Книга памяти: Екатеринбург репрессированный 1917 – сер. 1980-х гг. Часть I. Научные исследования

Вернемся к вопросу о численности городского духовенства. В 1915 г. в Екатеринбурге (включая населенные пункты, вошедшие в его состав в дальнейшем) насчитывалось 93 приходских клирика (см. табл. 2.1).

Согласно спискам лишенных избирательных прав за 1924—1925 гг., количество духовенства Свердловска составляло тогда 58 священнослужителей (35 священников и 23 диакона) и 10 псаломщиков. Согласно данным Всесоюзной переписи, в 1926 г. в Свердловске проживало 55 священнослужителей и 11 псаломщиков, из которых одна женщина[250 - Лавринов В., прот. Екатеринбургская епархия… С. 51.]. Кстати говоря, появление женщин-псаломщиц стало одной из наиболее серьезных перемен, происшедших в церковной практике в послереволюционный период. Но для крупных городов это являлось скорее исключением.

Согласно списку граждан, лишенных избирательных прав, к 1935 г. в Свердловске проживало около 30 священно-церковнослужителей[251 - Не включены старообрядцы.], в т. ч. 3 епископа, 26 священников и диаконов (из них четыре значились как «бывшие»), 1 псаломщик. Отметим, что эти цифры неплохо согласуются со сводными данными на 1937 год, представленными в таблице 2.5[252 - Список лишенных права голоса по г. Свердловску 1934—1935 г. ГАСО. Ф. Р-286. Оп. 3. Д. 442. Л. 1—46.].

Таким образом, с 1926 по 1935 гг. духовенство в г. Свердловске сократилось на 44 человека: часть их была репрессирована, убыль остальных связана с оставлением служения в церкви, в связи с уходом за штат или снятием сана (из-за закрытия приходов), переводами на другие места, смертью по естественным причинам. После этого, в 1935 г., в Свердловске было репрессировано 6 клириков, а во время Большого террора 1937—1938 гг. – еще 32 священнослужителя (включая архиереев, протоиереев, священников, диаконов), что составляло подавляющее большинство проживавшего тогда в городе духовенства[253 - Авторская база данных репрессированного духовенства Урала.].

Общая динамика изменения численности свердловского духовенства отражена на рис. 1.

Таким образом, Большой террор привел к практическому исчезновению городского духовенства как социальной группы, а последующие принятые властями меры довели дело до логического завершения – в 1941 г. в Свердловске не осталось ни одного служащего клирика Православной Церкви.

Великая Отечественная война заставила власть серьезно пересмотреть свою внутреннюю политику. Тотальная антирелигиозная кампания вскоре была свернута, а в 1943 г. руководство большевистской партии и советского государства и вовсе решило «повернуться лицом» к церкви и верующим. В результате начался медленный численный рост свердловского духовенства: в 1942 г. оно состояло из двух человек, в 1945-м – из восьми, не считая архиерея[254 - По данным, предоставленным протоиереем В. Лавриновым.]. В 1953 г. на городских приходах служило уже 5 протоиереев, 4 священника и 4 диакона[255 - ГАСО. Ф. Р-2788. Оп. 1. Д. 73. Л. 2—3об.].

Рис. 1 – Изменение численности священнослужителей г. Свердловска

Дальнейшему увеличению численности духовенства препятствовало то, что в городе в то время действовало всего две церкви, открытия новых не происходило. А после того, как в 1961 г., в ходе «хрущевских» гонений на религию, осталась лишь одна из них (кладбищенская Иоанно-Предтеченская), процесс и вовсе оказался заморожен на три десятилетия. Подлинное возрождение церковной жизни в городе (и по стране в целом) стало осуществляться лишь с конца восьмидесятых годов, в результате начавшихся в обществе коренных перемен.

Глава 5. Репрессии по контрреволюционным делам 1928—1939 гг.

5.1. Борьба за новую генеральную линию партии. 1928—1935 гг. (В. М. Кириллов)

Прошедший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП (б), определяемый в советской партийной литературе как съезд коллективизации, наметил приоритеты нового этапа классовой борьбы. Их можно вычленить по пропагандистским клише центральной и местной печати. Поэтому в качестве основного исторического источника для написания данного раздела мы использовали подшивку газет «Уральский рабочий» (Орган Уральского областного и Свердловского окружного комитетов ВКП (б), Уральского областного исполкома Советов и Уралпрофсовета) 1928—1939 гг. и «Рабочий» (орган Тагильского окружкома ВКП (б), Окрпрофбюро и Окрисполкома) за период 1928—1939 гг.[256 - Принадлежность «Уральского рабочего» менялась: в 1931-м – это орган Уральского областного комитета ВКП (б), Уральского областного исполнительного комитета и Уралпрофсовета, 1933 – Орган Уралобкома и Свердловского горкома ВКП (б), Уралоблисполкома и Уралпрофсовета, с 1935-го – Орган Свердловского областного и городского комитетов ВКП (б), Свердловского облисполкома и Облпрофсовета.].

При изучении текстов периодической печати нами использован метод контент-анализа и парадигматический подход, в соответствии с которым изучаемые признаки текстов рассматриваются как определенным образом организованная структура. В качестве ключевого системообразующего ядра такой структуры мы взяли понятие «генеральная линия партии».

Элементами структуры, образуемой ключевым понятием-проблемой, стала группа категорий, опирающихся на содержание номеров газет: 1. международная политика, 2. оппозиция и уклоны в партии, 3. антирелигиозная пропаганда, 4. кулачество, 5. коллективизация, 6. «бывшие» и специалисты, 7. новая культура, 8. хлебозаготовки, 9. займы, 10. налоги, 11. торговля, 12. кооперация, 13. военизация, 14. печать, 15. репрессии, 16. классовая бдительность, 17. школа и молодежь, 18. стратегия и тактика партии, 19. советское строительство, 20. вопросы производства, 21. патриотизм, герои, 22. карательные органы, 23. реабилитация, 24. конституция, право, 25. отношение к Сталину, 26. наука, 27. национальная политика, 28. перепись, 29. принудительный труд. В период 1928—1934 гг. количество категорий контент-анализа составило 20 единиц, в период 1935—1939 гг. расширилось до 29[257 - См.: Комплексный классификатор контент-анализа (Приложение).].

Обращение к отдельным высказываниям и формулировкам внутри этих категорий (единицам высказываний) позволяет проследить эволюцию основных установок генеральной линии партии, подсчет единиц высказываний дает возможность «взвесить» роль того или иного элемента стратегии и тактики партии в период с 1928 по 1939 гг. Применительно к самой генеральной линии партии мы сконцентрировали свое внимание на ее репрессивной составляющей.

В корреспонденциях «Уральского рабочего» за 1928 г.[258 - См.: Комплексный классификатор «Политические репрессии по материалам газеты „Уральский рабочий“».] репрессивная тематика наиболее ярко отразилась в категориях 2, 4, 6, 16, 15 и составила в общем объеме 294 единицы высказываний.

В первую очередь акцентируется внимание читательской аудитории на проблемах хлебозаготовок, борьбе с оппозицией и уклонами в партии, с кулачеством, «бывшими», репрессивных актах в духе революционной законности. Хлебозаготовительный кризис 1927—1928 гг. был вызван недовольством крестьян государственными закупочными ценами на зерно и привел к невыполнению плана зернопоставок. В конечном счете это подвигло Сталина и его единомышленников на завершение «оппортунистической» политики нэпа и переход к наступлению на деревню. Вначале кризис партийные лидеры пытаются объяснить низкой дисциплиной заготовителей хлеба и небрежностью в выполнении плана, акцентируют внимание на ненужности чрезвычайных и принудительных мер, призывают крепить союз города и деревни. Однако достаточно быстро переходят к другим объяснениям: проискам вредителей, отсутствию классовой линии, предложениям судить нарушителей директив партии в «строгом порядке». Хлебозаготовки из рутинной сельской работы превращаются в боевую задачу на хлебном фронте.

Кроме изъятия хлеба в фонды государства, на плечи крестьян возлагаются займы (так называемый заем восстановления крестьянского хозяйства и заем индустриализации), налог самообложения. Их объявляют «орудиями культурного подъема деревни». Внедряется установка – «Каждый крестьянский двор должен иметь облигацию займа индустриализации. Облигации довести до самой глухой деревни Урала»[259 - Например, Уральский рабочий. №31, 292 и др.], которая очень редко дополняется критикой повсеместной практики принудительного размещения займа. Прямо подчеркивается, что налог самообложения – «классовый закон», направленный против зажиточных слоев деревни. Его следует сочетать со статьей 107 Уголовного кодекса (о спекуляции). Исходя из материалов большевистской печати, посвященных торговле, создается устойчивое впечатление, что любая торговля – это спекуляция[260 - См.: Уральский рабочий. № №7, 41, 43, 47, 48, 122, 147 и др.].

Начинается пропаганда массовой коллективизации как «единственного пути подъема уровня жизни деревенской бедноты». По поводу плана массовой коллективизации еще нет устойчивых представлений: то утверждается, что его еще нет, то – «план выполнен на 178%». Большевикам грезятся колхозы и совхозы как «фабрики хлеба» недалекого будущего. Безапелляционно подчеркивается, что «крестьянство настроено в пользу коллективных форм землепользования»[261 - См.: Уральский рабочий. № №52, 56, 80, 146, 153, 159, 280, 193, 266, 286.]. Переходит в активную стадию борьба с кулачеством, «пытающимся захватить „командные высоты“ в деревне». Перед нами типичные примеры высказываний на эту тему: «Кулаки и богатеи мешают культурному строительству деревни», «Кулаки скрывают хлеб», «Кулак ведет классовую борьбу против советской власти», «Вычистить кулаков и подкулачников», «Надо бороться с самой почвой, на которой растет кулак».

Второе место по количеству единиц высказываний приходится на категорию «репрессии». В газете опубликована информация о 10 крупных контрреволюционных делах, половина из которых имела отношение к Уралу. Первостепенное внимание уделено так называемому Шахтинскому делу. Кроме того, освещается дело епископа Скальского и ксендзов – «польских шпионов», Смоленское дело, дело против белогвардейцев-кулаков в Киеве, Кушвинское дело, Соликамское дело, Богомоловское дело (процесс лесных вредителей), Лудорвайское дело, ряд дел против дезорганизаторов хлебного рынка. Согласно информации прокурора РСФСР Н. В. Крыленко (репрессирован, расстрелян в 1938 г., реабилитирован в 1955 г. – ВМК), в 1927 г. только по заметкам рабселькоров было возбуждено 19 480 уголовных дел[262 - Уральский рабочий. 1928. №284]. Преобладающая часть дел связана с так называемым «вредительством», обвинением, формулируемым в рамках концепции революционной законности. Дела были направлены против так называемых «бывших», с обвинением их в классовой борьбе против советской власти.

В качестве примера политических фальсификаций обратимся к делу всесоюзного масштаба (Шахтинскому) и делу регионального характера, приобретшему всесоюзное звучание (Лудорвайское дело). Первое дело получило широкий резонанс и фундаментально освещено в современной научной литературе. Обвинения в заговоре специалистов, выдвинутые ОГПУ и поддержанные на уровне Политбюро ЦК ВКП (б), за отсутствием улик строились на компрометирующих показаниях и самооговорах. «Шахтинский процесс» над группой представителей «буржуазной» интеллигенции стал знаковым событием в истории СССР, обозначив переход от нэпа к «социалистическому наступлению» в экономике. В 2000 г. Генеральной прокуратурой РФ все осужденные были реабилитированы за отсутствием состава преступления[263 - См.: Блюм А., Красильников С. А., Савин А. И., Ушакова C. H. Предисловие // Шахтинский процесс 1928 г.: подготовка, проведение, итоги: в 2 кн. Кн. 2 / отв. ред. С. А. Красильников. М., 2012.].

Лудорвайское дело связано с уральским регионом (название дано по д. Лудорвай, процесс происходил в г. Ижевске, Удмуртия). В июне 1928 г. в деревнях Лудорвай, Юськи и Непременной Лудзе местная деревенская верхушка (которую обозначили «кулаками») с согласия некоторых членов сельсовета устроила массовые телесные наказания бедных односельчан. Крестьян выпороли черемуховыми прутьями за неисправные изгороди на меже деревень. Возникший общественный резонанс привел к возбуждению уголовного дела. К различным срокам лишения свободы по ст. 58, 109, 110, 111 Уголовного кодекса РСФСР были приговорены 10 человек (от 3 до 10 лет исправительных работ с конфискацией имущества и выселением из Удмуртии). ЦК ВКП (б) обязал парторганизации Удмуртии развернуть решительную борьбу с кулачеством и в то же время содействовать коллективизации крестьянских хозяйств.

В удмуртских деревнях в силу традиционного права существовал порядок содержания скота без пастухов. В огороженные леса, луга и паровые поля с весны выпускали скот и собирали только осенью. Поэтому община строго следила за состоянием изгородей, которые были разбиты на участки по числу хозяев. На изгородях каждый владелец ставил свой родовой знак, и по нему проверяющие общинники определяли, чей участок неисправен. В этом случае община в соответствии с приговором, принятым на кенеше (сельском сходе как органе местного самоуправления), определяла меру наказания провинившемуся. Нередко такой мерой являлась порка прутьями. Такой обычай при всей своей жестокости относился к обычному праву и не вызывал особого сопротивления и жалоб. Поэтому фактически произошедшее являлось проявлением обычного права, существовавшего в удмуртских деревнях с давних времен. Но дело было оценено партийными и государственными органами страны как демонстрация противодействия кулачества социалистическим преобразованиям в деревне. Дело получило классовую оценку как террор кулачества по отношению к бедноте и середнякам, выступавшим за коллективизацию и передел земли. Лудорвайское дело, получившее большой общественный резонанс, положило начало «антикулацкой» политике. Вслед за показательным процессом над его участниками в Ижевске, подобные процессы прошли в других районах Удмуртии[264 - См.: Войтович В. Ю. Лудорвайское дело и его последствия для России. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ludorvayskoe-delo-i-ego-posledstviya-dlya-rossii; Лудорвайское дело. Википедия. URL: https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Лудорвайское_дело&oldid=102211851].

Понять направленность репрессивной политики этого времени можно только в связи с изменениями в генеральной линии партии, произошедшими на XV съезде ВКП (б), который проходил в Москве с 2 по 19 декабря 1927 г.

Он обозначил курс на индустриализацию и коллективизацию, а также ознаменовался началом внутрипартийной борьбы: из партии были исключены члены троцкистской оппозиции, Л. Д. Троцкий выслан в Среднюю Азию (Алма-Ата). Целями пропагандистской кампании Сталина стала борьба с правым уклоном, троцкизмом, примиренчеством. В самом начале 1928 г. Уральским обкомом был подведен итог деятельности троцкистской оппозиции в Свердловске: признано ее политическое банкротство, полный развал. Выдвинут лозунг: «Не ослабляя борьбы с троцкизмом, направить главный удар направо». Началась активная чистка партии от сторонников Троцкого и иных оппозиционеров. Утверждалось, что на Урале 128 крупных партийцев отошли от троцкизма[265 - Уральский рабочий. 1928. №18]. Глава Уральского обкома партии И. Д. Кабаков в докладе «Что делают наши враги» вполне верноподданнически разоблачал троцкистов, как врагов советской власти[266 - Уральский рабочий. 1928. №81]. Все выступления против политики коллективизации, принудительного самообложения зажиточных крестьян, наступления на кулака рассматривались как проявления правого уклона.

Методы идеологической обработки населения тесно увязывались с политикой партии, а эффективность их использования обеспечивалась иерархической структурой государства, в котором массовые периодические издания являлись «приводным ремнем» диктатуры. Вождь и политики, подвластные ему, искусно обосновывали необходимость «вынужденных» репрессивных мер против врагов социализма. До приговора по Шахтинскому делу публикуются многочисленные материалы под названием «Удержать массы от огульного спецеедства», а после появления приговора в печати – «В Верхотурье свила гнездо шайка „бывших людей“» (о врагах-спецах)[267 - Уральский рабочий. 1928. 14 марта (№62), Рабочий. 1928. 27 марта].

В «Уральском рабочем» применительно к специалистам и «бывшим» наиболее распространенными можно считать такие высказывания: «Беспощадная борьба с контрреволюционными элементами»; «Преодоление кастовой замкнутости»; «Не допустим спецеедства»; «Всех огульно не виним»; «Помогать специалистам, но проверять их»; «Перевоспитание кадров служащих»; «Подготовка советских специалистов для промышленности. Число инженеров к концу пятилетки увеличить вдвое». Одновременно оружие классовой борьбы затачивается против «бывших» – частников, торговцев, домовладельцев, лишенцев.

Продолжала развиваться система массового доносительства и закреплялся статус «бдительного ока народа» – рабселькора. В постановлении ЦК партии от 28 августа 1926 г. рабселькоровское движение было определено как одна из форм рабоче-крестьянской общественности. Постепенно расширялись права рабочих и сельских корреспондентов, их полномочия закреплялись в ряде секретных постановлений.

К концу 1920-х гг. рабселькоры фактически стали агентурой ОГПУ, которое проявляло ответную заботу о них. Им присваивались псевдонимы, несанкционированная расшифровка которых, согласно циркуляру суда РСФСР, являлась «уголовно наказуемым преступлением»[268 - НТГИА. Ф. Р-70. Оп. 1. Д. 1830. Без л.]. Страницы газет пестрили довольно грозными и революционными псевдонимами-кличками: Игла, Шило, Лезвие, Острый, Оса, Горн, Око, Зуботычка, Игрек, Зеро, Дьявол, Чорт, Фуганок, Дикий, Нетерпеливый, Скороход, Пардон, Красный сокол, Штурвал, Следопыт, Прокатчик, Маломальский, Мастеровой, Рабкор №4342, Вопиющий, Рабкоровский, Чернорабочий, Деревенский, Заречный и др.

Схема действия рабселькора была проста. Обнаруживая «врагов народа», он писал агентурное донесение в ОГПУ, которое в интересах этого ведомства часто превращалось в газетную статью и попадало на страницы «Уральского рабочего» и других газет. Редакция газеты посылала подлинник заметки в орготдел горсовета с визой «Для расследования. „Уральский рабочий“ ждет ответа без напоминания», и вскоре следовал результат[269 - Там же.]. Таким образом организовывалось «всенародное обличение замаскировавшегося врага» и ОГПУ только оставалось выполнить свою роль – расправиться с ним.

Специальное внимание обращалось на защиту рабкоров и селькоров. ЦК призвал провести на местах несколько показательных процессов преследования рабселькоров с широким освещением их в печати. Происходила политизация уголовных преступлений, совершаемых против рабкоров. В рабселькорах призывали видеть нарождающуюся советскую интеллигенцию, которая была верным союзником пролетариата, в отличие от «бывших».

В корреспонденциях «Уральского рабочего» за 1929 г. в целом репрессивная тематика особенно явно прослеживается в категориях 2, 4, 6, 16, 15 и насчитывает 375 единиц высказываний. Таким образом, преобладает нацеленность на борьбу с оппозицией в партии, с кулачеством, «бывшими» и политические репрессии в чистом виде.

Сталин, проведя две партийные чистки: в советских и вузовских ячейках в 1925 г. и деревенских ячейках в 1926 г., отдал команду о генеральной чистке партии в 1929—1930 гг.[270 - Авторханов А. Г. Технология власти // Вопросы истории. 1992. №2—3. С. 108.]. Снова внедряется установка о чистке деревенских ячеек, начинается чистка советского партаппарата методом «открытой чистки» с широким привлечением масс рабочих, служащих и красноармейцев. Чистка должна была сопровождаться вербовкой в партию новых членов, преимущественно преданных генеральной линии ВКП (б) рабочих, батраков и бедняков. Идет одновременно борьба с двумя уклонами: левым, троцкистским, с его установками на перманентную революцию, за равенство, против мелкобуржуазной стихии нэпа и правым как кулацкой программой обогащения в условиях продолжения нэпа. В одну антипартийную шеренгу зачислили кулака, подкулачника, правого и примиренца. Всякие попытки снизить темпы индустриализации и коллективизации подавлялись.

Оппортунисты и уклонисты разного уровня именовались персонально, жестко критиковались, изгонялись из партийных органов. Поступили заявления об отходе от оппозиции Е. А. Преображенского (репрессирован, расстрелян в Москве 13 июля 1937 г., реабилитирован в 1988 г. – ВМК), К. Б. Радека (репрессирован, убит 19 мая 1939 г. в Верхнеуральской тюрьме, реабилитирован в 1988 г. – ВМК), И. Т. Смилги (репрессирован, расстрелян в Москве 10 января 1937 г., реабилитирован в 1987 г. – ВМК), сторонников Т. Ф. Сапронова (репрессирован, умер 28 сентября 1937 г. в Верхнеуральском изоляторе, реабилитирован в 1990 г. – ВМК). Н. И. Бухарин (репрессирован, расстрелян в Москве 15 марта 1938 г., реабилитирован в 1988 г. – ВМК) был снят с работы в Коминтерне с осуждением его теорий «организованного капитализма», «черепашьего шага», «врастания капиталистических элементов в социализм». Началось преследование «птенцов из школы Бухарина»: А. Н. Слепкова (репрессирован, расстрелян 26 мая 1937 г., реабилитирован в 1959 г. – ВМК) – в Самаре, А. Д. Зайцева (репрессирован, расстрелян в Саратове 23 января 1938 г., реабилитирован в 1958 г. – ВМК) – в Саратове, А. Ю. Айхенвальда (репрессирован, в 1937 г. осужден на 15 лет, вторично в 1941, расстрелян 11 сентября 1941 г. в г. Орел. – ВМК) – в Казани. Заявления о разрыве с правым уклоном сделали Н. А. Угланов (репрессирован, расстрелян 31 мая 1937 г. в Москве, реабилитирован в 1989 г. – ВМК), Е. Ф. Куликов (репрессирован в апреле 1936 г., умер в ИТЛ в сентябре 1943 г., реабилитирован в 1958 г. – ВМК), В. А. Котов (репрессирован, расстрелян 27 мая 1937 г., реабилитирован в 1958 г. – ВМК) и Михайлов, признавшийся на пленуме ЦК в своих ошибках. Н. И. Бухарин выведен из состава Политбюро ЦК ВКП (б). Сталин, по чьей воле инициировались репрессии против оппозиции в партии, в этой ситуации подавался как «знаменосец воинствующего большевизма»[271 - См.: Уральский рабочий. № №159, 264, 292.].

Первостепенное внимание в печати было уделено яростной борьбе с кулачеством (99 единиц высказываний). Вот некоторые типичные филиппики против кулаков: « Кулацкая карта будет бита»; «Поп и кулак ведут бешеную борьбу с колхозами, угрожая коммунарам и богом, и пулей»; «Советский закон должен положить конец кулацкому бандитизму»; «Ударим пятикраткой по кулаку и злостным зажимщикам»; «Заставим кулака продать хлеб государству»[272 - См.: Уральский рабочий. № №124, 146, 147, 223, 234.].

Активно ведется борьба с происками «бывших» и «старых специалистов», хотя то и дело появляются предостережения против «спецеедства». Раскрыта контрреволюционная вредительская организация, состоящая из старых инженеров и акционеров, в золотоплатиновой промышленности Урала и на транспорте[273 - См.: Уральский рабочий. №84.]. Начато наступление на чердынских краеведов, которые издали «никчемный и политически вредный сборник „Чердынский край“». Нашли «примазавшихся» в Уральском политехническом институте: Яблонского – сына попа, Матвейчука – сына жандарма, Плотникова – сына жандарма, Фролова и Степанова – троцкистов. В корреспонденции «Чужаки в УПИ. Они пришли в Политехникум обманным путем», читаем: 40 чужаков пролезли […] Молчанов Б. И. – сын попа. Садовская Н. Н. – дочь дворянина. Клюев Б. П. – сын жандарма. Попов К. – сын крупного торговца. Попов Н. А. – белый офицер, Диев И. Д. – сын священника. Янковская Елена – дочь генерала, Юшмановы – сыновья заводчика и купца. В итоге была принята специальная директива ОблРКИ с целью не допускать чужаков в вузы.

Из Центрального рабочего кооператива «вытряхнули 112 чуждых» (купцы, торговцы, офицеры белой армии, царские и колчаковские чиновники, фабриканты, помещики, попы, монархисты). В конце года рабочие бригады обнаружили 80 чужаковв аппарате ЦРК (Свердловск). Началась повторная чистка. В центре началось «академическое дело». Работники Ленинграда потребовали предания суду академиков С. Ф. Платонова и С. Ф. Ольденбурга, которые якобы скрывали от партии в архиве академии важные политические документы[274 - См.: Уральский рабочий. № №105, 109, 238, 185, 118, 262, 291. Дело, сфабрикованное ОГПУ в 1929—1931 годах, по которому проходила элита историков Ленинграда, Москвы и других городов, обвиненная в создании контрреволюционной организации «Всенародный союз борьбы за возрождение свободной России» с целью свержения советской власти и установления конституционно-монархического строя. URL: https://clck.ru/YUfdQ (https://clck.ru/YUfdQ)].

Активизировалась репрессивная политика. ОГПУ раскрыты контрреволюционные организации в золотоплатиновой промышленности и на транспорте. Более 20 человек – «господ-акционеров железных дорог» приговорили к высшей мере наказания за вредительство (неисправные паровозы, задержка военных и хлебных грузов)[275 - См.: Уральский рабочий. № №117—121].

В Ленинграде ОГПУ раскрыта крупная вредительская организация шахтинского масштаба (ее участники: Владимир Костенко – технический директор треста «Судотрест», Кондратьев, Ладыгинский, Зворыкин, Виллер и др.). Вредители из Судотреста строили негодные суда[276 - См.: Уральский рабочий. № №211, 212.]. Раскрыт контрреволюционный заговор украинских националистов[277 - Уральский рабочий. №268.]. Состоялся суд над специалистами Ураласбеста, найдены вредители в Дегтярске и Златоусте. Троицкий окружной суд приговорил кулаков-террористов к двум годам тюрьмы[278 - Уральский рабочий. №235.]. В Сарапуле приговорен к расстрелу кулак ПавелКолегов за антисоветскую пропаганду[279 - Уральский рабочий. №293.].

Практиковалась деятельность общественно-показательных судов и «трибуналов пролетарской общественности». Пролетарский суд должен был четко проводить классовую линию. Правая опасность грозила и прокуратуре – в «потакании правым» обвинен прокурор Кононов в Свердловском округе[280 - Уральский рабочий. №198.]. Рабкоры докладывали: «Белогвардеец Шилов и группа несознательных рабочих (42 чел.) подписали контрреволюционное заявление на Лысьвенском заводе»[281 - Уральский рабочий. №294.].

Рабселькоры вели поиск конкретных врагов партии и их разоблачение: «бывших» (дворян, белогвардейцев, торговцев, жандармов), нэпманов, священнослужителей. Каждая корреспонденция-донос обрекала на преследование главного героя такого материала. В 1929 г. подобные доносы стали все более частыми и персонифицированными.

Обратим внимание на результаты процессов против вредительской деятельности. После приобретшего всесоюзную и международную известность Шахтинского дела (53 подсудимых, процесс проходил 18.05—06.07.1928) процессы над вредителями посыпались один за другим во всех отраслях промышленности. Весной 1929 г. Коллегия ОГПУ в Свердловске вынесла приговор по делу «О контрреволюционной вредительской организации в золото-платиновой промышленности СССР». Перед Коллегией предстало 26 человек, свою вину признали 12 из них, частично – 3 чел., отказались признать – 11 чел. Один обвиняемый – профессор П. А. Пальчинский[282 - 21 апреля 1928 г. он был вновь арестован, обвинен в участии в деятельности совета Союза инженерных организаций – по версии ОГПУ, тайной антисоветской организации. Находился в заключении во внутренней тюрьме ОГПУ на Лубянке и в Бутырской тюрьме, 22 мая 1929 г. был приговорен Коллегией ОГПУ к расстрелу по обвинению в руководстве заговором и вредительством на железнодорожном транспорте и в золото-платиновой промышленности. В 1930 г. на процессе по делу Промпартии объявлено, что Пальчинский был идейным вдохновителем некоего «Инженерного центра». С точки зрения современных историков, все «вредительские» организации, в участии в работе которых обвиняли Пальчинского, в реальности не существовали. Реабилитирован в 1989 г. URL: https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Пальчинский,_Петр_Иоакимович&oldid=106621058.], признанный главным вредителем, – был расстрелян, остальные 25 подсудимых избежали высшей меры социальной защиты и приговорены к заключению в ИТЛ (на срок 10 лет – 12 чел., остальные – от 3 до 8 лет). В 1994—1995 гг. уральский историк А. В. Свалухин получил доступ к архивно-следственному делу по «золото-платиновому вредительству», хранящемуся в ГААОСО, и составил две подборки документов из дела[283 - Открытые архивы. Из истории золото-платиновой промышленности Урала в начале 1920-х годов. Выпуск 2. Часть 1. Клуб горных деятелей. 1994. Екатеринбург. Сост. А. Свалухин. 24 с.; Выпуск 2. Часть 2. Люди и судьбы. 1995. Екатеринбург. Сост. А. Свалухин. 38 с.: ил.].

Знакомство с обвинительным[284 - См.: Обвинительное заключение по делу о контрреволюционной вредительской организации в золотоплатиновой промышленности СССР. Москва, 23 марта 1929 г. URL: http://docs.historyrussia.org/ru/nodes/139745-obvinitelnoe-zaklyuchenie-po-delu-o-kontrrevolyutsionnoy-vreditelskoy-organizatsii-v-zolotoplatinovoy-promyshlennosti-sssr-moskva-23-marta-1929-g] заключением и поиск информации по различным базам данных жертв политических репрессий позволили нам проследить судьбу некоторых участников этого дела. Во-первых, все они реабилитированы, во-вторых, подвергались репрессиям и в дальнейшем. Например, П. А. Пальчинского арестовывали за контрреволюционные преступления в 1917 и 1922 гг., Л. Г. Рабиновича на процессе Промпартии 1930 г. назвали членом центрального комитета этой мифической организации и продолжали тюремные допросы, в результате чего он и скончался от болезни сердца в 1934 г. М. А. Эйдлин был вновь осужден по делу Промпартии в 1930 г., затем работал на золотых приисках в системе Дальстроя ОГПУ-НКВД, вновь арестован в 1937 г., осужден и расстрелян в числе руководящих работников Дальстроя в 1941 г. В. В. Савельев вновь арестован и приговорен к расстрелу Верховным судом Якутской АССР 14 июля 1938 г. Судьба большинства жертв «вредительского дела» пока остается неизвестной, но понятно, что повезло немногим. Например, К. М. Чарквиани, бывший директор Уралзолота (получивший по приговору 10 лет ИТЛ), в 1939 г. по ходатайству Уральского филиала АН СССР направлен на работу в УФАН, где проработал 19 лет. Умер он в 1960 г.[285 - См.: Чарквиани К. М. URL: https://clck.ru/YUgA4 (https://clck.ru/YUgA4)]

Исследователь проблемы вредительства О. Б. Мозохин подвел итог репрессивной операции: «Коллегия ОГПУ 22 мая 1929 года постановила расстрелять участников контрреволюционных организаций на железнодорожном транспорте: фон Мекк Н. К. и Величко А. Ф. и в золотоплатиновой промышленности – вредителя Пальчинского П. А., приговор приведен в исполнение. Подчистив специалистов, часть из которых была осуждена, другая выгнана с работы, НКПС столкнулся с такой проблемой, что некому стало работать. Политбюро ЦК 5 августа 1931 года принимает согласованное с ОГПУ и НКПС предложение о досрочном освобождении от наказания специалистов, передаваемых ОГПУ для работы на транспорте, с оставлением им наказания условным и о применении к освобожденным гласного надзора ОГПУ»[286 - Мозохин О. Б. Вредительство в народном хозяйстве. URL: https://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/moz_vrnar.php].

В корреспонденциях «Уральского рабочего» за 1930 г. на первом плане сохраняется борьба с уклонами, кулаками, репрессии, борьба с «бывшими» и хлебозаготовки. В целом репрессивная тематика (категории 2, 4, 6, 16, 15) представлена 588 единицами высказываний.

Наиболее распространенными высказываниями для категории «оппозиция и уклоны в партии» являются следующие: «Всю силу классовой беспощадности обрушим против правого оппортунизма и левых загибов»; «Всю массу рабочих заразить жгучей классовой нетерпимостью»; «Проверить классовую боеспособность аппаратов (чистка аппаратов)»; «Беспощадно ударить по оппортунизму и примиренчеству в партийных рядах»; «Ничто не может остановить нашего стремительного наступления на кулака»; «Решительно разоблачать правых оппортунистов, кулацких «плакальщиков» и левых, не отличающих кулака от середняка»; «Гоните вон оппортунистов и двурушников»; «Чистка – важнейшее дело всей партии, всего рабочего класса»; «Крепко ударить по тем, кто под прикрытием борьбы с «левыми» перегибами творит правые дела. Бить на два фронта»; «Давать сокрушительный отпор проявлениям правого уклона и «левым загибам»»; «Сталин: Правая опасность была у нас, и остается главной опасностью. «Левые» загибщики являются объективно союзниками правых. Решительное исправление ошибок «левых» загибщиков – непременное условие успешной борьбы против главной опасности – правого оппортунизма»; «Большевистской самокритикой, исправлением «левых» загибов – заглушить перекличку оппортунистических критиканов»; «X областная конференция уральских большевиков требует от бывших лидеров правых оппортунистов критики оппортунистических ошибок, активной борьбы против всяких попыток правых уклонистов ревизовать ленинскую генеральную линию партии»; «Да здравствует победоносный воинствующий ленинизм, сметающий на своем пути оппортунистическую агентуру капитализма»; «Формальному согласию с генеральной линией – грош цена (партия не потерпит в своих рядах идеологов капиталистической реставрации, лидеры правого уклона должны полностью признать свои ошибки)»; «Правые смыкаются с национальной оппозицией»; «Примиренцы – злостные носители проявления правого оппортунизма. «Троцкисты поют теперь о «чрезмерности» большевистских темпов» (Сталин). Профоппортунисты помогают вредителям сталкивать поезда с рельс»; «Непримиримость к двурушничеству и аллилуйщине»; «Беспощадно бороться с право-левым блоком – пособником классового врага. Вредителей расстрелять»; «Изменникам не задержать победоносного хода социалистического строительства. Сокрушить предателей, пытавшихся восстановить власть капитала».

Обратим внимание на репрессивную практику. В этом году количество политических судилищ возросло. Вот наиболее крупные из них: процесс «Союза освобождения Украины» (СВУ); дело «кирилловцев» – белогвардейцев-фальшивомонетчиков (Ленинград); дело кулаков-террористов (Соликамск); процесс над «кондратьевщиной» – контрреволюционной организацией во главе с Н. Д. Кондратьевым (репрессирован, расстрелян в 1938 г., реабилитирован в 1963 и 1988 г. – ВМК), Садыриным, Чаяновым, Юровским, Сухановым, Рамзиным, Базаровым и др. (Москва); процесс лжеинженера Аксельрода; процесс над вредителями рабочего снабжения – контрреволюционными «организаторами голода» (Рязанцев, Карпенко, Воронцов, Куранов, Денисов, Рубинштейн и др., всего 48 чел., Москва); процесс над вредительской организацией в пищевой промышленности Урала (порча овощей в Свердловске); процесс Всехимпрома – дезорганизаторов строительства в Березниках (Луговой, Самарский); процесс Промпартии; процесс контрреволюционеров-пантюркистов в Узбекистане; дело контрреволюционной группы церковников и торговцев во главе с попами и монархистами Русановым, Муравьевым, Зевакиным и другими в Челябинске; процесс над «чусовскими вредителями»; суд над группой работников Уралмета (ВИЗ, Свердловск); суд трибунала над 17 «саботажниками и рвачами» (шахты Кизела); в Шарташском районе разоблачены и преданы суду агенты кулака (Городецкий – председатель сельсовета); вскрыта работа вредителей на Воткинском заводе.

Как правило, все судебные процессы на местах были напрямую связаны с процессами над правыми и левыми оппортунистами в центре. Сталин, взяв курс на выполнение плана «сверхиндустриализации» (который был предложен Троцким еще в 1925 г. – ВМК), решил покончить со всеми сомневающимися привычным для него способом – обвинением во вражеских намерениях и жесткими репрессиями. Среди процессов в центре можно выделить: дело Трудовой крестьянской партии, обозначенного как «кондратьевщина» (Кондратьев, Суханов, Базаров, Громан), дело Промпартии (Рамзин, Куприянов, Очкин, Федотов, Чарновский, Ларичев), фракционной антипартийной группы Сырцова – Ломинадзе, процесс над вредителями в рабочем снабжении, по итогам которого расстреляно 48 человек, процессы против националистов (Украина – СВУ, Узбекистан – пантюркисты).

С ними связаны «местные» процессы на Урале: вредителей рабочего снабжения в Свердловске (Плешков, Толкачев, Коншин, Залецкий и др.), вредительской шпионской организация в Воткинске (цель – организовать голод), дело Уральского инженерного центра, процесс над контрреволюционерами Уралмета, процесс над оппортунистами-дезорганизаторами Всехимпрома (Березники), процесс над саботажниками шахт Кизела, процесс над контрреволюционной группой церковников и торговцев во главе с попами и монархистами Русановым, Муравьевым, Зевакиным и другими в Челябинске.

Рассмотрим комплекс процессов над «вредителями», которые стали повседневной практикой ОГПУ. Как считают известные исследователи истории вредительства О. Б. Мозохин и С. А. Красильников, «Борьба с „вредительством“ – масштабная кампания, проводившаяся во второй половине 1920-х – 1930-х годах по инициативе Политбюро ЦК ВКП (б) и лично И. В. Сталина. Главной целью кампании было стимулирование развития советской экономики за счет устрашения одних работников репрессиями других»[287 - Борьба с вредительством // Энциклопедия «Всемирная история». URL: https://w.histrf.ru/articles/article/show/borba_s_vrieditielstvom (https://w.histrf.ru/articles/article/show/borba_s_vrieditielstvom)].