Возвращение Завгара

Хмыкнув, я вспомнил нашу сказку и понял, что сюжет пока особо не отличается, поэтому слушал в полуха, встрепенулся когда боярыня дошла до бегства паренька:

– В общем, скитался Белоснеж по лесу, пока не набрёл на домик семи гномих. Был он голоден и дрожжал от холода, поэтому недолго думая, влез в окно и поев из гномьих запасов, закутался в одеяло и заснул на кровати одной из них.

Тут внезапно, боярыня приостановилась.

– Что? – поинтересовался я.

– Да тут такое дело, – смущённо произнесла та, для детей сказку немного облагородили, убрали кое какие моменты. Тебе какой вариант, исправленный или оригинал?

– Оригинал давай, – махнул рукой я.

– Ну, в общем, придя домой и увидев такого красивого мальчика, прилегшего на их кровати, они все вместе его, в общем…

– Трахнули, – подсказал я, чуть замявшейся подруге, – ты не стесняйся, я в обморок от слов: трахнуться, перепихнуться, дикая мамба, не падаю.

– Ну если грубо, – согласилась она, – то да, все всемером его прямо там. А потом стали с ним вместе жить.

Дальше, в принципе, было всё тоже самое. Козни злобного короля, смерть от отравленного яблочка и гроб хрустальный, в котором Белоснеж беспробудным сном и заснул. Ну а там, как водится, вдруг откуда ни возьмись, появился… принцесса на коне. Гроб варварски вскрыла, давай юного и невинного мальчика всяко гладить жалеючи, глядь, а у парня-то встал. Значит не помер, а околдован. Ну принцесса его прямо там в гробу быстро и расколдовала.

– Яд, что-ли, отсосала? – встрепенулся я, – яблочко отравленное же было.

– Не уточняется, – буркнула Руслана а затем заржала в голос. Отсмеявшись, буркнула, – видно, что ты в академии поучился, смотрю, шуточки казарменные у тебя хорошо получаются.

– Академия… – протянул я вслед за ней, разом мрачнея, вспоминая свой эпичный фэйл с попыткой стать официрой.

– Не переживай, Петя, – погладила меня по голове боярыня, – в доспехе тебе и так нет равных, а строем ходить – это не твоё. К тому же твоё выступление на чемпионате по шарострелу до сих пор забыть не могут.

– Меня переполняли эмоции, – буркнул я. То что я там творил, не выдерживало никакой критики. Расстрел своей команды, даже мною, сейчас, воспринимался очень неоднозначно. А уж остальными…

– Да уж. Дал ты там Петы, так дал. Больше столько на свой счет убитых записать уже никому не получится. По новым правилам, участник команды сознательно открывший стрельбу по своим, тут же дисквалифицируется. Впрочем, ты еще и единственным мужчиной участвовавшим и победившим в командном бою останешся.

– Почему?

– Потому, Петя, что после твоей выходки, также добавили правило о запрете участия мужчин в соревнованиях. Так что ты был первым и единственным. Но свою строчку в истории соревнований оставил. Можешь гордиться.

– Чем, – буркнул я опустившимся голосом, – тем что похерил парням возможность попасть в большой спорт?

– Ой, да брось, – рассмеялась боярыня, – какой большой спорт. Ты думаешь кроме тебя кто-то из парней бы рвался участвовать? Просто это ты у нас Петя очень своеобразный юноша, боевой, – она согнула мою руку в локте – вон какой бицепс, – а остальные так. Не переживай, эти правила ни на что не повлияли.

– Да, кстати, – тут Руслана улыбку убрала и уже серьезно добавила, – с этим покушением и изучив всё что с тобой происходило в академии, приём для мужчин туда закрыли тоже, так что ты и там единственный и неповторимый.

А я только вздохнул, понимая, что стал каким-то антипримером мужчины в армии, только укрепив мнение, что там мужчинам не место.

* * *

Вечером у нас был ужин в кругу семьи, так сказать.

Первым делом я познакомил Златолесскую с моими новообретёнными “родителями”.

– Мама, отец, – позвольте представить, боярыня Златолесская, чьим фаворитом и воей я являюсь.

– Елена Владимировна, Алексей Александрович, – поклонилась та.

– Давайте по имени, Руслана, – улыбнувшись, княгиня показала рукой за на накрытый стол, – и поужинаем заодно. Не стесняйтесь, вы у нас почти член семьи, как никак ваша дочь наша внучка. Как она, кстати, поживает?

– Всё хорошо, Елена, – ответила Златолесская легкой улыбкой. Попыталась помочь мне со стулом, но я гордо и независимо помощь отринул, садясь и задвигая за собой стул сам. – София на попечении кормилицы и верных слуг. Сейчас подбираю кандидатуру ей в тётки, официру или прапорщицу с десанта. У девочки очень хороший потенциал, нужно с детства учить владению силой.

– Это же у вас вторая? – поинтересовался князь.

– Да, но у старшей потенциал меньше, поэтому дождёмся когда у обеих дар в полную силу войдет, тогда и определю наследницу.

– Это правильно, – одобрительно кивнула княгиня Елена, – род должен усиливаться, это самое главное.

Затем мы отвлеклись на приготовленное поварами поместья, а затем, перейдя в малую гостиную, вновь заговорили о делах семейных.

Дождавшись когда Златолесская расположится на диванчике, я сел рядом и демонстративно положил свою ладонь ей на бедро и уже затем посмотрел на новую родню.

– Петя, – вальяжно махнув ладонью, княгиня произнесла, – можешь такие жесты не демонстрировать, мы прекрасно понимаем, что вас связывало и связывает с Русланой.

– Елена, а вы в курсе идеи Петра? – поинтересовалась у той боярыня.

– Это где он про мужитьбу всех семи на нем одном? – включился замерший у книжного шкафа и по обыкновению опершийся локтем о полку князь Алексей.

– Да.

– В курсе, – кивнула княгиня.

– Тогда у меня вопрос, императрица действительно пойдет на такой шаг? Действительно даст разрешение на подобный брак? Это же, идет в разрез всему.

Покрутив пальцами бокал, не спеша с ответом, княгиня сначала посмотрела на мужа, затем на меня, потом вновь на боярыню. Произнесла неторопливо, – Видите-ли, Руслана, тут ситуация весьма неоднозначная. Брак с вами определенно введёт Петра к вам в род на правах мужа и будет Петр Алексеевич уже не Романовым, а Златолесским. Но тогда остается вопрос в остальных его детях. Мы тоже не можем оставить их в непонятном подвешенном состоянии, нас просто не поймут. Как-никак отпрыски императорской фамилии. Но и делить мужа боярыне с простолюдинками никак не вместно, ни вы, ни другие рода такого не поймут, урон чести. И поэтому, к сожалению, официальный брак с вами поставит крест на этой затее.

– Но… – подорвался было я и опустился вновь, удержанный крепкой рукой Русланы. Взглянул в её серьезные глаза и молча принялся слушать “маман” дальше.

– Но статус вашего фаворита никто забрать не сможет, поэтому, неким образом, право, так сказать, на доступ к телу, уж извини, Петя, – улыбнулась мне княгиня, – у вас останется. А вот уже с остальными девочками, – голос княгини приобрёл задумчивость, – такой финт мы провести сможем, благородных среди них нет.

Наступила долгая пауза, а я, посмотрев на глубоко задумавшуюся Руслану, заёрзал от нетерпения на месте. Все эти дворянские заморочки мне были по боку, мне был важен результат и он, сейчас, как я понимаю, напрямую зависел от решения боярыни.

Подняв, наконец, голову, та взглянула на княгиню и негромко вымолвила, – Прецедентов, как я понимаю, не было. – Дождалась кивка Елены, продолжила, – всё это всё равно может вызвать большой шум и ударить по репутации.

– Мы понимаем, – вновь переглянулась княгиня с князем, – поэтому сделаем несколько предварительных шагов.

* * *

Интервью? Какое интервью? На каком ещё телевидение? – эти фразы до сих пор крутились у меня в голове, хотя прошло уже пару дней с приснопамятного разговора, а я сам, одетый в деловой костюм, подъезжал к Останкино, для участия в телевизионном ток-шоу.

Общественное мнение. Как много в этом слове. Или это словосочетание? В общем, не важно. Короче, не смотря на весь мой статус, общество к моему будущему многоженству надо было подготовить. Создать, так сказать, некоторый дрейф в сознании людей в сторону смены вектора традиционной морали… Не я сказал, но так, если по простому, то надо приучить людей к некоторой моей раскрепощенности в плане семьи. Вот поэтому меня и отправили, понятное дело, предварительно всё согласовав и подготовив, на популярнейшее шоу местного Первого канала – Вечерняя Москва с Иванной Унтгар.

Списочек вопросов мне накидали заранее, и мы тщательно прошлись по ответам, чтобы не было неожиданностей. Заодно строго определили, что говорить можно, что нет. Под запрет попало много чего, но всё касалось или так и не закрытых уголовных дело по нападению на вотчину Златолесской, или эксцессов в академии. В остальном же мне рекомендовалось говорить искренне и не стесняться. Смешные. Чтобы я, да ещё стеснялся. Правда тут меня будет видеть полстраны, шоу то в самый прайм-тайм выходит. Ну ладно, как-нибудь справлюсь.