Гибель «Харькова». Роковой день Черноморского флота

Вопрос: Когда корабли, указанные Вам, прибыли в порт Туапсе, они были обнаружены авиаразведкой противника?

Ответ: Над портом на значительной высоте (3–4 тысячи метров) раза два или три пролетал самолет противника и очевидно обнаружил корабли. По самолету береговые батареи открывали огонь, база покрывалась дымовой завесой, но неэффективно».

5 октября командующий Черноморским флотом вице-адмирал Л.A. Владимирский подписал боевое распоряжение, согласно которому 1-й дивизион эсминцев, во взаимодействии с торпедными катерами и авиацией флота, в ночь на 6 октября должен произвести набег на морские сообщения противника у южного побережья Крыма и обстрелять порты Феодосия и Ялта. Цель операции – уничтожение плавучих средств и десантных кораблей противника, покидающих Керчь. Общее руководство действиями кораблей, как уже отмечалось выше, поручили начальнику штаба эскадры капитану 1-го ранга М.Ф. Романову, находившемуся на командном пункте в Геленджике. По прибытии в Туапсе командир 1-го дивизиона миноносцев Черноморского флота капитан 2-го ранга Н.Г. Негода получил боевое распоряжение. До выхода в море оставалось всего 4 часа.

Из материалов следствия: «Совершенно Секретно. Операция «ВЕЖА». Командиру 1 ДММ ЧФ капитану 2-го ранга Негоде, ВРИД Командующего РО (разведотдела. – В.Ш.) ВВС ЧФ полковнику Петрову, копия: командующему эскадрой ЧФ вице-адмиралу т. Басистому.

«Боевое распоряжение

Штаб ЧФ

«октября 1943 г.

м. Магры

Обстановка: Противодействие выводу плавсредств противника из Керченского пролива в Феодосию, Ялту, Севастополь.

Задача: На рассвете 5.10.43 г. у южного берега Крыма произвести поиск и уничтожение плавсредств противника.

Состав сил и организация командования: эсминцы «Способный» и «Беспощадный», ИА (истребительная авиация. – В.Ш.) по назначению командующего ВВС. Командует операцией командир 1ДММ капитан 2-го ранга Негода.

Выполнение операции: Выход кораблей из Туапсе в 20.00 04.10.1943 г. Переход и поиск, согласно схемы. В светлое время корабли прикрыть ИА. Возвращаться в Туапсе.

Указания по связи: Корабли имеют вахты в варианте № 111 для связи с ФКП ЧФ и внутри дивизиона, кроме того вахту приема циркулярных радиограмм. По сигналу с ФКП о вылете ВР (воздушной разведки. – В.Ш.) – открыть вахту в варианте № 125. Связь с авиацией прикрытия, согласно циркулярных указаний начальника связи ЧФ № 09, связь внутри дивизиона по Т-7. Опознавание действующее.

Командующий ЧФ вице-адмирал Владимирский, член Военного Совета контр-адмирал Кулаков, начальник штаба контр-адмирал Елисеев».

Получив боевое распоряжение, капитан 2-го ранга Негода вызвал к себе командиров участвующих в операции кораблей и поставил им задачу готовности к выходу к 20 часам 00 минутам 5 октября 1943 года.

Любопытно, что при этом штаб и политотдел эскадры ЧФ о предстоящей операции извещены не были. Возможно, это было сделано преднамеренно, с целью сохранения военной тайны. Возможно, налицо просто очередное головотяпство, когда одна рука не ведает, что творит вторая. На последнее, по крайней мере, достаточно прозрачно намекается в политическом донесении, о котором мы будем говорить позднее.

Из протокола допроса 22 декабря 1943 года в качестве свидетеля бывшего командира БЧ-1 эсминца «Способный» (в допрашиваемое время командира БЧ-1 эсминца «Бодрый») старшего лейтенанта Костржевского Леона Леоновича, 1914 г.р., уроженца г. Севастополь, поляка, из крестьян, в ВМФ с 1936 г., закончил ВВМУ им. Фрунзе, член ВКП(б) с 1940 г. Награжден медалями: «За отвагу», «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя». Допрашивал начальник отдела контрразведки эскадры капитан 2-го ранга Савельев:

«Вопрос: Что Вам было известно об операции предварительно перед выходом в море?

Ответ: В операции все три корабля вышли из Батуми 3 октября примерно в 20 часов, пришли в Туапсе часов в шесть 4 октября, где простояли весь день 4 октября и 5 октября. Часов в 17 5 октября я был вызван на эсминец «Беспощадный», где встретил штурманов других кораблей Телятникова и Глазунова. Дивизионный штурман тов. Бармоткин предложил нам снять кальку всей операции (переход: Туапсе – точки обстрелов – Туапсе).

Вопрос: Лично у Вас какие-либо вопросы по кальке к дивизионному штурману были?

Ответ: Никаких вопросов по кальке к штурману дивизиона у меня не было. Для меня все было ясно.

Вопрос: А у других штурманов?

Ответ: Вопросов так же не было. В порядке уточнений были высказывания – почему близко от берега проходит курс в районе Коктебеля, а также близко от берега была выбрана точка соединения всех кораблей – в районе Алушты в 4-х милях от берега, в непосредственной видимости с берега. Но эти замечания не носили какого-либо характера обсуждения плана операции.

Вопрос: Данными о состоянии погоды, прогнозами последними вы были снабжены?

Ответ: Этими данными я, как штурман, располагал полным прогнозом погоды. Он был хорошим, что впоследствии и подтвердилось.

Вопрос: За время стоянки кораблей авиация противника вас обнаружила?

Ответ: Да, разведчик противника над базой Туапсе был 4 и 5 октября».

* * *

Итак, согласно плану набеговой операции, артиллерийский обстрел портов Ялта и Феодосия было решено произвести на рассвете 6 октября. Задача подавления передовых батарей противника в случае их противодействия была поставлена авиагруппе из 4-х самолетов Ил-2 и двух самолетов Б-3. Стрельба кораблей по береговым целям должна была корректироваться двумя самолетами-корректировщиками – ДБ-3 и Пе-2, а для их прикрытия выделялись 4 истребителя. Прикрытие кораблей на отходе возлагалось на 6 истребителей дальнего действия «киттихаук» (это были все наличные самолеты данного типа), из расчета иметь по 3 самолета в смене. Подход кораблей на дальность действия своих истребителей планировался на 9–10 часов утра. С подходом кораблей на дальность действия ближних истребителей, ориентировочно к 9–10 часам, 6 октября штаб ВВС флота планировал усиленное прикрытие кораблей в составе 12 самолетов типа ЛаГГ-3 и Як-1.

Именно в это время на Черноморский флот прибыл из Москвы нарком ВМФ адмирал флота Н.Г. Кузнецов. Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В начале октября 1943 года маршал А.М. Василевский в штабе Южного фронта ознакомил меня с доложенным в Ставку планом овладения Крымом. По замыслу Южный фронт, обходя Мелитополь, должен был захватить Сиваш, Перекоп, район Джанкоя и ворваться в Крым. Одновременно намечалось высадить воздушный десант в район Джанкоя, а в Геническе силами Азовской флотилии – морской десант. После этого разговора я отдал соответствующие распоряжения командующему Азовской флотилией».

Затем Н.Г. Кузнецов отправился в штаб Черноморского флота, чтобы заслушать командующего флотом о подготовке десантной операции в Крым и ознакомиться с ходом набеговой операции «Харькова» и двух эсминцев.

Исходя из вышеизложенного, могу предположить, что набеговая операция была организована именно 5–6 октября совсем не случайно. Судя по всему, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Владимирский решил продемонстрировать прибывающему к нему на флот наркому «фирменную» операцию черноморцев.

Итак, утром 5 октября 1943 года командир 1-го дивизиона эскадренных миноносцев эскадры Черноморского флота капитан 2-го ранга Негода получил боевое распоряжение Военного совета ЧФ на проведение набеговой операции к берегам Крыма и схемы решения.

В Центральном военно-морском архиве имеются разведсводки штаба ЧФ на 5–6 октября 1943 года. Для нас наибольший интерес представляет последняя разведсводка, полученная непосредственно перед выходом кораблей в море, ведь именно изложенные в ней разведданные и были положены во главу угла действий отряда кораблей. Это разведсводка № 556 на 22 часа 00 минут 05.10. 1943 года. Вот ее текст: «…В Ялте – 1 БДБ, 2 ТКА. Феодосия – 16 БДБ, 6 паромов «Зибель», 3 СКА, из них 9 БДБ, 4 «Зибеля» и 3 СКА на рейде. Керчь – рассредоточено 16 плавединиц. Авиация – 29 самолетов на аэродромах. ТКАТКА, СКАСКА, ТЩТЩ конвоировал конвой и отдельные суда в районах озера Табачник, мыс Сарыч, мыс Фиолент. На коммуникациях противника Керченский пролив-Ялта-мыс Сарыч. Состав сил: восточнее мыса Аю-Даг – 12 БДБ, 7 барж, 4 ТЩ, у мыса Киз-Аул – 5 ТКА, 6 миль восточнее озера Табачник – 1 БДБ, 3 ТКА».

Таким образом, по данным разведки ЧФ на коммуникациях вдоль крымского побережья между Керчью и Ялтой вечером 5 октября находилось большое количество плавсредств противника, большинство из которых до наступления ночи из района уйти не могли.

Здесь сразу отметим, что если для подготовки отряда кораблей к решению типовой задачи суток могло быть достаточно, то для отработки всех вопросов организации с авиацией их хватить не могло. Одно дело, если командиры участвующих в операции сил могут быть собраны на инструктаж вместе, а потом еще уточняют детали друг у друга. Совсем другое дело, если все участники принимают решения раздельно. Еще хуже, если эти решения заслушивают и утверждают разные военачальники, а времени на согласование этих решений уже не остается. В данном случае именно все так и получилось.

* * *

От ВВС Черноморского флота в операции должны были участвовать 1-я минно-торпедная авиационная дивизия, самолеты 11-й штурмовой авиадивизии (47-й штурмовой авиаполк и 9-й истребительный авиаполк), 25-й истребительный авиаполк (от 4-я истребительная авиадивизия). Уже в ходе самой операции к ней дополнительно были привлечены 30-й разведывательный и 119-й морской разведывательный авиаполки.

5 октября в 23 часа 00 минут на командный пункт 1-й минно-торпедной авиадивизии прибыл начальник оперативного отделения оперативного отдела штаба ВВС майор Букреев, который устно изложил решение командующего ВВС для командования авиадивизии. Ни о каком согласовании речи не шло, т. к. к этому времени корабли были уже в море! На вопрос командира дивизии о необходимости более конкретной ориентировки Букреев предложил снять копию с боевого распоряжения вице-адмирала Владимирского (№ оп-001392 от 5.10.1943 г.)

Каким же было решение командующего ВВС Черноморского флота для 1-й морской торпедной авиадивизии на операцию?

В общих чертах оно выглядело так: в 5 часов 30 минут утра 6 октября самолет Ил-4 должен был произвести доразведку немецких плавсредств на рейде Феодосии и в порту, после чего с 5 часов 30 минут до 6 часов 00 минут должен был корректировать артиллерийскую стрельбу эсминцев, которые должны были к этому времени подойти к Феодосии. Одновременно с 5 часов 30 минут до 6 часов 00 минут четыре Ил-4 должны были подавить огонь береговых артиллерийских батарей противника, расположенных на мысе Киик-Атлама, в Коктебеле, в Феодосии и Сарыголе. С 6 часов 00 минут от точки, с координатами широта 44 градуса 51 минута северной широты и 35 градусов 20 минут восточной долготы, истребители «аэрокобра» и «киттихаук» из состава 7-го истребительного авиаполка 4-й истребительной авиадивизии должны были прикрыть отход эсминцев и переход до точки с координатами 44 градуса 10 минут северной широты и 36 градусов 00 минут восточной долготы. В это время (в 7.00) девять Пе-2 из состава 40-го авиаполка, под прикрытием истребителей, должны были нанести удар по плавсредствам в Феодосии, а также сфотографировать результаты артиллерийской стрельбы кораблей.

На 6 октября авиадивизия, базировавшаяся в то время на аэродроме в Геленджике, имела в своем составе не так уж много боеготовых самолетов. Так, в 5-м гвардейском авиаполку из 18 Ил-4 в строю находились всего 8, в 11-м гвардейском истребительном авиаполку из 15 «авиакобр» в строю были всего 8, в 36-м минно-торпедном авиаполку из восьми Б-3 в были строю 5 и еще 4 А-20-Ж, в 40-м авиаполку из 24 Пе-2 в строю были лишь 14. Исходя из этого количества самолетов, командование дивизии и приняло решение на операцию.

* * *

В 19 часов 20 минут на краснознаменный эсминец «Беспощадный» прибыл командующий ЧФ вице-адмирал Владимирский, который уточнил задачу и перенес начало открытия огня по неприятелю с 5 часов 50 минут на 5 часов 30 минут, с тем чтобы корабли могли раньше начать отход от крымских берегов. Данный факт говорит о том, что в глубине души Владимирский, возможно, все же ощущал пагубность своего решения на подход кораблей к крымскому берегу на рассвете. Только этим можно объяснить чисто импровизированное изменение комфлотом в самый последний момент времени открытия огня. Увы, изменение на 20 минут было явно недостаточным для того, чтобы за это время корабли успели уйти из зоны действия неприятельской авиации. Понимал ли это до конца сам Владимирский? Если понимал, то почему не потребовал от своего штаба срочной переработки плана операции? Если не понимал, то почему перед самым отходом кораблей он все-таки попытался выкроить для отряда Негоды лишних «спасительных» 20 минут?

Закончив инструктаж, Владимирский приказал собранным командирам действовать по обстановке и обязательно выполнить поставленную перед ними задачу.

Из допроса 25 декабря 1943 года бывшего командира эсминца «Беспощадный» капитана 2-го ранга Пархоменко Виктора Алексеевича, 1906 года рождения, уроженца города Артемовска, украинца, в ВКП(б) с 1926 года, в ВМФ с 1923 года, награжденного орденом Красного Знамени, медалями «За оборону Одессы» и «За оборону Севастополя»:

«Вопрос: Командующий предоставлял право действовать командиру дивизиона Негоде по обстановке?

Ответ: Во время инструктажа командующий флотом прямо заявил, что советов на все случаи дать нельзя, и разрешил Негоде, выполняя этот план, действовать по обстановке».

Корабли заканчивали последние приготовления к походу. Что он не будет легким, это понимали все. Увы, предугадать свою судьбу не дано никому…

Глава четвертая. Корабли и командиры