Ведическое миропонимание славянорусов и ариев

Дело дошло до того, что практически имена славянорусские перестали давать детям. В. К. Казаков в книге «Именослов» отмечает, что в России до 85 % преобладают имена, привезенные из Израиля, Византии, Рима и других стран. Еще встречаются имена: Борис, Вадим, Владимир, Владислав, Всеволод, Игорь, Мстислав, Станислав, Людмила, Ольга, Светлана, а иные – стали редкостью или вовсе исчезли. Это заметил и Н. В. Гоголь, который в рассказе «Шинель» пишет: «Родительнице предоставили на выбор из трех, какое она хочет выбрать: Моккия, Соссия, или назвать ребенка во имя мученика Хоздазата. „Нет, – подумала покойница, – имена-то все такие“. Чтобы угодить ей, развернули календарь в другом месте; вышли опять три имени: Трифилий, Дула и Варахасий. „Вот это наказание, – проговорила старуха, – какие все имена; я, право, никогда и не слыхивала таких. Пусть бы еще Варадат или Варух, а то Трифилий или Варахасий“. Еще переворотили страницу – вышли: Павсикахий и Вахтисий. „Ну, уж я вижу, – сказала старуха, – что, видно, его такая судьба. Уж если так, пусть лучше будет он называться, как отец его. Отец был Акакий, так пусть и сын будет Акакий“».

Зеркальное, западническое подражание, преклонение элиты и насаждение его в обществе, когда все русское становилось второстепенным, архаичным и ненужным, посеяло раздражение и даже ненависть к Западу в части людей.

Для решения грандиозных экономических и строительных задач, стоящих перед страной, возникла потребность и в новых кадрах. В 1726 г. открывается академический университет в Петербурге (на первом этапе функционировал как часть Академии наук), а в Москве был основан в 1755 г., то есть на пять веков позже европейских университетов. К этому времени слава Болонского, Сорбоннского, Оксфордского многих других университетов, с их высококвалифицированными профессорско-преподавательскими кадрами получило положительный отзыв во всем мире. В России таких кадров не было, и она была вынуждена нанимать их из-за рубежа, в большей степени из Германии. Именно иностранцы положили начало российской науке, в том числе и исторической. «Историю славян пытались в течение довольно долгого периода описывать некоторые западные ученые, не владевшие славянскими языками и не имевшие четких представлений о славянской культуре, что привело к тому, что Гегель, например, назвал славян „неисторическим народом“. Первыми учеными Российской академии наук стали историки немецкой культуры: Иоганн Фишер, Георг Мерлинг, Яков Шмидт, Франц Шармуа. Они умышленно омолаживали исторические аспекты славянского мира, проводя исследования с периода прихода Рюрика, который создал славянскую государственность. Поэтому такому государственному образованию как Росколань, простоявшему примерно от 1500 до 2400 лет, пока в 368 г. новой эры (готы) не разрушили его, не нашлось места. В последующем, по их лекалам переписывали славянскую историю потомки арабо-сионистских племен. Историк Сергей Лесной задает в своей книге „Откуда ты, Русь?“ правомерный вопрос: „А кому же придет в голову писать историю неисторического народа?“» (Н. Р Гусева. «Русские сквозь тысячелетие». М., 2007. С. 65).

В этом плане внимание заслуживают некоторые данные за XVIII век профессора Н. П. Загоскина. Он выяснил, что из 1000 дворянских родов России 168 происходили от Рюрика; 42 рода – другого русского происхождения; 223 – польско-литовского; 229 – западно-европейского; 120 – татарского; 36 – других восточных народов; 97 – происхождение осталось невыясненным. Таким образом, 70 % дворянских родов, которые составляли правящую верхушку страны, были нерусскими. Более 50 % родов представляли Западную Европу. В России прочно удерживал власть не русский, а западноевропейский правящий класс, в силу этого влияние Запада было огромнейшим. Их интересы состояли в укреплении имперской власти и угнетении русского народа.

Правящий класс не был заинтересован в подлинной истории коренного населения. Они пустились на изощренные приемы и подтасовывание различных исторических фактов и направили по ложному пути, выдавая историю народа только с периода прихода Рюрика. Именно такую историю и сочинил Н. М. Карамзин. Это заметили национально мыслящие люди, которые выступили против такой истории. Например, Е. И. Классен (1795–1862), немец по происхождению, но русский по духу. Он, опираясь на первоисточники М. В. Ломоносова и В. Н. Татищева, убедительно доказал, что русская история и его народа более древняя и величественная, чем написанная Н. М. Карамзиным. И дело вовсе не в немцах Зигфриде Байере, Герарде Миллере, Августе Шлецере. Было время такое и они просто выполняли заказ элиты власти. Да и по своему менталитету они не были заинтересованы в объективности ее изложения с научной точки зрения, определения исторической роли славян в развитии человеческого общества. Именно они, в основу возникновения государственности на Руси, поведали о норманнской теории и предопределили вековой спор по этому вопросу. С тех пор эта теория легла почти во все исторические исследования по русской истории.

Главная мысль подобного подхода к нашей истории в том, что славяне без западных стран якобы ни на что не способны, даже создать свою государственность. Они убеждали, что славяне до прихода Рюрика были дикими людьми, которые будто бы не знали земледелия, ни ремесла, ни оседлых поселений, ни военного дела, ни правовых норм. Достижения культуры Древнерусского государства они приписывали варягам и само имя Русь связывали только с ними. До сих пор ряд либеральных, в том числе части отечественных, ученых, не сумевших подняться до уровня понимания закономерности исторического процесса в развитии славянских племен и их соседей, поддерживают норманнскую теорию, несмотря на обилие новых данных, опровергающих ее. «Между тем данные истории Сибири, полученные в последнее время, позволяют надеяться, что не только могущество, но и сама история России прирастет Сибирью, поскольку самым могучим сибирским ресурсом является неправильная история Сибири. Неправильность сибирской истории задал Г. Ф. Миллер, определивший Сибирь землей неисторической, то есть лишенной какого-либо исторического процесса. Согласно миллеровской концепции, состояние сибирской культуры оставалось одинаковым в веках и тысячелетиях» (Н. С. Новгородцев. «Сибирская прародина. В поисках Гипербореи». М., 2006. С. 4). Приведенная выдержка из книги автора лишь усиливает доказательства о сплошном искажении прошлого немецкими учеными.

Среди первых против абсурдности данной теории выступил М. В. Ломоносов, который в 1742 г. был определен в Академию адъюнктом и повел решительную борьбу против иностранцев среди профессуры, обвиняя профессора-немца Миллера в умышленном поношении славян. Он издает книгу «Древняя Российская история», где указывает на глубокую древность славянского народа, доказывает множество славянских племен на европейском пространстве. Ссылаясь на Птоломея и Плиния, утверждает, что у народов от Адриатического моря до р. Дуная и до самых берегов Балтийского моря и Ледовитого океана единый славянский язык, быт, традиции и верование. «По сему имя славенское по вероятности много давнее у самих народов употреблялось, нежели в Греции или в Риме, и вошло в обычай… о древности довольное и почти очевидное уверение имеем в величестве и могуществе славенского племени, которое больше полутора тысяч лет стоит почти на одной мере; и для того помыслить невозможно, чтобы оное в первом после Христа столетии вдруг расплодилось до толь великого многолюдства, что естественному бытия человеческого течению и примерам возвращения великих народов противно». (М. В. Ломоносов «Древняя Российская история». ПСС. Т. 1, М; СПб., 2011. С. 103). Противниками норманнской теории в XIX в. выступили С. А. Гедеонов, Д. И. Иловайский, А. Ф. Гильфердинг (немец по происхождению и славянин по духу). В славянских странах выделяются имена крупнейших историков Л. Недерле, П. И. Шафарика и других. «Затем к славяно-ведической традиции обратился Эрнст Вестфаллен в своей книге „Monumeta inedita…“, вышедшей в двух томах в Липсае в 1740 г. Эта книга интересна тем, что в нее Вестфаллен включил родословную венедских князей, среди которых можно найти и имя новгородского посадника Гостомысла (в его родословной он ободринский князь), а также имена и годы правления 32-х венедских князей, его предшественников, и краткие рассказы о них. Эти сведения взяты были Вестфалленом из книги Альберта Кронциуса „История вандалов“, переизданной в Германии в 1717 году» (А. И. Асов. «Родные боги славян». М., 2010. С. 16).

С этого периода «Деятели (исторической) науки разделились при этом на два лагеря – своих и чужих, чужие (немцы-западники) были уличены в непрерывном полуторавековом заговоре против русской народности и против национального самосознания». (П. Н. Милюков. «Главные течения русской исторической мысли». М., 2006. С. 10). Для полного опровержения норманистской теории ученым, независимым от политической конъюктуры, пришлось раздвинуть хронологические рамки, заглянуть в глубокую древность славянского народа и привлечь целый ряд новых источников, в том числе и зарубежных, рисующих историю хозяйства, общественных отношений и государственных образований славян за много веков до приглашения Рюрика.

Надо признаться, хотя Карамзин и не полностью разобрался с норманнской теорией, но до него цельного учебного пособия по русской истории не было. Летописи не были изданы и исследованы. Акты и статейные списки лежали в архивах, оставались неизвестными, неописанными и нетронутыми. Иностранные источники – летописи (кроме греческих), трактаты – не принимались к изучению. Такие вспомогательные науки истории, как древняя география, геология, палеозоология, антропология, хронология, нумизматика, археология, при исследованиях не использовались. Историки не обращали должного внимания на значительную часть других направлений истории: церкви, права, традиций и обычаев.

Огромное влияние на исторические знания постоянно оказывали мифологические библейские сказания иудейских и византийских иерархов и мудрецов. Изложение основывалось на видении, предположениях иностранных путешественников, купцов, и на этом строились исторические доказательства и заключения. В основном все их содержание строилось на том, где кто-то слышал или видел. Хотя за рубежом и появлялись описания нашего государства иностранными путешественниками, купцами, послами, но в них отражалась лишь субъективная оценка тех или иных событий. В изложении материала они исходили от привычного для них образа жизни и понимания. Но, к большому сожалению, часть отечественных историков и исследователей их писания брали за первооснову в своих доказательствах.

Чтобы продолжить изложение поставленного перед нами вопроса о возникновении разумного человека в лице ариев и славянорусов на просторах Русского Севера и Русской равнины, надо напомнить о ледниковых периодах.

По данным современной науки о ледниковых покрытиях Земли, за всю историю нашей планеты их было семнадцать и возникали они в разные периоды. Ученые отмечают, что вся человеческая цивилизация сложилась в последний четвертичный период. Предпоследнее оледенение, покрывшее значительную часть суши, завершилось, по сводным подсчетам гляциологов, около ста тысяч лет тому назад, и начался период последнего межледниковья. Оно длилось до 35–30 тыс. лет до н. э. и сменилось последним ледниковым периодом, который завершился в 12–10 тыс. лет (Приложение 1). Именно в период последнего межледниковья, примерно 40–30 тыс. лет до н. э., на Русской равнине стал складываться тот вид людей, который учеными назван брахоцефальным (короткоголовым) хомо сапиенс сапиенс, или разумным, говорящим, признанным биологически и антропологически близким к современному носителю индоевропейских и ираноарийских языков, в том числе ариев и славянорусов. Это люди, чья культура медленно, но неуклонно развивалась в условиях теплого климата, но с наступлением очередного похолодания они вынуждены были оставлять благодатные места и искать новые источники жизни. Они разошлись по всему миру, неся с собой свою цивилизацию, культуру и ведическое мировоззренческо-философское представление и понятие в трех измерениях: о себе, окружающей среде (природе) и небе (боге).

Так устроена цикличность развития нашей планеты, что по космической закономерности вновь настанет период нового оледенения. А пока человечество живет в эпоху голоцена, начавшуюся после ухода последнего, так называемого Валдайского ледника.