Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота

По данным бывшего начальника штаба немецко-фашистского флота на Черном море капитана 1-го ранга Конради, в период с 7 сентября по 9 октября 1943 года с Таманского полуострова в Крым было перевезено 200 тысяч солдат и миллионы тонн снаряжения.

Увы, как это ни горько сознавать, но осенью 1943 года в районе Керчи происходило нечто в высшей степени странное. При стратегической инициативе нашей стороны, при примерном равенстве в воздушных силах и подавляющем превосходстве Черноморского флота немцы практически безнаказанно осуществляли эвакуацию огромной армии!

Только за первые два дня октября в Крым были отправлены три больших конвоя, в составе которых насчитывалось 240 кораблей и судов. При этом от подводных лодок и авиации Черноморского флота, по словам Конради, погибли только артиллерийская баржа и саперный понтон. Уходя в Севастополь, противник поставил дополнительно несколько минных заграждений в Керченском проливе и у южного выхода из него. Таким образом, Черноморский флот до октября 1943 года не смог прервать морские сообщения таманской группировки немецко-фашистских войск, не удалось ему также создать даже серьезной помехи в эвакуации этой группировки в Крым и в уводе из Азовского моря и Керченского пролива в Севастополь большого количества плавсредств. Впоследствии все эти плавсредства были использованы противником для снабжения, а затем эвакуации крымской группировки войск.

* * *

Для того чтобы понять причины, в результате которых Черноморский флот не мог выполнить поставленные перед ним задачи, необходимо рассмотреть его боевые действия на морских сообщениях таманской группировки немецко-фашистских войск в 1943 году. Напомним, что, несмотря на понесенные потери за два минувших года войны, Черноморский флот по-прежнему полностью доминировал на море. В его состав входили: линейный корабль, четыре крейсера, десяток эсминцев, десятки подводных лодок, торпедных и иных катеров. Авиация флота была полностью переоснащена новейшими типами самолетов.

Во второй половине марта 1943 года командованию ЧФ стало ясно, что противник не собирается панически «бежать» с Таманского полуострова. Напротив, после высадки нашего морского десанта у Мысхако немецкое командование начало усиливать свои войска на Кубани, особенно в районе Новороссийска. Заметно возросла боевая деятельность вражеской авиации. В районе боевых действий у Анапы и Новороссийска появились немецкие торпедные катера, подводные лодки, артиллерийские десантные баржи. В то же время противник усиленно налаживал переправу через Керченский пролив. Началась интенсивная перевозка грузов из Керчи в Анапу.

Учитывая эти обстоятельства, командование Черноморского флота отказалось от блокадных действий в том виде, в каком они проводились до сих пор. Директивой Военного совета ЧФ № оп-338 от 14 марта 1943 года боевая деятельность подводных лодок была перенесена на морские сообщения, связывающие Севастополь с портами западного побережья Черного моря. Для действий у южного берега Крыма от Ялты до мыса Чауда была оставлена одна подводная лодка. Задача борьбы с морскими перевозками противника на сообщениях Керчь – Анапа и Керчь – Феодосия была возложена на торпедные катера и авиацию, а в районе Керченского пролива – исключительно на авиацию.

Однако все попытки наших торпедных катеров проникнуть на сообщения в Керченском проливе севернее мыса Камыш-Бурун оказались безуспешными. После прорыва обороны противника в районе Новороссийска и с началом ускоренной эвакуации немецко-фашистских войск с Таманского полуострова с 16 сентября по 9 октября торпедные катера совершили девять выходов на коммуникации между мысом Такиль и Феодосией. В них приняли участие в общей сложности 30 катеров. Дважды наши катера вели бои с вражескими торпедными катерами, прикрывавшими эвакуацию своих войск с Таманского полуострова и вывод плавсредств из Азовского моря в Севастополь. Из всех 9 выходов только в одном случае (в ночь на 4 октября) двум торпедным катерам, возвращавшимся после набега на Феодосийский порт, удалось встретить десантную баржу и 3 небольших судна, шедших в охранении группы торпедных катеров. Наши катера отказались от атаки и ушли в базу.

Последний и безрезультатный выход на коммуникации таманской группировки противника две группы торпедных катеров ЧФ совершили именно в ночь на 6 октября 1943 года. Одна из них в составе 4 катеров безуспешно пыталась встретиться с конвоями противника у Феодосии, а вторая осуществила бесплодный поиск в южной части Керченского пролива.

На Азовском море силами флотилии также велись не слишком успешные действия по нарушению морских сообщений противника.

Бессилие командования Черноморского флота, при полном превосходстве в силах, организовать эффективное нанесение ударов по противнику вызывало законное раздражение Ставки и наркома Н.Г. Кузнецова. И Ставка, и Главный штаб ВМФ требовали немедленной активизации действий.

4 октября командующий Черноморским флотом адмирал Л.А. Владимирский, по указанию наркома ВМФ, поставил перед Азовской флотилией задачу уничтожения в районе приморского села Кучугуры плавучих средств противника. Вечером того же дня 3 торпедных катера вышли из прибрежного поселка Осипенко для обстрела и нанесения торпедного удара по пристани Кучугуры. В тот же день один сторожевой и 4 бронекатера перешли из Ачуева в Темрюк. Оттуда они должны были действовать на вражеских коммуникациях в районе Кучугуры. После выпуска торпед и залпа реактивными снарядами по объекту удара торпедные катера отошли в море. 5 октября в трех милях севернее Кучугуры они встретили две самоходные баржи и потопили одну из них. Однако уничтожения одной баржи было явно недостаточно, чтобы рассматривать операцию как полностью успешную.

Ставились ЧФ и минные заграждения. Однако серьезных помех морским перевозкам противника они также не создали. Коммуникация Керчь – Анапа продолжала функционировать вплоть до эвакуации немецко-фашистских войск из Анапы. Последний немецкий конвой из Анапы, состоявший из 13 груженых десантных барж, ушел 20 сентября 1943 года.

Западнее района боевых действий торпедных катеров, на прибрежных морских сообщениях противника в Крыму между мысом Чауда и мысом Айтодор, эпизодически действовали эскадренные миноносцы. Они выходили из Туапсе вечером. К полуночи подходили к морским трассам противника и, разделившись, в течение 2–3 часов осуществляли одиночные поиски (каждый корабль самостоятельно) вражеских плавсредств. После обстрела береговых объектов корабли соединялись и к наступлению рассвета выходили из района боевых действий на расстояние, обеспечивавшее возможность дальнейшего отхода в свои базы под прикрытием истребительной авиации.

Первый выход на сообщения противника произвели эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Бойкий» в ночь на 1 мая 1943 года. Они осуществляли поиск плавсредств от Ялты до мыса Меганом, обстреляв южную часть Двуякорной бухты и мыс Киик-Атлама. Результаты обстрела неизвестны.

В ночь на 21 мая 1943 года лидер «Харьков» и эскадренный миноносец «Беспощадный» произвели поиск судов противника на коммуникации от Алушты до Феодосии, который никакого реального успеха не имел. Тем не менее, в нашей историографии оба похода эсминцев оцениваются положительно на том основании, что корабли вернулись в базу целые и невредимые. Безрезультатным оказался выход на крымские коммуникации 4 июля 1943 года и четырех кораблей ЧФ.

В ходе боев за освобождение Таманского полуострова корабли эскадры Черноморского флота еще один раз выходили к южному побережью Крыма на поиск транспортных судов и плавсредств противника. Поиск был проведен в ночь на 30 сентября в районе мыса Чауда и мыса Айтодор эскадренными миноносцами «Способный», «Бойкий» и «Беспощадный». Реальных результатов этот поиск не дал. Операция закончилась неудачей. На отходе корабли оказались без обещанного авиационного прикрытия. Единственным положительным моментом этого похода следует признать то, что отряду кораблей в самый последний момент удалось чудом избежать атак немецкой штурмовой авиации.

Адмирал И.В. Касатонов в своей книге «Черноморская эскадра» пишет по этому поводу так: «В это время у командования Черноморского флота почему-то сложилось неправильное мнение о стабильном снижении по различным причинам активности вражеской авиации».

Все три выхода кораблей ЧФ к берегам Крыма окончились безрезультатно, встреч с судами противника не было. Но все дело в том, что наши корабли ходили вслепую, наудачу, а противник почти всегда знал об их присутствии у своих берегов, а иногда и об их местонахождении. В других условиях это могло бы насторожить командование Черноморского флота, но безрезультатные выходы наших кораблей на коммуникации противника еще с 1942 года являлись почти нормой, чаще все списывалось на Его Величество Случай. Однако так бесконечно продолжаться не могло…

Тем временем нарастание боев на Северном Кавказе требовало дальнейшего наращивания усилий и от Черноморского флота. Этого требовали Ставка, нарком. Этого требовала сама обстановка.

Глава третья. Подготовка к удару

Итак, до октября 1943 года, несмотря на все усилия командования ЧФ, никаких реальных успехов в деле срыва эвакуации немцев с Таманского полуострова не было. Провал операции 30 сентября должен был бы заставить оперативный отдел штаба Черноморского флота искать новые пути решения вопроса. Безусловно, немцев следовало атаковать и сильнее, и чаще. При этом, разумеется, нельзя было повторять набеговую операцию по старому сценарию, ибо в этом случае немцы заранее могли предугадать не только последовательность действий наших кораблей, но и заранее просчитать наиболее вероятный маршрут их отхода.

Однако, как мы увидим дальше, штаб ЧФ не только не попытался сделать правильные выводы из последнего неудачного набега, но при разработке нового боевого распоряжения максимально ухудшил даже то, что имелось положительного в старом боевом распоряжении.

На тот момент Черноморским флотом командовал вице-адмирал Л.А. Владимирский. На этом посту он совсем недавно подготовил и весьма успешно провел Новороссийскую десантную операцию с высадкой в ночь на 10 сентября 1943 года морского десанта в сильно укрепленный гитлеровцами Новороссийский порт.

Очередной поход к берегам Крыма командующий флотом вице-адмирал Владимирский назначил на 5 октября. Боевым распоряжением командующего за № оп-001392 от 5 октября 1943 года эскадре Черноморского флота была поставлена следующая задача: силами 1-го дивизиона миноносцев во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота провести в ночь на 6 октября комбинированный набег на морские сообщения врага у южного побережья Крыма. Надлежало обстрелять порты Феодосия и Ялта и уничтожить попавшиеся немецкие плавсредства и десантные суда, отходившие в это время, по данным разведки, из Керчи в порты Крыма. Сама военно-морская операция первоначально получила кодовое наименование «Верп», которое вскоре было заменено на «Вежа».

Для выполнения поставленной задачи из состава эскадры в набеговый отряд выделялись лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Способный», а также восемь торпедных катеров, самолеты: четыре ДБ-3, по одному Пе-2 и Ил-2 и истребительная авиация (по назначению командующего ВВС флота). Для управления действиями кораблей и авиации в Геленджике развернулся командный пункт начальника штаба эскадры капитана 1-го ранга М.Ф. Романова и узел связи. На него было возложено общее руководство действиями кораблей.

Так как в дальнейшем мы будем оперировать таким понятием, как «военно-морская операция», то нелишне будет определиться, что данное понятие в себя включает. Согласно взгляду военно-морского историка капитана 1-го ранга А.В. Платонова: «Одной из самых распространенных форм применения сил являлась (в период Великой Отечественной войны. – В.Ш.) операция. В общем случае под операцией понимается решение какой-либо заранее спланированной и подготовленной задачи. В зависимости от уровня решаемых задач и количества участвующих сил операции могли быть стратегическими, оперативными и тактическими. В некоторых разновидностях военных действий на море существовал еще более мелкий масштаб – диверсионный (разведывательный, разведывательно-диверсионный). По опыту Второй мировой войны содержанием операций на море обычно являлись удары (артиллерией, торпедами, позже авиацией); минные и противоминные, десантные действия; поиск и уничтожение подводных лодок; проводка конвоев, а также маневр силами. При планировании операции предполагаемое противодействие противника учитывалось, как правило, в форме возможного нанесения ударов, и для их нейтрализации предусматривался целый ряд мероприятий. Поскольку до середины Второй мировой войны считалось, что разгромить морского противника можно только артиллерийским оружием, то предусматривались морские бои. Однако их присутствие в плане предстоящих военных действий носило абстрактный характер, так как на момент планирования операции ни место, ни время начала боя, ни противостоящий противник достоверно известны не были. Второй, очень часто встречающейся в литературе формой применения сил, является бой. В общем случае морской бой – это вооруженное противоборство отдельных тактических единиц воюющих сторон и их формирований, протекающее в районе, ограниченном дальностью действия собственных средств обнаружения, направленное на уничтожение противника или принуждение его отказаться от решения поставленной задачи. Бой всегда предусматривал огневое соприкосновение с противником, причем взаимное, в то время как для операции, в отличие от сражений прошлого, это было совсем не обязательно. Еще раз повторимся: при планировании операции мы расписываем действия своих сил, и противник присутствует как бы виртуально, то есть мы просто предполагаем, что он может нанести удар. При этом операция может пройти вообще без встречи с противником. Таким образом, бой наряду с ударом стал главным активно-огневым элементом операции, через который и осуществляется физическое уничтожение противника».

* * *

Теперь попробуем разобраться, кто и как планировал набеговую операцию Черноморского флота на крымское побережье осенью 1943 года.

Передо мной протокол допроса 30 декабря 1943 года командующего Черноморским флотом вице-адмирала Льва Анатольевича Владимирского, 1903 г.р., уроженца г. Гурьева, из мещан, русского, образование высшее, в РККФ с 1922 года, члена ВКП(б) с 1937 года. Допрос проводили главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант Гаврилов, начальник управления контрразведки СМЕРШ Наркомата ВМФ генерал-майор береговой службы Гладков и начальник 2-го отдела управления контрразведки СМЕРШ Наркомата ВМФ капитан 1-го ранга Карандашев:

«Вопрос: Чем была вызвана необходимость проведения набеговой операции на Крым 6 октября 1943 года?

Ответ: Операция была вызвана тем, что противник, после изгнания с Таманского полуострова, начал концентрировать плавсредства в районе Феодосии – Ялты, всего до 20 БДБ (быстроходных десантных барж. – В.Ш.). Вследствие этого стала возможной прибрежная переброска войск. Именно поэтому и было принято решение на операцию… Вообще я лично не был сторонником проведения операции кораблями эскадры в летнее время, т. к. мы не имели достаточного количества истребительной авиации для прикрытия кораблей. Я считал, что целесообразно проводить операцию в неблагоприятную для авиации противника погоду. Однако обстановка у побережья Крыма требовала проведения этой операции. За несколько дней до этого была проведена операция по поиску плавсредств без обстрела, и она прошла благополучно. Идея данной операции принадлежит мне. Кроме того, когда я доложил народному комиссару ВМФ и начальнику Главморштаба вице-адмиралу Степанову о подготовке предыдущей операции, Степанов высказал свою точку зрения о необходимости организации поиска и уничтожения плавсредств противника в светлое время суток, т. е. утром с рассветом. Однако это не являлось мне приказом. Поэтому решение в данном случае я принимал сам».

Из допроса 1 января 1944 года с 22.00 до 23.50 члена Военного совета Черноморского флота контр-адмирала Кулакова Николая Михайловича, 1908 года рождения, уроженца Тульской области Епифанского уезда разъезда Львов, русского, из служащих, в ВКП(б) с 1927 года, в ВМФ с 1932 года, являлся депутатом Мурманского облсовета в 1939 году и депутатом Крымского облсовета в 1941 году, награжден орденом Ленина, медалями «За защиту Одессы» и «За защиту Севастополя». Допрашивали главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант юстиции Гаврилов, начальник управления контрразведки СМЕРШ Наркомата ВМФ генерал-майор береговой службы Гладков:

«Вопрос: В чем состояло Ваше руководство при разработке плана и подготовки операции?

Ответ: Вместе с командующим флотом я заслушивал обстоятельный доклад заместителя начальника оперативного отдела флота капитана 2-го ранга Ерошенко с участием назначенного руководить операцией капитана 1-го ранга Романова. В процессе заслушивания вносился целый ряд поправок и изменений в схему намеченной операции, а затем был заслушан вторичный доклад и план был утвержден Военным Советом.

Вопрос: Кому принадлежит идея операции?

Ответ: Точно вспомнить не могу, но идею этой операции, по-моему, предложил начальник оперативного отдела Черноморского флота капитан 1-го ранга Мельников. За несколько дней до этого проводилась подобная операция, но действия кораблей и отход от берегов противника осуществлялись в ночное время. При докладе о результатах предшествующей операции народный комиссар Кузнецов раскритиковал ее и указал на необходимость проведения таких операций на рассвете. Это указание наркома было поддержано особенно начальником Главного Морского Штаба вице-адмиралом Степановым, который при этом тоже присутствовал. В итоге доклада был сделан вывод, что ночные операции эффекта не имеют, а поэтому задачи поиска и уничтожения плавсредств противника необходимо перенести на светлое время суток. На основе этого вывода и была разработана операция для 1-го дивизиона миноносцев 5–6 октября 1943 года».

Из допроса 29 декабря 1943 года с 17.00 до 19.00 начальника оперативного отдела штаба Черноморского флота капитана 1-го ранга Мельникова Пантелеймона Александровича, уроженца г. Севастополь, русского, отец являлся служителем культа, члена ВКП(б) с 1941 года, образование высшее, в РККФ с 1921 года, награжденного двумя орденами Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалями «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя»:

«Вопрос: Кому принадлежит идея операции?

Ответ: Идея принадлежит командующему флотом вице-адмиралу Владимирскому».

Из допроса начальника штаба Черноморского флота контр-адмирала Елисеева Ивана Дмитриевича, 1901 года рождения, уроженца г. Москвы, русского, в ВМФ с 1920 года, ранее не судимого, члена ВКП(б). Допрос Елисеева вели главный прокурор ВМФ генерал-лейтенант юстиции Гаврилов и помощник военного прокурора ЧФ подполковник юстиции Шейн: «Учитывая неоднократные требования генерала армии Петрова об усилении ударов флота по плавсредствам противника, у Владимирского возникла идея нанесения удара по плавсредствам противника силами надводных кораблей. Так как проведенная ранее операция, рассчитанная на отрыв от берега в ночное время, должного эффекта не дало, Владимирский считал возможным планировать операцию с таким расчетом, чтобы надводные корабли обстреляли порты и действовали по поиску плавсредств противника в светлое время суток. На основании воздушной разведки мы считали, что на аэродромах Крыма находится до 100 самолетов, из них 20 Ю-87. Идея командующего была разработана заместителем начальника оперативного отдела капитаном 2-го ранга Ерошенко, совместно с начальником штаба эскадры капитаном 1-го ранга Романовым, назначенного комфлотом руководить операцией.

После разработки намеченной операции она была доложена командующему флотом и он ее одобрил. Докладывалась эта разработка и находившемуся в штабе Черноморского флота народному комиссару Кузнецову. Проведение операции наркомом было санкционировано. Обеспечение прикрытие кораблей с воздуха боевым распоряжением Военного Совета было возложено на командующего ВВС, а конкретные задачи по обеспечению прикрытия кораблей в боевом распоряжении не ставились. Вся организация действий истребителей авиации должна была разрабатываться в штабе ВВС, но разрабатывалась ли она, мне неизвестно. После объявления боевого распоряжения Негоде (командир дивизиона миноносцев ЧФ. – В.Ш.) на корабли прибыл комфлота Владимирский, который лично проинструктировал командиров. Одновременно он отменил участие в операции торпедных катеров и перенес обстрел Феодосии на более раннее время, т. е. на 5.30 вместо 6.00. Отмена участия торпедных катеров была вызвана нецелесообразностью их использования, в виду дальности действия.

Считаю необходимым дополнить свои показания следующим: Составленный по указанию командующего ЧФ план проведения набеговой операции на коммуникациях противника. План этот был составлен под моим руководством капитаном 2-го ранга Ерошенко. Принят он вице-адмиралом Владимирским не был. Командующий считал необходимым включить в план операции участие авиации и торпедных катеров и назначить командовать операцией Романова. Задачей операции по новому варианту явилось не только уничтожение плавсредств на коммуникациях противника, а и обстрел вражеских портов надводными кораблями, сочетающиеся с нанесением ударов с воздуха бомбардировщиками и с моря торпедными катерами. Против внесенных командующим корректив я не возражал и считал возможным проведение такой операции. Все замечания комфлота я передал тов. Ерошенко, который на основе их составил боевое расписание, по которому и была проведена операция 1-го дивизиона эсминцев 5–6 октября 1943 года».

Из протокола допроса 17 декабря 1943 года начальника оперативно-планового отделения оперативного отдела штаба Черноморского флота капитана 2-го ранга Ерошенко Виктора Алексеевича, 1911 г.р., уроженца Таврической губернии, русского, из служащих, члена ВКП(б) с 1940 г., в ВМФ с 1926 г., награжденного орденом Отечественной войны 1-й степени и медалью «За оборону Севастополя». Допрос проводил заместитель начальника следственного отделения отдела контрразведки СМЕРШ ЧФ капитан Назаров:

«Вопрос: Какое лично Вы принимали участие в проводимой операции трех кораблей с 5 по 6 октября 1943 года?

Ответ: По заданию командования лично я, как начальник оперативно-планового отделения, разработал план операции по обстрелу порта Феодосии и поисков плавсредств противника у южного берега Крыма. Я лично докладывал командующему флота разработанный мной план, позднее докладывал боевое распоряжение для утверждения.

Вопрос: Кто кроме Вас участвовал в разработке плана этой операции?

Ответ: В разработке плана этой операции, проводимой с 5 по 6 октября, вместе со мной участвовали флагманский штурман капитан 2-го ранга Ковель Юрий Петрович. В процессе разработки плана присутствовали капитан 2-го ранга Негода – командир 1-го дивизиона миноносцев, капитан 1-го ранга Романов – начальник штаба эскадры ЧФ и начальник оперативно-планового отдела штаба ВВС ЧФ полковник Смирнов.

Вопрос: Какая задача решалась этой операцией?

Ответ: Задача этой операции состояла в том, чтобы совместными ударами миноносцев, торпедных катеров и авиации уничтожить плавсредства противника, стоящие в порту Феодосии и на внешнем рейде. Одновременно провести поиск и уничтожение плавсреств противника у южного берега Крыма.