Эхо зла

Сандулеак 69-202
Йоханн Лёвен

Четыре тысячи лет машины заботились о людях, обеспечивая им долгую и беззаботную жизнь. Четыре тысячи лет прошли со времени последней войны, и люди давно забыли, как они когда-то боролись за своё выживание. И после того, как внеземная раса мутантов истребила почти всё беззащитное человечество, спасти его может лишь солдат из далёких времён кровавых войн. И всё – станет иным…

Йоханн Лёвен

Сандулеак 69-202

Пролог

В китайской провинции Хубэй царил преимущественно довольно мягкий и сухой климат. Но в этот мартовский день погода была необычно холодной и влажной, хотя месяц уже приближался к концу. Неприятный, колкий и холодный ветер гнал тяжёлые тёмные тучи по грязно-серому небу, которое выглядело столь же неприветливо, сколь угрюмо. Наступал вечер, и блики солнца, свет которого уже и днём был тусклым, теперь неумолимо быстро угасали в наступающей темноте.

Коренастый мужчина в блеклом дождевике, который неподвижно стоял у кромки леса на окраине города Шияня, выглядел в последних растворяющихся отблесках хмурого дня блеклой и слегка расплывчатой тенью. Вскоре над ним сквозь надвигающиеся грозовые тучи бледным размазанным пятном начала просвечивать луна. Темнота сгущалась всё сильнее и температура быстро падала. Мелко дрожа от холода, мужчина в дождевике повернулся боком к колкому, резко завывающему ветру, почти полностью зажмурил глаза и быстро пошёл в сторону города. Он торопился добраться до Шияня прежде, чем начнётся дождь.

*****

Этот город был типичным китайским индустриальным мегаполисом двадцать первого века. Доминирующая картина безликих, напоминающих казармы, панельных домов социалистического типа чуть скрашивалась не менее бездушными, но зато яркими цветными рекламами западного пошиба. Кое-где в этой пёстрой агломерации просвечивали жёлтые крыши традиционных китайских пагод.

Мужчина в дождевике быстро добрался до района на краю Шияня, типичного тем, что сюда раньше так по-настоящему и не проторил дорогу социализм, а теперь, в две тысячи одиннадцатом году, всё ещё не добрался и капитализм. Хотя улицы в этот непогожий час были пустыми, мужчина в дождевике быстро понял, чем китайские трущобы отличались от всех других сламов в мире. Здешние выглядели, вопреки типичному для таких районов убожеству, аккуратнее. Но и угрюмее. Жизнь обитателей африканских тауншипов и бразильских фавел была без сомнения тягостней, чем китайских. Но протекала в то же время чуть веселей.

Мужчина в дождевике долго бродил по улицам трущоб, пока, наконец, не увидел кецан, дешёвую гостиницу для подёнщиков и «диких» туристов с тягой к острым ощущениям. Он с облегчением переступил порог этого косо стоящего четырёхэтажного заведения из обветренных кирпичей и прямиком направился к ресепшн, что находился в углу и состоял из маленького уступа в стене, который был отгорожен грубо сколоченной стойкой. Вокруг ниши к стене были приколочены доски с довольно искусно вырезанными орнаментами в виде переплетающихся драконов.

Хотя он существовал только в мифах, дракон, тем не менее, был национальным символом Китая, неизменно почитаемым и по сей день. И старая, иссохшая женщина с маленькими злобными глазами, которая стояла за стойкой, упёршись об неё обеими руками, в тусклом жёлтом свете тоже смахивала на дракона. На довольно сварливого. Избегая её цепкого взгляда, мужчина в дождевике попросил на ломаном китайском комнату. Он говорил на этом языке довольно прилично, но чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, он старался создать впечатление, что был обычным западным туристом, смертельно усталым и лишь случайно забредшим в эту местность. Это ему удалась. Морщинистая драконоподобная старуха не испытала ни малейшего побуждения, о чём-то спросить его или что-либо объяснить, она просто потребовала за одну ночь семьдесят юаней. Это было на двадцать дороже обычных расценок, но с иностранцев китайцы всегда и без исключений драли больше. Получив деньги, драконоподобная тётя потребовала назвать имя. Видимо лишь для проформы, на случай если нагрянет проверка. Существовал ли у мужчины в дождевике соответствующий документ, было ей, похоже, безразлично.

А у него, незаурядного снайпера-спецназовца, которого судьба помотала по всему миру и побывавшего во многих опасных военных передрягах, резные воплощения драконовой мифологии на стенах вызвали воспоминания о рейде, в котором у него был позывной «Арес». Поэтому он назвал себя старухе именно так. Пока она записывала это имя в лохматую тетрадь, он почувствовал запах еды. На его счастье кухня кецана ещё работала. Специфических местных названий блюд Арес не знал, поэтому он просяще разинул рот и указал на него пальцем. Китаянка исчезла за узкой дверью в кухню и пару секунд спустя вновь материализовалась перед ним. Поставив на стойку картонку с едой, но не отпуская её, она требовательно подняла три пальца. Получив тридцать юаней, она резким движением придвинула Аресу картонку, потом архаичный ключ, и указала на лестницу, подняв при этом два пальца. Он поплёлся на второй этаж.

Там в тускло освещённом коридоре он нашёл свой номер.

*****

Это была узкая миниатюрная комнатушка с маленьким оконцем, но в ней имелись кровать, комодик и даже отгороженный туалет с душем. На купание сил у Ареса не было. Он вяло стянул дождевик, плюхнулся на кровать и открыл картонку с едой. В ней клубком лежало яство из макарон с парой кусочков говядины, овощей и больших грибов. Арес отрешённо провёл рукой по Глоку 26, своему субкомпактному резервному пистолету в кобуре на поясе. Потом он запустил пальцы в картонку, выудил пару макарон, засунул их в рот и начал механически жевать.

Арес был голоден, но ещё более он чувствовал себя до предела измотанным. Возвращение из последней миссии потребовало от него бо?льшего напряжения, чем все выполненные им в ходе её задания. Усталость и разбитость тяжестью навалились на него, стоило ему расслабиться. Ему нужно было хоть мало-мальски выспаться, чтобы набраться сил и снова быть в состоянии трезво думать. Едва ли не засыпая, он устало и равнодушно жевал. Уже опустошив картонку, он подумал о том, что вкус у грибов в гарнире был какой-то очень странный. И вот из-за них ли, или же потому что в комнате было довольно тепло, но внезапно Арес почувствовал одурманивающую вялость и туман в голове.

Испытывая лёгкое головокружение, он изнеможённо вытянулся на кровати. С напряжением дотянувшись правой рукой до левой и с усилием отодрав держащийся на липучке защитный кожушок часов, он уставился на них. Тупо глядя на циферблат, он лишь через несколько секунд сообразил, что у него есть почти шесть часов на сон. С облегчением он закрыл глаза и выдохнул.

*****

В последние годы Арес всегда спал без снов. Сейчас же он, уже засыпая, с удивлением уловил на грани своего изнурённого сознания затрепетавший отблеск какого-то странного сновидения.

I

.

1. Жаркий день постепенно превращался в тёплый тихий вечер. В последних лучах заходящего солнца небо на западе томно переливалось неисчислимыми мерцающими оттенками нежно-розового цвета. Это радостно-игривое переливание постепенно угасало, словно обещая совсем скоро снова вернуться румянцем радостного и беззаботного утра. А пока темнота медленно овладевала с востока на запад небом над пустыней. В наступающей уютной и словно замшевой тьме терялось ощущение глубины пространства, и небо казалось досягаемо близким и одновременно неизмеримо далёким. Вскоре засияли звёзды. Огромные и маленькие, их было неисчислимое множество. В колебаниях воздушных струй атмосферы они таинственно мерцали. Их яркий белый свет обретал внезапно оттенок радостной голубизны, которая тут же таяла, иногда они вдруг на один момент вспыхивали мягким, нежным светом, а уже в следующее мгновение блистали ровно, ярко и холодно. Эти метаморфозы казались лукавой и озорной игрой. И этот из века в век повторяющийся и неизменно меняющийся свет непостижимо гигантской вселенной дарил пряно благоухающему морю буйно распустившихся цветов несравненно более глубокий чарующий оттенок, чем ослепительный блеск яркого дня.

Геолог вырос в этой пустыне и любил всей душой её удушливую жару и палящее солнце. Но те короткие недели, случавшиеся раз в несколько лет, когда океанические течения меняли своё направление и щедро насыщали влагой воздух, когда ветер приносил береговые туманы вглубь континента, он просто обожал. Тогда в самой сухой пустыне планеты шёл дождь. И она превращалась в гигантский пёстрый ковёр из мириад буйно цветущих ярко-голубых, жёлтых и фиолетовых цветов. И дурманящее благоухание цветущей пустыни завораживало геолога.

Так и в ту ночь. Геолог сидел на всё ещё горячей земле, медленно и глубоко вдыхал пьянящий воздух и смотрел на океан мерцающих звёзд над собой. Его ассистент и лучший друг сидел тихо и умиротворенно рядом с ним, не менее очарованный мерцающим и благоухающим миром ночи.

Вдалеке, южнее от них, небо было озарено ярким свечением Атакамы, научного города, в котором собрались почти все семнадцать тысяч учёных, техников и механиков со всех континентов планеты. Стоял один из тех периодов, когда разрабатывался один из общепланетарных проектов. В Атакаме всегда царила более раскрепощённая атмосфера, чем в обычных поселениях, но геолог и его ассистент чувствовали себя по-настоящему свободными только здесь, в пустыне, вдалеке от цивилизации. Они сидели молча и, подняв головы к ночному небу, глубоко и спокойно дышали. И никакие роботы, никакие машины, никакие заботы не беспокоили их. Это были их сокровенные моменты, и они были просто счастливы.

*****

Было уже за полночь, когда геолог внезапно услышал какой-то странный грохот. Придя в себя, он удивлённо огляделся и, ничего особенного не увидев, снова посмотрел в небо. Его глаза расширились, он заметил маленькую, ярко-красную точку, невообразимо быстро пересекавшую небо, оставляя за собой тонкий, слабо светящийся шлейф раскалённого воздуха. Когда геолог пришёл к убеждению, что он видит метеорит, тот уже достиг поверхности земли западнее от них. Над местом падения вспыхнула и почти сразу же угасла яркая молния, успев осветить грибовидное облако из пыли, взметнувшейся в небо. Пару десятков секунд спустя ошарашенного геолога и его ассистента достиг угрюмый, тяжёлый грохот. Потом звук удара прокатился дальше и растворился в пустыне.

–– Скорее, пошли! – возбуждённо воскликнул геолог и вскочил на ноги.

Его суставы хрустнули в ответ на резкое движение после долгого сидения. А ассистент встал нехотя. Он был явно недоволен тем, что какой-то метеорит прервал их спокойный ночной досуг. Но предписания машин были недвусмысленны – любое явление, представлющее научный интерес, подлежало немедленному исследованию, и хотя Астрономические Машины несомненно засекли метеорит и установили место его падения, но это не отменяло главного предписания. Геолог и ассистент забрались в своё Транспортное Средство для Рекогносцировки. Минуту спустя они понеслись низко над землёй в сторону гор.

Навигационный компьютер пилотировал разведтранспортёр сквозь тьму ночи, а геолог тем временем докладывал машинам по связи о метеорите. Те приказали найти место его падения и провести начальные исследования. Дальше ассистент не слушал. От быстрого маневрирования над рельефом местности разведтранспортёр сильно шатало, а в темноте отсутствовали пункты ориентации и ему стало плохо.

*****

Рассвет придал небу на горизонте нежный розовый оттенок, утро было уже недалеко, когда разведтранспортёр наконец остановился. Ассистент облегчённо перевёл дух после того, как аппарат мягко опустился на грунт и лёгкое, неназойливое бормотание антигравитационного мотора умолкло и компьютер отпер замки дверей. Геолог поспешно выкарабкался наружу, а ассистент откинулся в своём кресле назад, глубоко вздохнул и только тогда потянулся к ручке двери. Когда он вылез из разведтранспортёра, геолог уже добежал до края кратера.

Тот имел сравнительно маленький радиус, не более пятисот метров, его глубина достигала едва полсотни метров. Земля вокруг кратера и внутри него выглядела уже довольно остывшей, лишь в изверженной породе совсем тускло рдели несколько остывающих камней. Ассистент подошёл к геологу, который стоял у края кратера и с наморщенным лбом вглядывался в сереющую темноту. Ассистент мало–помалу чувствовал себя всё лучше.

–– Ты был прав, Гиппархиос, – сказал он. – Метеорит в корреляции с тем грохотом, который он произвёл, действительно маленький.

–– Да, – ответил геолог. – К тому же летел он видимо медленно. – Он лукаво глянул на друга. – Пойдём его исследовать, Гулос, или ты сначала хочешь в целях профилактики порыгать?

–– Давай, топай, – буркнул ассистент, скрывая пристыженную ухмылку.

Дно кратера было не очень изборождeнo и они быстро преодолевали метр за метром. Гулос флегматично следовал за Гиппархиосом, внимательно глядя себе под ноги. Через двести метров они увидели метеорит. Издалека он выглядел камнем, покрытым налётом земли, которую он взрыл при падении. Огромная жара от удара спекла камни и песок вокруг него в стеклянную корку. Сам метеорит всё ещё тлел. Геолог и ассистент приблизились к нему на два метра. И ошеломлённо посмотрели друг на друга. Даже под налётом земли контуры метеорита угадывались очень чётко. Геолог судорожно хватил ртом воздух. Ассистент тоже. Потому что этот метеорит вовсе не был таковым. Слишком уж правильными были его очертания, такие не могли образоваться сами по себе даже за миллионы лет. Метеорит походил на маленький ящик. Он выстоял столкновение с грунтом судя по всему абсолютно без повреждений, похоже он даже нисколько не был деформирован.

Когда изумлённые геолог и ассистент приблизились к нему ещё на метр, внутри метеорита что-то щёлкнуло. Он дёрнулся, потом от его покрытия откололся небольшой кусок. В следующую секунду из метеорита вырвалась струя сжатого газа длиной метра в три. Геолог и ассистент отскочили назад, а струя тем временем смешивалась с воздухом.

–– Вкрапление воды, испарившейся при трении в атмосфере? – высказал геолог первое пришедшее ему на ум предположение.

–– Вероятно, – согласился ассистент. Потом он обеспокоенно потянул носом. – Слушай, ты тоже этот запах чувствуешь? – спросил он.

Геолог глубоко вдохнул.

–– Ага, – ответил он. – Видимо там были ещё и вкрапления метана.

Свист струи постепенно утихал, а сама она слабела и становилась всё меньше. Вскоре она совсем исчезла. Прозрачное облачко, образовавшееся было над метеоритом, растворилось. Странный запах исчез вместе с ней.

Геолог и ассистент вновь посмотрели друг на друга. Геолог пожал плечами и ассистент кивнул. У них не было с собой приборов для исследования метеорита, но они его нашли и этим выполнили указание машин. Те их уже давно запеленговали, поэтому они просто уселись на землю. Им оставалось только ждать, пока явятся астрономы и их роботы.

*****

Это продлилось недолго. Пока роботы готовили метеорит к отправке в Атакаму, геолог подошёл к прибывшим учёным и рассказал им о струе странно пахнувшего газа. Те высказали ему порицание, что он не взял пробы. Геолог спросил, в какую-же это пробирку он должен был это сделать. Не получив ответа, он обиженно пошёл к своему другу. Ассистент просяще посмотрел на него.

–– Отвези меня, пожалуйста, в медицинский центр, – попросил он.

–– Гулос, что с тобой? – испугался геолог.

–– Меня тошнит, – ответил ассистент. – Всё сильнее и сильнее…