Свинцовый город

Выйдя на улицу, Заводной Суфлёр раскрыл телескопическую трость и направился к своему бывшему дому. Он шёл по пустынному переулку, а под подошвами его ботинок хрустели осколки стекла.

Зубчатые стены некогда столь величественных каменных домов вырастали серой изгородью вокруг, и вороны, устроившиеся на ночлег в пустых оконных проёмах, насмешливо каркали. Аэрис покосился на двух чёрных птиц, прищурившись. Когда-то столь оживлённый мегаполис больше напоминал теперь некрополь, город мёртвых, а его разбитые мощёные каменные улицы – катакомбы.

Рядом с бывшим кинотеатром профессор остановился изучить наклеенный на стену предостерегающий плакат. На нём был изображён кроклок. Согласно плакату кроклоки представляли собой звероподобных существ-людоедов, которым не было равных в жестокости по отношению к своей добыче, заключающейся также в том, что они сдирали с неё кожу. Из человеческой кожи кроклоки изготавливали себе одежду, а на своих телах делали разрезы для установки внутрь различных устройств, работающих по принципу паровых машин. Несмотря на непрекращающиеся попытки, их не удалось истребить.

Посвящённые кроклокам исследования Императорской академии породили ещё больше новых вопросов, нежели дали ответы, позволяющие разгадать тайну их сущности и происхождения. Оставалось загадкой, как эти безумные и смертоносные существа смогли внедрить в свои тела сложную паровую технологию, которая наделила их могущественными способностями. Кроме того, они казались невосприимчивыми к чуме и беспощадно нападали на всё живое. Аэрис подозревал, что в подземных туннелях и канализационных сетях Хельсинки могла жить и размножаться гораздо более сложная колония, чем предполагалось.

Вдруг профессор почувствовал движение рядом с собой и замер на месте. Несколько теней бесшумно проскользнуло по улице.

Аэрис крепче сжал трость и внимательным взглядом попытался рассмотреть блуждающие фигуры. Словно огромные стервятники, они перемещались по обочине дороги в полусогнутом положении. Мужская и женская фигуры в отрепьях. Кто знает, может, они были жертвами войны, потерявшими свой дом?

Нет. Это кроклоки!

Аэрис повернулся, проскользнул в ближайший переулок и, не оглядываясь, пробежал мимо обломков и пары разбитых паромобилей. В воздухе витал странный запах гнилой смазки и машинного масла. Он пробежал через внутренний двор и выскочил из ворот на большую широкую улицу, по которой шли трамвайные пути. Там он остановился.

Этот район был зоной боевых действий, повсюду виднелись обломки и следы разрушений. Прямо посреди улицы лежал перевёрнутый трамвай, но рухнувший купол Императорского дворца по другую сторону улицы по-прежнему являл собой потрясающе захватывающий вид.

Профессор остановился отдышаться.

Капли пота стекали по вискам. Далеко, в западной части Эспланады, несколько кроклоков бродили плотным стадом, освещаемым прекрасным сиянием летнего утра.

Где-то поблизости послышался пронзительный царапающий звук, и выброс адреналина разлился по венам Аэриса, обостряя онемевшие от болезни чувства.

Кроклоки выныривали из теней и обломков. Казалось, они надвигаются со всех сторон – из окон и дверей паромобилей, из каменных фундаментов и водостоков зданий. Вскоре они заполонили всю улицу, напоминая причудливую цирковую труппу.

Но эти существа были отнюдь не воздушными гимнастами, не чудаковатыми людьми – пушечными ядрами в шлемах, пожирателями огня или меча, заклинателями змей, клоунами или живыми мишенями для дротиков, – а пугающе реальными зомби-монстрами в заштопанных лохмотьях из человеческой кожи.

Кроклоки безумно рычали, уставившись на профессора пустыми серо-стальными глазами. Когда они подошли ближе, профессор отчётливо увидел, насколько изрезанными были их лица и что в их тела действительно были встроены всевозможные приборы, детали орудий и разнообразные датчики. Животы этих изувеченных существ пересекали шланги и трубки, у одного из них в череп был ввинчен металлический увеличительный прибор, который попеременно приближал и отдалял изображение.

У бледно-белых кроклоков не было ушей. Головы их венчали странные изогнутые слуховые трубы, напоминавшие лошадиные удила и уздечки.

Жестокие изменения, которым они себя подвергали, должно быть, причиняли кроклокам огромную боль и доводили их до грани безумия. Или же они просто были невосприимчивы к боли.

Кроклоки издавали низкое пугающее рычание, направляясь в сторону профессора, как стая лунатиков. На какой-то кошмарный миг Заводной Суфлёр подумал, что в мире всё-таки есть вещи пострашнее, чем смерть, например, перспектива оказаться живым в лапах кроклоков.

Затем он насторожился и крепче сжал трость. «Sauvez-vous! En garde! Allez!»[2 - Спаси себя сам! На страже! Вперёд! (фр.)] – произносил Аэрис про себя, удерживая трость, как рыцарь меч. Одному кроклоку, однако, удалось подобраться к Заводному Суфлёру сзади и вонзить острые клыки в его плечо.

Профессор выпрямился, обернулся и ударил телескопической тростью по мерзкой морде кроклока. От удара кроклок рухнул на мощёную улицу. Аэрис нервно оглянулся вокруг и почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

Кроклоков было слишком много, и Аэрис был окружён целой стаей. Существа приближались к нему, странно подёргиваясь. Они были уже слишком близко, как вдруг в пустынных стенах улицы раздался выстрел, затылок ближайшего кроклока взлетел в воздух.

В начале квартала появился механический боевой мамонт. На нём восседал солдат императорской армии, ведущий огонь по кроклокам.

Приближающийся металлический мамонт уже издалека выпустил в сторону орды зомби огненный столб из наконечника огнемёта, большинство кроклоков попытались бежать, сопровождаемые выстрелами.

Профессор отбежал в сторону и присел за обломками трамвая, чтобы защититься от пламени. Из своего укрытия он наблюдал за тем, как часть зомби предприняла попытку начать бессмысленную атаку, но сидящие на боевых мамонтах солдаты вели по ним отчаянный огонь. Мамонт выпустил ещё один столб пламени из пылающего красным хобота, отчего часть нападавших охватил огонь.

Несколько кроклоков, трепещущих, как живые факелы, корчились в агонии, а остальное стадо, осознав безвыходность ситуации, расползалось в укрытия среди завалов и развалин разрушенных домов.

Ещё один боевой мамонт с грохотом прибыл на место, и несколько солдат по тросам спустились на землю.

Заводной Суфлёр знал, что не должен быть пойманным, поэтому перепрыгнул через обломки пылающего кроклока и, пригнувшись, убежал сломя голову. Солдаты могли бы его спасти, да и боролись они на одной стороне, но они немедленно отправили бы его обратным поездом в Медный город.

За спиной Аэриса раздались приказы солдат, следовавших за ним с винтовками наизготове и именем императрицы требующих, чтобы профессор немедленно остановился.

Заводной Суфлёр ослушался приказа. Задыхаясь от усталости, он пробежал мимо обрушившихся фасадов, пронёсся через дворы, свернул за угол и добрался до квартала с рухнувшими трёхэтажными жилыми зданиями. На них упал огромный боевой дирижабль. Как мёртвая туша, он лежал между разрушенными домами, зарытый в землю.

Профессор Аэрис вконец обессилел.

Он лихорадочно обходил упавший дирижабль в поисках двери, окна, лестницы, помоста, хоть чего-либо, что могло бы помочь ему забраться внутрь и спрятаться.

Наконец он заметил небольшое окно, через которое можно было пробраться в каюту, частично погрузившуюся в землю при столкновении. Аэрис пролез через узкое отверстие и быстро заложил его кирпичами.

Когда опасность миновала, сердцебиение и дыхание Заводного Суфлёра понемногу выровнялись. Внутри дирижабля витала пыль, пахло древесным лаком и старой краской. Заводной Суфлёр вытащил из кармана куртки платок и вытер пот с лица, одновременно осматриваясь вокруг.

Постепенно глаза привыкли к темноте.

Каюта была перевёрнута вверх дном, потолок был полом, а пол – потолком. То, что сейчас служило полом, было покрыто толстым слоем пыли, на котором виднелись свежие следы. Кто-то побывал здесь совсем недавно или всё ещё был здесь.

Профессор стоял на месте не двигаясь. Он отчётливо ощущал, что в каюте кто-то ещё притаился и теперь наблюдал за профессором. Этот кто-то не издавал ни звука, не двигался и, казалось, даже не дышал.

Внезапно раздался грохот, и Аэрис резко обернулся. От испуга он широко раскрыл рот.

Из тёмного угла на него пристально смотрели яркие холодные глаза. Побледневший от ужаса Аэрис уставился на существо, словно увидев привидение.

Но это было не привидение.

Он, сам того не ведая, запер себя в одном пространстве вместе с кроклоком.

Глава 4

Пропавший профессор паровых технологий из Медного города

ПЯТНАДЦАТИЛЕТНИЕ ВАПОР И ОРКА сидели на своих привычных местах в первом ряду изогнутых скамеек в переполненном лекционном зале академии в ожидании Заводного Суфлёра.

Перед ними стояли кафедра лектора и стул, а над ним огромный написанный маслом портрет императрицы, которая словно наблюдала за всем происходящим и давала своё благословение этому очагу просвещения.

Стрелки большого хронометра, висящего на стене лекционного зала, свидетельствовали о том, что профессор Аэрис опаздывал уже на полчаса.

Открывающаяся вниз аудитория с отделанными состаренным дубом стенами была забита различными приборами и оборудованием. Весь этот хаос, который все они вместе образовывали, был своеобразной попыткой собрать все времена, формы и миры в одном месте.

Студенты также являли собой очень интересную и яркую группу. Разноцветные накидки, брюки и юбки свидетельствовали о принадлежности к разным факультетам и уровням образования. Общим для всех нарядов были лишь вышитый на левом рукаве герб академии и девиз на латинском языке.

H?c meditare, in adinventionibus tuis. Размышляй над своими открытиями.

В связи с уже стучавшимися в дверь летними каникулами и отсутствием лектора в лекционном зале царило чувство суеты и непривычной бодрости. Один дерзкий курсант астрологического факультета с напыщенным видом встал перед аудиторией и надел на голову большую медную чашу. Затем машинным маслом он нарисовал под носом усы и стал забавно передразнивать манеру ведения лекций профессора Аэриса.

– Паровые технологии не должны быть рассадником иррациональных сил, – произнёс молодой человек в школьной форме в широкую полоску, подражая чересчур восторженному лекторскому голосу профессора и размахивая гаечным ключом в руках в свойственной Аэрису манере. – Необходимо изучать перебои в работе паровой техники и многообразие явлений! – продолжал он, делая вид, что случайно натыкается на рабочий стол лектора. Это вызывало визг и смешки.