Региональный консалтинг: приглашение к творчеству. Опыт разработки документов стратегического планирования регионального и муниципального уровня

Специфика района – он кольцом окружает Тверь – заставила обратиться к оценке адекватности классических теорий, объясняющих эндогенный экономический рост: кластерному и агломерационному эффектам, близости экономических агентов друг к другу (что в теории должно способствовать перетокам знания и, как следствие, развитию инновационного процесса), – российским условиям. Кроме того, вновь, как и в Губкинском и Муравленко, встала проблема соотношения роли «твердых» (транспортно-географическое положение, накопленный промышленный потенциал) и «мягких» (институциональных, социальных) факторов.

Почти год работы в районе позволил уверенно констатировать: разные отрасли имеют разные факторы развития и требуют разных рычагов влияния; зачастую кластерные эффекты работают не там, где их ищут, поверхностно применяя основные постулаты кластерной теории. Отдельно взятый Калининский район по своей многоукладности, по сочетанию разнонаправленных тенденций оказался интересной моделью изучения процессов местного экономического развития в условиях России.

В районе сочетается несколько разнонаправленных социальноэкономических процессов. Классическая субурбанизация, связанная со стремлением состоятельных жителей Твери жить в благоприятной среде, – и концентрация здесь же, в пригородной зоне, низкодоходных групп населения – в первую очередь, крупных групп мигрантов (зачастую нелегальных) из Таджикистана и Узбекистана. Маятниковая миграция жителей поселений района ради работы в Твери – и, напротив, «выплеск» в район дач тверичей, создающих нагрузку на районные коммунальные службы, медицинские учреждения. Но, пожалуй, самый интересный процесс – это радикальная смена специализации района, сочетающая, с одной стороны, сокращение традиционных видов производства (добыча торфа, овощеводство, молочное хозяйство и др.) – и, с другой, – быстрое становление «в чистом поле» вокруг Твери мощной сельской промышленности в новых индустриальных парках. Среди новых предприятий четко обособляются две группы.

Первая – это предприятия, появление которых обусловила ориентация на обширный рынок сбыта в Москве и Петербурге: для них район – это удобное место размещения между обеими столицами в условиях хорошей транспортной доступности до обеих (на трассе Москва – Петербург); роль в выборе конкретной площадки сыграли институциональные факторы – целенаправленная политика по привлечению инвесторов в индустриальные парки. Предприятия данной группы – это логистический центр интернет-магазина «Озон», предприятия пищевой промышленности (Paulig-кофе) и др. Их размещение вполне укладывается в схемы классической географии размещения индустриальной эпохи. Вторая группа – это предприятия, размещенные, можно сказать, «в надежде на попадание в кластер» – интервью с их руководителями это ясно показали. Это предприятия, которые, выбирая район вблизи Твери, ориентировались на возможности использования местных сетей поставщиков и субконтракторов, квалифицированной рабочей силы, близость к потребителю (в случае размещения подшипникового завода SKF в связи с планами на поставку продукции на Тверской вагонзавод). Кроме подшипникового завода, это завод экскаваторов Hitachi, ориентировавшийся на потенциальные экстерналии размещения рядом с Тверским экскаваторным заводом; полиграфический комбинат Pareto Print (экстерналии соседства с двумя старыми полиграфкомбинатами в Твери). Однако в реальности местная кооперация не сложилась – за исключением использования местной рабочей силы, обладающей навыками в профильной области. В остальном опыт района показывает, что размещение новых предприятий вблизи старых советских заводов той же специализации не дает экстерналий (кроме как по рабочей силе): радикальные различия в технологии и контроле качества не позволяют развивать производственную кооперацию между старыми и новыми предприятиями. В этой ситуации благоприятная институциональная среда для размещения новых предприятий оказывается более весомым фактором, чем опора на схожую специализацию. Это отчасти объясняет феномен новой автоспециализации Калуги, радикальной смены специализации многих других центров – и это можно учитывать при планировании новых индустриальных площадок.

Тем не менее в ходе работы мы, по сути, «открыли» кластерный эффект в совершенно иной – традиционной для района – отрас- ли. Неожиданно такой отраслью оказалось пушное звероводство. С советского времени в районе существовало два центра пушного звероводства – села Мермерины и Савватьево (в соседних районах Тверской области действует еще несколько звероферм). На фоне катастрофы звероводства во многих других районах страны, что очевидно, успех отрасли в Тверской области обеспечивает близость к Москве, упрощающая доступ к потребителю, к высококвалифицированным услугам по пошиву меховых изделий и, что немаловажно, – к инвестициям (один из владельцев звероводческих ферм в районе – москвич). Но что особенно важно: здесь заработал классический эффект от соседства предприятий одной специализации, описанный примерно столетие назад экономистом А. Маршаллом, – и положенный в основу интерпретации современных специализированных промышленных районов (районы Бекаттини – по фамилии описавшего их итальянского экономиста): «…уж очень велики выгоды, извлекаемые людьми, принадлежащими к одной квалифицированной профессии, из близкого соседства друг с другом. Тайны профессии перестают быть тайнами, но как бы пронизывают всю атмосферу. <…> если один предложил новую идею, ее подхватывают другие и дополняют собственными соображениями»[22 - Маршалл А. Принципы экономической науки. М.: Прогресс, 1993. 594 с. (электронная версия) URL: http://institutiones.com/strategies/1229-principy-ekonomicheskoj-nauki.html (http://institutiones.com/strategies/1229-principy-ekonomicheskoj-nauki.html)].

Однако подобные процессы актуальны далеко не для каждой отрасли. Ни в металлургии, ни в других отраслях, чувствительных к экономии на масштабе, но не столь чувствительных к эффектам нового знания, никакая «атмосфера» не нужна! Это хорошо показано нашими коллегами[23 - Чистяков П. Вклад стратегии пространственного развития в социально-экономическое развитие России: Презентация Центра экономики инфраструктуры на Форуме стратегов. СПб., 2016 [Электронный документ].]. Но там, где актуально быть на пике технических или культурных инноваций, на пике моды, – там начинают работать преимущества соседского размещения по Маршаллу и Бекаттини. В общем случае это два типа отраслей. Первый – это технологически передовые отрасли, хай-тек, инновационные разработки – отрасли «кремниевых долин». Второй тип – это креативные отрасли, связанные с модой, дизайном, прихотливо меняющимся спросом – это отрасли тех самых итальянских районов концентрации малых фирм одного профиля, которые описывал Бекаттини.

Что же происходит в пушном звероводстве в Тверской области? Да это же классическая креативная индустрия – несмотря на всю грубую специфику самого процесса производства шкурок. Владельцы ферм должны чутко реагировать на изменение спроса: в один сезон более моден мех чернобурки, в другой, допустим, песца и т. д. Владельцы ферм диверсифицируют свое производство по типам продукции, причем так, что каждый из них имеет уникальный продукт, отличающий его от соседа. Конкретно в Калининском районе два предпринимателя разводят норку – но один добавляет к ней разведение хоря (причем вывел свою породу: хорь тверской), а другой – черно-бурых лисиц. Один предлагает, помимо шуб, меховые покрывала, другой – меховые чехлы для телефонов. Неожиданный вывод: ведь именно так и работает классический кластер, в котором пространственная близость производителей способствует перетокам знания, формированию разнообразия предложения, и в конечном счете – конкурентоспособности продукции. Районы Бекаттини – один из видов кластеров[24 - Классический кластер по М. Портеру – более широкое понятие, чем промышленный район Бекаттини, портеровский кластер может включать и крупные предприятия, в меньшей степени чувствительные к «атмосфере».], основанных именно на знаниевых преимуществах, формируемых за счет соседского размещения множества малых производителей в одной отрасли. Опыт Калининского района показывает: в условиях России такие кластеры успешно работают.

Другой «район Бекаттини», который формируется в Калининском районе, – это район агротуризма. Первый объект агротуризма – ферма, созданная в селе Медное Калининского района итальянцем Пьетро Мацца с женой, не дает покоя другим игрокам аграрного рынка района. В итоге объекты агротуризма множатся здесь быстрее, чем в других пристоличных областях, – даже и с более благоприятным климатом. Один владелец придумывает более интересную развлекательную программу, другой продумывает дизайн – так, чтобы было интереснее детям, и др. Таким образом, опыт Калининского района показывает, ГДЕ в России нужно искать потенциал кластерного развития: не в традиционных и привычных местным хозяйственникам отраслях индустриального типа, но в новых, чувствительных к креативным идеям и, следовательно, – к перетокам знания.

Курчатов: внутренние ресурсы реструктуризации экономики монопрофильного города

Проблему реструктуризации экономики сотен моноиндустриальных городов России в силу беспрецедентности ее масштаба следует признать по значимости национальной. Погружение в нее мы начинали с работы над комплексным инвестиционным планом атомграда Курчатова. В процессе подготовки документа мы сформулировали для себя «эдипов комплекс» многих российских моногородов: «тень» градообразующего предприятия длительное время, даже после его реструктуризации, дробления, ликвидации, оказывает тормозящее воздействие на развитие малого бизнеса, индивидуальное жилищное строительство, диверсификацию и комфортизацию социальной сферы.

В поисках направлений диверсификации городской экономики мы обратили внимание на экономический потенциал сопряженных с Курской АЭС предприятий, ранее входивших в ее состав: ОАО «Курскатомэнергоремонт», ЗАО «Энерготекс», Курскэнергозащита, завод «Вектор», ООО «Спецатомэнергомонтаж». Внимательно анализируя развитие этих предприятий в последние 15 лет, мы были захвачены тем невидимым инновационным поиском для обретения новой специализации, новых рынков, который они ведут после отпочковывания от Курской АЭС. Эти усилия уже вчерне обрисовывали те новые виды экономической деятельности, которые возникают внутри курчатовской экономики: широко понятый бизнес на безопасности человеческой жизни и средствах индивидуальной и коллективной защиты; биомедицинский кластер на ядерной высокотехнологичной медицине и изготовлении упаковки для изделий медицинской промышленности; совокупность производств на теплоэнергосбережении; услуги по сложному строительству, монтажу и реконструкции, например, масштабных памятников героям Великой Отечественной войны и др. Мы обратили внимание на то, что можно обозначить как общий вектор реструктуризации «шлейфовых» предприятий Курской АЭС: «очеловечивание», т. е. нацеленность удовлетворять потребности местных сообществ и домохозяйств, абсолютно не характерная ранее, когда они находились внутри контура Курской АЭС.

Другой источник диверсификации мы увидели в агломерационном эффекте – актуализации потенциала «К2 агломерации» (Курск- Курчатов), с полумиллионным (по численности населения) размером потребительского рынка. Пространственная интеграция двух соседних экономик обещает их взаимное усиление за счет многочисленных направлений экономического сотрудничества. Многие проекты нашего комплексного инвестиционного плана были ориентированы на постепенное размывание (и расширение) существующих жестких границ города – в результате усиления интеграционных связей города Курчатова и Курчатовского района, города Курчатова и Курска. Тенденции возрастающей доли занятых, которые работают на широком рынке труда Курско-Курчатовской агломерации, или еще более широком – Центрального федерального округа, абсолютно объективны и находятся в русле состоявшихся глобальных тенденций.

Эти тенденции тесно сопряжены с еще одним относительно новым феноменом, который проявился в мировом развитии: тотальное возрастание человеческой мобильности во всех аспектах и на всех уровнях. Поэтому в проектах комплексного инвестиционного плана Курчатова значительное внимание уделено «инфраструктуре мобильности», которая призвана обеспечить легкое, без трения, перемещение жителей Курчатова в пространстве Курско- Курчатовской агломерации и в еще более широком пространстве Центральной России.

В процессе работы по плану развития Курчатова мы увиде- ли, до какой степени местный рынок жилья отзывчив на сигна- лы от градообразующего предприятия: любая информация о перспективах строительства нового энергоблока Курской АЭС немедленно существенно повышала стоимость местной недвижимости. Это классический пример роли ожиданий в динамике городского рынка жилья, но в монопрофильном городе он проявляется острее и резче. Пришло понимание, что анализировать социально-экономическое развитие монопрофильного города в отрыве от изучения сложившейся конъюнктуры местного рынка жилья неверно и неправильно. Деятельность градообразующего предприятия и местный рынок жилья теснейшим образом сопряжены.

Обрисовывая будущее города Курчатова, мы констатировали, что оно лежит между двумя полюсами: между инерционным строительством / реконструкцией старых крупных индустриальных объектов и более радикальным сценарием создания основ постиндустриальной экономики в виде нового малого бизнеса, интеллектуальных деловых услуг, комфортизацией социальной среды и др.

Муравленко и Губкинский: институциональные факторы развития городов

Насколько чувствителен малый бизнес монопрофильных городов к влиянию местных институциональных факторов, показала работа в двух городах южной части Ямало-Ненецкого округа – Муравленко и Губкинском, Стратегии социально-экономического развития которых разрабатывались в Центре экономики Севера и Арктики СОПС, соответственно, в 2011 и 2012 годах. Опыт последовательной работы в Муравленко и Губкинском дал уникальную возможность сравнительного институционального анализа социально-экономического развития двух городов, по большинству параметров почти не отличимых друг от друга. Оба расположены в южной части Ямало-Ненецкого округа, у обоих примерно одинаковый возраст (время основания соответственно, 1984 и 1986 годы), специализация (нефтегазодобыча), население (25 тыс. и 33 тыс. чел. на 1 января 2012 года). В городах сопоставимы доходы муниципального бюджета (3,9 млрд руб. и 3,3 млрд руб. в 2011 году), в основном обеспечиваемые за счет поступлений из бюджета ЯНАО: таким образом, ни один из двух городов никак не может считаться бедным. В обоих городах в последнее десятилетие падали объемы добычи нефти у градообразующего предприятия (в связи с постепенным истощением месторождений).

Почти все условия развития городов одинаковы. Разным оказался только результат: в одном городе существенно лучше, чем в другом, развит малый бизнес, появляются новые производства, лучше обеспеченность населения социально-бытовыми услугами, в целом комфортнее условия жизни[25 - Подробнее см.: Замятина Н. Ю., Пилясов А. Н. «Принцип Анны Карениной»: для диверсификации монопрофильных городов должны совпасть ЭГП, модель власти и территориальная идентичность // Россия, которую мы обрели: исследуя пространство на микроуровне. М.: Новый хронограф, 2013. С. 168–195.].

Сопоставление Губкинского и Муравленко наглядно показало, что диверсификация монопрофильных городов (решение социально-экономических проблем которых является одним из наиболее сложных блоков региональной проблематики современной России[26 - Анимица Е. Г., Новикова Н. В. Проблемы и перспективы развития моногородов России // Управленец. 2009. № 1–2. С. 46–54; Пути активации социально-экономического развития монопрофильных городов России / Под ред. Г. Ю. Кузнецова, В. Я. Любовного. М.: Москов. общ. науч. фонд, 2004. 217 с.; Зубаревич Н. Социальная дифференциация регионов и городов // Pro et contra. 2012. Т. 16. № 4–5. Июль – октябрь. С. 135–152.]) не достигается каким-то одним радикальным способом. Особен- но важно, что она не зависит напрямую от финансовых ресурсов: бывает, здесь «плачут» и бедные, и богатые. Для диверсификации города, в первую очередь, должны быть хорошо «притерты» друг к другу все элементы местной системы «власть – собственность (активы) – сообщество», этого «черного ящика» регионального развития.

«На входе» в него необходимо учитывать экономико-географическое положение, понятое в современных условиях расширительно, с учетом институциональных факторов. На выходе получаем креативность местного сообщества, его способность создавать и усваивать инновации, быть «обучаемым сообществом» – важнейший ресурс современного экономического развития на местном уровне вне зависимости от специализации.

Таким образом, на опыте анализа ситуации в Губкинском и Муравленко был выявлен совершенно новый фактор городского развития – институциональные компоненты экономико-географического положения.

Монопрофильные города Республики саха (Якутия): агломерации в условиях севера

Работа по комплексному развитию и реструктуризации монопрофильных городов на региональном и национальном уровне началась в СОПСе в 2011 году, когда была разработана серия комплексных инвестиционных планов для монопрофильных городов Республики Саха (Якутия): муниципальных образований «Поселок Витим» Ленского района Республики Саха (Якутия) на период 2011–2016 годов и основные направления до 2020 года; «Поселок Депутатский» Усть- Янского района республики Саха (Якутия) на 2011–2020 годы; «Поселок Джебарики-Хая» Томпонского района на период 2011–2020 годов; «Поселок Звездочка» Усть-Майского улуса (района) Республики Саха (Якутия) на период 2011–2020 годов; «Поселок Кысыл-Сыр» на 2011–2016 годов и основные направления до 2020 года; монопрофильных муниципальных образований Город Мирный, поселки Чернышевский и Светлый в составе единой агломерации Мирнинского района Республики Саха (Якутия) на 2011–2020 годы; п. Мохсоголлох и Хангаласской агломерации; моноцентричной агломерации Нерюнгринского района (города Нерюнгри и поселков Чульман, Беркакит и Серебряный Бор); «Поселок Нижний Куранах» на 2011–2020 годы; «Поселок Солнечный» на период 2011–2020 годов; «Поселок Хани» Нерюнгринского района на 2011–2020 годы; преобразования монопрофильного населенного пункта «Югоренок» в поселок временного проживания (вахтовый поселок).

Эти работы отличало сильное внимание к градообразующему предприятию, его возможностям. Например, градообразующей отраслью МО «Поселок Витим» является нефтегазовый комплекс: нефтедобыча, транспортировка нефти и газа, нефтепереработка, которые осуществляются ОАО «Сургутнефтегаз», ОАО «Саханефтегаз» и ОАО «АК “Транснефть”». Основным инвестиционным проектом, заложенным в идею КИПа, была оптимизация деятельности ОАО «Сургутнефтегаз», связанная с разработкой Талаканского месторождения углеводородов.

Возможности развития Нерюнгринской агломерации заключались в ее превращении в ресурсно-перерабатывающий и сервисный центр Южной Якутии, выполняющий функции опорной базы для предприятий, ведущих на данной территории разработку и переработку ресурсов, а также обслуживающих инфраструктуру региона. Формирование Нерюнгринской агломерации в качестве опорной базы включает развитие предприятий, специализированных на предоставлении услуг промышленного сервиса, предприятий, ориентированных на производство продукции, потребляемой горнодобывающими предприятиями Южной Якутии, расширение рынка социальных, бытовых и культурно-развлекательных услуг для обслуживания вахтовых работников, находящихся на отдыхе, развитие грузовой и пассажирской транспортной инфраструктуры.

Разрабатывая в 2014 году региональную программу «Развитие монопрофильных населенных пунктов Республики Саха (Якутия)», рабочая группа Центра экономики Севера и Арктики выбрала уже совершенно другую тактику, сделав ставку на эндогенные факторы экономического развития. Сейчас становится очевидно, что максимально элиминировать, снизить все возможные риски путем ставки исключительно на градообразующее предприятие недостаточно. Необходимо использовать потенциал городских агломераций и новой промышленной политики для диверсификации экономики монопрофильных городов.

Новая промышленная политика в монопрофильных городах России

Важным опытом для нас стала крупная работа по монопрофильным городам России, выполненная в 2014 году[27 - НИР «Разработка методики применения промышленной политики в решении проблемных вопросов градообразующих предприятий, в том числе организация системы мониторинга их состояния» (шифр «ЭМА-14-05 Город») по заказу Минпромторга РФ.]. К этому времени для группы разработчиков городской тематики Центра экономики Севера и Арктики стал традиционным подход, основанный на сопряжении общего знания теории и детальной практической работы на микроуровне: с одной стороны, был привлечен богатый опыт реструктуризации промышленных городов за рубежом, опыт изучения монопрофильных городов российскими исследователями, а с другой – проведено глубинное знакомство с ситуацией на местах, применен целый пакет разнообразных методов исследования (от традиционных статистических методов диагностики социально-экономического развития до изучения новостного потока по отдельным городам, изучения поля потенциала расселения и др.).

Несмотря на широкую популярность тематики монопрофильных городов в последние годы, и здесь удалось сделать ряд новых выводов. Так, были выявлены характерные пробелы в подходе к анализу возможностей диверсификации монопрофильных городов, допускаемые большинством отечественных исследователей данной проблемы.

Во-первых, нередко вопросы модернизации монопрофильного города жестко увязываются с финансово-экономическими показателями его градообразующего предприятия: например, по упрощенной схеме «благополучный город – проблемное градообразующее предприятие». При этом упускаются системные связи якорного предприятия и города, которые, хотя и относятся к сфере производственной деятельности, однако не сводятся напрямую к конечным показателям эффективности главной фирмы города. Например, практически в каждом монопрофильном городе есть своя промзона, которая в последние десятилетия претерпевает постепенную трансформацию из сугубо производственного использования в социальное, коммерческое, рекреационное предназначение. Именно регенерация этих неиспользуемых площадок бывших промышленных предприятий (brownfields) становится новым драйвером роста для некоторых российских монопрофильных городов и способом формирования его новой архитектурной уникальности.

Во-вторых, упускаются реалии дробления самого градообразующего предприятия, формирования на его фундаменте дочерних промышленных фирм-спин-оффов (spin-off, дочерних фирм), появления независимых малых и средних фирм промышленной специализации и в производственном сервисе. А ведь эти феномены создают новую организационную производственную среду в городе, позволяют говорить о рождении местной производственной системы, в которой помимо градообразующего предприятия присутствует малый и средний бизнес, научные и образовательные структуры, другие некоммерческие организации. Чем больше размер монопрофильного города, тем более разнообразны элементы производственной системы.

В-третьих, градообразующее предприятие и его развитие рассматривается вне контекста городской среды, формируемой прежде всего местной социальной сферой. Огромную роль в развитии города играет человеческий капитал, а значит, местные системы образования, здравоохранение. Культура на современном этапе из самостоятельной и довольно замкнутой сферы удовлетворения духовных потребностей также должна быть переосмыслена как питательная среда для роста креативности городского сообщества, формирования позитивного, творческого отношения к городу проживания.

Пробелы есть и в стандартных рекомендациях, которые обычно дают экономисты в отношении мер воздействия на развитие монопрофильных городов. Так, например, по аналогии с прежним индустриальным периодом многие исследователи полагают, что императив госполитики состоит в том, чтобы помочь городу найти новую, снова на десятилетия, экономически выгодную и оправданную специализацию. Однако в современных условиях это невозможно и не нужно. Новая специализация города обречена быть востребованной очень короткий период времени, а дальше – снова конкурентная гонка и инновационный поиск еще более новой и так далее. Если не понимать вот этого императива современной мировой экономики сверхбыстрого устаревания любого новшества, тогда на смену одной окостеневшей архаичной специализации просто придет другая, которая очень быстро обретет те же самые черты архаичности.

Обобщение десятков зарубежных статей, посвященных проблемам реструктуризации экономики монопрофильных городов, опубликованных в последние два десятилетия[28 - Anas Alex, Xiong Kai. The formation and growth of specialized cities: efficiency without developers or Malthusian traps // Regional Science and Urban Economics 35 (2005). P. 445–470; Todtling Franz, Trippl Michaela. Like Phoenix from the Ashes? The Renewal of Clusters in Old Industrial Areas // Urban Studies. 2004. Vol. 41. № 5/6. P. 1175–1195; Trippl Michaela, Otto Anne. How to turn the fate of old industrial areas: a comparison of cluster-based renewal processes in Styria and the Saarland // Environment and Planning A. 2009. Vol. 41. P. 121–1233; Caravelis Mary, Ivy Russell. From Mining Community to Seasonal Visitor Destination: The Transformation of Sotiras, Thasos, Greece // European Planning Studies. 2001. Vol. 9. № 2. P. 187–199; Bartik T. J. The Revitalization of Older Industrial Cities: A Review Essay of Retooling for Growth // Growth and Change. 2009. Vol. 40. № 1, P. 1–29; Maier Gunter and Trippl Michaela. New Path Creation in Old Industrial Regions. The Case of the Software Park Hagenberg in the Province of Upper Austria. Paper prepared for the 51st European Congress of the Regional Science Association International. 30th August 3rd September 2011, Barcelona, Spain. 21 p.; Gebauer Andrea, Nam Chang Woon, Parsche R?diger. Regional Technology Policy and Factors Shaping Local Innovation Networks in Small German Cities. ERSA 2003. 22 p.; Agrawal Ajay, Cockburn Iain, Rosell Carlos. Not Invented Here? Innovation in company towns // Journal of Urban Economics. 2010. Vol. 67. P. 78–894; T?tzer Tanja, Gigler Ute. Managing urban dynamics in old industrial cities: Lessons learned on revitalising inner-city industrial sites in six European case studies. 45th Congress of the European Regional Science Association – Land Use and Water Management in a Sustainable Network Society. Ansterdam, 2005. 12 p. и др.], позволило экспертам Центра сформировать общую методологическую платформу, необходимую для выработки рекомендаций по развитию монопрофильных городов вне зависимости от их местоположения[29 - Эти закономерности отчетливо и объемно изложены в концептуальной статье: Audretsch David B, Thurik A Roy. What's new about the new economy? Sources of growth in the managed and entrepreneurial economies // Industrial and Corporate Change. 2001. Vol. 10. Iss. 1. P. 267–315.]. Монопрофильные города – феномен, в первую очередь, эпохи, на которую уже накладываются местные условия. С переходом от индустриальных к постиндустриальным условиям становится очевидно, что проблемы монопрофильных городов не могут решаться инструментами той индустриальной эпохи, из которой они теперь выходят. Неудивительно, что наши зарубежные коллеги в подавляющем большинстве случаев связывают надежды с инновационной модернизацией экономики монопрофильных городов. Среди всех предлагаемых зарубежными авторами рецептов реструктуризации наиболее адекватными для российских условий и наиболее целостными являются идеи новой промышленной политики, которая ставит акцент на инновационный поиск местных субъектов экономики.

Муниципальный уровень стратегирования великолепно позволяет увидеть локализованные места быстрого зарождения новшеств, точки и ареалы наиболее стремительной трансформации пространства, инновационной модернизации предприятий. Однако подлинный пространственный масштаб процесс стратегирования обретает на региональном уровне, который консервативнее и инерционнее откликается на новшества, но зато здесь, в случае удачи, они могут обрести невиданные на микроуровне размах и рельефность. В этом мы могли убедиться, проводя разработку стратегий, программ социально-экономического развития, схем развития и размещения производительных сил для субъектов Российской Федерации.

Региональные программы социально-экономического развития: от специфики местных активов

Центр экономики Севера и Арктики в последние 15 лет участвовал в разработке четырех региональных программ – по Еврейской автономной области, Республике Коми, Кемеровской области, Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре. Во всех случаях заказчиком программ выступали региональные власти.

Экономики четырех перечисленных регионов значительно различаются по своему размеру, сложности, промышленной структуре. Поэтому разработка каждой программы углубляла наше понимание проблем регионального программирования в современных условиях. В Еврейской автономной области, расположенной на Дальнем Востоке России, обладающей высокодотационной, предельно компактной и малой по размеру экономикой агрои лесопромышленного профиля, стимулом к разработке программы стало желание региональной власти заявить свои собственные цели и задачи среднесрочного развития, отдельные от Хабаровского края, в который автономная область ранее входила. Значительные надежды региональные власти возлагали на федеральное софинансирование предложенных в программе крупных инфраструктурных проектов.

В процессе работ по программе коллектив Центра экономики Севера и Арктики пытался очертить новые приоритеты развития региона, отличные от тех, что сформировались у власти, которая видела их в развитии капиталоемких проектов минерально-сырьевой базы и лесозаготовок, ориентированных на Китай. Например, мы развернули внимание власти к местному агросектору как перспективной «точке роста». Под новый курс регионального развития были обоснованы инвестиционные проекты и предложены новые институты (структуры, нормы и правила) муниципальной экономики.

Республика Коми, обладающая значительными пространствами, расположена на Европейском Севере России, характеризуется средней по размерам экономикой (значительной в сравнении с другими северными регионами), развитой нефтегазовой, лесои углепромышленной цепочками. В последние годы здесь развивается горнорудная цепочка (переработка бокситов). Отношения региональной власти и интегрированных бизнес-групп имеют для экономики приоритетное значение.

В нашем документе акцент был сделан на коммуникационные проекты на новых технологиях для повышения связности регионального пространства и развития конкурентных единых региональных рынков труда и жилья. Некоторые из них начали реализовываться после разработки программы. Значительная нагрузка в документе была сделана на институциональный (нормативный правовой) блок реализации программы.

Кузбасс – компактный регион с наиболее крупной экономикой и максимальной плотностью населения в Сибири, с дотационным бюджетом и долгосрочными проблемами реструктуризации старых активов индустриальной эры. В программе экономического и социального развития Кемеровской области нами был сделан акцент на необходимость смены модели экономической политики региональной власти с целью обеспечить ее адаптацию под задачу долгосрочной 20-летней реструктуризации старых активов региона. Для обоснования приводился опыт немецкого Рура, прошедшего свой период реструктуризации углесталелитейных производств в 1970–1980-е годы.

Наша программа включала значительное число абсолютно новых предложений институционального характера, в том числе институты зональной политики для системной трансформации не отдельных депрессивных предприятий, но всей совокупности, всего набора экономических объектов, вместе с инфраструктурными сетями, в пределах компактной территории.

При подготовке программы по Кузбассу мы признали невозможность разработки сразу готовой программы и разбили процесс работы над ней на два этапа: подготовка рабочих материалов (соответствует предпрограммным научным исследованиям советского времени) – период максимального «насыщения» разработчиков спецификой Кузбасса; этап подготовки региональной программы. На первом этапе, на самом старте работы, проводилась серия круглых столов, которая позволила привлечь широкий круг местных экспертов к работе над программой, провести с ними развернутые консультации. Подготовленный проект программы докладывался на заседании коллегии администрации области и с учетом ее замечаний был существенно доработан.

Республика саха – Якутия: комплексный подход при смене специализации

Работа по концепции и Схеме развития и размещения производительных сил Республики Саха – Якутия была уникальна тем, что впервые органично увязала социокультурные факторы, которые исключительно мощно представлены в Якутии, и процесс экономического развития. Другой интересный элемент этой работы состоял в перепроверке уже на новом этапе социально-рыночной экономики правоты еще советской идеи Южно-Якутского территориально-производственного комплекса, целесообразность которой была подтверждена и в наших исследованиях.

Основной вызов перед нами в цикле работ по Якутии состоял в необходимости показать, как переход от эксплуатации одного ключевого природного актива к другому (от доминирования алмазно-бриллиантового комплекса к постепенному доминированию топливно-энергетического, нефтегазового, комплекса) вызывает перелицовку всей пространственной организации производительных сил – системы расселения, основных промышленных узлов и территориально-производственных кластеров и др. Многие наработки региональных прогнозных работ по Якутии в последующем были использованы при подготовке цикла комплексных инвестиционных планов по ее монопрофильным городам.

Алтайский край: индустриальные дрожжи сельскохозяйственного региона

При разработке Стратегии социально-экономического развития Алтайского края мы высказались за необходимость решительного расширения специализации региона – с тем, чтобы к традиционной, доминирующей десятилетиями аграрной сфере последовательно добавлялась специализация на инновационном машиностроении и обрабатывающей промышленности. Данный вывод, как и многие предыдущие, был рожден на сопряжении теоретического знания (в данном случае – работы Альберта Хиршмана и Эрика Райнерта) и детальной работы с местной фактурой, местными «изюминками». Книга Эрика Райнерта местами кажется специально написанной для Алтайского края, находящегося сегодня на развилке траекторий развития. Автор пишет, что тесное соседство сельского хозяйства и промышленности исключительно важно и необходимо; констатирует, что успешное производство сырьевых товаров, в том числе и сельскохозяйственных, всегда происходит при успешной промышленной экономике. Итальянские сыр и ветчина производятся в том же регионе (Эмилия-Романья), где автомобили «Феррари», «Ламборгини», «Бугатти» и «Мазерати». По мысли автора, поддержка аграрного сектора должна обязательно идти одновременно со стимулированием обрабатывающей промышленности; только тогда возможно трансформировать неизбежную убывающую отдачу от сельскохозяйственной деятельности в возрастающую отдачу обрабатывающего производства и наукоемких услуг. Он пишет, что вкачивание денег господдержки в агросектор нигде в мире не привело к радикальному улучшению ситуации – наоборот, масштабная поддержка агросектора и сопутствующее обогащение аграрного лобби затягивали переход к индустриальному обществу, консервировали отсталость аграрных форм экономики. С другой стороны, активная индустриализация этих районов одновременно позволяла решить и проблемы повышения эффективности агросектора.

Как применить идею Райнерта к развитию Алтайского края? Решения проблемы радикального повышения эффективности местной экономики в рамках сложившейся, пусть и улучшенной специализации нет и быть не может. Мало просто облагораживать прежнюю аграрную специализацию новыми этажами переработки, мало спорить об эффективности той или иной формы господдержки агросектора и ее размерах. Необходимо фундаментальное изменение структуры видов промышленной и сервисной деятельности краевой экономики.