – подался вперёд премьер-министр.

– Впечатляет, – вновь показал свою специфическую улыбку-разрез Коржевский. – Процесс ещё требует доработки, тестирования, опытной эксплуатации, но он перспективен и эффектен. Нужны дополнительные ассигнования на эксперименты и разработку систем безопасности.

– Насчёт затрат не беспокойтесь, мы проведём финансирование через венчурные фонды АСИ[1 - АСИ – Агентство стратегических инициатив.]. Но вы обещали довести эган до испытаний на…

– Добровольцах, – в третий раз улыбнулся гость. – Именно такой опыт и был проведён.

– И что… м-м, доброволец?

– Превратился в свет… почти полностью.

– Что значит – почти полностью?

– Наши специалисты пока не добились полной эгоаннигиляции клиента, но перспективы устранить этот недостаток хорошие. У нас же появилась возможность очищать социум от угрожающих ему ублюдков: убийц, террористов и… – Коржевский не торопясь допил морс, – и смутьянов. Возможно, в будущем можно будет это делать дистанционно.

Анатолий Дмитриевич подумал о президенте, представил, как глава государства превращается во вспышку света, мечтательно закрыл глаза.

– Немыслимые перспективы… однако надо будет подумать над подготовкой СМИ. Типа – плохие парни сгорают от злых мыслей… ну, или что-то вроде этого.

– Подготовим, нет проблем, – кивнул Коржевский. – Ручных журналистов у нас много. Развернём массированную атаку населения по ТВ и Сети, привлечём видных учёных, согласившихся объяснить причину сгорания тех или иных деятелей оппозиции дисбалансом энергетики добра и зла.

– Отличная идея! – восхитился Барсуков. – Главное, чтобы голосующий электорат поверил в эту ахинею.

– А что ему останется? – пожал плечами Коржевский. – Уже не раз мы ему скармливали полный бред, и ничего, никто особо не полез отстаивать справедливость. Верит же он в жизнь после смерти, в привидения, в инопланетян, в Бога и дьявола. Ещё пару ковшей лапши на уши – и он окончательно поверит в нашу доброту и праведность.

Премьер вытер вспотевшие ладони салфеткой, сделал строгое лицо.

– Надеюсь, о результатах экспериментов знаю только я?

– И коллектив лаборатории, – подтвердил Коржевский. – Но они не имеют права обсуждать свою работу с кем бы то ни было. Прецеденты были, и наши сотрудники прекрасно знают, чем они закончились.

– А Рыбников? – спросил Барсуков; речь шла о директоре ФСБ.

– На мой взгляд, он стар и не лезет в те епархии, в которых ничего не смыслит. Вы сами хотели иметь главой ЧК фигуру скорее уровня зиц-председателя, какими были, впрочем, и все прежние руководители КГБ и ЧК, не считая разве что Берии. Подсунув президенту, рассчитывающему получить силовую подушку, Рыбникова, он получил на самом деле руководителя, который мало что решает в своём ведомстве. Каждый начальник Управления, не считая замов, имеет свою тайную бухгалтерию и оперативную службу.

Барсуков рассмеялся.