Ген Атлантиды

– Послушайте, Кейт, я хотел с вами поговорить. После, гм, некоторых размышлений… и, честно говоря, увидев некоторые из последствий этой работы с… э-э… детьми… должен сказать, что я решил, что мы действуем вполне в рамках норм медицинской этики и моей личной зоны комфорта, и, таким образом, я, ну, вполне спокойно возглавлю эти клинические испытания. – Он вознамерился сесть.

Кейт даже не подняла головы от документов.

– Не утруждайтесь садиться, Джон. Я тоже собиралась вам кое-что поведать. Там, в полевых условиях, вы поставили свою безопасность – свою личную репутацию – превыше жизней этих детей. Это неприемлемо. Нам обоим известно, что я не могу вас уволить. Но я просто не могу работать с вами в клинических испытаниях, где на кону детские жизни. Если с одним из них что-нибудь случится, если вы подвергнете их опасности, я не смогу с этим жить. Я уведомила спонсора испытаний – «Иммари Рисеч» – о своем намерении уйти, и произошла презабавная штука. – Она подняла взгляд. – Они сказали, что без меня испытания финансировать не будут. Так что либо уйдете вы, либо я, и в этом случае вы лишитесь финансирования, а я просто начну те же испытания под другим названием. Ах да, кстати: перевозчики мебели завтра вывозят всё из вашего кабинета, так что, каким бы ни было ваше решение, вам придется подыскать другое помещение в аренду.

И с этими она покинула кабинет, подведя черту на сегодня. А назавтра Хелмс отряс прах Джакарты со своих ног, и Кейт стала в этом проекте единственным исследователем. Она попросила Мартина сделать пару-тройку телефонных звонков, пойти на какие-то одолжения услуга за услугу – и научно-исследовательская организация стала опекуном всех привлеченных детей.

Когда Кейт закончила свой рассказ, следователь встал и сказал:

– Вы думаете, я должен этому поверить? Мы не дикари, мисс Уорнер. Желаю удачи в рассказе вашей басни перед жюри в Джакарте. – И удалился из комнатушки прежде, чем Кейт успела хотя бы рот открыть.

* * *

А за пределами комнаты для допросов коротышка подошел к дородному шефу полиции. Обняв его потной ручищей, тот поинтересовался:

– Как прошло, Паку?

– Думаю, она готова, босс.

Глава 14

Комната сверхсекретной связи Штаб-квартира отделения «Часовой башни» Джакарта, Индонезия

Глядя из стеклянной комнаты на бетонные стены за ее пределами, Джош старался переварить все, что Дэвид только что поведал ему. «Часовая башня» скомпрометирована. Несколько ведущих ячеек уже сражаются за выживание. Джакартское отделение вот-вот будет атаковано, да сверх того неминуема террористическая атака в глобальных масштабах.

И чтобы остановить ее, Дэвиду требуется, чтобы Джош взломал шифр.

Никакого давления.

Вернувшись от картотечного шкафчика, Дэвид снова сел за стол.

– Я работал над теорией, которую сформулировал десять лет назад, почти сразу после одиннадцатого сентября.

– Ты считаешь, что эта атака связана с «девять-одиннадцать»? – уточнил Джош.

– Да.

– Думаешь, это операция «Аль-Каиды»?

– Не обязательно. Я полагаю, «Аль-Каида» только провела атаки одиннадцатого сентября. И считаю, что на самом деле теракты спланировала, финансировала и получала от них выгоду другая группировка – глобальная корпорация под названием «Иммари Интернейшнл». По моему мнению, это ширма для различных археологических раскопок, которые «Иммари» проводила в Афганистане и Ираке, и весьма хитроумного хищения. Грабежа.

Джош потупил взгляд. Неужто у Дэвида поехала крыша? Эти теории заговоров типа 11 сентября – кормежка для интернет-форумов, а не для серьезной контрразведывательной деятельности.

Похоже, Дэвид понял причину сомнений Джоша.

– Послушай, я знаю, что это кажется притянутым за уши, но выслушай меня. После одиннадцатого сентября я почти год провалялся в больнице, а затем – в центре реабилитации. У меня была уйма времени на размышления. Многие вещи в этом теракте казались мне бессмысленными. К чему первым делом атаковать Нью-Йорк? Почему бы не ударить по Белому дому, Конгрессу, ЦРУ и АНБ одновременно? Эти четыре крушения самолетов парализовали бы страну, особенно наши оборонные ресурсы. Это повергло бы нас в полнейший хаос. И почему использовали лишь четыре самолета? Уж наверняка они могли обучить больше летчиков. Они могли угнать тем утром тридцать самолетов, если бы просто сели на рейсы в международном аэропорту Даллеса и на рейсы внутренних авиалиний в округе Колумбия, в Балтиморе и, скажем, в Ричмонде. До Атланты рукой подать; Хартсфилд-Джексон – самый оживленный аэропорт на планете. Кто знает, в тот день они, наверное, могли бы разбить сотню самолетов, прежде чем пассажиры начали бы давать отпор. А они не могли не понимать, что крушение самолетов – одноразовая тактика, так что должны были бы максимизировать удар.

– Интересный вопрос, – кивнул Джош, все еще не избавившись от скепсиса.

– Есть и другие. Зачем наносить удар в тот день, когда наверняка знаешь, что президента в городе нет, что он в начальной школе во Флориде? Ясное дело, цель – лишить нас боеспособности, не стояла: ну да, конечно, удар по Пентагону нанесли, и многие доблестные американцы погибли, но в конечном счете Пентагон и вооруженные силы очень и очень рассвирепели – да и вся страна, коли уж на то пошло. После одиннадцатого сентября у Америки разыгрался такой аппетит к войне, какого доселе не бывало. Имел место и еще один поразительный результат – фондовый рынок рухнул, потерпев историческое крушение. Нью-Йорк – финансовая столица мира; удар по ней имеет смысл, если ты хочешь одного: крушения фондовых рынков. Теракты на диво удачно осуществили две вещи: гарантировали развязывание войны – и крахнули фондовый рынок.

– Никогда не рассматривал это в таком аспекте, – заметил Джош.

– Когда торчишь в больнице целый год, днем учась ходить, а по ночам снова и снова задаваясь вопросом, почему все выглядит совершенно иначе… Проводить какие-либо исследования по терроризму на больничной койке я не мог, так что сфокусировался на финансовом аспекте. Начал выяснять, кто больше всех выиграл от финансового коллапса. Кто ставил против американских акций. Какие компании шортили рынок, кому принадлежали пут-опционы, кто нажил состояние. Список получился длинный. Потом я начал смотреть, кому на руку войны, особенно из числа частных подрядчиков в сфере безопасности, а также заинтересованных в нефтегазовой отрасли. Список стал короче. Помимо прочего, меня интриговала еще одна вещь: эти теракты практически гарантировали войну в Афганистане. Может, там находилось то, чего хотелось этой группировке, и требовался предлог, чтобы отправиться туда и поискать это. А может, в Ираке. А может, и там, и там. Я понимал, что должен выйти в поле, чтобы найти реальные ответы.

Переведя дыхание, Дэвид продолжал:

– К две тысячи четвертому году я снова встал на ноги. В тот же год подал заявление в ЦРУ, но получил отказ. Потренировавшись еще годик, в пятом году был отвергнут снова и потренировался еще. Подумывал завербоваться в армию, но понимал, что получить настоящие ответы смогу лишь в том случае, если буду причастен к тайным операциям.

Не поднимая головы, Джош обдумывал услышанное, увидев Дэвида в совершенно новом свете. Он с самого начала считал начальника своего отделения этаким непобедимым суперсолдатом и думал, что таким Дэвид был всегда. Мысль о том, что тот пролежал изувеченным на больничной койке целый год, что его забраковали как полевого сотрудника – причем дважды, – слегка выбила его из колеи.

– Что? – осведомился Дэвид.

– Ничего… просто… я думал, ты профессиональный оперативник. Что одиннадцатого сентября ты уже работал в Конторе.

По губам Дэвида скользнула улыбка, словно это его позабавило.

– Нет, даже рядом не стоял. Вообще-то я был аспирантом. В Колумбийском, хочешь верь, хочешь не верь. Может, потому-то ЦРУ упорно отвергало меня – не хотело избытка мозгов в полевых подразделениях. Но, очевидно, бог троицу любит, и в шестом году меня таки взяли. Может, потеряли многовато оперативников, а может, многовато перешли в частные компании; в чем бы ни состояла причина, но я обрадовался назначению в Афганистан. Я нашел свои ответы. Все три компании из моего короткого списка оказались дочерними одной – «Иммари Интернейшнл». Их деятельность координировало подразделение безопасности «Иммари Секьюрити», но средства от одиннадцатого сентября разошлись по нескольким их компаниям-ширмам. И я выяснил кое-что еще. План новой атаки под кодовым названием «Протокол Тоба», – Дэвид указал на папку. – Это досье – все, что у меня есть по этой атаке. Всего ничего.

Джош открыл папку.

– Так ты поэтому вступил в «Часовую башню» – чтобы распатронить «Иммари» и «Протокол Тоба»?

– Отчасти. «Часовая башня» для меня – идеальная платформа. Я еще тогда знал, что за одиннадцатым сентября стоит «Иммари», что они заработали на теракте целое состояние и активно разыскивают что-то в горах Восточного Афганистана и Пакистана. Но они достали меня прежде, чем я успел составить представление о ситуации в целом. В Северном Пакистане меня едва не прикончили. Меня официально внесли в списки погибших в бою. Возможность уйти была идеальная. Мне требовалась новая легенда и место, чтобы продолжить работу. О «Часовой башне» я даже не слыхал, пока не оказался на театре военных действий в Афганистане, но здесь я нашел убежище. Оно просто идеально. Все мы приходим в «Часовую башню» по собственным основаниям; в то время это было ключевым фактором моего выживания и инструментом, необходимым мне, чтобы наконец узнать правду об «Иммари» и «Тобе». О своих истинных мотивах я никому и словом не обмолвился, кроме директора. Он принял меня и помог организовать Джакартское отделение четыре года назад. Особого прогресса в вопросе «Иммари» я не добился, пока источник не связался со мной неделю назад.

– И как раз поэтому источник выбрал тебя.

– Очевидно. Ему известно о моем расследовании. Он знал, что у меня должно иметься это досье. Оно может содержать ключ к расшифровке кода. Мне точно известно, что корпорация «Иммари» имеет какое-то отношение к «девять-одиннадцать», а может, и к другим терактам, совершенным до и после того, и что она заваривает нечто несоизмеримо большее – «Протокол Тоба». Вот почему я выбрал Джакарту – город, расположенный к горе Тоба ближе всех. По-моему, это намек на то, где атака начнется.

– Логичное умозаключение. Что нам известно о «Протоколе Тоба»? – поинтересовался Джош.

– Немногое. Помимо нескольких упоминаний, есть один письменный документ о нем. Это доклад об урбанизации, транспортной инфраструктуре и возможном сокращении глобального народонаселения. Что бы ни представляла собой «Тоба», полагаю, это и есть цель – резко снизить человеческое народонаселение.

– Это несколько сужает круг возможностей. Террористическая атака, способная уменьшить население планеты, должна быть биологической; может, радикальные изменения в окружающей среде или разжигание новой мировой войны. Речь идет не о террористах-смертниках, тут нечто большее.

– Куда большее, – кивнул Дэвид, – и, вероятно, такое, чего мы нипочем не ожидаем. Джакарта – идеальное место для начала этой атаки: плотность населения высокая и экспатриантов пруд пруди. Стоит атаке начаться, и богатые иностранцы устремятся из Джакарты в аэропорт, а оттуда – почти во все страны мира.

– Компьютеры у тебя за спиной, – он указал на ряд дисплеев позади Джоша. – Подключены к Централи, к нашим собственным серверам и к остальным ячейкам. В них содержится все, что мы знаем о событиях по всему миру, о различных террористических группировках и организациях, как нам известно, служащих ширмой «Иммари Интернейшнл». Это немного. Начни оттуда, набирай обороты, а потом быстренько переходи к свежайшим местным разведданным. Если что-то происходит у нас в Джакарте, мы обязаны расследовать это в первую очередь. Нам нужно передать все, что нам известно, на случай, если Джакартское отделение падет. Отбрось стереотипы, мысли неортодоксально. В рамки нормы происходящее наверняка не укладывается. Высматривай все, что на первый взгляд не вызывает подозрений, – наподобие саудовских граждан, берущих уроки лётного дела в Германии, а затем переезжающих в США; наподобие человека, покупающего где-нибудь в Оклахоме тонны удобрений, не имея к земледелию ни малейшего отношения.

– А что в остальных папках? – спросил Джош.

– Эта, – пододвинул Дэвид папку через стол, – содержит остальные сведения об «Иммари», которые я собрал до приема в «Часовую башню».

– Этого в компьютере нет?

– Нет. «Часовой башне» я их тоже не передавал. Увидишь почему. В другом конверте лежит письмо – от меня к тебе. Ты должен будешь вскрыть его в случае моей смерти. Оно предоставит тебе инструкции.

Джош хотел было что-то сказать, но Дэвид перебил его: