Внутренняя линия

– Когда приступать к подготовке?

– Немедленно. И помни, Крис, ты – Джокер-3, а это ко многому обязывает.

Начало мая 1924

Автомобиль «Изотта-Фраскини» цвета «русский медведь» пронесся по мощеным улицам Сент-Этьена и затормозил у ворот заводоуправления. Массивные железные створки начали расходиться в стороны.

– Здравия желаю, ваше превосходительство! – приветствовал председателя правления охранник с двумя солдатскими «георгиями» на груди.

Генерал Згурский кратко ответил на приветствие и въехал на территорию завода.

Полтора года назад он купил этот мотор, едва ли не за одно название цвета. Вдруг как-то вспомнился медвежонок Мишка, подобранный его стрелками на безымянном сибирском полустанке, когда полки российского Особого корпуса отправлялись через океан спасать Францию. С того рокового тысяча девятьсот пятнадцатого года медвежонок вырос и долгое время служил им своеобразным талисманом. Любимец солдат, он неотлучно был среди них все эти годы, каким-то неведомым чутьем научившись отличать россиян от французов, англичан и всех прочих. Мишка даже как-то пострадал в одной из немецких газовых атак, но бойцы выходили громадного зверя, как заболевшего щенка.

Автомобиль остановился у крыльца, и курившие на нем работники «Манюфактюр д’Арме э Цикле», вытянулись по струнке:

– Господа офицеры!

– Вольно, – скомандовал Згурский, выходя из машины.

Не так давно прежние рабочие и служащие завода по старинной французской традиции решили устроить забастовку и прислали своих вожаков парламентерами. Войдя в кабинет, профсоюзный лидер открыл, было, рот, но наткнулся на холодный взгляд этого чертова русского и, завороженный, стоял перед ним, не говоря ни слова. Группа поддержки жалась за спиной «оратора» в том же состоянии молчаливого ступора. Под немигающим взглядом бывшего генерала пылким сынам Франции казалось, что языки примерзли к нёбу.

– У вас есть десять минут, чтобы приступить к работе, – тихо и внятно сказал генерал.

– Таких, как вы, у нас гильотинировали в тысяча семьсот восемьдесят девятом году! – захлебнулся от гнева рабочий вожак.

– Такие, как я, вступали в Париж в тысяча восемьсот четырнадцатом, – не меняясь в лице, отрезал Згурский. – Экскурс в историю закончен. У вас осталось восемь минут.

Не удовлетворенные переговорами борцы за права устроили митинг во дворе заводоуправления, но только-только начали разминать голосовые связки хоровыми криками «Позор!» и «Долой!», когда, печатая шаг, в воротах появилась колонна в русских военных мундирах без погон. Драка была жестокой, и в результате армия французских безработных пополнилась несколькими десятками новобранцев.

Этот вопиющий случай вызвал бурный резонанс в обществе. Министр экономики лично звонил в Сент-Этьен, требуя пойти на уступки и уволить штрейкбрехеров. Ответом на его гневную отповедь было короткое: «Нет». Владимир Игнатьевич Згурский никогда не отменял приказов. Когда бы министр-социалист получше знал русского генерала, он бы даже не стал тратить времени, поднимая с рычага трубку.

Без малого десять лет назад, когда Особый корпус только двигался во Францию по бескрайним просторам России, чтобы пересесть на ждущие его корабли, полковник Згурский прибыл в Париж для подготовки приема и обустройства войск.

Здесь его ждало крайне неприятное известие: оружие, предоставляемое союзниками русским бригадам, лет двадцать назад было списано в самой Франции! Срочная депеша в Петроград вернулась с ответом: «Решить любыми средствами».

В том, что произошло дальше, полиция разбиралась несколько лет, но без особого успеха. В силу неведомо, каких махинаций «Манюфактюр д'Арме» в Сент-Этьене вдруг перешла в русские руки, и новейшее оружие, выпускаемое там, прямо с конвейера отправилось в распоряжение бригад Особого корпуса. Вызванный для объяснения к президенту Клемансо флигель-адъютант русского императора Владимир Згурский пропустил мимо ушей яростные упреки в подрыве боеспособности французской армии и проговорил с обычной холодной безучастностью: «Ваше высокопревосходительство! Французский завод «Бри Сольен» производит и доныне продолжает отгружать сорок процентов немецкой стали. Я весьма сожалею, что не имел возможности купить и вышеупомянутое предприятие». На этом аудиенция закончилась.

Сейчас фрак «чертова русского» украшала розетка офицерского креста Почетного легиона – признание Францией заслуг генерала перед Республикой – и маленькая золотая буква «Д» под императорской короной – знак братства 16-го Мингрельского, Его Императорского Высочества, великого князя Дмитрия Константиновича, гренадерского полка.

– Полковник Варрава у себя?

– Так точно ваше превосходительство! Георгий Никитич проводит инструктаж с коммивояжерами, отправляющимися продавать велосипеды в Лифляндию.

– Пусть зайдет ко мне.

Згурский прошел в свой кабинет и, остановившись у окна, поднял жалюзи. Прежний председатель правления, как всякий истинный француз, был любителем прекрасного. Открывшийся вид должен был рождать в памяти воспоминания о Версальском парке.

– Разрешите войти? – раздалось за спиной.

Генерал Згурский оторвался от своих мыслей.

– Входите, Георгий Никитич. Присаживайтесь.

– Что нового в Париже?

Генерал поморщился, готовясь ответить на этот неминуемый, но неприятный вопрос.

– Генерал Кутепов настаивает на формировании новых боевых групп для засылки на территорию Совдепии. Великий князь Николай Николаевич говорит о непредрешенчестве, о том, что истомленный большевистским гнетом русский народ-богоносец должен сам без нашего вооруженного вмешательства сделать выбор. Генерал Эрдели призывает «желтых таксистов»[4 - Водителями желтых такси в то время чаще всего были русские офицеры.] сплотиться… Мда-с… Как намедни пошутил один старый знакомец: «Из желтых улан[5 - Желтые уланы – уланы лейб-гвардии уланского Его Императорского Величества полка. В отличие от красных – Ее Императорского Величества.] да в желтые таксисты».

Згурский выжидательно поглядел на собеседника, чье простецкое добродушное лицо могло ввести в заблуждение всякого, кто не был близко знаком с одним из асов русской контрразведки, Георгием Никитичем Варравой.

– Еще какие-то новости? – глядя на озабоченное лицо генерала, спросил его заместитель.

– Да. Очень странные. Из Литвы пришла телеграмма: подполковник Шведов успешно перешел границу, и доставлен в Вильно.

– Тот самый Шведов, который числился военным руководителем в деле Таганцева[6 - Дело Таганцева – сфабрикованное чекистами в 1921 году в Петрограде дело военной организации профессора Таганцева.]? – уточнил Варрава.

– Тот самый. В двадцатом он сбежал из Петрограда, впоследствии примкнул к кутеповским боевикам. Его группа в октябре прошлого года обстреляла автомобиль Троцкого, но, к сожалению, без особого успеха. По утверждению Шведова, спасаясь от погони, они приняли решение пробиваться поодиночке, но к месту сбора кроме него так никто и не пришел.

– Либо этому подполковнику феноменально везет, либо он – большевистский провокатор.

– Выбор невелик… В любом случае, с ним надо встретиться. У Шведова на руках некая секретная информация, которую он должен срочно передать руководству РОВС[7 - Русский Обще-Воинский Союз – эмигрантская военная организация, объединявшая чины белых армий. Насчитывала около 30 тыс. человек. Основана генералом Врангелем.]. Завтра он выезжает в Прагу – там ему дана явка.

– Вы поедете?

– Непременно, – генерал Згурский достал серебряные часы с тремя грациями на крышке, щелкнул, посмотрел время. – Через два часа сорок минут у меня поезд.

– Понятно, – кивнул Варрава. – Весь материал на Шведова и связь с руководителем наших «коммивояжеров» в Праге.

– Именно так, – подтвердил генерал Згурский.

– Будут еще какие-нибудь распоряжения?

– Как всегда – заботиться о процветании фирмы.

– О вашей жене какие-нибудь новости есть? – тихо поинтересовался контрразведчик.

– Нет, о Татьяне Михайловне никаких вестей нет. Но я знаю, что она жива, – лицо Згурского из холодного стало непроницаемо мрачным. – Сделайте любезность, Георгий Никитич: я хочу ознакомиться с делом подполковника Шведова как можно скорее.

– Сию минуту, – Варрава направился к двери. – Чуть не забыл, час назад звонил некий комиссар Рошаль из Сюрте[8 - Сюрте – главное управление безопасности министерства иностранных дел Франции.]. Этот полицейский очень желает поговорить с вами. Он утверждает, что вчера из своего дома пропал бывший казначей армии Колчака, банкир Рафаилов.

Генерал Згурский захлопнул крышку часов и сунул их обратно в карман жилета:

– Если будет снова звонить, сообщите ему, что я обязательно свяжусь с ним по возвращении.

Глава 2

«В этой стране так жарко, что чаша народного гнева пересыхает задолго до того, как успевает наполниться».