Искусник. Испытание на прочность

Лил настороженно дернулась, словно в ожидании подвоха, потом на несколько секунд застыла в задумчивости, явно лихорадочно высчитывая, какие ловушки могут быть в этом простом предложении. Инквар подавил горестный вздох: далеко же она ушла по тропе ненависти и недоверия. И как повезло ему, что успел спохватиться, удержать на самой грани. Еще шаг или два – и могло быть уже поздно.

– Ладно, – все-таки решилась девчонка, опасливо прикоснулась к протянутой мужской длани и аккуратно натянула на мизинец колечко, в котором золотым огоньком светилось спрятанное заклинание.

И тут же попыталась отдернуть руку, но Инквар оказался быстрее. Поймал теплые пальчики, поднес к губам и бережно поцеловал.

– А это еще зачем?! – рванула руку магиня и невольно разочарованно поджала губы, когда он не стал ее удерживать.

– Так положено, – серьезно заявил искусник, заботливо подливая в кружки отвар. – Ведь мы же хотим все исправить? Вот и пусть останется воспоминание о нашей скромной помолвке. Давай выпьем… за счастье!

Где-то в глубине сознания Инквар знал, что сейчас лукавит, но накрепко запретил самому себе даже вспоминать об этом. Далеко не каждому мужчине удается зажечь в душе женщины свет истинной любви. Той, которая рождается вовсе не в ответ на пылкие речи, сладкозвучные баллады, щедрые дары, нежные взгляды или победы на турнирах.

Нет, это абсолютно нелогичная любовь вопреки всему, и именно она толкает на безумства и на подвиги, заставляет помнить о днях рождения и любимых цветах. Только истинно любящая женщина, встречая своего мужчину, спросит о здоровье, а не станет выяснять, где он был так долго, никогда не забудет поставить сушиться его сапоги и плеснуть в чай толику бальзама, если за окнами бушует непогода.

И Инк будет последним из глупцов, если сейчас оттолкнет девушку, не сделав хотя бы нескольких шагов навстречу этому редкому дару и даже не попытавшись дать себе шанс запылать тем же огнем.

Лил быстро глянула ему в глаза, недоверчиво усмехнулась, но так ничего и не сказала, однако кружку забрала и пила отвар долго и задумчиво. Иногда ее губы кривила робкая и скептическая улыбка, словно девчонка о чем-то спорила сама с собой или в чем-то себя убеждала.

– Пора идти, – нехотя поднялся Инквар через полчаса. – Нам до места еще довольно далеко. Подождешь меня в лесу рядом с восточной дорогой. Я устрою вам с Найдом схрон и отправлюсь за самоучкой. И очень прошу, ничего в этот раз не придумывай, хорошо? Просто смотри на мое кольцо и жди.

Глава 5

Почти два часа они неуклонно двигались на юго-восток, стремясь напрямик выйти к тропе на Ювель, небольшой городок, мимо которого никак не смогут пройти ловцы Железного Густава. Именно оттуда идут дороги в его баронство и в крупные города восточной части огромной страны, возникшей на месте нескольких распавшихся старинных государств.

Шагая по бездорожью, обходя валуны и протискиваясь сквозь заросли кустарника, Инквар по привычке обдумывал план предстоящей вылазки и искоса приглядывал за упорно молчавшей Алильеной. Девчонка тоже настойчиво о чем-то размышляла, и его не могло не волновать, к каким выводам она пришла. Потому-то, выйдя на исходе второго часа пути на опушку густого леска, спускавшегося к ручью по пологому склону холма, Инк объявил небольшой привал. Намереваясь не только немного отдохнуть и перекусить, но и попытаться выяснить у неожиданно обретенной невесты, какие сомнения ее гложут.

Однако долго расспрашивать ученицу не пришлось. Едва искусник разжег костерок и опустился на кошму в ожидании отвара, Лил уставилась на него прокурорским взглядом зеленых глаз и хмуро объявила:

– Это неправильно.

– Что именно? – искренне заинтересовался Инквар.

– Наша помолвка. Мы как будто на рынке столковались, и теперь я чувствую себя чем-то средним между комодом и племенной кобылой. Я думаю, надо ее разорвать.

– Алильена, – осторожно начал ее учитель, – но при чем тут комод и тем более кобыла? В помолвке главное – чувства.

– Вот о них я и говорю. Я тебя люблю, а ты просто купил меня своим кольцом, и теперь я буду в твоей жизни чем-то вроде комода. Нужная и удобная вещь. А как понадобятся наследники или просто так… начну служить кобылой.

– Не будешь, – уверенно качнул головой Инквар. – Я никогда не позволю себе завести детей с женщиной, в которой не вижу своей половинки. И просто развлекаться с тобой до свадьбы не стану, слишком ценю тебя и доброе отношение твоего отца и Ленса.

– Значит, будешь развлекаться с травницами, – едко хмыкнула Алильена и схватилась за подаренное Инком кольцо, пытаясь его сдернуть. – Что такое? Оно почему-то не снимается!

– И не снимется. Ты заключила помолвку с искусником и не сможешь ее разорвать, пока не предоставишь веских доводов в пользу этого решения, – спокойно объявил Инквар. – Но до сих пор я таких не услышал. А твое предположение о травницах не только голословно, но еще и оскорбительно. Искусники никогда не изменяют ни женам, ни невестам.

– А как же… – язвительно процедила Лил и смолкла, не найдя подходящего слова.

– Раньше ты не была моей невестой. А все остальное тебя волновать не должно. Просто помни, я не Канз и умею управлять собственными желаниями.

– Но ты же… – вскинула голову девчонка, рассмотрела, с каким заинтересованным лицом ожидает продолжения ее речи Инквар, и внезапно затихла, начиная безудержно краснеть.

– Вот именно, – тихо вздохнул искусник. – Сама напридумывала разных глупостей, а обвинила в них меня. Тогда как у нас с тобой все значительно проще. Ты вот с какого дня начала новую тропу? А я вернулся в то утро, в твоем родном доме. Ты шла тогда по лестнице, такая легкая, светлая, именно такие девушки мне всегда нравились больше всех. Помню, у меня даже дух захватило, и так обидно стало, когда я понял, что это моя ученица. Вот там я и сделал перекресток и на нем оставил эту обиду. Придавил ее огромным камнем, на котором записал, что самое главное – это насколько человек тебе нужен. А все остальное, кто его родители и какие у него недостатки или способности, вовсе не так уж важно.

– А я тебе нужна? – пробормотала Лил, сверля лицо Инквара недоверчивым взглядом.

– Сама подумай, стал бы я с тобой возиться и везде таскать с собой, если бы это было не так? Но вот для того, чтобы завтра же жениться, этого, к сожалению, маловато… Но я ведь уже иду по другой тропе и стараюсь смотреть на тебя по-новому?

Девчонка разочарованно хмыкнула и принялась за еду, больше не пытаясь снимать кольцо. И отнимать у Инка руку, когда он осторожно поцеловал пахнущую дымом ладошку, перед тем как тронуться в путь, тоже не стала.

И снова они размеренно шагали в выбранном Инком направлении, обходя лишь непроходимые завалы и кручи. Теперь искусник шел впереди, уверенно выбирая дорогу, и следовавшая за ним Лил упорно старалась не отстать и не показать своей усталости. И когда спутник остановился у огромного выворотня и поставил возле толстенного корня корзинку с Найдом, не сразу поверила, что путешествие закончилось.

– Лучшего места для ночевки не найти. Посиди тут или погуляй в тех кустиках, я осмотрю окрестности.

– Где здесь ночевать? – неверяще оглянулась Лил и потрясенно замерла, услышав ответ жениха, произнесенный непривычно ласковым голосом:

– В медвежьей берлоге, дорогая.

Затем Инк одарил ее медовой улыбкой, повернулся и стремительно улизнул, не успев или не пожелав рассматривать хмурый взгляд озадаченной невесты.

– Смотри не споткнись, дорогой, – спохватившись, приторным голоском пропела вслед ему вся кипевшая возмущением Алильена и сердито стиснула кулаки, расслышав ехидный смешок.

– Это так он идет по новой тропе? – шипела девушка, продираясь сквозь заросли дикой смородины. – Хорошее же у него представление о том, как ведут себя порядочные женихи! Да мы так через три дня убивать друг друга начнем!

Выскочила на бережок крохотного озерца, побродила немного в поисках звериной тропы, и наконец найдя подходящий спуск, умылась и напилась. И только после этого сообразила, что забыла прихватить флягу для воды. Сердясь на себя за бестолковость и на Инка – за то, что умудрился так разозлить ее всего одним словом, магиня побрела назад, пытаясь придумать, как ей теперь разговаривать со свежеиспеченным женихом.

Искусник, как выяснилось, уже вернулся, притащил кучу елового лапника и сухую валежину и теперь ловко рубил дрова на том самом корне, подбрасывая щепки в маленький костерок. Неподалеку Найд с урчанием пожирал внутренности какой-то дичи, и Лил с невольным уважением покосилась на котелок, подвешенный над огнем. И тут же дернулась, услыхав ласковую просьбу:

– Посоли, пожалуйста, мясо, дорогая.

– Инк!

– Да, дорогая? – тотчас прекратив работу, ожидающе уставился на нее жених.

– Ты нарочно меня злишь?

– Как-то неправильно ты все понимаешь, – вроде бы серьезно огорчился Инквар, но магине почудилось блеснувшее в его взгляде лукавство. – Я просто разговариваю с тобой так, как положено помолвленным.

– Никогда не видела… – огрызнулась Алильена и смолкла, припоминая, как же на самом деле разговаривают женихи с невестами?

– Тебе просто негде было смотреть. Ты жила в доме отца как за высокой стеной, и это правильно, искусники предпочитают хорошенько защищать свою семью. Потом пряталась в деревне, и я даже не сомневаюсь, что кузнец не отпускал вас далеко от двора и еще засветло загонял в дом. А днем деревенские женихи и невесты обычно в поле или огороде.

– Не так уж мало я знаю о жизни, – тихо буркнула девушка, признавая справедливость пояснений, но не желая отзываться на слишком громкое словечко «дорогая», которым жених явно намеревался приправлять каждую фразу.

– Ну раз ты все знаешь, – неожиданно покладисто согласился Инк, снова берясь за топор, – то придумай сама, как мне тебя называть. Ведь нам с тобой еще не один день добираться до друзей, а на постоялых дворах и в гостиницах придется обращаться друг к другу. А там народ внимательный, сама знаешь. Не забудь помешать мясо.

Прихватил обе фляги и ушел за водой, попутно подбросив в костер дров.

– Легко сказать – придумай! – яростно мешая шкворчащие куски зайчатины, почти рычала через минуту Алильена, убедившись, что слов, которыми можно называть при всех жениха или невесту, в их языке попросту не существует.

Ну не «милая» же? Словно с ребенком сюсюкаешь или с котенком. А «любимая» – напыщенное и одновременно слишком откровенное обращение, Лил была твердо убеждена, что при всех такие слова нормальные люди не говорят.