Путешествие из Санкт-Петербурга на Селигер

– Ни х… себе, ближний свет?! – прокомментировал Виктор.

– Да нет, идея-то нормальная, только он предлагает ехать на моей машине, – Антон впервые за весь разговор несколько оживился.

– Во, бля лажа-то какая, а? А чего он на своём аппарате не хочет, а?

– Да х… его знает, чего он икает! – и приятели опять громко рассмеялись.

– А тёлок с собой берём? – спросил Виктор.

– Не, не берём! Там возьмём, – и опять оба залились молодецким смехом.

– Ну, чего?! Тема-то кайфовая, да? А когда ехать-то? – спросил Виктор.

– Да в понедельник, если он ничего не поменяет, – Антон решил встать и взять из холодильника баночку холодного пива.

– Слушай, Тош, а чего мы там будем делать-то, а? – спросил Виктор.

– Чего, чего? Забыл что ли, что мы делали в Сочи с ним? – спросил Антон.

– А что и его малой с нами поедет? – спросил Виктор.

– Да нет, только мы втроем, – и Антон открыл банку пива.

– Слушай, тема-то путёвая, да? – заметил Виктор.

– Ну, да! – сказал Антон и сделал большой глоток пива.

Друзья болтали по телефону ещё минут пять, пока не приняли окончательного решения насчёт поездки на Селигер. Ехать, пить, гулять и трахать… А что, были ещё варианты?

Глава 2. Сборы

…Наиболее существенными из характеристик культуры эпохи постмодерна представляются следующие:

1) осознание глобальных проблем современности, являющихся искусственными, т. е. порожденными активностью человека;

2) невозможность дать содержательный ответ на глобальные проблемы вследствие эпистемологического релятивизма;

3) эпистемологический релятивизм, который определяет мультикультурность современного общества или культурный релятивизм (хотя и сам обусловлен им в силу обратной связи);

4) все это проблематизирует обыденную картину мира, которая виртуализируется: реальность «ускользает», материальное и идеальное меняются местами.

    И.Л. Честнов – д.ю.н., проф.

Медики, юристы, экономисты, математики, музыканты,… Сколько в мире существует ещё закрытых профессиональных союзов? О проктологии простому обывателю в России мало что известно. Пожалуй, гомосексуалисты и те мужики, кому за 40, чаще других имеют счастье познакомиться со специалистом в резиновой перчатке, обильно смазанной вазелином.

Любая реклама обычно начинается с того, что если вас беспокоят: затруднения при опорожнении кишечника, чувство дискомфорта в анальном канале, выделение слизи из анального канала, кровотечение из анального канала, боли при дефекации, анальный зуд, значит, добро пожаловать к проктологу!

Как-то раз я ремонтировал сантехнику в квартире, где гуляли гинекологи. Это было ужасно! Все разговоры так или иначе сводились к П…е! Сначала были тосты и байки за прекрасный пол, затем за прекрасные места у милых дам, а после того, как стали обновлять закуски и доносить очередную порцию спиртного, язычки развязались, стали материться, а затем и…

Можно только гадать о корпоративных пьянках и застольях проктологов. Читатели с буйной фантазией и богатым сексуальным опытом, скорее всего много меньше другой части, обделённой подобными качествами и преимуществами. Однако ясно, что профессиональные темы здесь затрагиваются.

Всё это я буду описывать ниже, поскольку путешествие на автомобиле было в оба конца и большей частью музыкальный приёмник не мог поймать ни одной радиостанции, а какие-либо музыкальные CD-диски были забыты дома. Любая трезвая мужская компания всегда начинает беседу на нейтральные темы, но и они, как известно, не вечны. И тогда каждый начинает рассказывать различные байки и смешные истории из своей профессиональной деятельности. Ну, как? Есть смысл прочитать о том, кого и как осматривал Виктор Иванович, например, во время недавнего своего отпуска в Египте? Или лучше начать с Сочи, где он отдыхал с Никитой и где тоже у него были самые разные пациенты?

А начну я всё же с того, что в понедельник, в 17.00 Виктор Иванович вернулся с дачи домой. Погода в Санкт-Петербурге стояла не по сезону летняя: была середина августа, воздух парил, на небе ни облачка, вода в Неве была около 20°С. Вова был какой-то квёлый. Возможно, езда на бешенной скорости в сочетании с автомобильными многочасовыми пробками – это и многое другое – было тяжёлым испытанием для молодого кобеля. Жена и сынуля вели себя смирно. Как ни странно, Нина Сергеевна больше молчала, что на неё было совсем не похоже. Обычно в семье она строила свои отношения с домочадцами на истеричном крике. Её постоянно что-то раздражало. В магазине её мог вывести из себя какой-нибудь нерусский, на улице портилось настроение от солнца или обилия людей, от грязи в городе и т. д., и т. п. Семья знала демона, чёрта в юбке, а на работе она была кроткой, как ягнёнок. Все знакомые пели Виктору Ивановичу дифирамбы в адрес жены, наивно полагая, что женщины бывают либо приятными, либо неприятными. А ведь стервозность в том и проявляется, что настроение и поведение меняется моментально и оно всегда непредсказуемо.

Несколько раз Нина Сергеевна прикрикнула на сына, ещё раз десять были выпады в адрес любимой собаки, ну и, разумеется, мужу досталось как обычно.

– Ну, всё, достала ты меня! – не вытерпел очередного выпада Виктор Иванович.

– Это как же я тебя вдруг достала, а? – парировала Нина Сергеевна.

– Да ты и мёртвого можешь в могиле достать своими криками! Что же ты всё время орёшь, а? – продолжал возмущаться Виктор Иванович.

– Это я-то ору? Да ты сам орешь, будь здоров как! Ты же не можешь спокойно разговаривать?! Ты же всё время орёшь, как баба истеричная!

– Да, правильно мне друзья говорят, что у холостяков проблем меньше, чем у несчастных женатиков!

И так длилось минут пятнадцать, пока не приехали к подъезду, у которого на скамейке сидели бабули.

– С дачи? – поинтересовалась любопытная соседка.

– Да вот решили вернуться на пару дней в город, – елейным голосом, с очаровательной улыбкой ответила Нина Сергеевна. – Да и у мужа есть кое-какие дела в городе…

– А, ну да, ну да, – поддакнула первой ещё одна сердобольная соседка-бабуля.

Вещи разгрузили быстро, а собака ожила и стала носиться взад-вперед, выказывая восторг и соседкам, и хозяевам, и случайным прохожим, которые с опаской проходили мимо здоровенного кобеля, подпрыгивавшего так высоко, что становилось страшно от учащенного дыхания и разинутой пасти, из которой торчали здоровенные клыки, в грозности которых никто никогда не сомневался.

– Так, я поехал на АЗС, надо заправиться, – буркнул Виктор Иванович и через несколько секунд был таков.

– Вова, а ты чего, как не родной? А? Ну-ка давай пописаем с тобой, – и Нина Сергеевна повела на коротком поводке собачку к кустам.

– Мама! Я порисую на твоём компьютере, хорошо? – спросил Никитка у Нины Сергеевны скорее просто так, зная, что и без спроса у него будет прекрасная возможность засесть за мамин компьютер и поиграть на нём в какую-нибудь игрушку.

Из гаража Виктор Иванович шёл прогулочным шагом. В левом ухе отчаянно работала гарнитура, телефон лежал в барсетке. Со стороны казалось, что мужик был немного того: сам с собой разговаривает, идёт неспешно и то и дело жестикулирует. А тем временем Виктор Иванович давал ценные указания Антону по программе отъезда на Селигер.

– Тоша! Ты скажи мне, пожалуйста, готов ли ты с Витьком к выезду из города в 10.00?

– Я-то готов, только, это самое, у Вити завтра будут семейные дела и он освободится только к обеду.

– Так у него, оказывается, есть семья? – несколько удивился профессор. – Я почему-то думал, что у Витьки не может быть семьи, – несколько иронично заметил Виктор Иванович.

– Да нет, это самое, у него завтра похороны: кто-то из его родственников попросил его покатать на машине по городу. Вот он и будет завтра при делах, а к обеду он уже освободится и нам надо будет его только забрать.

– Погоди, я так и не понял, мы завтра на какой машине выезжаем и во сколько?

– Ну, это самое, часа в три?! – то ли спросил, то ли ответил Антон.

– Антон, а ты хорошо умеешь считать до десяти? А?