Сломанные души

– Поехали к Петровичу, в «Блокпост».

Петрович оказался крепким мужиком, лет пятидесяти. Встретил он гостей в своём кабинетике. Пока Петька излагал просьбу, хозяин пристально рассматривал пришлого. Внезапно прервал монолог Шмеля:

– Федькин дом, – твоя работа? – Спросил он, обращаясь к Буряту. Тот усмехнулся, ответил вопросом на вопрос:

– Откуда информация?

– Если ты в еврея решил поиграть, и вопросами отвечать, нет проблем. Я сейчас бутылочку выставлю, закусочку. Петьке по балде настучу, и в погреб отправлю, чтоб у взрослых дяденек под ногами не путался. И можем до следующего вечера, в словоблудии изощряться. А если хочешь, чтоб твою просьбу выполнили, отвечай по-человечески, не тряси пейсами.

Бурят с Петровичем слегка пободались взглядами. Затем Мишка ответил:

– Принято. Работа моя. Хвост зачистил.

– Грамотно.

– Учили хорошо.

– Хм. Что конкретно нужно?

– Если есть выбор, то калаш с боекомплектом, и короткоствол с тихарём.

– А что один комплект?

– Если возможность есть, так и так без ствола, зятя будущего не оставишь.– Улыбнулся Бурят.

– Тоже верно.– Ответно заулыбался хозяин.– Калаши семёрки, пистолет ТТ с самопальным глушителем. Устроит?

– Самое оно. Семёра, – мой размерчик. Ещё бы из холодняка чего, и можешь цену говорить. Рассчитаюсь сразу.

– Ишь, буратина богатенький. Вернёшь после всё, целеньким и почищенным. И оболтуса этого лопоухого, в полной комплектации верни. А ножичек я тебе подарю. Глянулся ты мне.– Петрович выдвинул ящик стола, вынул клинок в ножнах, и бросил его Мишке. Тот поймал, быстрым движением расстегнул фиксатор, вынул клинок. Крутанул его в руке.

– «Ка Бар», знатный клинок.– Вставил нож в ножны, продолжил:– Вернуть в целости, не могу обещать. Бог даст, и Шмель крылышки не обломает, и стволы к тебе вернутся. Ну а нет…

До заброшенного зернотока, где находился тайник Шмеля с Самсоном, парней довёз Петрович. Помог выгрузиться, пожал руку Буряту, приобнял Шмеля:

– Дашь себя подстрелить поросёнок, к Любашке больше не подпущу.

После отъезда Петровича, Мишка осмотрелся. Зерноток стоял от трассы, метрах в пятистах. К нему вёл просёлок, сейчас заваленный снегом, и оттого непроезжий. Снегопада не было давно, всё вокруг заброшенных строений было испещрено следами, различной давности.

– Значит так, Шмель. Ты идёшь на ток, первым делом перепрячь наркоту. Потом займи позицию, чтоб подход с этой стороны держать. Когда вражины приедут, и пойдут на ток, дождёшься когда они половину расстояния пройдут, начнёшь по ним шмалять. Не старайся особо попасть, главное заставь их залечь. Засядь так, чтоб я в сектор не попал, не хотелось бы от тебя пулю получить. А я здесь залягу. Если водители останутся, я их утихомирю, и с тыла остальных прижму.

– Миш, с ними же Самсон будет?

– Сашка боевой офицер, сообразит упасть, и носом в землю закопаться. И тебе, я потому и говорю, чтоб особо чудеса снайпинга не показывал. Вообще, поверх голов можешь стрелять.

Шмель ушёл на позицию, Мишка начал готовить свою. С левой стороны трассы был вполне приличный кювет. Мишка раскопал его, перекрыл досками привезёнными с собой. сверху постелил полиэтиленовую плёнку. Закидал снегом. Обошёл вокруг, осматривая. Поднялся на дорогу, посмотрел оттуда.

– Годится.

Наломал веник из придорожных кустов, замёл следы вокруг и за собой, забрался в лёжку.

– Появятся они не раньше 9—10 часов утра. Времени много, можно и подремать.

Почти сразу провалился в полудрёму. Такое пограничное состояние, знакомо каждому, кто часто находился в караулах, засадах и дозорах. Мозг вроде бы и уснул, но сигнальная система продолжает бдить, и подаёт сигнал при малейшем шорохе.

«Монастырская братва» подъехала около девяти часов. На двух машинах. Остановились у поворота на зерноток, захлопали дверцы. Недолго потоптались, затем основной гомон стал удаляться. Оставшиеся у машин, о чём-то оживлённо переговаривались, затем из одной из машин, раздался музон. Всенепременная «Бутырка».