Почему такое имя?

– Да вы не бойтесь, Зоя Петровна, – сказал Герман Иванович и подмигнул Тонику. – Блох в мешке нет.

Мама сделала вид, что совсем не думала про блох и пошла за простынями, чтобы постелить их внутрь мешка.

Ребят поместили в маленькой комнатке, дверь которой выходила прямо на лестницу.

– Пора, – прошептал Тимка, едва был погашен свет и в квартире наступила тишина. – Ну-ка, подвинься.

Печально скрипнула покинутая раскладушка, и Тимка штопором ввинтился в спальный мешок.

– Простыни выкинуть, – заявил он. – В снегу с простынями не ночуют.

Они выкинули простыни и несколько минут прислушивались к тишине. Вдруг в коридоре раздалось осторожное шлёпанье босых ног. Кто-то сказал свистящим шёпотом в замочную скважину:

– Тоник, открой, а?

– Петька. Чего ему надо?

Тоник скользнул к двери и открыл, стараясь не скрипнуть. В полумраке он увидел две маленькие фигурки, завёрнутые в одеяла.

– Вам чего?

– В мешок, – сказал Петька.

– Дубина! Марш домой! – прошептал из мешка Тимка.

– Я тоже хочу в мешок, – хнычущим голосом сказала вторая фигурка. Это был пятилетний Петькин брат Владик, прозванный Кляксой за постоянное нытьё.

– Не влезем же! А Клякса-то ещё зачем?

– Не отстаёт, рёва.

В соседней комнате раздались тяжёлые шаги. Тимка молнией вылетел из мешка на раскладушку.

– Лезьте, черти, – выдохнул Тоник и захлопнул дверь. Они с Петькой ухватили Кляксу и затолкнули его в мешок. Петька тоже укрылся в мешке. Тоник остался стоять посреди комнаты.

Герман Иванович осторожно приоткрыл дверь.

– Хлопцы, пусть Барс у вас переночует. Можно?

– Можно, – сказал Тоник. – А вы уже легли? А я вот… тоже… ложусь.

Теперь в мешке было очень тесно.

– Звали вас? – зашептал Тимка. – Мне Клякса коленкой позвоночник сверлит. А ну, лежи тихо!

Клякса попробовал заныть.

– Заткнись, – сказал Петька так сурово, что Клякса сразу замолчал.

– Ну и достанется нам утром, – вздохнул Тоник.

– Мы рано уйдём. Не заметят, – успокоил Петька.

Минуты три они молчали. Клякса начал мирно посапывать носом. Где-то в углу тихонько скулил во сне Барс.

– Знаете что? – начал Тимка. – Просыпать нам нельзя. Попадёт, если увидят. Давайте дежурить по очереди. Каждый час меняться будем. Вон и часы.

В темноте светился циферблат будильника.

– Здорово, – сказал Петька. – Будто мы в походе.

– Давайте, будто наш пароход налетел на айсберг, и мы высадились на льдину, – предложил Тоник.

– На что налетел? – не понял Петька.

– На айсберг, на ледяную гору. Такие в северных морях плавают.

Тимка не согласился высаживаться на льдину.

– Там еды нет. Лучше на необитаемый остров. На острове хоть белые медведи.

Они поговорили ещё немного, поспорили, водятся ли на Северном полюсе пингвины и бывает ли над южным полюсом северное сияние. Потом договорились, что первым будет дежурить Тимка. Кляксу от дежурства освободили.

У Тоника слипались глаза.

– Спишь? – спросил Тимка.

– Сплю. Чего нам бояться? Полярная ночь кончилась.

– Скоро за нами придёт самолёт.

– Конечно. Но следи за белыми медведями. Возьми мой револьвер.

Через час Тимка локтем растолкал Тоника.

– Твоя очередь. Слышишь?

– Ага… – зевнул Тоник.

Тимка повернул голову и прошептал ему в самое ухо:

– Ты Петьке дай поспать побольше. Всё-таки мы старшие.

– Конечно, – пробормотал Тоник. – Дам…

Он сказал это машинально, а думал о другом. Тоник думал, что тень, которая ложится от него на снег, очень длинная. Так было потому, что солнце стояло совсем низко. Большое, красное, как спелый помидор, оно повисло над кромкой льдов. Снег был залит оранжевым светом. Фиолетовые тени далеко тянулись по нему от ледяных глыб.

Льды кончались у чёрных береговых скал.