Кем считать плывущих

Из полузабытья его вывел голос знакомого проводника:

– Приготовьтесь, лодка скоро будет!

Такая удача, ведь другие ждут не одни сутки. Азиз вытащил из рюкзака автомобильную камеру, купленную в Измире взамен утраченного в лагере спасательного жилета, и еле успел ее накачать. Минут через пятнадцать прибыла лодка. На нее страшно было смотреть: небольшая черная резиновая лодка, уже далеко не новая. Казалось, она должна развалиться на полпути.

Неожиданно в нее стали прыгать люди, которые не договаривались с проводниками. Те ловили их уже в лодке и жестко выбрасывали в воду, невзирая на возраст и пол. Крики людей смешивались с криками встревоженных чаек. Подошли еще два проводника, начали бить прикладами тех, кто пробовал залезть в лодку незаконно. По проводникам было видно, что это закоренелые бандиты и им не раз приходилось убивать. Из-за их ли холодного, мертвого взгляда, из-за манеры ли обращаться с людьми, но никто не рисковал им перечить.

Наконец лодка наполнилась людьми. Их явно было больше, чем допускалось техникой безопасности. Некоторым стало страшно, но проводники велели плыть, не дали никому сойти. Азизу тоже было страшно. Он успел наслушаться разных историй о тех, кто утонул на таких резиновых лодочках, или кого ограбили пираты, или чьей смерти способствовали якобы спасатели, летящие так низко на своих вертолетах, что ветер, создаваемый винтами, поднимал волны и переворачивал лодку. Но Азиз знал, что пути назад у него нет. Осталось только молиться Аллаху и надеяться на его защиту.

Чтобы успокоиться и отвлечься, Азиз начал считать пассажиров. Оказалось сорок восемь человек – вместе с детьми.

Другие, казалось, тоже передали свою судьбу Аллаху, постепенно угомонились даже дети; лодка все больше отдалялась от берега. Все сидели, тесно прижатые друг к другу. Начало темнеть. Так и было задумано, чтобы к берегам Греции прибыть ночью, невидимыми для пограничного контроля.

Пассажиры впали в оцепенение под шум волн, окутанные темнотой. Дети все затихли, заснув. Резко заглох мотор. Два лодочника жестами показали не суетиться, чтобы лодка не перевернулась. Азиз на карачках пробрался к ним и поинтересовался, что произошло. Выяснилось, что бензин кончился. Для перевозки нанимали непрофессионалов, обычно после двух-трех перевозок лодочники больше не хотели рисковать жизнью, брали новых, которые не очень разбирались, что и как. И вдруг удача – покопавшись, обнаружили галлон бензина Все вздохнули с облегчением. Лодку заправили, лодочник дернул за стартер раз, второй, на третий стартер выскочил и оказался у него в руках. Все пассажиры как-то разом тихо ахнули, замерев.

И поняли, что оказались посреди моря и не знают, не имеют ни малейшего представления, как дальше быть и что делать.

Азиз взглянул на часы на телефоне: было три часа ночи.

После небольшого онемения все снова одновременно затараторили, начали размахивать руками. Проснувшиеся дети тоже включились и дружно заплакали. Немного успокоившись, начали совещаться, что же делать. Одни предложили позвонить куда-нибудь, попросить помощи. Другие сказали: «Подождем до утра, может, придут рыбаки и вытащат нас».

Через полчаса некоторых начало рвать – то ли от морской болезни, то ли от нервов. Дети продолжали кричать и плакать.

Азиз сохранил у себя на телефоне все рекомендуемые номера на все случаи жизни, найденные на сайтах с советами тем, кто хочет попробовать попасть в Европу из Сирии. Поначалу он пытался убедить напуганных людей, что если позвонить и попросить о помощи, им ничего не будет угрожать. Наконец ему разрешили позвонить. К удивлению Азиза, посреди моря обнаружилась бесплатная интернет-связь, прекрасно работающая.

Он позвонил по Whatsapp одному из сирийских друзей, который был в тот момент в Измире, рассказал о происшедшем и послал ему свою геолокацию на гугл-карте. Друг поделился его геолокацией в разных группах фейсбука, где беженцы оказывали помощь друг другу. Его попросили дать данные Азиза, и меньше чем через четверть часа тому позвонили совершенно незнакомые люди. Спрашивали, какая ситуация на борту, достаточно ли воды, и задавали всякие другие вопросы. Сообщили, что, судя по геолокации, они находятся в данный момент в нейтральных водах. Не повезло, потому что никто не придет на помощь, никого их бедствие не касается.

– Но ваша лодка ближе к водам Греции, – сказал Азизу звонивший ему неизвестный человек. – Попробуйте все вместе грести руками в сторону Греции. Когда доплывете до вод Греции, я пошлю ваши координаты греческой морской службе, и они тогда обязаны будут прийти на помощь.

Азиз рассказал о содержании разговора остальным. Немного поспорили и единогласно решили попробовать грести в сторону Греции. Примерно час они все вместе гребли с помощью рук. Было ощущение, что ничего не происходит, силы на исходе, а лодка, кажется, совсем не сдвинулась с места. Тут Азиз увидел вдали в темноте очертания какого-то судна. Особой надежды это ему не внушило. Он вспомнил, как в хостеле рассказывали люди, неделю назад тоже пытавшиеся поплыть на Самос, что на них напали пираты и отобрали все деньги и мобильники. Знакомый говорил, что это немецкие пираты и они не столько за деньгами охотятся, сколько не хотят пустить беженцев в Европу. Несколько человек рассказывали, что столкнулись с ними: все были вооружены. Они забирали у людей все вещи, заставляли развернуться в сторону Турции, следили, чтобы они доплыли, и потом забирали лодку.

Азизу стало страшно. Тут судно приблизилось к ним, и Азизу как единственному владеющему английским пришлось вступить в переговоры. Оказалось, что это греческая морская служба. Они привязали лодку к своему судну, помогли людям перебраться к себе на борт и направились в сторону Самоса. Они расспрашивали Азиза по пути, с кем он связывался и кого просил о помощи, чтобы убедиться, что поблизости нет другой лодки, что это именно те, по поводу которых им поступил сигнал бедствия.

Судно, казалось, мгновенно доставило их к берегам острова. На лодке пришлось бы еще плыть и плыть.

Всех беженцев попросили выйти на берег и подойти к домику, в котором происходила регистрация. К полудню все получили бумажку под названием «хартия». С этой бумажкой они могли уехать с острова дальше в Афины. На Самосе было легко получить хартию, а на Лесбосе уже были проблемы, говорили люди в Измире, а на других островах надо было ждать от нескольких дней до нескольких недель.

Эту ночь Азиз спал в своем спальном мешке на пляже. Утром он проснулся весь мокрый, днем было холодновато – и к вечеру он почувствовал, что простужен. Но все равно сел на корабль, отплывающий в Афины. В столице уже ждали автобусы, про которые он тоже заранее все прочитал: они везли беженцев из Афин прямо до границы Македонии за пятьдесят евро.

По пути Азиз все время старался знакомиться с попутчиками, чтобы не ехать одному: это было опасно, он читал об этом в интернете. Поэтому когда уже ставшие знакомыми попутчики доезжали до своего места раньше него, он тут же заводил новые знакомства. У границы с Македонией оказалась уже большая толпа беженцев, на вид больше тысячи человек. В отличие от приветливых греков, македонцы закрыли границу, и ее охраняли солдаты, а не полиция. Там же и танки стояли. Они хотели впускать людей небольшими группами, но не было никого, кто бы организовал процесс. Зато было много журналистов, они суетились, бегали вокруг беженцев и фотографировали. Беженцы хотели пройти дальше, но их не пускали. Начались волнения, крики, и вдруг солдаты стали стрелять в сторону беженцев из какого-то газового оружия.

Какие-то волонтеры раздавали толпящимся перед границей людям воду и сэндвичи. Так прошло пять часов. Вдруг просто открыли границу и впустили всех.

Толпа вскочила на ноги и ринулась в открытый вход, пока снова не закрыли.

В Македонии тоже был лагерь для беженцев, но Азиз решил не задерживаться и ехать дальше.

Было много возможностей: такси, автобусы и поезд.

Азиз сел в автобус, который шел до границы с Сербией, тоже за пятьдесят евро. Поездка длилась почти пять часов, страна оказалась небольшой. Азиз знал, что было время, когда люди этот путь преодолевали пешком или на велосипедах, потому что даже таксистам было запрещено перевозить беженцев, а в автобус и поезд их не пускали. Вообще-то в Македонии надо было заказать местную хартию, но Азиз это проигнорировал и просто сел в автобус. Его никто не стал проверять. Было слишком много народу, наверное, некому уже было проверять.

Доехали до определенного места у границы с Сербией, а дальше надо было идти пешком. Как выяснилось, шестнадцать часов.

Сербы были очень приветливы. Не было полиции, никто не разворачивал беженцев. Местные жители из деревень подбегали к беженцам и раздавали им овощи с огорода, вареные яйца, хлеб.

Азиз почувствовал, что по-настоящему разболелся. Видимо, простудился ночью: здесь было холоднее, чем в Греции и Турции. На границе был полевой медпункт, он туда обратился, и ему сделали укол антибиотика. В медпункте же выяснилось, что в Сербии тоже есть своя «хартия», без которой нельзя дальше ехать. Надо было идти дальше пешком, в третью деревню по пути, там ближайший пункт регистрации.

В деревне перед пунктом регистрации была огромная толпа. Азиз ждал с раннего утра до позднего вечера, но его очередь так и не подошла. Он ночевал у порога регистрационного пункта в спальном мешке. Проснувшись утром и посмотрев на очередь из тех, кто все еще был перед ним, ужаснулся и решил, что нет смысла еще целый день так вот стоять без толку. Переговорил с такими же отчаявшимися, как он, решили найти водителя автобуса, который согласится взять их в машину без хартии. Один такой нашелся, сказав, что если они смогут полностью заполнить автобус, то он не станет проверять наличие бумажки. Ну и денег взял больше, по сто евро с каждого.

Водитель поехал не по главной дороге, все время заворачивая на разбитые проселочные, чтобы избежать контроля сербской полиции, останавливающей автобусы с беженцами и проверяющей наличие хартии.

Через пять часов ужасной езды, когда ежеминутно подбрасывает в воздух и потом резко опускает на жесткие сидения, доехали до Белграда.

Азиз совсем разболелся, поэтому решил задержаться там на пару дней.

В течение двух суток от Самоса до Белграда он был все время в пути. Надо было поискать пристанище, чтобы прийти в себя.

Он стучался по очереди во все в хостелы, но они все упорно требовали хартию. Совсем выбившись из сил и отчаявшись, Азиз зашел в один маленький хостел, совсем безо всякой уже надежды, просто чтобы знать, что он не сдался и все попробовал. И тут женщина за стойкой, владелица хостела, увидев его отчаяние и заметив его состояние, сказала:

– Хорошо, принеси хоть какую-то хартию, возьми у кого-нибудь, и я тебя впущу. Мне для проверок нужно.

Азиз вышел на улицу и стал подходить к каждому, в ком видел земляка, с вопросом: «Есть ли у тебя хартия?»

Наконец кто-то ответил утвердительно. Азиз его попросил:

– Возьми у меня в залог все, что хочешь, мне надо снять копию с твоей хартии, я хочу только спать!

Отнес хартию хозяйке хостела, она сама отксерокопировала.

Когда он возвращал хартию, владелец бумажки ему сказал:

– Давай завтра встретимся, сделаем тебе фальшивую бумажку, чтобы ты мог двигаться, я знаю одно место.

Азиз дошел до кровати и провалился в сон. Проснувшись на следующее утро, он побежал к месту условленной встречи. Земляк повел его в какую-то копировальную студию, там молодой парень-серб в два приема отсканировал хартию, вбил туда данные Азиза в компьютере и распечатал для него хартию. Всего за два евро.

– Какие они доброжелательные и хорошие! – сказал Азиз своему благодетелю.

– Они знают, что мы не собираемся здесь задерживаться, – откликнулся тот.

Азиз оставался в Белграде еще три ночи, пока не почувствовал, что болезнь отступила и можно продолжить путь в сторону Румынии.

От людей он уже был наслышан, что сейчас Румыния самая опасная для беженцев страна. Местная полиция всех арестовывает, снимает отпечатки пальцев и требует остаться в Румынии. И если ее потом даже удается покинуть, то другие страны возвращают назад, если видят зарегистрированные в Румынии отпечатки пальцев. В Румынии построили серьезное заграждение на границе.

Когда Азиз был в Белграде, везде говорили – и сам он прочел в интернете – о шумной истории на вокзале в Бухаресте, где оказались запертыми несколько дней тысячи беженцев, которые не могли дальше ехать, а потом Меркель сказала, что они могут приехать в Германию.

Азиз опять стал названивать всем проводникам, чьи контакты были у него в телефоне. Он готов был заплатить побольше, лишь бы не попасться румынской полиции. Азиз звонил всем, и когда ему отвечали, что это пока невозможно, просил дать другие контакты, чтобы он мог попробовать. Ему не хотелось оставаться в Румынии, это никак не входило в его планы. Все, кому он звонил, отвечали, что именно сейчас ситуация очень сложная, никто не хочет рисковать. Ему сказали, что на днях в Австрии нашли грузовики с трупами около двадцати беженцев и был громкий скандал.

Получив один за другим отказы, Азиз снова позвонил брату в Дамаск, попросил что-нибудь придумать. Через час брат прислал номер телефона с именем. По этому телефону Азизу дали другой номер. Человек предложил приехать к нему в лагерь для беженцев на территории Сербии, пообещав что-нибудь придумать. Азиз поехал в этот лагерь на севере Сербии, благо у него была фальшивая «хартия» и он мог спокойно разъезжать по стране. Поездка на машине до лагеря заняла четыре часа.