Розовый узор на черном крыле…

– Лех! Ты долго? – раздался голос со сцены. – Пора начинать!

И Леха прекратил разговор и отправился к музыкантам.

Они начали выступление под дружные аплодисменты собравшихся. Кирилл сел рядом с Марикой и обнял ее за плечи. Она вначале напряглась от такого явного внимания, но потом расслабилась и даже привалилась головой к его плечу. Правда, скоро они встали, подошли к сцене и начали танцевать вместе с остальными.

После концерта – а он закончился около девяти вечера – компания готов решила не сидеть в прокуренном помещении клуба, а отправиться погулять на местное кладбище. Ночь обещала быть ясной, половинка луны серебристо светила сквозь редкие облака. Эмо-киды вышли вместе с ними, но присоединиться отказались. Марика смотрела на удаляющихся готов. Они быстро шли по площади, залитой тусклым светом редких фонарей. Их растрепанные волосы, распахнутые куртки и у некоторых длинные черные плащи развевались от быстрого движения. И они казались стаей черных птиц.

Домой она попала около десяти вечера. Кирилл хотел проводить ее до особняка, но она, зная, как ублёвцы относятся к кукурузникам, запретила ему это делать. Они дошли вместе только до начала длинного высокого забора, ограждающего территорию. Марика не разрешила ему даже проводить ее до первого поста охраны.

– Спасибо за концерт, – тихо сказала она, останавливаясь на дороге и поворачиваясь к Кириллу.

– Не за что, – улыбнулся он. – Сходим еще как-нибудь, да?

Но Марика промолчала.

– Позвоню, – сказала она после затянувшей паузы, во время которой они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

– Давай, – кивнул Кирилл, быстро коснулся губами ее щеки, отвернулся и пошел прочь.

Марика посмотрела ему вслед и погладила пальцами щеку, на которой, казалось, все еще горел его поцелуй. Она задела рукой за ткань шарфа, вздрогнула и крикнула:

– Кирюш!

Он обернулся и побежал к ней. Подлетев, обнял и начал целовать. Его губы касались ее щек, волос, губ, подбородка, пальцы гладили волосы. И она задыхалась от счастья, неумело отвечая ему.

– Люблю тебя, – шептал он, – люблю! Как только увидел, понял – люблю, люблю!

Марика замирала, слушая эти слова. И в какой-то миг, ее душа распахнулась, словно бутон, сомкнутые лепестки которого согрел живительный лучик восходящего солнца. Жар, разливающийся внутри нее, показался ей пылающим алым цветком. Никогда и ни к кому она не испытывала ничего подобного. И Марика тихо произнесла, оторвавшись от Кирилла:

– Я люблю тебя.

Он отстранился от нее, но пальцы продолжали гладить волосы, и молча смотрел в глаза, словно не веря тому, что услышал.

– Я тоже люблю тебя, – более уверенно повторила Марика и жарко покраснела.

И Кирилл поцеловал ее в губы так крепко, что у нее закружилась голова. Когда они расцепили объятия, Марика улыбнулась, стянула с шеи шарф и тихо сказала:

– Вот, ты забыл.

Кирилл взял шарф, не сводя с нее глаз. Потом резко отвернулся и ушел. А Марика побежала домой, обуреваемая эмоциями, опьяняющими душу.

Мария Андреевна сидела в гостиной на первом этаже. Когда Марика ворвалась в дом, она сурово на нее посмотрела и поинтересовалась, почему та выключила телефон и где она была столько времени.

– Я обзвонила всех твоих подруг, – начала Мария Андреева голосом не предвещавшим ничего хорошего. – Я уже хотела сообщить отцу, что ты исчезла, хотела обратиться в силовые структуры. Как же наш праздничный ужин? Ладно, я пошла тебе навстречу и не стала сегодня собирать гостей. Но ведь мы же хотели вдвоем отметить!

Марика подошла к ней и виновато посмотрела в глаза. Она хотела что-нибудь придумать, но увидев, что обычно невозмутимое лицо матери искажено и даже покрылось красными пятнами, испугалась. К тому же Марика понимала, что утаить правду все равно не получится. Слишком заметной фигурой она была в их маленьком городке, и матери уже завтра доложат, где ее видели и с кем.

– Итак, юная леди, – сказала Мария Андреевна и строго посмотрела в ее глаза, – где вы были? Почему вы надели без разрешения мою вещь и что это за дикий вульгарный макияж? И с кем вы были?

Марика стянула куртку и положила ее в кресло. Потом села напротив матери и улыбнулась.

– Понимаешь, мам, – с воодушевлением начала она, – это так все случайно получилось. Меня пригласили в «Стрелку» на концерт, только и всего. Ну, я и подумала, почему бы мне не пойти? Ведь сегодня я могу делать все, что хочу! Вот и решила сделать себе такой подарок! И накрасилась соответственно. Ты же знаешь, что там за публика. А телефон, видимо, разрядился, я и не смотрела. А куртку твою почему-то захотелось надеть. Она такая красивая! Чего тут такого?

– Я не знаю, что там за публика, – сурово произнесла Мария Андреевна. – И знать не хочу! Сколько можно говорить, что тебе там не место!

– Ну почему, мамуля? – спросила Марика умильным голоском и подошла к дивану.

Она присела на корточки перед Марией Андреевной и заглянула снизу ей в глаза. Та начала распускать ее волосы, туго затянутые в высокий хвост.

– И что это за прическа? Это не твой стиль! А макияж? Ты похожа на заштатную стриптизершу на выезде!

– Не буду больше, – покорно ответила Марика. И после паузы вкрадчиво спросила: – Я вот думаю цвет волос поменять. Что скажешь? В твоем салоне мне могут это сделать щадящим методом?

– Это еще зачем? – изумилась Мария Андреевна. – У тебя свой очень красивый и редкий оттенок. Обычно русые волосы отдают в серый, а у тебя в золотистый.

– Хочу поменять что-то в себе, – упрямо сказала Марика. – Надоела и эта длина и этот цвет! Мам! – капризно добавила она. – Ты же знаешь, у меня сейчас сложный подростковый период. Себя что ли забыла в этом возрасте? Но ты ведь еще совсем молодая, должна помнить!

Увидев, что Мария Андреевна начала улыбаться, она продолжила:

– Или ты хочешь, чтобы я сама себя подстригла и покрасила?

– Боже упаси! – не на шутку испугалась та. – А жалеть не будешь?

– Нет, что ты! Хочу немедленно!

– Ну, сегодня уже явно поздно, – усмехнулась Мария Андреевна.

– Тогда завтра!

– Ну что с тобой поделаешь? Я договорюсь с Антониной, она лучший колорист у меня в салоне. Просто чуть светлее, да? – уточнила она. – Можно эффект выгоревших прядей. Тебе пойдет.

– Я с мастером посоветуюсь, – важно проговорила Марика и поцеловала ее в щеку.

Она соскочила и хотела уйти, но Мария Андреевна схватила ее за руку.

– Погоди! – строго сказала она. – Ты мне так и не ответила, с кем была! А то не разрешу красить волосы! – пригрозила она.

– С Кириллом, – нарочито спокойным тоном ответила Марика. – Обычный школьник, в одиннадцатом классе учится, правда, не в нашем лицее. Ну и что? Вполне приличный мальчик, как и его друзья, – зачем-то добавила она. – Мам, я голодна! Где мой праздничный тортик со свечками? – капризно спросила Марика, пытаясь перевести разговор на другую тему.

– А как его фамилия? – продолжила расспросы Мария Андреевна. – И кто его родители?

– Да откуда я знаю! – пожала плечами Марика. – Меня это как-то не особо интересовало. Я сегодня дождусь ужина или как?

– Ладно, переоденься и смой, пожалуйста, этот дикий макияж. Жду тебя в столовой.

Марика появилась через полчаса. Она надела элегантное светло-серое платье, которое мать привезла ей из последней поездки в Рим, зачесала волосы назад, тщательно умылась и выглядела как благовоспитанная и утонченная барышня. Мария Андреевна довольно улыбнулась, увидев, как преобразилась Марика. Они уселись за празднично накрытый стол. Домработница уже ушла, и они были одни.

– Иногда жалеешь, что в доме нет мужчины, – тихо заметила Мария Андреевна, пытаясь открыть бутылку французского шампанского.