Три суда, или Убийство во время бала

– Ну, а бриллианты?

– Бриллианты не найдены.

– Нельзя ли видеть модель диадемы?

– Отчего же! Вот она в этом шкафу.

Я принес модель и указал Тархову на 35 искусственных камней и найденный в саду настоящий, который как раз приходился в серебряную оправу.

– Это то же, что в медицине, – сказал Тархов, – симптомы видим, а болезнь все-таки не знаем.

– Но в медицине вы по наружным признакам из ста случаев можете отгадать, по крайней мере, пять или десять раз, с какою болезнью вы имеете дело. А тут что ни дело, то новая наука.

Тархов задумался.

– Скажите, – спросил он меня, – говорил ли вам что-нибудь Бобров о приключении с его бритвой?

– Говорил, да я, признаться, не обратил на это никакого внимания. Бобров – чудак. Ему хочется уверить всех и каждого, что существует будто бы какая-то связь между убийством Руслановой и тем, что его человеку захотелось побриться бритвой хозяина. Я, по крайней мере, ничего другого не вижу в этом двухдневном исчезновении его бритвы.

– Нет, дело с бобровскою бритвой не так просто, как вам кажется… Я видел бритву. На ней запекшаяся кровь с приставшими волосами. Я советую вам обратить на нее внимание, Бобров сохраняет ее тщательно – завернул в бумагу и запечатал.

Разговор наш был внезапно прерван сильным звонком. Вошел слуга и подал мне телеграмму.

Я прочел следующую депешу от петербургской сыскной полиции: «Варшавский купеческий сын Хаим Аарон задержан сего числа в С. – Петербурге с четырьмя бриллиантами. При обыске, произведенном в его квартире, найдены еще двадцать пять камней, принадлежащих покойной Руслановой. Хаим Аарон и отобранные у него бриллианты вместе с дознанием по этому делу препровождаются вслед за сим».

– Доктор! – воскликнул я. – Ваше присутствие приносит счастье. Час тому назад я уже был готов просить разрешения о приостановлении бесполезного следствия, полагая, что все меры к раскрытию преступления были мною исчерпаны… Александр Федорович! – обратился я к своему секретарю. – Пошлите сани за Кокориным.

– Ну, я думаю, что буду только мешать вам своим присутствием, – сказал доктор, – до свидания!

Не успели еще его сани выехать из дому, как явился Кокорин.

Он вошел быстро, как бы имея передать мне нечто важное.

– Бриллианты найдены, – сказал я ему, – радуйтесь. Никто теперь не обвинит вас в неумении делать розыски. Камни были в Петербурге.

Я показал ему телеграмму.

– Это, конечно, вещь немаловажная! Но у меня тоже есть новость заслуживающая внимания, – и он положил передо мною маленькую записку, писанную косыми буквами, следующего содержания: