Оценить:
 Рейтинг: 3.67

Готы

<< 1 2 3 4 5 6 ... 8 >>
На страницу:
2 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Ответ один. Все говорит в пользу возможности, осуществимости такого предприятия. Древнегреческий мореплаватель Пифей из средиземноморского порта Массалии[15 - Лат. Массилия, ныне – Марсель (Франция).] за 300 лет до описываемых нами событий вышел из устья Гарумны[16 - Гаронна (Франция).], в месте ее слияния с Дуунной[17 - Кельтское название («Быстрая Вода») французской реки Дордони (лат. – Дуранний).], и обогнул Оловянные (Британские) острова. В далеких каледонских[18 - Каледония – древнее название Шотландии (Скоттии, Шкотии), до переселения в нее кельтского племени скоттов, мигрировавших из Ибернии (Гибернии) – нынешней Ирландии.] гаванях потомок Одиссея выведал у местных мореходов сведения об оживленном морском сообщении между Британией и Скандзой. Моряки указали греку путь, предупредили об опасностях. Предупрежден – значит, вооружен. Пифею – в IV в. до Р. Х. удалось доплыть до Туле[19 - Туле (Тиле, Тула, Фула) – Норвегия, а возможно, Исландия или даже Гренландия, что менее вероятно.]. Соответствующие сведения дошли до нас в сохранившихся отрывках его бесценного «перипла» – описания плавания на край света, содержащего данные о жизни в Западной Скандинавии, о полярной ночи, приливах, отливах и многом другом.

Следовательно, мореплавание в этих широтах было распространено задолго до Великого переселения народов. На территории нынешней Швеции[20 - Например, близ Фрёйеля на острове Готланд (букв. – Готская земля).] сохранились подобия древних ладей, выложенные из необтесанных камней. Мореходное искусство скандинавских народов уже в давние времена стояло на таком высоком уровне, что перспектива переплыть Янтарное море их нисколько не страшила. Ведь они были привычны к плаванию по гораздо более опасному и суровому Северному морю, или «Дышащему океану», если выражаться языком массалийца Пифея. Да и корабельного леса было сколько угодно. Поэтому то, что писал восточноримский историк готского, или, точнее, гото-аланского, происхождения Иордан (Иорнанд) в своем труде «О происхождении и деяниях гетов»[21 - Иордан (?—551 г. по Р. Х.) – вообще-то, не историк, а нотарий, т. е. писец-канцелярист по профессии, считавший гуттонов, видимо, предками остготов. С целью возвеличить своих готских пращуров, неправомерно отождествлял готов с фракийским (или иранским – по мнению, например, Стефана Флауэрса) по происхождению народом гетов, создавших при царе Бурвисте-Буребисте-Биребисте-Беребисте сильное царство, соперничавшее с Римом, а также с ираноязычнами скифами.], сокращенно именуемом «Гетика» и запечатлевшем на тысячелетия начало перелома в судьбах всего античного мира, несомненно, следует рассматривать как нечто большее, чем просто легенду:

«…На просторах северного океана расположен большой остров по имени Скандза, подобный лимонному листу, с изогнутыми краями, вытянутый в длину и закругляющийся. О нем же сообщает и Помпоний Мела, говоря, что Скандза расположена в Коданском заливе моря и что берега ее омывает океан. Скандза лежит против реки Вистулы, которая, родившись в Сарматских горах (Карпатах. – В.А.), впадает в северный океан тремя рукавами в виду Скандзы, разграничивая Германию и Скифию. Скандза имеет с востока обширнейшее, углубленное в земной круг озеро, откуда река Вагн, волнуясь, извергается, как некое порождение чрева, в океан. С запада Скандза окружена огромным морем, с севера же охватывается недоступным для плавания широчайшим океаном…»

То, что «Скандза», т. е. Скандинавия (у некоторых авторов – «Скатинавия», «Скандзия» или «Скандия»), воспринималась людьми античного мира в качестве острова, не должно нас удивлять. Сильно вытянутый Скандинавский полуостров примыкает к Европейскому материку лишь на относительно узком участке между Ботническим заливом и заполярной норвежской[22 - Норвежцы до сих пор именуют себя «нурменн» (nordmenn), т. е. «норманны», «северные люди».] областью Финнмарк. Поскольку же Ботнический залив стал судоходным не ранее 900 г. по Р. Х., античные географы считали полуостров Скандзу островом. Однако Иордан совершенно правильно описывает Каттегат[23 - Каттегат – пролив между восточным берегом датского полуострова Ютландия (родины Рюрика-Рорика, букв. «Славного» – основателя российской государственности) и юго-западной (шведской) частью Скандинавского полуострова, соединяющий Северное море с Балтийским.], как омывающий «прилегающую к океану» сторону нынешней Южной Швеции. Он также верно указывает на существование на «Скандзе» большого внутреннего озера, практически делящего современную Швецию пополам между городами Стокгольмом и Гётеборгом[24 - Борг, бург, бёрг (от слова «берг», т. е. «гора») в германских языках – «укрепление», «замок», «город».] («Готским замком»). После нескольких типичных для античных географов замечаний о волках, лишающихся от мороза зрения на льду замерзающего Янтарного моря, и о суровой скандинавской зиме, жестокой не только для людей, но даже для диких зверей, готский историк продолжает:

«С этого самого острова Скандзы, как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг. Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза[25 - По мнению С. Флауэрса, «основанная готами Готискандза – Гданьск (Данциг)».].

Вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов[26 - Руги (ругии).], которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам. Когда там выросло великое множество люда, а правил всего только пятый после Берига король Филимер, сын Гадарига, то он постановил, чтобы войско готов вместе с семьями двинулось оттуда (по смыслу текста, через море. – В.А.)».

В этом месте нам представляется необходимым сделать следующее замечание. Традиционно германских и других «варварских»[27 - «Варварами» в описываемую эпоху «цивилизованные» люди греко-римской культуры называли все народы, чуждые этой культуре, в т. ч. и носителей иных, пусть даже не менее высоких, культур, например персов, индов и др. Философ Аристотель, наставник великого завоевателя Александра Македонского, учил его быть для эллинов (греков) предводителем (гегемоном), для «варваров» же – господином, заботиться об эллинах, как о друзьях и товарищах, и пользоваться «варварами», как животными и растениями. Правда, не все эллины относились к «варварам» с таким высокомерием и предубеждением, особенно после создания евразийской «мировой» державы Александра Великого и возникших на ее развалинах смешанных греко-«варварских» эллинистических государств. Например, известный эллинский географ Эратосфен из Александрии Египетской утверждал, что цивилизация свойственна не только одним эллинам, но и некоторым варварам, например индам, арианам (иранцам), карфагенянам, римлянам. Примечательно, что до подчинения эллинов римлянами первые причисляли последних к «варварам».], например гуннских, царей времен Великого переселения народов именуют по-русски «королями». Нам это представляется неверным, и вот почему. Слово «король» («кароль», «краль», «круль»), как титул верховного правителя, аналогичный германским словам «кунинг», «конунг», «конге», «кёниг», «кинг», вошло в славянские языки (в венгерский – в форме «кираль») не ранее IX в. по Р. Х., как производное от германского имени «Карл». Карлом звали царя германского племени франков, коронованного в 800 г. в Риме на Тибре папой (епископом) римским венцом (западного) римского, а не «франкского» или «германского», императора и вошедшего в историю как Карл Великий. Само древнегерманское имя «Карл» происходит от слова «карл» («керл»), означающего «муж(чина)». Изначально оно пришло из древненорвежского (скандинавского) языка («нуррён»)[28 - Англ. norse. Впоследствии этот древний (обще)скандинавский язык разделился на норвежский, представляющий собой поныне массу диалектов; датский, шведский, исландский, фарёрский, аландский.], в котором «карл» означало «свободный человек», в отличие от «ярла» – аристократа, представителя родоплеменной знати, и «трелла» («дрелла») – раба. Поэтому мы в дальнейшем будем именовать в нашей книге «варварских» правителей, живших до Карла Великого, не «королями», а царями, за исключением цитируемых источников, переведенных на русский язык не нами. Но это так, к слову. «Мы же на прежнее возвратимся», выражаясь языком средневековых русских летописцев.

Предприятие готского царя Филимера было чем-то явно новым для высокоразвитой римской Европы. Народы, населявшие берега Средиземного моря (именуемого римлянами «нашим морем» – маре нострум), давно забыв тягу своих далеких предков к дальним странствиям, ко времени готского «прыжка» через Балтику уже давно оседло жили в городах, занимались земледелием. На протяжении столетий они существовали в рамках прочно устоявшихся государственных форм, привычно обращая свои взоры лишь на «вечный» Рим: только от него ожидали они добра или зла. Янтарное море тоже можно назвать «средиземным». Но там все происходило не «цивилизованно», не в духе порядков высокоразвитой Римской империи, а все еще очень «по-варварски». Народы переселялись, куда хотели. Оседали, где им нравилось. Расчищали себе жизненное пространство силой меча, копья, ножа, а иногда простой дубиной. Более слабый поневоле уступал место более сильному. Даже цари, или, точнее говоря, царьки, нисколько не догадывались о том, что готовят изменение судеб не только своего, но и множества других народов. Что сражаются за земли, за которые другие народы будут сражаться после них, на протяжении 20 веков. Что они поселяются в устье Вистулы[29 - Висла.] (в «Гетике» Иордана – Висклы) – реки, где через два тысячелетия разразится величайшая из войн в истории человечества. Всех их, селившихся там друг рядом с другом в те давние годы, занимали гораздо более скромные, приземленные мысли. Они думали о гораздо более простых вещах – о пище и о жизненном пространстве для людей и для скота.

В труде «Размышления о французской революции» англо-ирландского консервативного мыслителя Эдмунда Бёрка содержится следующая сентенция: «Чтобы мы любили свою страну, она должна обладать чем-то, за что ее возможно любить»[30 - Вариант перевода: «Если вы хотите заставить нас любить свою страну, сделайте ее милой нашему сердцу».]. Вероятно, в пору седой готской древности их «скатинавскую» родину любить было особенно не за что. Не была она «милой готскому сердцу» – и все тут. Не могли готы отнести к себе пословицу: «Где родились, там и пригодились»…

О том времени до нас не дошло ни одного готского сказания, ни одной героической песни, сложенной в честь переправы готов через море, или в честь обретения ими новой родины, в отличие, скажем, от подробных, содержательных саг, сложенных тысячу лет спустя о заселении другими северными германцами Исландии (возможно, Туле, до которой доплыл массалиец Пифей) и сохранившихся до наших дней. Видно, не достигли еще древние германцы уровня своих исландских потомков. А если и достигли, то… уж слишком беспокоен и подвижен был окружающий их мир. Так что ни у кого из готов не было ни времени, ни сил вырезать рунами[31 - Руны (от слова «рун», т. е. «тайна») – письменность древних германцев, вытесненная с принятием христианства латиницей. На территории Швеции руны употреблялись вплоть до XIX в. Рунические символы высекались или вырезались на камне, металле, дереве, кости. Специфическая угловатая форма рунических знаков приспособлена для вырезания. Свои руны имелись также у древних тюрок, булгар, угров (венгров) и, возможно, гуннов: на драгоценных сосудах из «клада Аттилы» имеются рунические надписи.] на дереве или тем более на камне, длинные песни и сказания.

Так что остается нам, дав волю фантазии, самим попытаться представить себе, как целая треть готского народа переплывала Янтарное море, именуемое у Иордана также Германским. Вероятнее всего, никто из готов не думал, что плывет «на авось», «в никуда» или «куда глаза глядят». Торговцы – вечные первопроходцы и «разведчики земель» у всех народов – несомненно, и до готского переселения курсировали между устьем Вистулы и Скандзой. Ведь река Вистула традиционно была торговой артерией между Евксинским понтом и Восточным Средиземноморьем на юге и землями, прилегающими к Янтарному морю, на севере. Устья рек, особенно столь важные, как дельта Вистулы, были с древнейших времен населены гораздо гуще, чем другие части суши, ибо торговля давала куда больше возможностей и обеспечивала куда лучшие условия жизни и заработка. Да и рыболовство было в то время не слишком трудным и весьма доходным ремеслом. Рыба служила дополнительным питанием и товаром для меновой торговли с жителями поселений, расположенных выше по реке.

Вряд ли готские мигранты ожидали найти дельту Вистулы полностью незаселенной. Скорей наоборот. Переселенцы из Гёталанда в «Готискандзу» предполагали, что смогут жить там без чрезмерного вложенья сил и средств. Без инвестиций, выражаясь современным языком. Без необходимости самим валить и корчевать леса. А потом долго ждать урожая. Нет, это заселение готами первой освоенной ими территории на Европейском материке было заранее просчитанным и спланированным захватом. Ибо в «Готискандзе» – стране, чьи зажиточные обитатели, к примеру, те же упомянутые Иорданом ульмеруги (руги, ругии) или их соседи, давно занимались весьма прибыльным мореходством и торговлей, – завоевателям наверняка было чем поживиться. Там готских переселенцев ожидали не убогие селенья бедных пахарей и не кочевья легких на подъем, подвижных, как песок, номадов, способных быстро откочевать со своими стадами подальше от нежданных пришельцев, а, так сказать, уютное и теплое «гнездо» для готских «кукушат».

Но это «гнездо» очень скоро оказалось им мало?. Ибо из-за моря в «Готискандзу» прибывали все новые готы. Ибо до них очень скоро дошли известия об удачном захвате новой земли, завоеванной (как видно, без особого труда; хотя, кто знает?) воинственным передовым отрядом готского народа. Мигранты прибывали с семьями. Заключались все новые браки. В условиях наступившего в «Готискандзе» мира и обретенного изобилия готский народ стал плодиться и размножаться.

Свидетельства более поздних, лучше известных ученым времен говорят, что подобный, вообще-то достаточно типичный процесс, занимает, при наличии определенных обстоятельств и условий, относительно немного времени. Передовой отряд потомков хоть и отдаленных, готов Филимера – викингов-норманнов, более поздних выходцев из «Скандзы», поселившихся в западной части королевства франков, получившей в честь них название Нормандии, насчитывал на первых порах всего пару сотен мигрантов. Очень скоро они стали получать подкрепления из Скандинавии. Всего через несколько лет «северные люди»[32 - Любопытно, что норманнов, включая т. н. варингов, вэрингов, варангов, варягов, переселившихся в более южные части Европы из той же самой Скандинавии, из которой за несколько столетий до них переселились на Большую землю готы, почему-то принято именовать «северными германцами», а вот их предков готов и других германцев – гепидов, вандалов, бургундов, переселившихся вместе с ними из «Скатинавии», – «восточными германцами».] во франкских владениях стали настолько многочисленными, что смогли перейти к все более глубоким рейдам и обширным завоеваниям в центральных областях Франкской державы. Аналогичным образом обстояло дело с норманнскими вооруженными переселенцами в Южной Италии и на Руси. Да и с арабами, принявшими в VII в. ислам. Молниеносно переправившись через Геракловы столпы, получившие в честь арабского полководца Тарика ибн Зияда название Джебель аль-Тарик, «Горы Тарика», или, по-нашему, по-европейски – Гибралтар, воины ислама быстро покорили южноиспанские области, а вслед за тем – и другие части Испании, разбив ее предыдущих завоевателей – вестготов.

По какой же причине готы на протяжении нескольких десятилетий оставались в этих первых покоренных ими прибрежных областях дельты Вистулы? Вероятно, переправа через Янтарное море занимала больше времени, чем переправа через Британский океан[33 - Пролив Ла-Манш.] или Геркулесовы столбы[34 - Гибралтарский пролив.]. К тому же норманны и арабы были, видимо, более воинственными и подвижными, чем готы. Германские переселенцы с «острова Скандзы» готского периода предстают мысленному взору позднейших историков довольно медленно странствующими племенами, не привыкшими еще к образу жизни вооруженных грабителей, как к чему-то само собой разумеющемуся, в отличие от более поздних морских и сухопутных разбойников – стремительных арабов и норманнских викингов.

У Иордана и его предшественника Кассиодора, записавших готские сказания, говорится, что в «Готискандзе», на новой родине, обретенной готами на южном побережье Янтарного моря, успели смениться пять готских царей, прежде чем переселенцы со «Скандзы» в «Готискандзу» решились покинуть это насиженное «гнездо» и отправиться дальше. Что может с равным успехом означать: готы прожили в Южной Прибалтике 40, 50, 80 или 100 лет. Но это – с одной стороны. С другой же стороны, надо учитывать следующее. Готские переселенцы, несомненно, пребывали на захваченных ими в «Готискандзе» прибрежных плацдармах в состоянии перманентной войны. Теснимые туземцами, стремившимися сбросить незваных гостей в море, из-за которого те приплыли, готские «вооруженные мигранты» нуждались в энергичных и молодых царях, точнее говоря, в военных предводителях. А значит, готские цари силой обстоятельств сменялись довольно часто.

Все это может разочаровать уважаемого читателя, ибо звучит слишком уж неопределенно и туманно. Особенно если сравнить эти первые сообщения о готах с тем, что нам известно, например, о ранней истории Рима, италийского города-государства, разросшегося до размеров «мировой» державы, все подробности и перипетии развития которого – в том числе, в период первых десятилетий пребывания готских мигрантов в устье Вистулы – известны нам не только из современных бульварных романов и повестей, но и из немалого числа античных литературных памятников, тщательно фиксировавших даже самые мельчайшие события в жизни «потомков Ромула»[35 - Царь (лат. рекс) Ромул – сын бога войны Марса, сам ставший после своего таинственного исчезновения богом-двойником Марса – Квирином, легендарный основатель города Рима на Тибре и, тем самым, Римской «мировой» державы.]. И все-таки нам очень повезло: мы знаем о первых шагах готов по европейской «Большой Земле» – хотя бы столько, сколько знаем. Ибо вся обширная территория Германии в начале христианской эры представляла собой, с точки зрения «цивилизованных людей», «терра инкогнита», т. е. «неведомую землю». Землю, недоступную для изучения и описания образованными людьми античного мира, в силу своей непроходимости. Люди греко-римской Экумены давно уже проложили караванные пути через пустыни, и даже горные дороги через Альпы. Но обширные, дремучие леса и болотные трясины казались им по-прежнему непреодолимыми препятствиями. А древняя Центральная Европа была настолько переполнена болотными трясинами и дремучими лесами, что мы сегодня просто не можем себе этого представить.

Между тем нам хорошо известно, что греческий историк и географ римской эпохи Страбон[36 - Страбон (64/63 до Р. Х. – 23/24 по Р. Х.) – автор «Географии» в 17 книгах, лучшего источника по географии античного мира.] уже вскоре после Рождества Христова, в годы правления Октавиана Августа[37 - Гай Юлий Цезарь Октавиан Август (при рождении – Гай Октавий Фурин) – внучатый племянник римского полководца и политика Гая Юлия Цезаря, усыновленный им (годы жизни: 63 до Р. Х. – 14 по Р. Х.). Фактический основатель Римской империи и ее первой правящей династии Юлиев-Клавдиев. Император, «принцепс», т. е. «первый (из сенаторов)», 13-кратный консул с полномочиями (народного) трибуна, великий понтифик (первосвященник), «Отец Отечества». Получил почетное звание «Август» («Священный», греч. «Севаст»), вошедшее в титулатуру всех последующих правителей Римской империи (император цезарь август такой-то). При Диоклетиане (284–305) Римская империя была формально разделена между двумя верховными правителями, именовавшимися августами. У каждого из августов имелся заместитель, получивший титул цезарь (цесарь, от этого – слав. титул царь), или кесарь (греч. кайсар, от этого – нем. титул императора кайзер). Таким образом, принципат – установленная Октавианом форма римской монархической власти, характеризовавшаяся сохранением многих внешне республиканских форм и атрибутов, – был заменен т. н. доминатом, от слова «доминус», «господин». Диоклетиан, объявивший себя сыном Юпитера (Иовием), официально именовался «господином и богом» («доминус ак деус»).], оставил на страницах своего труда упоминание о готах. Значит, была на то причина. И этой причиной было наличие, и даже изобилие в балтийской «Готискандзе» уникального по своей ценности товара – так называемого солнечного камня: электр(он)а – по-гречески, электр(ум)а – на латыни, или, по-нашему, по-русски, – янтаря. Из-за своего золотистого цвета янтарь назывался по-гречески и на латыни так же, как и сплав золота с серебром. По мнению ряда историков, например Юргена Шпанута, янтарь упоминается Платоном в диалоге «Критий», повествующем об Атлантиде, под названием «орихалк» («желтая медь»).

Кстати, этому же Страбону мы обязаны приведенным в его «Географии» любопытным пассажем о географе Эратосфене[38 - Эратосфен – древнегреческий географ, математик, астроном, поэт, филолог и философ-платоник III в. до Р. Х. Филак (главный хранитель) Александрийской библиотеки. Воспитатель египетского царя македонского происхождения Птолемея Эвергета и его сестры (и жены) Арсиони. Первый известный ученый, вычисливший размеры Земли.] (он-то прекрасно знал, между прочим, о шарообразности Земли), свидетельствующим о том, что не все носители античной кудьтуры смотрели на «варваров» свысока: «В конце своей книги Эратосфен критикует тех, кто делит все человечество на две группы – на греков и варваров, а также и тех, кто советовал Александру (Македонскому. – В.А.) считать греков друзьями, варваров – врагами; было бы лучше, продолжает он, делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров (например, индусы и арианы[39 - Т. е. иранцы. Не путать с христианскими еретиками-арианами, последователями пресвитера Ария.]), кроме того, существуют римляне и карфагеняне с таким удивительным государственным устройством». Увы! – люди столь широких взглядов составляли в то время незначительное меньшинство. И все-таки они были! Но довольно об этом. Вернемся к «солнечному камню» и его добытчикам.

Украшения и материалы для их изготовления – любимые находки археологов. Они остаются неизменными на протяжении тысячелетий. Нередко изделия древних ювелиров столь миниатюрны, что укрываются от жадных взоров и цепких рук кладоискателей. Как легкий и простой в перевозке товар, их находят вдоль всех древних торговых путей. Можно сказать, что именно украшения ведут нас по Древнему миру, как световые сигналы.

Из янтаря, этой легкой и хорошо поддающейся обработке окаменелой смолы хвойных деревьев, начиная с каменного века изготавливали не только подвески, бусы и другие украшения, но и художественно оформленные предметы домашнего обихода. Об этом свидетельствуют археологические находки, причем не только на побережье Балтийского моря, получившего название Янтарного, по встречавшемуся на его побережье в изобилии «солнечному камню». В древности янтарные амулеты и фигуры животных отличались довольно большими размерами. Судя по этому, запасы янтаря были тогда еще очень далеки от истощения. До нас дошла чаша для питья диаметром 7,5 см, выдолбленная из цельного куска янтаря.

Когда массалиец Пифей, как новый Одиссей, плыл меж Геркулесовых столбов, на Крайний Север, т. е. в IV в. до Р. Х., янтарь уже ценился так высоко, что считался священным. Священным почиталось и место наибольшего скопления «электрона» – остров Абал в устье Виадра[40 - Виадр, Видуя (лат.), Одер (нем.), Одра (польск.).]. Море выносило на берега Абала целые глыбы янтаря. Впоследствии этот остров получил у немцев название Свантевустров: вероятно, искаженное славянское «Святой остров», в раннем Средневековье на острове жили сменившие готов славяне, поклонявшиеся там богу Свантевиту-Святовиту. В этой местности был найден крупнейший в истории кусок янтаря весом почти 10 кг. По рекам Видуе и Вистуле издавна пролегали пути в «Страну янтаря». Но только после того, как римляне начали приобретать янтарь в больших количествах, чем греки и другие средиземноморские народы (особенно в императорский период римской истории), наряду с упомянутыми выше «янтарными реками» стали приобретать все большее значение «янтарные пути», проходившие по суше. Главный «янтарный путь» вел из «Готискандзы» и области расселения силингов[41 - Силинги наряду с асдингами (астингами, астрингами) – одна из ветвей восточногерманского племени вандалов. От силингов область их обитания получила впоследствии название Силезия. Некоторые ученые считают силингов германским племенем, отличным от вандалов.] на юг, по территории римской провинции Норик[42 - Австрия.], через Виндобону (нынешнюю Вену) или Карнунт. Последний отрезок Янтарного пути проходил по Эмилиевой дороге, главной дороге Северной Италии, в прославленный, богатый город Аквиле(й)ю: важный стратегический и торговый центр, основанный древними римлянами в 183–181 гг. до Р. Х. на побережье Адриатического моря, чтобы держать в повиновении тамошних венетов (о венетах еще будет сказано далее); соединительный пункт римских дорог, ведших в Паннонию, Норик, Далмацию, Истрию; дорожный узел, именуемый порою (как впоследствии – Венеция) «царицей Адриатики». Из данного, не подлежащего никакому сомнению, исторического факта можно сделать следующий вывод. После непродолжительного периода упадка торговли янтарем, вызванного, возможно, уничтожением римлянами контролировавших «янтарный бизнес» древних этрусских[43 - Этруски (туски, греч. тиррены, тирсены, самоназвание – расены) – народ неизвестного происхождения, создавший в I тысячелетии до Р. Х. в Северной Италии (Тускуле, ныне – Тоскане) высокоразвитую цивилизацию, предшествовавшую римской и усвоенную последней. Этруски были опытными строителями, мореходами, пиратами, торговцами. Римляне заимствовали у этрусков, которых покорили и ассимилировали в ходе долгих войн, институт царской власти, религиозные обряды, гладиаторские бои, колесничные гонки, фасции, арку и многое другое. На морях этруски конкурировали с греками, финикийцами и карфагенянами-пунами, также издавна торговавшими по всему Средиземноморью янтарем, доставляемым ими с Янтарного берега.] торговых династий в ходе римско-этрусских войн, торговля «солнечным камнем» пережила новый взлет, ибо спрос, как всегда, определял предложение. В императорский период римской истории янтарь пользовался все большей популярностью. Этот рост популярности «электрона» – дорогостоящего, но тем более желанного «солнечного камня» – привел к его широкому распространению не только в самой Италии, сердце Римской империи, но и в завоеванных римлянами землях (провинциях): как среди представителей древней родовой знати, разорявшихся, но не желавших соразмерять свои доходы с расходами, так и среди тщеславных «нуворишей» – «новых римлян», выражаясь современным языком, или «новых людей», как их именовали сами римляне, выбивавшихся «из грязи в князи» худородных «скоробогачей», сплошь и рядом – вчерашних рабов, вольноотпущенников (либертинов), выкупившихся на свободу у своих разорившихся хозяев – выродившихся потомков аристократических фамилий, но, несмотря на свое «низкое» происхождение, не желавших ни в чем уступать своим прежним господам, потомкам бессмертных богов или, по меньшей мере, Энея и других легендарных троянских героев, к которым возводили свое происхождение преисполненные фамильной спеси потомки древних патрицианских римских родов, не представлявшие себе жизни без привычной роскоши. Широчайшее распространение «электра» по всей территории Римской империи подтверждается многочисленными находками ювелирных украшений и других изделий из «солнечного камня», доставляемого (по тогдашним понятиям) с самого края света. Наибольший «урожай» произведений ювелирного, и не только ювелирного, искусства, изготовленных из янтаря, дали раскопки Аквилеи – древнего, гордого своим богатством торгового города, являвшегося южной конечной точкой протяженного сухопутного торгового пути, начинавшегося на южном побережье Янтарного моря, в «варварских» землях готов, герулов[44 - Герулы (эрулы, элуры, верлы) – древнегерманское племя, переселившееся, по мнению некоторых античных авторов, в т. ч. Иордана, вместе с готами из Скандинавии (Скандзы, Скандзии, Скандии), или же часть готов. По мнению греко-римских историков Дексиппа, Зонары и Стефана Византийского, герулы были «скифами» или «скифо-сарматами», т. е. иранцами. Стефан Флауэрс считает эрулов «не племенем, но сообществом связанных клятвой воинов, в которое входили представители различных германских племен» («Таинства готов»).] и вандалов[45 - Вандалы (вандилы, вандилии, бандалы), в древнегерманских языках – венделы (вентилы) – древнегерманский племенной союз, близкий готам, вероятнее всего, переселившийся вместе с готами на материк из Скандии и обретший известность в эпоху Великого переселения народов; в 455 г. царь вандалов Гейзерих разграбил Рим на Тибре. В позднем Средневековье, но не ранее, вандалов стали по созвучию этнонимов ассоциировать с винделиками (кельтами) или с предками балтийских славян (венетов, венедов, вендов), заселивших в конце VII в. по Р. Х. земли, на которых до Великого переселения народов обитали германцы-вандалы.].

Наряду с янтарем, основными товарами, вывозимыми в Римскую «мировую» державу из «варварской» Германии, были пчелиный мед, воск, меха, кожи, рабы[46 - Римско-германское пограничье было зоной перманентной «малой» войны, в ходе которой римляне брали множество пленных, обращаемых ими в рабство. Другим источником ввоза в Римскую империю германских рабов были междоусобные войны между самими германцами, по мере приобщения к римской «цивилизации» – со всеми ее соблазнами и пороками – все активнее продававшими плененных ими германцев-иноплеменников римлянам, испытывавшим в силу особенностей своей социально-экономической формации, основанной на массовом рабском труде, куда большую потребность в рабах, чем «отсталые» германцы, «прозябавшие» в условиях общинно-родового строя.], а также… белокурые косы германских женщин и девушек для париков богатых римских модниц.

Во время своего многотрудного плавания на Север около 140 г. до Р. Х. массалиец Пифей еще не встречал на побережье Янтарного моря готов. Вместо готов в будущей «Готискандзе» жил народ лугов (лугиев, лигиев, лигийцев). Лишь римский ученый-энциклопедист (или, как сказали бы древние греки, «полигистор») I в. по Р. Х. Гай Плиний Секунд (Плиний Старший) заменил эти устаревшие географические данные актуальными, приведя в своей «Естественной истории» этноним новых обитателей Янтарного берега – гут(т)онов, т. е. готов. Римский историк I–II вв. по Р. Х. Публий (Гай?) Корнелий Тацит, автор фундаментального труда «О происхождении, расположении, нравах и населении Германии»[47 - Или: «О происхождении германцев и местоположении Германии».] (сокращенно – «Германия»), именовал их готонами:

«За лугиями живут готоны, которыми правят цари, и уже несколько жестче, чем у других народов Германии, однако еще не вполне самовластно. Далее, у самого Океана, – ругии и лемовии; отличительная особенность всех этих племен – круглые щиты, короткие мечи и покорность царям».

Из данного отрывка «Германии» Тацита можно заключить, что готы не истребили лугиев, а лишь оттеснили их на юг, в глубь материка. Известный нам из готского сказания факт исхода готов с территории нынешней Южной Швеции и захват ими земель в устье Вистулы был осуществлен под руководством царей и подтверждается Корнелием Тацитом. В другом его известном сочинении – «Анналах» – изложение римского историка становится подробнее, он даже приводит имя одного из готских предводителей:

«Был между готонами знатный молодой человек по имени Катуальда, в свое время бежавший от чинимых Марободом[48 - Мар(о)бод (30 г. до Р. Х. – 37 г. по Р. Х., Римская империя) – вождь германского племени свевов (свебов, предков современных немцев-швабов). Юношей жил в Риме при дворе римского императора (принцепса) Августа. В 8 г. до Р. Х. свевы, разбитые римлянами в Северной Германии, переселились в Боигем (в «Географии» Страбона и в «Германии» Тацита) – Бойгем-Бойугейм («страну бойев», Богемию – нынешнюю Чехию), где вместе с германскими племенами квадов, лангобардов, семнонов и гермундуров образовали племенной союз маркоман(н)ов во главе с Марободом, объявившим себя царем. Маркоманы вытеснили кельтское племя бойев, давшее название Богемии, т. е. Чехии. В 19 г. Маробод, после неудачной войны с вождем херусков (предков саксов) Арминием, восставшим против римской власти, был свергнут гот(он)ским вождем Катуальдой (Катвальдой), бежал в Рим к императору Тиберию, пасынку и преемнику Августа, и провел остаток жизни в Равенне, получая от римлян пенсию. Вскоре и гот Катуальда, свергнутый и изгнанный, в свою очередь, нашел последнее прибежище у римлян.] насилий и, когда тот оказался в бедственных обстоятельствах, решившийся ему отомстить. С сильным отрядом он вторгается в пределы маркоманов и, соблазнив подкупом их вождей, вступает с ними в союз, после чего врывается в столицу царя и расположенное близ нее укрепление. Тут были обнаружены захваченная свебами в давние времена добыча, а также маркитанты и купцы из наших (римских. – В.А.) провинций, которых – каждого из своего края – занесли во вражескую страну свобода торговли, жажда наживы и, наконец, забвение родины».

Это сообщение Тацита также представляется нам весьма интересным. Из него явствует, что европейская трансконтинентальная торговля продолжала процветать, несмотря на военные действия. Мало того! Несмотря на затяжную войну, в которую Маробод, отсиживавшийся в своей созданной самой природой, окруженной горами бойгемской крепости, вовлек римлян, основные торговые пути между Средиземным и Янтарным морями оставались, как и прежде, оживленными. Римские купцы стали «своими людьми» среди населявших Южную Прибалтику германцев, не только не угрожавших жизни римских выходцев, но и не чинивших регулярно посещавшим «Готискандзу» римлянам никаких препятствий в бизнесе, выражаясь по-современному. Очевидно, готские переселенцы из Скандии пришли в самый центр области, где издавна процветала интенсивная международная торговля. Нам думается, это было не случайно. В боях с местными уроженцами готы силой меча завоевали себе жизненное пространство в дельте Вистулы – области высокого, в сравнении со скудной «Скандзой», благосостояния и уровня жизни – и теперь занялись его обороной, ибо на просторах древней Европы центров оживленного товарообмена, подобно «Готискандзе», открывавших перед теми, кто их контролировал, все новые возможности обогащения, было все еще очень немного.

Почему готы мигрировали именно в такую область, а не в какую-либо живописную и тихую лесную зону, нам становится ясно из краткого сообщения об их появлении в земле лугиев, а также из того факта, что почти все античные географы обозначают готов очень схожими этнонимами, указывающими на их принадлежность к одной и той же германской народности, независимо от различий в написании этих этнонимов. С учетом путаницы названий, царящей в античной географии, да и в географии вообще, данное обстоятельство представляется не случайным совпадением. Частичное объяснение ему мы находим в «Естественной истории» Плиния Старшего[49 - Гай Плиний Секунд Старший (22/24—79 г. по Р. Х.) – древнеримский писатель-эрудит, автор «Естественной истории», крупнейшего энциклопедического труда античности. Погиб при наблюдении за извержением вулкана Везувия, погубившего римские города Помпеи, Геркуланум и Стабии.]:

«Ныне вполне установлено, что янтарь ввозят с определенного участка прибрежной полосы Германии, отстоящего почти на 600 миль[50 - 900 километров.] от паннонского Карнунта. Еще жив римский всадник[51 - Римский всадник (лат. эквес романус) – обладатель звания, объявленного при императоре Августе наследственным, указывающего на принадлежность к высшему, после сенаторского, всадническому сословию (лат. ордо эквестер) римской знати. На некоторые европейские языки переводится с латыни как «рыцарь».], которого Юлиан, надсмотрщик над играми гладиаторов при императоре Нероне, посылал для изучения [пути, по которому ввозят янтарь]. Этот Юлиан изучил все пути торговли (commercia) янтарем и все побережье, откуда он происходит, и привез такое его множество, что янтарными привесками стали украшать сети, с помощью которых загоняли зверей на подиум…» А в другом переводе: «…привез такое огромное количество янтаря, что сетки, защищающие балкон от диких зверей, скреплены были янтарем, а вся арена и носилки для убитых гладиаторов и все прочее снаряжение, необходимое для игр, были сделаны из янтаря, чтобы создать разнообразие в самой пышности каждого отдельного дня этих игр».

«Ничего себе уровень жизни» – наверняка подумает всякий, прочитавший эти строки! Но одновременно – и ничего себе уровень государственного расточительства! Вот на что шли средства, высасываемые из подданных «мировой» державы жадными щупальцами имперского фиска! Но это – так, к слову…

Вес самого большого куска из числа привезенных Юлианом, достигал, если верить Плинию Старшему, 13 фунтов[52 - Римский фунт (от лат. «пондус», т. е. «гиря») равнялся 327,45 г.]. Уже цитировавшийся нами Тацит в «Германии» рассказывает о приобретаемом римлянами у германцев необработанном янтаре: «…нетрудно понять, что это – древесный сок, потому что в янтаре очень часто просвечивают некоторые ползающие по земле или крылатые существа; завязнув в жидкости, они впоследствии оказались заключенными в ней, превратившейся в твердое вещество». А в эпиграмме римского поэта Марциала говорится о муравье: «…капнул янтарь и обвил тонкое тельце его. Так, при жизни своей презираемый всеми недавно, / Собственной смерти ценой стал драгоценностью он». Но дело не в этом, а в том, что готские мигранты получили в свои руки «золотую жилу», хоть и была она в действительности не золотой, а янтарной, но уж так говорится…

В «Естественной истории» Плиний Секунд, со ссылкой на Пифея, сообщает о гут(т)онах, бродящих по Балтийскому побережью, собирающх янтарь и продающих солнечный камень» тевтонам[53 - Тевтоны (тевтонцы) – древнегерманское племя, жившее на западном побережье современной Ютландии, откуда впоследствии вышел Рорик-Рюрик, считающийся основателем русской государственности, и в устье реки Альбиса (Эльбы). В «Географии» создателя геоцентрической картины мира Клавдия Птолемея тевтоны упоминаются как одно из племен «Великой Германии», живущее рядом со свевами. В конце II в. до Р. Х. тевтоны вторглись, вместе с кимврами и другими германскими племенами, в Галлию, нынешнюю Францию. В 102 г. до Р. Х. были разбиты римским войском Гая Мария при Аквах Секстиевых (к северу от Массилии). После этого название тевтонов как племени исчезает. Слово «тевтоны», как и этноним «алеманы», иногда употреблялось расширительно, для обозначения германцев (а затем – немцев) вообще. Отсюда – Тевтонский (Немецкий) орден и др.]. Если верить «Германии» Тацита, они «обшаривают и море, и на отмелях единственные из них собирают янтарь, который они называют глезом[54 - Лат.: Sed et mare scrutantur, ac soli omnium sucinum, quod ipsi glesum vocant, inter vada atque in ipso litore legunt. От слова «глез» происходят слова, означающие «стекло»; в германских языках – нем. Glas, англ. glass, французское слово glace (лед), а возможно, и славянское слово «глаз»: все их объединяет свойство прозрачности.]. Но вопросом о природе его и как он возникает, они, будучи варварами, не задавались и ничего об этом не знают; ведь он долгое время лежал вместе со всем, что выбрасывает море, пока ему не дала имени страсть к роскоши. У них самих он никак не используется; собирают они его в естественном виде, доставляют нашим купцам таким же необработанным[55 - В этом Тацит ошибся. Как мы указывали выше, по данным современной археологии, германцы обрабатывали прибалтийский янтарь-глез-электр еще в каменном веке, изготавливая из него различные изделия.] и, к своему изумлению, получают за него цену».

Согласно Плинию, германцы привозили янтарь главным образом в римскую Паннонию, охватывавшую южную часть нынешней Нижней Австрии и современную Венгрию, иначе говоря – в район «Янтарного пути», прилегающий к Адриатике. По сведениям римского энциклопедиста, Коданский залив до Кимврского мыса, т. е. до нынешнего мыса Скаген, полон островов, самый знаменитый из которых – Скатинавия, размеры которого еще не изучены:

«Там гигантская гора Сево, не ниже, чем Рипейский (Уральский. – В.А.) массив, причем она образует огромный – до самого Кимврского мыса – залив под названием Кодан. Он усеян островами, из них самый известный – Скатинавия. Размеры его не исследованы, а на той части, которая одна только пока изучена, в своих пятистах деревнях живет народ гиллевионов. Они свой остров называют “второй землей” (alterum orbem terrarum). [Остров] Энингия, как считают, размером не меньше Скатинавии.

Далее благодаря [доходившим до этих мест] римским войскам [нам стали] известны 23 острова. Из них самые значительные (nobilissimae): Буркана, его римляне зовут… Глезария за янтарь (вспомним приведенное выше германское название янтаря, заимствованное – “глез”. – В.А.)… А напротив … в Германском море разбросаны Глезарские [острова], их нынешние греки назвали Электридами за то, что на них рождается янтарь (electrum)».

В то же время Плиний сообщает и о некоем острове «Скандиас», отличном, по контексту его «Естественной истории», от «Скатинавии». Темна вода во облацех, как говорили наши предки…

Причины этой – конечно, не единственной – дальней экспедиции ясны и понятны. Причуды и прихоти Нерона вынуждали его окружение постоянно выдумывать что-нибудь новое, чтобы удовлетворить душевнобольного императора. Получить столько янтаря, чтобы украсить им всю цирковую арену в установленный Нероном срок, путем торговли тогда было невозможно, а если и возможно, то по непомерно высокой цене. Вот и пришлось знатному римлянину на императорской службе лично, в сопровождении рабов-носильщиков и/или погонщиков вьючных животных, а также, естественно, многочисленной вооруженной охраны, отправиться к Янтарному морю, в страну электра-глеза «Готискандзу». Ушлые, хитрые купцы предпочитали помалкивать о путях в земли, от торговли с которыми получали доходы, или распространять о них зловеще-фантастические слухи для отпугивания конкурентов. Но теперь «Глава мира»[56 - Известная римская пословица гласила: «Рома капут мунди».], «Вечный город»[57 - Эпитет Рима.] на Тибре благодаря этой счастливой случайности получил, наконец, достоверные сведения «из первых рук», не укрывшиеся и от внимания усердного и любознательного Плиния, привыкшего все тщательно записывать.

Второе античное свидетельство наличия прямых контактов между устьем Вистулы и римской Италией примерно на полтысячелетия младше, т. е. ближе к нам: Теодор Моммзен[58 - Теодор Моммзен (1817–1903) – немецкий юрист, филолог-классик и историк, лауреат Нобелевской премии по литературе 1902 г. за свой главный труд «Римская история», почетный гражданин Рима.] датирует его периодом 523–525 гг. по Р. Х. Этот документ также касается торговли янтарем, что вообще-то удивительно. Оказывается, что и в беспокойной, мало изученной по сей день позднеантичной Центральной Европе, сотрясаемой пограничными сражениями и нашествиями «варварских» народов, по-прежнему исправно и, должно быть, без особых перебоев функционировал древний сухопутный торговый маршрут – «Янтарный путь» между Прибалтикой и Адриатикой.

Знатный римлянин Кассиодор (полное имя – Флавий Магн Аврелий Кассиодор Сенатор[59 - Сенатор (лат. «старейшина») – в Древнем Риме член сената, одного из высших законодательных органов. В поздней Римской империи – почетный титул члена высшего слоя римской знати (ордо сенаториус), жалуемый императором за заслуги даже людям, реального участия в деятельности сената не принимавшим, да и в Риме бывавшим от случая к случаю.]), магистр оффиций (премьер-министр), секретарь тайной канцелярии (канцлер, хранитель печати) готского царя Италии, удостоенного звания римского консула[60 - Консул – высшая магистратура (выборная должность) у древних римлян в эпоху республики. В эпоху Римской империи консулы, избираемые по два сроком на год, утратили реальную власть. Должность консула, уже не выборная, а даруемая императором как знак отличия, превратилась в почетный титул, связанный, впрочем, с выплатой его носителю солидного жалованья. Остготский царь Теодорих Великий, получивший от (восточного) римского императора, наряду с сенаторским и патрицианским, консульское звание, формально управлял Италией как его наместник.] и сенатора, Флавия Теодориха (Теодериха, Феодорика) Великого, префект претория[61 - Префект претория (лат. префектус преторио, греч. эпархос/ипархос тон прайторион) – одно из высших должностных лиц Римской империи. Первоначально так именовался начальник преторианской гвардии императора. Но постепенно префекты претория расширили круг своих полномочий, став ближайшими помощниками императора. При преемниках Констанина I Великого префектуры претория во главе с префектами претория стали крупнейшими административными округами империи. В этой роли они оставались до царствования императора Ираклия I, чьи реформы ограничили их власть до роли наблюдателей над администрацией провинций. Последние следы должности префекта претория исчезли в Восточной Римской империи в 840-е гг.] Италии и прочая и прочая и прочая, не только был образованным человеком, но и думал, что тогда еще случалось крайне редко, об ученых, которые придут ему на смену. За долгую жизнь (490–583 по Р. Х.) он доказал свою большую мудрость, между прочим, тем, что завершил весьма активную раннюю фазу своей жизни второй, созерцательной, фазой. В 540 г. Кассиодор уединился в монастыре под названием Виварий, расположенном в южноиталийской области Калабрия. В этом монастыре, основанном им несколькими годами ранее, Кассиодор, не приняв монашеского пострига, посвятил себя научным занятиям. Нам еще не раз придется обращаться к написанной им «Истории готов», основному источнику труда Иордана и первой историей «варварского» народа, написанной римлянином, именно с целью включить историю готов во всемирный процесс. Но в данном случае речь идет о так называемых «Вариях»[62 - Вариа – «Разное» (лат.).] – сборнике самых разных документов, включая важнейшие письма, адресованные Кассиодором в основном своему господину и повелителю. В «Вариях» содержится и текст письма царя остготов Теодориха далеким эстиям[63 - Эти античные эстии (айстии, аэстии) считаются сегодня предками не современных угрофиннов-эстов (эстонцев), а древнего балтийского народа пруссов. Хотя Тацит указывает, что язык эстиев, которых описывает как «собирателей янтаря, не задумывающихся о его происхождении», похож на британский (кельтский) язык, а «обычаи и внешний вид» у эстиев, «как у свевов», т. е. германцев.] – обитателям устья (дельты) реки Вистулы, жившим в конечной точке ведшего по ее течению торгового пути к Янтарному (у Тацита – Свевскому) морю, написанного между 526 и 533 гг.

В этом письме царь италийских остготов и римский сенатор Флавий Теодорих, если верить Кассиодору, благодарил эстиев за ценные подарки, присланные в древний венетский город Равенну к его царскому двору, и среди них – за янтарь, дар моря, сверкающий волшебным блеском, чье происхождение неизвестно. Цитируем:

«Приятно нам знать, что вы услышали о нашей славе и отправили послов, которые пробрались через множество диких народов, чтобы искать нашей дружбы. Мы получили янтарь, который вы послали нам. Вы говорите, что собираете это самое легкое из всех веществ у берегов океана, но, как он прибывает туда, вы не знаете. Но, как автор по имени Корнелий (римский историк Тацит. – В.А.) сообщает нам, он собран на самых удаленных островах океана, будучи образован первоначально из сока дерева (откуда его название “сукцинум”), и постепенно укрепляется высокой температурой солнца (т. е. медленно затвердевает на солнце. – В.А.). Таким образом, это становится источаемым металлом, с прозрачной мягкостью, иногда краснеющим цветом шафрана, иногда пылающим с подобной пламени яркостью. Затем, скользя вниз к краю моря, и далее очищенный вращением волн, он долго плывет к вашим берегам и выбрасывается на них».

Может показаться странным, что остготский царь из италийской Равенны, где своего янтаря никогда не бывало, поучает обитателей давно покинутого готами (по крайней мере – в большинстве своем) Янтарного берега, эстиев, о происхождении янтаря, видимо, полагая вслед за Тацитом, что им самим оно неизвестно. Но суть не в этом. Совершенно очевидно, что Кассиодор изначально рассматривал «письма», собранные в «Вариях», как исторические свидетельства своей эпохи. Ибо его «письма» часто содержат сведения, которых получатели этих «писем» явно не могли не знать. Следовательно, Кассиодор не столько записывал их тексты для современников, сколько сохранял их для потомков. Правда, в письме далеким эстиям царь италийских готов, римский консул Теодорих, по Кассиодору, счел необходимым сделать специальную оговорку:

«Мы подумали, что лучше будет рассказать вам об этом, чтобы вы не предполагали, будто ваши предполагаемые тайны (тайна янтаря. – В.А.) избежали нашего знания…»

И призвал эстиев чаще посещать его «на путях, открытых их любовью», ибо обретенная дружба богатых царей всегда полезна. Ведь эти цари, обрадованные маленьким подарком, всегда стремятся дать взамен гораздо больший.

«Мы посылаем вам подарки с нашими послами и будем рады вашим дальнейшим посещениям тем же путем, что вы открыли, и окажем вам в будущем милость».

Приведенное нами первое сообщение о Янтарном береге носит случайный характер, как следствие безумной прихоти императора Нерона, сохранившийся благодаря страсти Плиния к собиранию всяческих сведений об окружающем мире. А вот второе – официальное – письмо, исходящее из государственной канцелярии Равенны, так сказать, документальное историко-экономическое свидетельство..

Еще в самом начале христианской эры, после 2000 лет господства на рынках предметов роскоши североморского янтаря, в поле зрения средиземноморских торговцев, шедших по стопам своих финикийских, карфагенских и этрусских предшественников[64 - Янтарный путь, впервые упомянутый Геродотом, действовал задолго до рождения «отца истории» (ок. 484 г. до Р. Х.): изделия из янтаря, предположительно балтийского, упоминались в переписке египетского фараона XVIII династии Нового Царства Тутмоса III (нанесшего в 1457 г. до Р. Х. коалиции ближневосточных царей сокрушительное поражение у горы Мегиддо, от чего происходит название финальной битвы, завершающей земную историю, – «Армагеддон», и были найдены в гробнице египетского фараона той же династии Тутанхамона (1332–1323 гг. до Р. Х.], попали гораздо более богатые залежи янтаря на южном побережье Балтийского моря. При римском императоре начала III в. по Р. Х. Марке Аврелии Антонине Гелиогабале (Элагабале, Элиогабале) ввоз «солнечного камня» в Римскую империю сократился. Причем сократился так резко, что причины следует искать не столько в изменении вкусовых предпочтений римских любителей и любительниц роскоши, главным из которых был сам Гелиогабал, сколько, прежде всего, в чем-то другом, а именно: в изменении ситуации на торговом «Янтарном пути», в первую очередь – в его средней и северной части.

По мнению большинства современных историков, сообщение Плиния касается времени первого переселения готов из «Скатинавии» в дельту Вистулы. Эта миграция в «Готискандзу» произошла не ранее 100 г. до Р. Х. и не позднее 100 г. по Р. Х. Свидетельство Кассиодора приходится на «золотую пору» готской истории. Прибывший некогда со «Скандзы» на немногих кораблях, спасаясь от жестокой нужды, готский народ, дойдя до далекой Италии, создал при Теодорихе Великом сильнейшую державу Запада и доказал, в лице этого выдающегося деятеля позднеантичной истории, что готы – уже не «грубые варвары», но достойные наследники римской, а если быть точнее, то и всей древней, высокой средиземноморской культуры.

Но и в рамках этого 500-летнего периода янтарь – как своеобразный «ископаемый маяк» – помогает «пролить свет» на темные периоды готской истории, сообщая необходимую нам информацию о готах. Так, например, известно, что примерно к 100 г. по Р. Х., как свидетельствуют находки древних монет (или их отсутствие), торговля между «Янтарным берегом» и средиземноморскими землями пришла в упадок. В Прибалтике было найдено много тысяч римских, греческих, византийских[65 - «Византией» принято называть государство, сформировавшееся в 395 г. по Р. Х. вследствие окончательного раздела Римской империи после смерти императора Феодосия I Великого на западную и восточную половины, в ее восточной части. Название «Византия» Восточная Римская империя получила в трудах западноевропейских историков уже после своего уничтожения турками-османами, в 1453 г., по первоначальному названию ее столицы Константинополя – Византий на Босфоре. Туда император (греч. василий, василевс) Константин I Великий перенес в 330 г. столицу Римской империи, официально переименовав город в «Новый Рим», впоследствии за ним закрепилось и название «Второй Рим». Сами жители Восточной Римской империи называли себя «римлянами», по-гречески – «ромеями», а свою державу – «Римской (Ромейской) империей» (греч. Василия Ромеон), или, кратко, «Романией». Западные источники в период существования «Романии» (395—1453) именовали ее «Константинопольской империей», «Греческой империей» или «империей греков» – из-за преобладания в ней с VII в. греческого (эллинского) языка, эллинизированных населения и культуры. В Древней Руси ее называли «Греческим царством», а ее столицу – «Царьградом» (от древнего названия Рима «урбс регия», т. е. «город царей», «царствующий град», «царственный град»).], а впоследствии также арабских монет. Поскольку все эти монеты поддаются датировке, то с большой степенью точности свидетельствуют о состоянии торговли столь давних времен, что о ней у нас не имеется иных свидетельств. Они дают нам представление об удивительно тесных связях между Янтарным побережьем, Адриатикой, Евксинским понтом и Восточным Средиземноморьем; об активно используемом «торговом мосте» через области, о которых, скажем, историки Германского рейха времен Гогенцоллернов утверждали, что их цивилизовали только немцы.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 8 >>
На страницу:
2 из 8