Полное собрание сочинений. Том 11. Друзья из берлоги

– Оленя, оленя как следует вытирайте…

Олениху укрыли плащом, досуха вытерли и развязали ей ноги.

…От берега к лесу бежали двое. В одну сторону – олениха, в другую, к кордону – Виктор Петрович. Обоим надо было согреться.

Фото автора. 8 апреля 1976 г.

Минута жизни

Как летит время! Ребятишкам, рожденным в том памятном гагаринском апреле, сейчас пятнадцать. И они по нашим только рассказам могут представить весну, когда все мы вглядывались в лицо этого смоленского парня. Пятнадцать лет. А как будто вчера прозвучало и эхом откликнулось во всех уголках земли его имя.

Он жил среди нас. Мало жил. И отчасти поэтому каждый шаг, каждый день этой жизни, отмеченный чьей-нибудь памятью, нам особенно дорог.

Одна из его фотографий… Что-то очень для нас дорогое есть в этом снимке. Смоленщина. Осенний серенький день. Перелески, поля со стожками соломы. И человек на земле в минуту тихого счастья… Большие заботы оставлены в городе. Можно, как в детстве, поваляться в соломе, поискать ягоды и грибы, походить у болота с ружьем. В такие минуты человек верит, что жизнь бесконечна. И эти вот перелески можно еще увидеть не раз и во сне, и вот так, наяву…

Гагарин был на этой земле колоском, выше других поднявшимся к небу. Но рос он на поле вместе со всеми, и потому каждый из нас ощущает родство с его жизнью, в которой были и звездный час, и вот такие минуты земного тихого счастья.

Снимок сделал смоленский фотограф Андрей Лукашенко. Фото из архива В. Пескова. 11 апреля 1976 г.

Уроки «моря»

Окно в природу

Несколько телеграмм и звонки «приезжайте немедленно» заставили спешно ехать в Воронеж.

Причиной волнения многих людей была гибель рыбы. Вскрылась река, и половодье вместе с мусором выбросило к берегам вороха рыбы. Полной картины бедствия я не застал, однако даже следы того, что случилось, заставляли проезжавших вдоль берега остановиться – в воде кверху брюхом плавали огромные судаки, сазаны, щуки. «В дни, когда это все началось, берег завален был рыбой. Мы даже не предполагали, что в нашем «море» столько ее развелось. И вот сразу все обратилось в мусор. Видеть эту картину было невыносимо больно». Так рассказывают очевидцы. Мертвую рыбу на грузовиках увозили от водоема. Сейчас вороны и чайки доклевывают на песке подсыхающих судаков. Но случившееся продолжает волновать воронежцев. Как это произошло? В чем причина? Как избежать повторения бедствия? Ответы на эти вопросы пока еще не получены. Для выяснения всех обстоятельств гибели рыбы создана комиссия. Однако во избежание кривотолков и фантастических предположений уже теперь можно назвать вероятные причины случившегося.

В русском языке давно существует слово «замор». Оно означает гибель рыбы от недостатка в воде кислорода. Чаще всего заморы бывают зимой, когда вода, покрытая снегом и льдом, не насыщается кислородом. Рыбе нечем дышать. Она устремляется к лункам, прорубям, трещинам и промоинам, ко всем местам, где вода соприкасается с воздухом и получает живительный кислород. Чем мельче водоем, чем больше он зарастает (в воде протекают органические процессы, поглощающие кислород), чем глубже вода промерзает и чем дольше лежит на ней лед, тем больше вероятность замора.

На небольших озерах, прудах и болотистых речках в суровые зимы заморы – явление частое. В деревенской изустной летописи такие годы запоминались: «Это было, помните, когда рыба горела».

Большие реки, чистые и глубокие водоемы заморам, как правило, не подвержены. Иное дело искусственные «моря». Зеркало воды тут немалое, но мелководье, растительность, отсутствие тока воды делают их уязвимыми не только в суровые зимы, но даже и летом при долгом безветрии, когда вода кислородом не насыщается. Большое «цимлянское море» два года назад подверглось опустошительному замору. И только серьезные меры и бдительность предотвратили беду в минувшую зиму.

А под Воронежем эта беда случилась. Местное «море», сооруженное несколько лет назад по причине острой нехватки воды для промышленности, оказалось особенно уязвимым. Причины этому: крайнее мелководье, почти сплошные поля водной растительности, плохо очищенная вода, спускаемая в реку липецкой промышленностью, исчезновение и обмеление притоков реки Воронеж, где рыба могла бы найти убежище от удушья. При этих условиях первая же суровая зима сделала свое дело.

Фатальны ли для «воронежского моря» подобные бедствия? Если не принять мер, бедствие неизбежно повторится. Это искусственно созданное «море» без «искусственного дыхания» в суровые зимы обходиться не может. В этом убеждает опыт «цимлянского моря» и ряда других хранилищ воды. «Искусственное дыхание» – это аэрация воды с помощью насосов, прямое насыщение воды кислородом, устройство прорубей, полыней. Даже малые лунки удильщиков-рыболовов, хотя и не способные в целом решить проблему, все же благоприятны для рыбы. Ну и, конечно, важно, чтобы текущая в «море» речная вода (в данном случае из промышленного Липецка) должна быть приемлемо чистой.

Надежны ли эти меры? Опыт рыбоводных хозяйств на других искусственных водоемах показывает: катастрофическую гибель они предупреждают. Всюду, где в этом году применяли интенсивную аэрацию, бедствия не было. Специалисты говорят, правда, что воронежское водохранилище в силу специфических особенностей «наиболее трудное» из всех. Но другого пути нет. И, чтобы картина этой весны не могла повториться, надо действовать энергично.

«Воронежское море» не является зоной промышленного лова. О рыбе должны заботиться рыболовы-любители, городские власти и, конечно, городская промышленность, ради которой водохранилище и построено. Создавая с помощью нынешней техники водоемы и другие искусственные образования окружающей нас среды, мы создаем системы, иногда не способные к автономному жизнеобеспечению. Логика требует с помощью техники же сохранять эту жизнеспособность. «Воронежское море» – как раз такой случай. Без «кислородной подушки» жизнь в этом море потухнет. Технические средства для поддержания здоровья воды большой промышленный город, несомненно, может найти, но нужна, конечно, энергичная организующая рука, кровная заинтересованность в том, чтобы «море» радовало, а не огорчало людей.

Бедствие этого года – серьезный урок. Можно его объяснить отсутствием горького опыта в этом районе. Теперь налицо этот опыт, и если подобное повторится, то придется говорить уже о безответственности.

И замечание к этому разговору. Осенью прошлого года наша газета опубликовала заметки о проблемах, возникших на наших реках. Проблемы эти были прослежены на примере реки Воронеж. (Очерки «Река и жизнь», «Комсомольская правда» от 19, 20, 21 и 23 ноября 1975 г.) Большое число писем и откликов свидетельствует о том, что газета коснулась важной стороны жизни. С наибольшей заинтересованностью мы, разумеется, ждали откликов из районов, где протекает река. Их пришло много. Но тщетно мы ждали писем от руководителей исполнительной власти в Липецке и Воронеже. Река замерзла, а теперь вот и вскрылась, вошла в берега. Пора бы знать уже, что думают в исполкомах Липецка и Воронежа по существу проблем, затронутых в публикации, какие меры, какие планы намечены по существу сказанного в газете.

Мы еще вернемся к разговору, начатому очерками «Река и жизнь». И было бы огорчительно засвидетельствовать равнодушие к заботам, имеющим жизненно важное значение.

Фото М. Калугина (Воронеж) из архива В. Пескова. 25 апреля 1976 г.

Южная точка

Отечество

Проводник сказал: «Приехали – Кушка…»

Глядя в окно на зеленый картуз пограничника, я вспомнил школьный урок географии, слова учительницы: «А это самая южная точка нашей земли». Какая-то магия содержалась в этих словах – захотелось увидеть самую южную точку. И любопытство с возрастом не исчезло…

Маленький городок. Несколько улиц, зажатых между горой и рекой с названием Кушка. Река небольшая, но, видно, с характером – желтого цвета вода змеится в песчаных отмелях и потеках, зеленые берега далеки друг от друга. Бывает время: Кушка вспухает, катит по руслу камни и все, что встает на пути у потока. Известны годы, когда вода приносила из-за границы мертвых овец, пастушьи юрты и самих пастухов. Город остерегается строить что-либо вблизи от реки.

Город льнет к спокойной пологой горе. Летом гора бывает сплошь желтой. Солнце (температура в июле – августе переходит отметку «40») ничего не щадит в южной точке. Но в этом году весна затянулась. Гора возвышалась изумрудно-зеленой и местами алела от маков. Желтели на ней только глинистые дорожки. Тропы тянулись кверху из разных концов городка и сходились все в одной точке у памятника-креста.

Монумент с парящими над ним птицами виден издалека. И хотя самая южная точка границы лежит отсюда в нескольких километрах, монумент означает ее у Кушки. (В начале века такие же знаки-кресты были поставлены на севере, западе и востоке России).

Монумент в Кушке.

Город с верхушки горы виден до мелких подробностей. Кажется, протяни руки – и он уместится на двух ладонях. Дома из белого камня, дворики у домов, зелень акаций, кленов, карагачей, линейки улиц, линейка рельсов и линейка шоссе, уходящие в Афганистан, – все на виду. Населенная точка появилась в этих предгорьях с назначением «сторожить государство». Роль эту Кушка выполняет поныне.

* * *

Отдаленность в истории поселения (год основания Кушки – 1888-й) всегда играла особую роль. «Дальше Кушки не загонят, меньше взвода не дадут», – так шутили царские офицеры. Наиболее строптивых власти посылали как раз сюда, в надежде, что отдаленность утихомирит и охладит вольнодумцев. Таким образом в Кушке копился, концентрировался взрывоопасный для царской власти человеческий материал. И совсем не случайно огонь революции в Петрограде сейчас же вызвал вспышку в далекой маленькой Кушке. Любопытны подробности первых шагов революции здесь. К коменданту крепости генералу Востросаблину прямо с митинга («долой царское правительство!») пришла солдатская делегация. Генерал беседовал с делегатами очень спокойно и сразу же пригласил к себе пристава и жандарма: «Я решил передать власть Советам».

Любопытно, что в Кушке в свои советы и комитеты солдаты выбрали офицеров. Не обойден был и сам генерал Востросаблин. «На митинге, – читаем в заметках местного краеведа, – генерал пробовал отказаться, но толпа не послушалась. «Дворянин… Ничего! Голосуем! Даешь генерала!»

Вести обо всем, что вершилось тогда в России, достигали далекую Кушку без промедления. Стояли поезда. Месяцами валялись на станциях газеты и письма. Ташкент и Баку напряженно следили за новостями. А Кушка получала их вовремя: четко работала новинка по тем временам – мощная радиостанция, принимавшая Петроград, Москву, Киев. За новостями в Кушку слали гонцов.

Шли сюда и за помощью. Из Ташкента в трудный момент прибыли ходоки от рабочих, и Кушка откликнулась. Ташкенту послали пятьсот стрелков, две пушечные батареи, двенадцать пулеметов. Помощь была эффективной и сделала свое дело. Командовал революционной экспедицией кушкинцев полковник, прибалтийский барон Шульц…

Так проявила себя самая южная точка России.

* * *

Кто, по-вашему, самый интересный человек сейчас в Кушке?

Мой собеседник, немолодой уже прапорщик Василий Дмитриевич Гвоздев, потрогал ус, погладил внука по голове и твердо сказал, что главные люди тут пограничники, а самый известный человек в городке, несомненно, таможенник Анатолий Иванович Колеватых…

В белом домике (семь шагов от границы) «самый известный человек в Кушке» занят был делом. На крылечке таможни в покорной позе виноватого человека сидел афганец в чалме и в калошах. Оформлялись бумаги пограничного происшествия – афганец, посетив родственников, нес в кушаке два килограмма серебряных украшений.

– Обыкновенно небогатые люди, возвращаясь домой от родственников, везут лампы, котлы, гвозди, лопаты, ножи. А этот решил заработать… – Анатолий Иванович поднялся из-за стола и дал подписать афганцу бумагу. – Все. Украшения будут возвращены родне, а вы ступайте домой.

Молодой пограничник поднял шлагбаум, и афганец пошел по бетонной дороге домой за границу. Чалма, халат, калоши с загнутыми кверху носками… Что-то грустное было в этой фигуре мелкого контрабандиста, уходившего по пустынной дороге.

– Довольно обычное мелкое дело, – сказал Анатолий Иванович.

– Бывали и покрупнее?

– Бывали…

Старожил Кушки прапорщик Василий Дмитриевич Гвоздев.