Чудаки на Кипре (сборник)

Полицейский выслушал монолог Михалиса и… согласился с его мнением. Можем ли мы представить такое развитие ситуации на дорогах в Москве?

По дороге из Ларнаки в Лимассол водители моргают фарами, предупреждая о полицейских, контролирующих скорость движения. Встречные машины снижают скорость до разрешённой. То же самое делает Михалис. Но ему не везёт. Во встречной машине оказался полицейский, который разворачивается, догоняет и останавливает машину Михалиса. И мой друг Эзопос выходит из машины, заранее предвкушая, каков будет разговор.

– Что вам угодно? – вежливо спрашивает Михалис.

– Вы моргали фарами, чтобы предупредить встречных водителей о полицейском контроле скорости движения. Вы мешаете полиции исполнять закон.

– Какой закон я нарушил?

– Мы штрафуем водителей за превышение скорости. А вы помогаете нарушителям уходить от ответственности. Я вас накажу за превышение скорости.

– Но я её не превышал.

– Вы поощряете других водителей превышать скорость и помогаете им уходить от наказания.

– Послушайте! Правительство тратит миллионы евро, чтобы содержать дорожную полицию. Что вы делаете? Ловите нарушителей правил. Я моргаю фарами, предупреждаю водителей о недопустимости превышения скорости, и они её снижают. Я хотел бы видеть того судью, который скажет, что мои действия неэффективны. Заметьте, я делаю это бесплатно, в отличие от полиции.

– Поезжайте. У меня нет к вам претензий, – улыбнулся полицейский, оценив находчивость Михалиса.

Я предлагаю Михалису приехать в Москву и повоспитывать наших дорожных полицейских. Уловив подвох, Михалис говорит:

– Ну, тогда, Алексис, мне нужно привезти с собой кипрских полицейских.

«Браво, Михалис! Ты прав», – восклицаю я в уме. Как я могу объяснить Михалису жизнь в Москве?! Это моя жизнь, и я люблю её со всеми плюсами и не люблю с минусами. Но мне очень нравятся порядки на Кипре, когда полицейский выпишет водителю штраф, но никогда не возьмёт от него деньги, а за предложение взятки наденет на водителя наручники. Невозможно предположить, что Михалис предлагает деньги стражу дорожного порядка, чтобы разойтись на договорных началах. Михалис и «договоримся» – тема басни для Эзопа, но не зря Михалис, похоже, и сам из Эзопова рода!

Чудаки на Кипре

Пламенеющее дерево, известное как Flamboyant!.. На тёмно-зелёных ветках пылают букеты огненного цвета, словно крона усыпана горящими углями. Такое великолепие встречается на улицах Лимассола летом, но снег?.. Немыслимо! Ярко-красные цветы высокого дерева в белых шапках. Пылающий огонь – и сверху снег! Что происходит? Кипр! Июль месяц! В панике Глеб бросил взгляд на соседнюю крышу. И там белым-бело! А море? Ведь отель стоит у моря. Он, как обычно, с утра собирался на пляж, а тут снег! Несколько человек плавали недалеко от берега, женщина в красном купальнике стояла лицом к восходящему солнцу, раскинув в стороны руки. На пляже никакого снега. Глеб перевёл взгляд на пальму; по стволу чёрными ручейками стекала талая вода. А солнце, как сумасшедшее, поднимается над морем всё выше, словно его запустили из пращи. Прошло несколько минут, и под деревьями образовались лужицы, а на крыше дома – тёмное пятно. Внизу в кафе появились первые посетители. Мужик с рязанским лицом-лепёхой с наслаждением пьёт горячий кофе; видно, как пар поднимается над чашкой. Очень пожилая пара – старушка с аккуратной седой причёской и коротко остриженный старичок, опирающийся на толстую трость, идут к столу с фруктами. «Где я, – подумал Глеб, – если снег на пальмах?» Он отдыхает в этом отеле уже пятнадцать лет подряд и даже подружился с персоналом. Вот Андреас, старший официант, как всегда подтянутый, вежливо помогает даме бальзаковского возраста занять место за столом. Сейчас поговорит с ней минутку, получит заказ на кофе или чай и неторопливо пойдёт его исполнять. Андреас всё делает не спеша, а получается споро. «Как же так? – мысли Глеба вернулись к зимним видениям, – на деревьях снег, а Андреас как ни в чём не бывало чай-кофе предлагает на открытой террасе?» Вдруг ему подумалось, что это наваждение какое-то, галлюцинации, его опоили вчера каким-то снадобьем!

«Может, показалось? Иди в кафе завтракать!» – приказал сам себе Глеб.

Он подошёл к лифту одновременно со странным старичком: сморщенное лицо, оранжевые шорты, зелёная сорочка, на голове белая в красную крапинку бейсболка с красным же козырьком. Дедок первым поздоровался с Глебом:

– Доброе утречко!

– Good morning, – ответил Глеб.

Откуда старик может знать, что Глеб русский? Не на лице же написано. Открылись двери, и он учтиво пропустил незнакомца вперёд.

В лифте стояла дама в лёгком длинном цветастом платье и в широкополой соломенной шляпе. Она мило улыбнулась Глебу, ответила по-английски на его приветствие, а на деда даже не взглянула, проигнорировав его «Доброе утречко!». Но Глебу почему-то показалось, что они знакомы. Он заметил на её соломенной шляпе ленту с буквами «I’m buster», или в переводе «Я – придурок!». Женщина вышла на нулевом этаже, а Глеб поехал ниже, туда, где располагалось кафе «Тропикана». Как только кабинка закрылась, старик, хитро улыбнувшись, сказал:

– Милейший, вы ничего странного утром не заметили? – Нет, ничего.

– А снег? Снег на Кипре в июле вас не смущает?

Лифт остановился, и старик, не дожидаясь ответа, как-то очень ловко шмыгнул в открывшуюся дверь и исчез. Глеб вышел за ним с желанием продолжить разговор. Ведь получается, что снег был, и другие люди его видели. Но странного спутника и след простыл.

В «Тропикане» – обычная обстановка. И пятнадцать лет назад, и сейчас неторопливо ходит не меняющийся с годами Андреас. Вот он словно из-под земли появился перед столиком.

– Доброе утро, Глеб! Рад снова приветствовать вас на Кипре, – на безупречном английском, вежливо улыбаясь, произнёс Андреас.

– Доброе утро! Ничто не меняется в этом мире, и это хорошо. Андреас, ты, как всегда, на месте! Я словно домой вернулся. Люблю Кипр! Рай земной! Но когда очень жарко, мы, русские, мечтаем о снеге.

– Снег и у нас выпадает. В горах. В январе.

Разговор не получился. Андреас ничего необычного не видел. А старичок-сморчок что-то знает, не зря задавал дурацкие вопросы. Куда же этот гриб запропастился?

Покончив с завтраком, Глеб отправился к морю прогуляться. Рядом с кафе – маленький искусственный пруд, и если остановиться и постучать легонько по перилам мостика, то в воде появляются огромные рыбины: красные, белые, бурые, разноцветные. Смотрят выпученными глазами и причмокивают. Еду выпрашивают. Кинешь кусочек хлеба, и они тут же на него бросаются, устраивая водоворот. Кормить рыб не разрешали, но Глеб всегда это делал. У него даже любимица была – чёрная и блестящая, как антрацит. Но сейчас её не было видно, и он стал бросать хлеб новой, оранжевой особи, пытаясь попасть ей прямо в разинутую пасть. Откуда она взялась такая шустрая? Из воды выскакивает, чтобы на лету перехватить добычу.

– Не вымерзли, холеры, за ночь! И эта дура тут как тут, – раздался знакомый голос рядом с ним.

От неожиданности Глеб вздрогнул – всё тот же дед за его спиной. Пришлось отвечать:

– А чего им мёрзнуть? Жара уже с утра, а к полудню невыносимо станет.

– Не скажите, милейший. По-всякому бывает ночами. Кера проказничает. А вы её подкармливаете. Зачем? Кроме зла, от неё ничего не жди. Сволочь! Шкуру поменяла. Была чёрной, стала оранжевой. Ишь ты! Даже пасть изнутри цветная!

Оранжевая рыба почти совсем вылезла из воды. Казалось, что она стоит на хвосте и вытягивается к нему.

Отшатнувшись от перил, Глеб чуть не столкнулся с давешней женщиной из лифта.

– Извините! Здесь только что стоял старичок. Вы не видели его?

– Старый маразматик! Он постоянно здесь шастает. Людей пугает своими дурацкими выходками. Держитесь от него подальше, – дама оценивающе посмотрела на Глеба и вихляющей походкой прошествовала к морю.

«Идиотизм какой-то. Что они здесь, с ума все посходили? Старичок со странными фантазиями. Появляется-исчезает неожиданно. Оранжевая рыба, стоящая на хвосте. И баба какая-то ненормальная».

Поискал глазами оранжевую рыбину, но бассейн был пуст.

Странности на этом не закончились. Глеб застрял в лифте и проторчал там минут пятнадцать, пока вызвали служащего, и тот освободил его из заточения. Потом дверь номера долго не открывалась, пришлось идти на ресепшн. Ключ оказался размагниченным, и девушка-менеджер, недоумённо пожав плечами, выдала ему новый с таким видом, будто это он виноват – недотёпа из русской деревни.

До обеда Глеб провалялся на пляже под зонтиком, несколько раз заходил в море, плавал. Потом встретил знакомую пару из Чехии, мужа и жену. Вообще-то они россияне, но живут в Праге, в собственном доме, а на Кипр приезжают покупаться, да и с земляками пообщаться. Мужчина заработал свой капитал где-то на севере, то ли в Тюмени, то ли в Сургуте, и сейчас супруги наслаждаются прелестями жизни. Яков и Майя. Приятнейшие люди. Глеб увидел в воде Майю и подплыл к ней.

– Рад приветствовать вас, Майя! Вы Кипру не изменяете.

– О, Глеб! Здравствуйте! Якову здесь нравится. А от добра добра не ищут. Один раз съездили на Мёртвое море, наглотались солёной воды, и больше – ни-ни.

– Как же вы там воды наглотались? Говорят, она такая солёная, что утонуть невозможно.

– А Яков тонет, и я тону. А не тонет сами знаете что.

Хотя Глеба и покоробила сомнительная шутка, но он посмеялся вместе с Майей. Вернулись на мелководье, поговорили ещё минут десять, стоя в воде.

– Майя, вы не встречали здесь старичка такого странного?

И Глеб в подробностях описал деда.

– Как же! Встречала. Это – местная достопримечательность. Он всегда в это время года появляется в нашем отеле. Милый такой, но действительно странный. Рассказывает о снеге, который якобы ночью выпадает. О керах, которые появляются и пакостят добрым людям.