Представление продолжается…

Я обручён с Цирком своими кольцами-обручами.

Обручальные кольца с терновым венцом в тринадцать метров…

* * *

– До конца моего номера остаётся 4 минуты…

– Который день работаем по три представления! Удивительно тяжёлыми кажутся обручи.

Внимательней! Что-то сегодня левая рука фокусничает.

А зритель в зале хороший, щедрый на аплодисменты.

– Остаётся 3 минуты…

– Ну и денёк сегодня! О чём это я? Ах да… Утренние картины перед глазами: голова не отрывается от подушки, слабость, боль в висках. Еле собрал себя по постели. «Склеил», заставил подняться. Зарядка – некоторое облегчение. Надо собраться – сегодня три представления. За окном хмурое утро с мокрым асфальтом и туманом. Машины едут с включёнными фарами.

– Осталось 2 минуты…

– Этому марафону не видно конца.

Левая рука слабеет – посторонние мысли вон! Повторить трюк не хватит сил, значит – собранность и внимание!..

Остаётся 1 минута… Начинается самое трудное…

– Дойти, преодолеть себя!

Работа, – честная, без халтуры. Преодолеть себя, своё «я», которое уже жалуется на усталость, на отсутствие внутреннего потенциала.

Он есть, я-то знаю!

Он всегда где-то есть, даже если темно в глазах, и когда, словно огромный корабль на волнах, качается под тобой манеж. Когда кренятся вправо-влево его мачты, верёвочные лестницы, тросы и когда купол вздувшимся парусом опрокидывается на тебя.

Он есть – когда цветное кольцо прожекторов и беспощадный колючий свет неоновых пушек рождает перед глазами миражи.

Он обязательно есть – когда напряжённо молчит зритель, и нет аплодисментов. Когда слёзы досады и искусанные губы мешают точному броску.

Он появляется в критический момент – когда сердце бешено колотится от темпа, а внутри – какая-то сжатая пружина. Но зрители видят только лёгкость движений и сияющую улыбку.

Они не видят только одного – как за кулисами ты упадёшь в руки друзей.

Им не надо этого видеть и знать.

Это наше, сокровенное!

Мы – профессионалы. Значит, каждый день – дуэль, со зрителем, с собой, – честная, в которой мы обязаны победить!

Иначе – для чего всё это?

– Последний трюк, ещё немного. Ну, вот и всё, – победа…

– Вот такая у нас работа.

Вот такие они – «Аверс – Реверс».

* * *

На круглом лепестке манежа капли горячей росы – то слёзы моей сегодняшней неудачи. Стонет саксофон в оркестре, вторя грустными нотами звону моих обручей.

Кончится представление, я зарою свою боль в опилки, и униформисты разбросают её граблями по всему манежу. – Пусть она никому не достанется!

* * *

Что такое звёздный час?

Может, это – когда тебя узнают всюду и показывают на тебя пальцем?

Или когда фамилия становится – именем?

А может, когда сердце вразнос и обручи вразлёт?

Скорее, когда звон железных колец совпадает с биением сердца. Тогда – победа! Тогда недалеко и до звезды, хотя бы на час, на миг…

* * *

Памяти И.Л. Ольховикова и А.Н. Кисс

– Не упади, прошу тебя…

Каждый «завал» – падение жонглёрского предмета на ковёр манежа – это лопнувший капилляр в сердце жонглёра.

– Заклинаю тебя, не упади!

Я столько репетирую, чтобы этого не случилось! Не упади!..

Лопаются, лопаются, лопаются…

– Прожектора мои, софиты, удержите Их. Сейчас всё зависит от силы вашего света, от милосердия неоновых пушек.

Я надеюсь на ваш свет, как на последнюю опору.

Удержите моё сердце от взрыва!

Не упади…те!..

Лопаются…

Лопаются тонюсенькие красные нити…