50 знаменитых загадок древнего мира

«На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню). Посему дано ему имя Бабель (Вавилон); ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле» (Бытие 11, 1–9).

Так Бог придумал, как прекратить строительство без лишних жертв: он заставил представителей разных народов, что трудились на стройке, заговорить только на своих языках. Строительство затормозилось, потому что теперь слова финикийского прораба были непонятны египетскому штукатуру. Начались недоразумения, кинулись искать переводчиков, но не нашли и разошлись восвояси.

Эту простую ткань библейского рассказа позднейшее еврейское предание расшило богатыми живописными узорами. Из него мы узнаем, что сооружение башни было не что иное, как прямой мятеж против Бога, хотя мятежники не были единодушны в своих целях. Одни хотели взобраться на небо и объявить войну самому всемогущему Богу или поставить на его место идолов, которым они будут поклоняться; другие не заходили так далеко в своих честолюбивых замыслах, ограничиваясь более скромным намерением пробить небесный свод градом стрел и копий.

Много лет строилась башня. Она достигла наконец такой высоты, что каменщику с ношей за спиной приходилось целый год взбираться с земли на вершину. Если он, сорвавшись, разбивался насмерть, то никто не жалел о человеке, но все плакали, когда падал кирпич, потому что требовалось не меньше года, чтобы снова отнести его на вершину башни. Люди трудились так усердно, что женщины, занятые изготовлением кирпича, не прерывали своей работы даже во время родов, а новорожденного ребенка заворачивали в ткань и привязывали к своему телу, продолжая лепить из глины кирпичи как ни в чем не бывало. Днем и ночью кипела работа. С головокружительной высоты люди стреляли в небо, и стрелы падали назад, забрызганные кровью. Тогда они кричали: «Мы убили всех небожителей». Наконец долготерпение Бога истощилось. Он обратился к окружавшим его престол семидесяти ангелам и предложил всем спуститься на землю и смешать речь людей.

Сказано – сделано. Тогда произошло бесчисленное множество прискорбных недоразумений. Человек, например, просит у другого раствор, а тот подает ему кирпич; тогда первый в ярости швыряет кирпич в голову своему товарищу и убивает его на месте. Много народу погибло таким образом, а те, что остались в живых, были наказаны Богом, получив справедливое возмездие за мятежные замыслы. Что же касается самой неоконченной башни, то часть ее провалилась в землю, часть была истреблена огнем; и только одна треть осталась на земле. Место, на котором стояла башня, сохранило свое особенное свойство: кто ни пройдет мимо, забывает все, что раньше знал.

Значит ли это, что Вавилонская башня так и не была достроена?

Местом действия легенды является Вавилон, ибо слово «Бабель» – это лишь еврейское название этого города.

Выводить его от еврейского глагола balal (по-арамейски balbel) – «смешивать» – неправильно. На самом деле слово «Бабель» происходит от встречаемого в надписях вавилонского слова Bab-il или Bab-ilu, что, по-видимому, значит «врата бога». Комментаторы, вероятно, правы, приписывая происхождение сказания тому глубокому впечатлению, которое великий город произвел на простодушных кочевников – семитов, попавших сюда прямо из уединенной и безмолвной пустыни. Они были поражены неумолчным шумом улиц и базаров, ослеплены калейдоскопом красок в суетливой толпе, оглушены трескотней людского говора на непонятных для них языках. Их пугали высокие здания, в особенности огромные террасообразные храмы с крышами, сверкавшими глазурованным кирпичом и упиравшимися, как им казалось, в самое небо. Неудивительно, если эти простодушные жители шалашей представляли себе, что люди, взобравшиеся по длинной лестнице на вершину огромного столба, казались движущимися точками и действительно соседствовали с богами.

Кочевники-семиты, овцеводы и бедные крестьяне завидовали жителям города и были уверены в том, что Бог когда-нибудь накажет их за богатство, спесь – желание воздвигать слишком высокие башни. Для них само имя Вавилон было отвратительным. В Библии немало выпадов против вавилонских царей, а выражения «вавилонская блудница» и «вавилонское столпотворение» сегодня понятны во многих странах. Но ведь в выражении «вавилонское столпотворение» нет и намека на то, что башня разрушилась. Столпотворение – значит строительство столпа. Но постепенно это выражение, означавшее «строительство высокого столпа в Вавилоне», стали понимать как страшный беспорядок.

Сохранились ли где-нибудь изображения Вавилонской башни?

Самое раннее из них находится в Салернском соборе на юге Италии. Оно относится к XI в., то есть ему уже почти тысяча лет. На фреске в соборе изображено небольшое двухэтажное здание, похожее на крепостную башню. Два человека снизу подают плошку с раствором, а третий наверху протянул руки, чтобы эту плошку принять. Художники средневековья любили изображать историю с Вавилонской башней, и чем дальше, тем сильнее разыгрывалась их фантазия. На миниатюре в чешской велиславской Библии, созданной в XIV в., башня подросла, над ней нарисовано облако, из него видна рука Бога, который пытается эту башню расшатать. А из других облаков высовываются ангелы, которые сбрасывают вниз каменщиков.

На рисунках и фресках эпохи Возрождения Вавилонская башня превратилась в величественное сооружение. Самое интересное изображение башни принадлежит фламандскому художнику Питеру Брейгелю Старшему. В 1563 г. он написал Вавилонскую башню такой громадной, что сразу стало ясно, почему Бог был так обеспокоен. Брейгель взял за образец римский Колизей и увеличил его в несколько раз. Морские суда казались игрушечными рядом с таким колоссом.

После Брейгеля еще многие сотни художников изображали Вавилонскую башню, но ни один из них не показал ее такой, какой она была на самом деле. Эту башню видел великий путешественник Геродот. Он даже описал, как она выглядела две с половиной тысячи лет назад. Вавилонская башня была восьмиэтажной, и каждый этаж был меньше предыдущего. Получалась ступенчатая пирамида, как в Египте, только куда больше (такие ступенчатые башни назывались зиккураты). На вершине ее стоял храм вавилонского бога Мардука. Но башня не произвела на Геродота никакого впечатления. По крайней мере, ему и в голову не пришло включить ее в число чудес света.

Если исходить из библейского рассказа, Вавилонская башня была почти так же стара, как и послепотопное человечество. Однако приходится смириться с тем, что она намного моложе. Когда в III тысячелетии до н. э. такие города Южного Двуречья, как Эриду и Ур, переживали пору своего расцвета, Вавилон не играл еще никакой роли. Подъем Вавилона начался в старовавилонский период (II тысячелетие до н. э.), и тогда же все большее значение стал приобретать местный бог Мардук. Он сделался одним из наиболее почитаемых богов Месопотамии. Главным его храмом считалась Эсагила в Вавилоне. Этот храм упоминается в текстах, относящихся к времени правления царя Сабиума (приблизительно XIX в. до н. э.), одного из предшественников знаменитого царя Хаммурапи. Однако о вавилонском зиккурате Этеменанки, что означает «дом, где сходятся небеса с землею…», в текстах речи нет. Между тем, зиккураты в III тысячелетии до н. э. были многочисленны и было бы весьма странно, если бы главное святилище вавилонского государства его не имело.

Удивительно и то, что в многочисленных надписях царя Хаммурапи (XVIII в. до н. э.), в которых он хвалится своими успешными работами по реставрации и обновлению святилищ в своем царстве, нет ни одного намека на зиккурат Этеменанки в Вавилоне. Хаммурапи сообщает только о восстановлении храмовой башни зиккурата города Киша, чья вершина не уступает небу. По-видимому, следует пока примириться с тем, что история возведения Вавилонской башни скрыта во мраке неизвестности.

Самое первое упоминание о ее существовании относится к периоду не ранее I тысячелетия до н. э. Это эпос о боге чумы по имени Эрра, в котором мельком встречается название Этеменанки. Датировать возникновение мифов и эпосов, как и момент их письменной фиксации, обычно бывает очень трудно, но считается, что у науки достаточно данных для датировки эпоса 765–763 гг. до н. э. Тем самым эта дата могла бы послужить исходным точкой отсчета времени существования башни Этеменанки.

Только надписи ассирийского царя Синаххериба позволяют наконец встать на твердую историческую почву. Башня упоминается в одной из победных надписей Синаххериба, где речь идет о взятии и почти полном разрушении Вавилона (в 689 г. до н. э.). Поход Синаххериба – одна из самых больших катастроф в бурной истории этого города. Едва ли хотя бы одно значительное здание избежало предписанного завоевателем разрушения. Синаххериб в своих надписях сообщает об этом следующее: «Город и его дома от фундамента до стен я разрушил, опустошил и сжег огнем. Городскую стену и внешнюю стену, храмы и богов, храмовую башню из кирпичей и глины, сколько их там было, я снес и сбросил в канал Арахту. Посреди города я прорыл каналы, затопил их дно водой и (таким образом) нарушил связь фундаментов. Я сделал разрушение более полным, чем при потопе».

Хотя в надписи Синаххериба башня не названа именем Этеменанки, все же можно считать, что речь идет об одной из построек-предшественниц Вавилонской башни.

Сын и преемник Синаххериба Асархаддон (680–669 гг. до н. э.) вступил на престол после того, как его отец был убит. Асархаддон отнесся неодобрительно к разрушению Вавилона, он пытался найти причины таких действий своего отца в поведении самих вавилонян, которые, дескать, прогневили богов и тем самым навлекли на себя наказание, а Синаххериб, пожелавший усмирить строптивый город, постоянно сопротивлявшийся ассирийскому владычеству, зашел слишком далеко. Асархаддон стремился загладить обиду, нанесенную Вавилону его отцом. В своих надписях он давал объяснение предшествующим событиям и писал о жителях Вавилона следующее: «В городе были угнетение и подкуп. День за днем, без конца, один крал имущество другого… На имущество Эсагилы, дворца богов, места, не доступного для непосвященных, наложили они свою руку и слали серебро, золото и драгоценные камни в Элам в качестве платы за помощь против Ассирии». В виде наказания за эти преступления Мардук, по словам Асархаддона, начертал на таблицах судьбы, что город должен обезлюдеть на семьдесят лет, «однако Мардук тут же написал – «одиннадцать лет»; он сжалился и сказал: «Мир»!»

Асархаддон взялся за возобновление Эсагилы и зиккурата с особым рвением. Его строительные надписи сообщают много интересных подробностей о приготовлениях и церемониях, проведенных в связи с этим. Прежде чем приступить к строительству, вопрошали оракулов и собирали предсказания, на это ушли долгие месяцы. И только после этого началась сама работа. «И я призвал всех своих рабочих и всю страну Кардуниаш (т. е. Вавилонию). Деревья и болотный тростник срубали они топорами или вырывали с корнем. Воду Евфрата, причинившую опустошения, я удалил оттуда. В прежнее русло я отвел ее. Святилище Эсагилу, «дворец богов», я заставил восстановить во всем его прежнем блеске. Храмовую башню Этеменанки я заставил построить на ее старом месте площадью 180 локтей в длину и 180 локтей в ширину».

Над строительством и восстановлением Вавилонского чуда и многих других монументальных сооружений «трудились» Набопаласар (625–605 гг. до н. э.) и Навуходоносор II (605–562 гг. до н. э.).

Предшественники Навуходоносора употребляли для постройки высушенный на солнце кирпич-сырец, традиционный для городов Двуречья, который под воздействием ветра и непогоды довольно быстро разрушался. Навуходоносор же стал применять настоящий обожженный кирпич.

О своих работах в Вавилоне Навуходоносор оставил памятную надпись, нанесенную клинописью на глиняный цилиндр. В ней подробно перечислены восстановленные и сооруженные заново храмы, дворцы, крепостные стены: «Я окружил Вавилон с востока мощной стеной, я вырыл ров и укрепил его склоны с помощью асфальта и обожженного кирпича. У основания рва я воздвиг высокую и крепкую стену. Я сделал широкие ворота из кедрового дерева и обил их медными пластинками. Для того чтобы враги, замыслившие недоброе, не могли проникнуть в пределы Вавилона с флангов, я окружил его мощными, как морские волны, водами. Преодолеть их было так же трудно, как настоящее море. Чтобы предотвратить прорыв с этой стороны, я воздвиг на берегу вал и облицевал его обожженным кирпичом. Я тщательно укрепил бастионы и превратил город Вавилон в крепость». В этом же тексте сообщается о строительстве в Вавилоне зиккурата – той самой Вавилонской башни. Навуходоносор заявляет: «Я приложил руку к тому, чтобы достроить вершину Этеменанки так, чтобы поспорить она могла с небом».

Грандиозный вавилонский зиккурат, построенный ассирийским зодчим Арадавдешу, располагался на священном участке земли в юго-западном углу Эсагилы. Он имел семь ярусов и достигал высоты около 100 м. Зиккурат был увенчан святилищем, облицованным сверкающими на солнце голубовато-лиловыми глазурованными кирпичами. Оно было посвящено главному вавилонскому богу Мардуку и его супруге, богине утренней зари. Здесь стояли позолоченные ложе и стол, где Мардук вкушал принесенные ему подношения. Жители Вавилона говорили

Геродоту, что сам Мардук посещает зиккурат и почивает в нем. «Но мне, – пишет рассудительный историк, – это представляется весьма сомнительным…»

Персы, захватившие Вавилон в 539 г. до н. э., поначалу не вмешивались в дела города. Но после нескольких восстаний при Дарии I и Ксерксе Вавилон был жестоко наказан. Святилища Эсагилы были разграблены и частично разрушены, драгоценную статую Мардука Ксеркс приказал разломать и переплавить, городские стены сровняли с землей, а русло Евфрата изменили так, чтобы оно широким потоком пересекало жилые кварталы.

Но и после разрушений город восхищал путешественников. Геродот писал о нем около 460 г. до н. э.: «Вавилон не только очень большой, но и самый красивый из всех городов, которые я знаю».

Прошло чуть более ста лет, и в Вавилон пришел победитель персов Александр Македонский. Он слышал о башне и хотел ее увидеть. Александру башню показали, но зрелище это было неприглядным. Башня напоминала гору необожженного кирпича с прослойками битума и сушеного камыша. Геродот был своего рода эстетом, он относил к чудесам света лишь красивые здания, а вот Александр оценил размеры Вавилонской башни и понял, почему слава о ней распространилась так широко.

Молодой македонский царь, создавший мировую империю, простиравшуюся до Индии, собирался сделать расположенный в центре этой империи Вавилон своей новой столицей. Он включил себя в преемственный ряд вавилонских царей и стал принимать официальное участие в культе прежнего бога города – Мардука. Зиккурат Этеменанки к этому времени, очевидно, совершенно обветшал; ведь после того как статуя Мардука была отправлена Ксерксом на переплавку, здесь не велось никаких строительных работ.

Александр решил выстроить башню заново, потому что ее восстановление, очевидно, казалось делом невозможным. Многие греческие, а позже и римские авторы, описывавшие походы Александра, упоминали Вавилон и его постройки. Так, например, у грека Страбона (60 г. до н. э. – 20 г. н. э.) можно прочесть следующие замечания, касающиеся башни: «Александр хотел ее восстановить, но это было очень большое предприятие, и оно требовало много времени – одна лишь уборка обломков представляла собой работу на два месяца для десяти тысяч человек, – так что он не смог закончить начатое дело, потому что вскоре постигли царя болезнь и смерть, а из преемников никто уж более об этом не заботился».

Арриан из Никомедии (около 130 г.) писал, что расчистка развалин башни в отсутствие Александра, отправившегося в поход в Индию, велась крайне вяло. Царь, вернувшись, приказал поставить на эту работу все свое войско. Эти работы были действительно выполнены: на месте Вавилонской башни найдено сравнительно мало строительных обломков.

…Германский император Вильгельм II очень интересовался древностью, в особенности после своего визита в страны Ближнего Востока в 1898 г. Он посетил кроме христианских и мусульманских святых мест также и несколько городищ. Особенно сильное впечатление произвели на него остатки римских храмов в Баальбеке, о происхождении и значении которых тогда еще мало знали. Это личное увлечение Вильгельма II, которое соответствовало его политическим целям, превратило его в щедрого покровителя раскопок на Переднем Востоке. 24 января 1898 г. образовалось Германское общество ориенталистики, пользовавшееся поддержкой самого императора.

Вавилонскую башню, вернее, то, что от нее осталось – фундамент, открыл немецкий археолог Роберт Кольдевей, когда в 1899 г. начал раскопки в Вавилоне, тогда еще совершенно неизвестном в Европе городе. Ему повезло, потому что в первую же неделю раскопок, вгрызаясь в спекшуюся гору кирпича, он отыскал городскую стену. Геродот, один из самых достоверных свидетелей прошлого, писал, что на ней могут разъехаться две колесницы, запряженные четверками коней. Никто ему не верил, а Кольдевей нашел стену, на которой могли разъехаться колесницы.

Но затем последовали годы и годы раскопок – ведь Вавилон погребен под слоем кирпичей и глины толщиной в двадцать метров. А стена, участки которой отыскал Кольдевей, имела 360 башен. Для того чтобы исследовать центр города и найти фундамент Вавилонской башни, Кольдевею понадобилась первая неделя, а затем еще одиннадцать лет.

За эти годы ученые поняли, что Вавилон – лишь один из центров Двуречья, где воздвигали подобные башни. Они служили ступенями к храму бога. И когда Кольдевей на основе своих исследований сделал реконструкцию Вавилонской башни, какой она была построена (и никакие боги не разрушали ее за гордыню строителей!) и просуществовала несколько столетий, то со своей реконструкцией выступил и английский археолог Вулли, который раскопал город Ур, столицу одного из государств-предшественников Вавилона. В нем также отыскались развалины зиккурата – Вавилонской башни. Когда две реконструкции сравнили, то оказалось, что зиккураты, разделенные столетиями и сотнями километров, почти одинаковы.

Теперь мы знаем, какой была Вавилонская башня, самый большой зиккурат Двуречья. Нижняя терраса башни представляла собой квадрат со стороной в девяносто метров. И возвышалась она на тридцать три метра. Второй этаж (терраса) лишь немного уступал первому по площади, зато был вдвое ниже – всего восемнадцать метров. Следующие шесть этажей были еще меньше – по шесть метров высотой. На верхней площадке возвышался храм верховного бога вавилонян Мардука. Крыша его была вызолочена, а стены покрыты голубой глазурью. Общая высота башни была равна стороне основания – девяносто метров.

Новые исследования башни позволяют вернуться еще к одному моменту истории этого сооружения, остававшемуся до сих пор неясным. Речь идет об описании внешнего вида зиккурата, принадлежащем Геродоту. Раскопки показали, что, по всей видимости, мощная средняя лестница была отломана от основного массива и полностью уничтожена задолго до разрушения самого сооружения. Выдвинутое прежними исследователями предположение о том, что Ксеркс снес среднюю лестницу в 482 г. до н. э., находит теперь новое подтверждение. После того как Ксеркс подавил восстание вавилонян, он велел расплавить статую Мардука и, очевидно, распорядился о сносе средней лестницы зиккурата, чтобы сделать здание недоступным для официальных церемоний. Когда Геродот посетил Вавилон, он застал башню в полуразвалившемся состоянии. Так как средней лестницы уже не было, он, очевидно, счел главной одну из частично сохранившихся боковых лестниц. Таким образом у него возникло представление о пандусе, огибающем башню по спирали, что и побудило его говорить о подъеме «по кругу». Очевидно, предположение Геродота относительно восьми ступеней зиккурата скорее всего объясняется плохим состоянием сооружения, мешавшим получить правильное представление о его подлинном внешнем виде.

Геродот рассказывает, что праздничная церемония начиналась внизу у подножия башни в другом храме Мардука, где стояла его статуя весом двадцать четыре тонны, затем поднималась по каменной лестнице, которая вела к широкому балкону перед третьей террасой. Оттуда пилигримы могли взобраться на самый верх ко второму храму Мардука. В этом храме, как мы уже упоминали, в небольшом помещении стояло ложе, на котором мог возлежать бог, и позолоченный стол.

Согласно фольклорной еврейской легенде, на вершине башни вавилоняне поставили идола, который поднимал к небу меч, будто хотел сказать: «Бог не вправе оставлять верхний мир одному лишь себе, а нижний отдавать нам. Мы намерены сражаться с Богом и отвоевать у него лучшую долю».

Когда зиккурат был цел, он производил на кочевников куда большее впечатление, чем египетские пирамиды. Пирамиды скрадывают свою величину – глазу не на чем задержаться, он стремится вверх по граням, сходящимся в одной точке. А когда люди смотрели на Вавилонскую башню, то глаз поднимался по ступеням, а затем упирался в сверкающий храм Мардука, который был виден из пустыни за многие десятки километров, символизируя богатство и мощь города. И можно предположить, что кочевники столько лет мечтали о том, чтобы башня рухнула, что, когда ее повредил персидский царь Кир, а потом и вовсе снес Александр Македонский, им казалось, что их желание исполнилось – спесь наказана!

Что же происходило на самом верху Вавилонской башни? Главным празднеством у вавилонян был праздник Нового года. В этот день Мардук решал, кого из людей занести в книгу жизни, дать ли обитателям земли на будущий год дожди или засуху, войну или мир, будет ли царь править еще год. Этот праздник определял судьбу людей и страны и назывался также «праздником восшествия на трон», поскольку в этот день Мардук одолевал всех богов-соперников и воцарялся в пантеоне. Однако это могло происходить лишь потому, что он сочетался «священным браком» с материнским божеством.

Иштар почиталась как главное женское божество вавилонян. Она была утренней звездой – богиней войны и вечерней звездой – богиней любви. В день, когда праздновался Новый год и восшествие на престол царя, ее славили как богиню любви и главное действующее лицо «священного брака». В этот день вавилонский царь (а также его наместник) должен был пройти через церемонию унижения перед изображением бога в храме. Жрец приказывал ему преклонить колени, забирал у него знаки власти и заставлял каяться в грехах. При этом жрец подвергал царя бичеванию. Под конец церемонии он возвращал царю знаки власти.

На восьмой день праздника народ, прибывший в Вавилон со всех концов страны, собирался у ворот Иштар и двигался к храму по главной улице, «Дороге Процессий» – «Айбур – Шаба». Эта улица, подобно ущелью, окружена была высокими стенами, глазурованные кирпичные рельефы которых изображали 120 львов, священных животных Иштар. Началом этой великолепной улицы были ворота Иштар (они были построены примерно в 1000—500 гг. до н. э.). Ворота напоминали триумфальную арку и были украшены изображениями 575 быков и драконов, символов Мардука. Все, кто прибывал к воротам Иштар из ближних и отдаленных мест страны, несли ее статуи и дары для нее.

Но процессия в Вавилоне прославляла не Иштар, а Мардука. На верхнем этаже зиккурата в культовом помещении с одним лишь столом и ложем жрица целый год ждала появления бога Мардука, который мог днем или ночью ощутить желание навестить «приготовленную постель». В великий праздник Нового года эта жрица должна была уступить свое место более высокой персоне, которая сочеталась здесь «священным браком» с царем или с его представителем. Подробности неизвестны; они окружены были строгой тайной. «Божью невесту» назначал оракул, она принадлежала к царскому дому или же к высшему обществу. Многие цари, от Саргона до Набонида (последнего вавилонского царя), желали, чтобы для церемонии были избраны их дочери.

Что происходило в священном брачном покое, мы не знаем, нам известно только, что ни одна жрица никогда не оказывалась беременной. Не оплодотворение, а только лишь торжественный половой акт призван был обеспечить благословение богов. Половое слияние было в этом культе возведено в ранг священного действа первостепенной важности. Представление древних религий, будто боги подобны людям также и в любви, и в половых желаниях, обеспечили сексуальному мотиву важное место в культе.

Пока царь поднимался в брачный покой на вершину зиккурата, хор жриц пел: «Жених, возлюбленный моего сердца, велика твоя красота, сладка твоя любовь, львиная сила в чреслах твоих. Приди, о, приди, введи меня в покой, подари мне твою ласку. Бог мой, господин, мой заступник, мой Шу-Суэн, радующий сердце Энлиля, о, прошу, подари мне ласки твои».

Народ вместе с низшими жрицами Иштар, иеродулами, завершал акт бракосочетания божественной пары оргиями. Культовым бракосочетанием бог или царь обеспечивали земле плодородие, процветание семьям, приплод животным.

Раскопки Вавилона велись большей частью европейскими экспедициями, и правдами или неправдами, но все находки вывозились из страны. Желающий сегодня представить себе, например, знаменитые ворота Иштар может посмотреть их реконструкцию в берлинском Переднеазиатском музее. В натуральную величину они были воссозданы после многолетней работы, причем для реконструкции использовались подлинные кирпичи из Вавилона. А развалины «настоящих» ворот еще и сегодня на 12 м возвышаются над руинами Вавилона. Вместе с остатками стен они представляют собой самое примечательное из всего того, что сохранилось от древнего города.

Когда же Ирак взял охрану города и раскопки в свои руки, то эти руки не доходили до настоящих работ, да и специалистов не было. Двуречью в наши дни не повезло, потому что эта самая богатая древними городами и крепостями страна оказалась под властью государства, которое предпочитало покупать танки, а не раскапывать древности… А что осталось от «Врат бога» после недавней войны и представить трудно…