Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»

Девять жизней Кота. Книга первая: «Черный ковен»
Василий Лягоскин

Новый мир, новая жизнь, новое тело. Теперь старшему лейтенанту Олегу Котову всего шесть лет. И главная его задача – выжить. Потому что он теперь Наследник Рода, от которого зависит, останется ли на карте мира Великое княжество Московское.

Девять жизней Кота

Книга первая: «Черный ковен»

Василий Лягоскин

© Василий Лягоскин, 2021

ISBN 978-5-0055-7628-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0055-7629-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Олег Котов. Жизнь первая

Четыре микроавтобуса с тонированными стеклами тормозили плавно и так синхронно, словно были связаны невидимыми нитями. Ну, или ими рулил единый организм, которым по определению обычный человек быть никак не мог. Это ведь не картинка на экране компьютера, которой лихо, гораздо круче иного качка или мастера реальных автогонок мог управлять прыщавый юнец, проводивший в офисном кресле большую часть своей жизни. Нет – тут надо было учитывать и не самое лучшее покрытие асфальта Южного объезда Владимира, и тяжелую фуру на встречке, как раз завершавшую опасный обгон и поочередно обдавшую густым выхлопом черного дыма и рвущим пространство гудком все четыре «Форда», и, наконец, неожиданный приказ остановиться здесь, в первом же дорожным кармане. Который так к месту возник справа, и от которого начиналась грунтовая дорога в лес.

Впрочем, сворачивать туда, в раскисшую колею, прорезавшую двумя глубокими ранами сосновый ноябрьский бор, головная машина, в которой рядом с водителем сидел командир группы – Первый, он же майор Николаев Сергей Владимирович, он же Шрам – не собиралась. Ну, и остальные остановились следом на щебеночном покрытии точно на таком расстоянии, чтобы каждый из «Фордов» мог вырулить, не задев переднюю или заднюю машину и разминувшись с любой из них в сантиметре, не больше. Потому что за рулем каждой из них сидел настоящий мастер. Впрочем, так можно было назвать всех пассажиров – каждого в своей специализации.

Группа «Рысь» – так именовали эту команду, подчиненную… впрочем, Олег Котов, старший лейтенант, диверсант широкого профиля – так неофициально называла себя основная часть группы – не знал, и, по большому счету, знать не хотел, кто именно отдавал приказы майору Николаеву. А уже последний им – Рысям. Никто другой такого права не имел. Или имел, но Олег Котов, или Кот, как «ласково» звали его товарищи, не имел сомнительного счастья убедиться в этом за шесть последних лет. То есть за все те годы, который он служил в команде «Рысь».

Попал он в нее лейтенантом; достаточно опытным, обкатанным огнем и кровью на Северном Кавказе, потом в Крыму. Ну и в Донецке с Луганском удалось отметиться. Шесть лет от лейтенанта до старшего – это много. Это очень много для реалий Российской армии и спецслужб, где здоровый карьеризм и стремление выделиться очень даже приветствовался. Но только не в группе, куда Кот попал после жесточайшего отбора. И, как он предполагал, сюда, в группу, ставшего для него семьей и домом, его целенаправленно вели. Почти с самого рождения, а точнее, с трех лет – когда он остался круглым сиротой. Куда пропали его родители, и вся родня; какая трагедия оторвала от них трехлетнего малыша? И почему его направили в специальный детский дом, потом спецшколу и такое же закрытое, неизвестное широким массам население училище? Таких вопросов Олег Котов себе не задавал. Сначала по малолетству, а потом в силу того, что опытные воспитатели, психологи, готовили из Котова, и подобных ему детей идеальных исполнителей; своеобразных янычаров современности. Только султаном для них выступало российское государство. Ну, или кто-то, выступавший от его имени. Тот, или те, кто отдавал приказы майору Николаеву. В общем, к тридцати годам из Олега Георгиевича Котова слепили идеальную боевую машину, задействовав в процессе обучения все способности и скрытые резервы организма Кота. А были они у него на весьма приличном уровне.

Впрочем, и боевые товарищи, которые подпирали его своими боками на заднем сидении микроавтобуса, и сидели впереди, и в остальных трех автомобилях, в плане боевых возможностей не многим уступали Коту. Если быть точнее – то в чем-то превосходили, в чем-то уступали старшему лейтенанту Котову. Тридцать шесть бойцов, включая водителей – вооруженные, с полным боевым комплектом, могли навести шороху в крупном населенном пункте, или охраняемой военной базе. И наводили, не раз. Но этот выезд был тренировочным, в густые муромские леса, с отработкой соответствующих навыков. Ну, и экипированы они были соответствующе, конечно. Для лесного «пикника». Но комплект все равно был полным, боевым. Потому что не раз бывало – цели и задачи менялись прямо по ходу очередной операции. Причем достаточно часто – кардинально.

Вот и теперь – почему-то решил Кот – до конечного пункта, тех самых муромских дебрей, они на этот раз не доберутся. Такие озарения, или предчувствия, как раз и отличали старшего лейтенанта Котова. И товарищи, и командир, Шрам, об этом знали. И не просто знали, но и вовсю использовали. С определенными допусками, конечно, которые определяло материалистическое сознание. Но несколько раз вот эта чуйка Кота спасала группу от крупных неприятностей. А главное – помогала выполнить очередное задание. Но пока эта чуйка лишь слабо зашевелилась, что предвещало неожиданный поворот в событиях. Какой – приятный, или смертельно опасный – пока не определялось.

Наверное, что-то поменялось в самом Котове – телом он напрягся, или просто сменил его положение. Но сидевший справа капитан Морозов, Лешка, он же Мороз, сразу отреагировал. Негромко, почти шепотом, на который, впрочем, отреагировали уже все остальные:

– Что, Кот, опять?

– Ну, как-то так, – ответил еще тише Олег.

– Ну и?…

Этот вопрос подразумевал пока лишь вектор развития события, как его представляла себе чуйка Кота – положительный или отрицательный.

– Пока никак, – чуть заметно пожал плечами Котов, – не разобрался еще.

Мороз очередной вопрос задать не успел. Старший машины, капитан Поспелов, очевидно получивший какой-то приказ от майора, кивнул, и откинул вниз, от потолка, большую панель, закрывшую практически половину лобового стекла. Теперь общее внимание было обращено на плоский экран, привычно засветившийся синим цветом. А через пару секунд на нем возникла картинка – четырехэтажное, отдельно стоящее здание, которое майор Николаев и определил новым объектом. Путем радиосвязи, конечно. Пока общей, не индивидуальной, в гарнитурах защитных шлемов группы. Которыми были обеспечены даже водители.

– Новая вводная, – сообщил Шрам ровным, без единой эмоции, голосом, – берем под охрану вот этот домик. Точнее – под внешнюю охрану. Еще точнее – оцепление.

Кто-то в салоне негромко хмыкнул. Олег и сам едва удержался от подобного, или какого другого выражение эмоций. В основном – недоуменных. Потому что стоять в обычном оцеплении для группы «Рысь» было… мягко говоря, совсем непривычно.

– Справимся, конечно, – проговорил Олег про себя, – но это все равно, что… как говорят классики, забивать гвозди микроскопом.

Очевидно, майор в этот момент, или раньше и сам подумал о чем-то подобном. Потому что продолжил почти хмуро, с едва различимым раздражением в голосе:

– Прошу внимания. Подробности. Итак – это здание местного департамента лесного хозяйства. Ну, там еще какие-то конторы квартируют, но называют его именно так. Расположено за пределами основной части Владимира, на правом берегу Клязьмы. Район так и называется Загородный.

Картинка на экране сменилась. Теперь ее транслировал какой-то летательный аппарат. Видно было и самый краешек города, с каким-то собором на высоком берегу реки, очевидно той самой Клязьмы, и большой кусок ее правого берега, где, судя по линейке масштаба в правом нижнем углу экрана, примерно в шести сотнях метров от моста через реку и располагался этот департамент. Стоял он в редком, явно невысоком, по сравнению с самим зданием, молодом сосновом лесу. Совсем рядом располагалась еще одна высотка с большой автомобильной парковкой. Надпись прямо по крыше здания гласила, что это гостиница «Клязьма». Очевидно, кто-то в салоне тоже прочитал это название, и негромко хохотнул, добавив еще тише: «Оригинально».

Чуть в отдалении полукругом расположились жилые многоэтажки; на самом краю картинки что-то из нежилых – скорее всего больница. Последние, включая жилые дома, невидимый оператор никак не подписал.

– Идем внутрь, – продолжил майор, явно решивший, что картинка четко зафиксировалась в головах подчиненных, – здесь побыстрее.

Побыстрее – не означало, что внимания нужно уделять меньше. По такому случаю было проведено столько тренировок, что счет им, наверное, потеряли даже видеокамеры, фиксировавшие каждое мгновение тренинга. Так что Котов сейчас мог поразмышлять и о чем-то постороннем, автоматически запоминая все, что сменялось на картинках. И фотографии, и текст под ними – по мере того, как сменялись один за другим кабинеты поначалу самого верхнего, четвертого этажа.

– И в самом деле, – неторопливо размышлял Кот, – зачем мне знать, что в четыреста одиннадцатом кабинете сидит Сазанов Сергей Владимирович, заведующий отделом охраны и защиты леса. От кого охраняет, кстати?… Сорок лет, образование высшее, специальное… Волосы светло-русые, лицо округлое, нос прямой, «греческий», чуть длиннее классического. На сорок лет не тянет, кстати. Если фото не старое, конечно. Впрочем, понятно – часто в лесу гуляет, здоровье нагуливает. Ага, другой начальник отдела, точнее, начальница – Булатова Светлана Борисовна. Миленькая, определенно в моем вкусе. Только, очевидно, в лесу мало бывает. Ага, понятно – работает всего три месяца; не успела нагулять румянец на щеки. Так, еще один… одна… У них что – все начальники отделов на четвертом сидят? Высоко сидят, далеко глядят?… А, нет – самый главный на третьем сидит, с персональной приемной. А вот секретарши нет – вакансия. Что же вы так, господин директор департамента, Малышев Евгений Викторович? Боятся? Или заплата маленькая? Скорее, последнее. Так: возраст, описание – усы, и все такое. Звезды на кителе генеральские. Штаны, наверное, с лампасами носит – на картинке не видно. Тоже на свой возраст не тянет. Уважаю лесников; даже завидую, наверное. Мы вот – в кои-то веки в лес собрались, и то… Хотя чему завидовать – что-то там у них произошло, наверное? Раз нас так внезапно выдернули? Да еще в оцепление поставили, вместо полиции или Росгвардии.

Словно отвечая на последнее замечание, дополнительным фоном прорезался голос майора:

– Росгвардию и полицию там уже пригнали. Но у нас, так сказать, первая линия будет.

– Никого не пущать, и не выпущать, – добавил впереди с заметным сарказмом капитан Поспелов.

– Уточняю, – голос командира чуть потеплел, – «впущать» и «выпущать» только тех, кому разрешат. И это, скорее всего, будут не те, кого вы сейчас видели на экране, – Олег кивнул, фиксируя в памяти последнюю картинку на экране – это уже на первом этаже, в будке охраны.

– Охрана там уже, конечно другая, – продолжил майор, – и картинки, что просмотрели, скорее всего не понадобятся. Их там нет. Работников департамента имею в виду. Не только потому, что сегодня пятое ноября двадцать первого года – выходной в связи с коронавирусом и все такое. Их там не должно быть по определению – операция проходит под грифом «Красный».

Кто-то в салоне не выдержал, протяжно свистнул. Мороз рядом так и вообще матюгнулся. Понятно – высший приоритет; разрешение применять оружие без предупредительного выстрела, и так далее, и тому подобное…

– С чем связано, не знаю, – ответил на невысказанные вопросы группы командир, – надеюсь, что не иноплянетяне. Поехали.

Автомобили тронулись – так же синхронно и мягко, как останавливались. И сразу набрали скорость за сотню; даже не включая сирены и проблесковых сигналов, на которые имели право. Очевидно, что по случаю выходных двухполосное полотно объездной дороги было достаточно свободным, и водители практически не притормаживали; напротив – еще и нажимали на газ, обгоняя одну за другой фуры и редкие легковушки. А в салоне заметно потеплело – в плане общего настроения. Это парни вспомнили одну из операций, когда пришлось мягко и относительно бескровно штурмовать базу инопланетян. Все оказалось хорошо продуманной и выполненной мистификацией. Кроме десятка раненных, конечно. Кровь «инопланетного» противника лилась самая настоящая, красная.

Наконец в окне мелькнула какая-то дорожная конструкция; эстакада. Автомобили свернули налево, явно поворачивая с окружной в город. Здесь машин стало побольше. И головному «Форду» пришлось таки прибегнуть к своему праву первоочередного перемещения, даже с нарушением правил дорожного движения. Перед главной дорогой выстроилась очередь на десяток машин, в которой майор Николаев, а за ним и вся группа «Рысь» стоять не пожелали. Включив сирену и маяки, четверка резко приняла вправо, на обочину, и в пару секунд объехала очередь. А потом, провожаемая долгими истерическими сигналами водителей, которым пришлось резко затормозить перед «Фордами», вырвавшимися теперь на четырехполоску, ведущую во Владимир, опять ускорилась. Хотя справа по ходу движения мелькнул знак «Владимир», что ограничивало скорость до шестидесяти километров в час. Еще раз пришлось нарушить на светофоре, промчавшись с таким же воющим сигналом на красный свет, вильнув уже по свободной встречке.

Экран, на который группа недавно внимательно вглядывалась, был поднят, но один из кадров, которые прочно запечатлелись в памяти Котова, словно опять возник на лобовом стекле – во всех подробностях, в цвете и объеме. Спусковым сигналом этому, скорее всего, послужил очередной дорожный знак; точнее рекламная табличка на столбике: «Гостиница «Клязьма». Вот туда, направо, и свернули «Форды». Потом налево, через тот самый худосочный лес, и вот уже передний автомобиль едва не смял жидкую цепь бойцов Росгвардии, действительно растянувшуюся за оградой департамента буквально плечом в плечу.

В праве водителя разорвать эту цепь, даже путем нанесения легких, и тяжелых телесных повреждений, не сомневался, наверное, ни сам водитель командирской машины, старший лейтенант Посохов, он же Посох, ни майор Николаев, а главное – бойцы, стоявшие на пути «Форда». Приказ, или инстинкт самосохранения (не путать с трусостью!) заставил крепкую живую цепь разорваться и пропустить колонну во двор департамента. Здесь колонна разделилась надвое. Потому, наверное, что целиком она поместиться у живой изгороди, расположенной напротив входа в здание, просто не могла. Вот и получилось по факту, что в строе автомобилей группы «Рысь», ровно посредине, оказались два мусорных бака с надписями, сделанными не очень аккуратно белой краской: «Департамент», и «Владлесхоз». Мороз, выпрыгнувший наружу перед Олегом, успел еще и пошутить:

– Если что – я прячусь в левом.

Однако Котов на его шутку никак не отреагировал; даже не кивнул. Потому что все внимание Кота, кроме того отдела его мозга, автоматически выполнявшего привычные, сотни раз отрепетированные функции, было приковано к объекту, над которым никак не хотелось шутить. Располагался этот объект на крыше здания; на картинке, что недавно представили группе, его не было. И представлял он собой луч, или световой столб зеленого цвета, который… Других характеристик объекта Кот для себя определить не успел – занял место по «расписанию». А оно сегодня распорядилось так, что стоял Котов теперь спиной к зданию, и, соответственно, к загадочному объекту, или явлению. По тому же расписанию его задачей сегодня было не «впущать».

Но дело было поправимым, и тоже не раз отрепетированным. Чтобы развернуться, и более подробно рассмотреть луч, нужно было, не отвлекая внимания от своего сектора наблюдения, сделать четыре шага влево, и хлопнуть капитана Морозова, стоявшего лицом как раз к зданию, по плечу. Ну, и сделать рукой, точнее пальцами, нехитрый жест, означавший: «Требую замену!». Не «Хочу», «Нужно», а именно «Требую!». Что Кот и сделал.

Сквозь темное стекло тактического шлема лица Мороза видно не было. Но Котов был уверен – товарищ сейчас скорчил мину, означавшую: «Это то самое, Кот?». И Котов кивнул, делая шаг вперед, пропуская капитана, а потом поворачиваясь, и занимая его место. Первым делом, конечно, он ограничил свой сектор обзора, определяя реперные точки, потом поднял голову чуть кверху – чтобы, выполняя основную задачу, уже неторопливо, в подробностях, рассмотреть удивительное явление. Да – еще успел кивнуть майору Николаеву, неспешно передвигающемуся внутри редкой цепочки группы. Который, конечно же, не мог пропустить телодвижений двух своих бойцов. Но подходить ближе командир не стал – знал, что совсем скоро один из них доложит, чем была вызвана такая рокировка.

Между тем, Котов успел оглядеть зеленый луч сверху донизу несколько раз.

– Точнее, для отчета – шесть раз, – уточнил он, – и что – никто этого не видит? Вот же он – зеленый, толщиной сантиметров двадцать, высотой… Вот тебе и луч! Как это он так обрывается на высоте… метров пятидесяти? Или это не луч?