Алекс Бринер. Последний ранг

Не тратя время на то, чтобы прислушиваться, я повернулся к старику и спросил прямо:

– У вас есть радонит?

Он сразу понял что к чему, бросился к своему чемоданчику и торопливо ввёл пять цифр на кодовом замке. Тот щёлкнул, чемодан открылся. Старик нашарил внутри блистер с прозрачными крупными зёрнами, похожими на хрустальные капли.

Значит, вот он какой, тот самый радонит.

Химический эфир.

– Вскройте не больше пары штук, иначе потеряете сознание! Вы слишком слабы для больших доз! – Профессор перекинул мне блистер. – Скажу прямо, радонит не делает чудес. Но он хоть немного…

В этот момент в дверь постучали.

– Господин Троекуров! – громко и требовательно произнесли мужским голосом. – Это персонал гостиницы! У нас чрезвычайная ситуация! Профессор! Откройте! Срочно покиньте номер!

Я бросил гильотину и грязный фартук Эсфирь в открытый чемоданчик профессора. В этот момент случайно заметил внутри чемодана странное устройство, похожее на механическую ладонь (видимо, это и было самое ценное в вещах Троекурова).

Правда, мне было не до разглядывания.

Немедля ни секунды, я вскрыл две ячейки блистера с радонитом.

Не хотелось пробовать на себе эту дрянь бездумно, но выбора не было. Я стиснул в пальцах две хрупких капли, чтобы разломить. С глухим звуком скорлупа радонита треснула, и эфир тут же высвободился.

Это был белый пар, который моментально впитывался через кожу. Но в моём случае он почему-то растворился в воздухе.

– Профессор! Откройте немедленно! – орали за дверью. – ПРОФЕССОР!!!

Но тот молчал и смотрел на меня во все глаза. На его лице отразился ужас: старик будто не верил в то, что видит.

– Возьми еще две… – прошептал он, от волнения забыв о привычном этикете аристократа и переходя на «ты».

Я тут же вскрыл ещё две ячейки и разломил хрусталики пальцами. Снова высвободился эфир. И снова растворился в воздухе, минуя мою кожу.

– Профессор Троекуров! – В дверь заколотили. – Откройте немедленно!!! Или мы будем вынуждены войти! ОТКРОЙТЕ! ПРОФЕССОР!

Старик не обращал внимания на требования.

Он схватился за лоб и прошептал, глядя на меня округлёнными от шока глазами:

– Это безнадёжно… радонит на тебя не действует. Вообще не действует…

Эпизод 4.

От его слов холодок пробежал по спине.

Внешне я среагировал спокойно – паника всё равно не поможет – но внутренне весь превратился в пружину. Мышцы напряглись, готовые драться. У меня не было ни оружия, а теперь и магии, зато имелись навыки рукопашного боя.

Очень хорошие навыки.

Но профессор Троекуров покачал головой и прошептал:

– Просто стойте и молчите… прошу вас. Остальное оставьте мне. Поверьте, я умею устраивать представления. От вас требуется лишь сделать несчастный вид.

Видимо, до несчастного вида мне было далеко, потому что Эсфирь ткнула меня в бок.

– Алекс, ну ты чего? У тебя вид, будто ты сейчас тут всех прикончишь.

Она была близка к истине, но в то же время я понимал, что сейчас лучше действовать иначе. К тому же, агрессивные методы можно применить всегда, когда не останется других вариантов. А мне, как и Троекурову, сейчас не нужна была огласка.

– Смотри, как надо. – Эсфирь показала мне свой «несчастный вид». У неё даже слеза по щеке потекла. Будто по заказу.

Тем временем старик распахнул дверь и вместо того, чтобы спрашивать, что случилось, сам об этом заявил (отличная, кстати, тактика):

– ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ! ЭТО СКАНДА-АЛ! На меня напал менталист! Сотрудник вашей гостиницы! Он хотел меня ограбить! Мне пришлось спасать свою жизнь, и если бы не та ваза с цветами, мне бы уже ничего не помогло! Я напишу, куда надо – и вас всех пересажают! Менталист! Да вы сами понимаете, какие у вас теперь проблемы?! Вы знаете, какой у меня социальный рейтинг?!

Он махнул на меня и Эсфирь рукой.

– А эти бедняжки… эти дети… что им пришлось пережить! Они напуганы! Их чуть не убил менталист! Это скандал! Меня знают в высших кругах! Я открываю магазин, об этом все газеты писали! И надо же! Только приехал – и сразу нападение! Менталист! Здесь менталист! МЕНТАЛИСТ!

Он специально повторял слово «менталист» и выкрикивал его вместе со словом «скандал», потому что отлично знал, что вряд ли хоть кто-то захочет признаваться в связи с менталистами. Не только какая-то гостиница, но и всесильный Дом Стрелецких. Тем более он.

На пороге стояли трое.

Два здоровенных бородача в дорогих костюмах, явно не из персонала гостиницы. От них несло древесной магией друидов.

С ними был ещё один – попроще и потоньше, зато с пышными рыжими усами. Возможно, управляющий.

Он примирительно выставил ладони.

– Прошу вас, господин Троекуров… прошу вас, будьте к нам снисходительны. Мы ведь и сами не знали, что этот портье – менталист. Прошу вас. Но ведь вы его убили…

– Я? Убил?! – ужаснулся профессор. – Я лишь слегка ударил его вазой по голове, потому что защищался! Вы меня ещё и осуждать будете?!

– Ох, нет… конечно, нет… полиция разберется, всё непременно выяснят… ещё раз приносим свои глубочайшие извинения…

Пока он бормотал и каялся перед профессором, меня и Эсфирь пристально рассматривали двое здоровяков.

Сомнений не возникло – это люди того самого Тараса Царёва, подручного Дома Стрелецких.

– Никогда! Слышите? НИ-КОГ-ДА! Никогда ноги моей не будет в вашей жалкой гостинице! – орал тем временем Троекуров, хватая чемодан и срывая клетчатый пиджак с вешалки. – Мы с детьми немедленно уходим! Ни секунды больше не хочу тут находиться! Где у вас телефон? Я заявлю в полицию!!

Он уже потеснил усатого управляющего, который всё никак не мог вымолить прощения, но тут путь профессору преградили верзилы Стрелецкого.

– Мы из охраны гостиницы, – заявил один из них. – При всём уважении, господин Троекуров, но какое отношение к вам имеют эти люди? – Его взгляд указан на меня и Эсфирь.

– Как это – какое?! – возмутился Троекуров. – Это мои родственники!

Верзила даже с места не двинулся.