Дороже тысячи свиданий.
Во тьме земной – вселенский свет,
И что мне чьи-то разговоры?!
Любовь не знает слова «нет»,
И не страшны ей приговоры.
Но я люблю…
Смеясь, ты говоришь, что я чурбан,
Бесчувственный чурбан, кому
Страданий сердца не понять.
А я люблю, без памяти люблю.
Шутя, ты говоришь: «Мой капитан,
Возьми меня в свои моря!»
Душа безмолвная поёт:
Тебя люблю, без памяти люблю.
Прощаясь, тихо говоришь: «Пока…»
Целую щёчку на ходу,
И поглощает тебя ночь,
А я люблю, без памяти люблю.
Прошли с тех пор как будто бы века,
И ты давным-давно не та,
И стали мелкими моря,
Но я люблю, тебя одну люблю.
«За окном во тьме кромешной…»
За окном во тьме кромешной
Звёзды пляшут невпопад.
На столе ведро черешни,
У меня в душе разлад.
В небо косточки пуляю
От черешни сортовой.
Звёзды яркие сшибаю,
Мне сшибать их не впервой.
Я легко смахну с орбиты
Даже полную луну.
Мы, любовь, с тобою квиты,
Жизнь сегодня на кону;
Одиночество достало
На девятом этаже:
Вот, ещё звезда упала
В запредельном вираже.
Сколько звёзд я сшиб с орбиты,
Сколько зла я натворил!
Ах, просите мне обиды,
Я вас, женщины, любил!
Актриса
Горностай накидки
Серебром блестит.
На незримой нитке
Жизнь её висит;
Гордо, робко ль, смело
Шествует она —
Сказка прилетела
Из чужого сна;
Арии, романсы —
Тысяча ролей,
Монологи, танцы,
Пляски фонарей;
Вера в провиденье,
В будущую роль.
Сердца устремленье —
Сладостная боль.
Устлан путь шипами
К славе роковой.
За семью замками
Спрятан сон чужой.
«Манит, манит и дурманит…»
Манит, манит и дурманит
Шлейф жасминовых духов;
Ранит, ранит, сердце ранит
Пустота обманных слов.
Обещала, но забыла
И растаяла в ночи.
В небе сумрачном и стылом
Бог затеплил две свечи.
Остро пахнет ночь жасмином,
Хоть твой след простыл давно,
Я стою на поле минном,
Пью прокисшее вино.
В отдаленье, как ни странно,
Слышен твой лукавый смех.
Иллюзорный мир, обманный,
Дождь зимой, а летом снег.
«Мне говорят, что ты грешна…»
Мне говорят, что ты грешна —
Грехи тебе не замолить;
Мне говорят, что ты чиста —
Ни в чём тебя не обвинить.