Прогулка за газировкой

Сквозь открытое пространство просовывается рука, виднеются полоски темно-синей формы.

– Мне было нелегко собрать все эти данные, надеюсь, мы теперь в расчете?

Леон забирает плотный желтый пакет.

– Ты до конца жизни мне будешь должен.

Со свойственной ему широкой улыбкой хозяин комнаты смотрит на неизвестного посетителя.

– Я пошутил. Спасибо тебе большое, очень помог.

– Ты связываешься с очень серьезными людьми, прошу тебя, будь осторожен.

– Доброй ночи.

Без соблюдений норм приличия Леон закрывает двери, возвращается ко столу. Желтый пакет отправляется в чемодан, заранее приготовленный – он стоит у стены раскрытый. Мсье Руэ возвращается к занятию, от которого его оторвали. Перебирая документы на столе, он прикладывает к некоторым фотографии с кровати, очевидно создавая некую схему у себя в голове. Закончив записи, блокнот так же отправляется в темное пространство походного саквояжа, как и другие бумаги. Под кроватью обнаруживается внушительных размеров дорожный кофр, мужчина едва вытягивает его из укрытия. Скудное убранство номера включает небольшой добротный шкаф, где герой хранит свои безупречные наряды. Выбрав один из десяти костюмов для путешествия – светло-серый в вертикальную полоску, остальные он аккуратно укладывает в кофр. Багаж готов, но на столе остается небольшая жестяная коробка с набором выцветших потрепанных фотографий. Закрыв лицо ладонью, Леон берет одну из них, где изображены молодая женщина в окружении двух мальчишек. Губы мужчины беззвучно произносят какие-то слова, кратковременная пауза заканчивается быстро. Фотография возвращается на место, крышка плотно скрывает изображения. Поместив коробку в шелковый мешочек, Леон аккуратно укладывает ее в чемодан с документами.

На подготовку уходит около получаса, за окном кромешная тьма не позволяет разглядеть очертания спящего города – фонари практически не горят, видимо избытки военного прошлого. Вскоре во дворе отеля, появляется большой черный автомобиль – такси. Заметив его приближение, Леон последний раз оглядывает комнату, тут все на своих местах, ничего не выдает пребывание временного посетителя. Забрав чемодан, мужчина спускается вниз и выходит к ожидающему водителю, дает указание забрать кофр. Через несколько минут багаж погружен, машина резво выезжает с парковки и мчится по ночной улице в направлении вокзала.

Глава

III

Огромный черный паровоз с гигантскими стальными колесами изрыгает клубы густого черного дыма, посвистывает, белые буквы «CDF» светятся на двери кабины машиниста, видно, что краска свежая. На перроне неожиданно людно, стюарды снуют с телегами, пассажиры самых разных возрастов медленно заполняют вагоны железнодорожного состава. Такси лихо подъезжает на стоянку, отсюда идти метров пятьдесят, не больше. К машине мигом подбегает стюард, услужливо открывает дверь. Леон благодарит водителя за скорость и прощается, оставляя щедрые чаевые. Стюард, наконец дождавшийся появления пассажира, тянется к чемодану, но получает отпор.

– Нет, достаньте пожалуйста кофр из багажника, с чемоданом я сам справлюсь, он не тяжелый, спасибо.

Молодой парень, лет пятнадцати, а то и меньше, ловко достает из широкого пространства большую кожаную сумку. Кажется, что она размером с него самого, но вещей внутри не так много, потому кофр легко размещается на тележке.

– Мсье, какой у вас вагон?

– Секунду!

Леон достает из внутреннего кармана пиджака сложенный пополам документ.

– Вот, взгляните пожалуйста, я не очень разбираюсь.

– О, вагон первого класса, вам несказанно повезло! Пройдемте, мсье, я знаю, где он.

Уворачиваясь от бегающих пассажиров и зевак, Леон в сопровождении ловкого стюарда продвигается вдоль перрона к началу состава. Воздух наполнен запахом дыма и тревожной радостью, так всегда бывает на вокзалах перед далеким путешествием. В отличие от города, здесь очень светло, легко угадываются все наименования, цифры, лица людей. Состав из тринадцати вагонов следует из Марселя в Париж с остановками во всех крупных городах, что располагаются по пути.

– Сюда пожалуйста, мсье, за мной, не отставайте.

Парень держит быстрый темп, от скорости зависит его заработок. Мужчине приходится перейти на трусцу, чтобы не потерять стюарда из виду. Наконец, они на месте. Усатый проводник добродушно приветствует пассажира.

– Доброй ночи, мсье. Позвольте я взгляну на ваши документы?

– Доброй ночи, конечно.

Леон подает усачу билет и паспорт, тот внимательно вчитывается, сравнивает, а потом с прищуром смотрит собеседнику в лицо.

– Мсье Руэ, извините мне мое любопытство, вы случайно не работали в трибунале в Париже в сорок третьем году?

Леон насторожился, его лицо стало серьезным. Со стороны подобный вопрос мог показаться нетактичным, но наш герой не обратил на это внимания. После секундного пристального взгляда в глаза работника железнодорожной службы, он вернул мягкие черты своего облика.

– Нет, вы, наверное, ошиблись.

– Ну-с, прошу прощения, обознался. Добро пожаловать на наш экспресс, проходите в салон и займите место, согласно вашему билету.

Поблагодарив проводника, Леон дал указание парню – стюарду занести кофр в салон. Через минуту, тот вышел на перрон довольный, отличные чаевые позволят ему на сегодня закончить и пойти домой отдыхать. Богатое убранство купе поражает воображение. Невероятно, как это удалось сохранить за годы войны. Были случаи, когда немцы вывозили железнодорожный транспорт с территории оккупированной Франции. Один известный вагон даже был доставлен прямиком в Берлин.

Салон пустой, немногие пассажиры могут позволить себе проезд в подобных условиях, ибо сумма в полторы тысячи франков у многих жителей страны являлась месячным жалованием. Леон приземлился на роскошном мягком диване, податливо изогнувшемся под его весом. Мужчина за свою жизнь успел повидать многое, но в подобных апартаментах оказался впервые. Мадам Буллер постаралась, ей действительно удалось удивить мсье Руэ. Дерево драгоценных пород обрамляло все стены, покрывало пол и потолок, половина одноместного купе была отведена под багаж – тут красовался массивный резной шкаф из черного эбенового дерева. Одни створки этого великана весят килограмм по пятьдесят! Во второй половине удобно расположились диван, откуда Леон осматривал свои временные владения, и широкая, вероятно потрясающей мягкости, кровать с балдахином. Все из ценных африканских пород. Витиеватые рисунки на жаккарде придают облику благородства. Увесистые хрустальные канделябры наполняют купе теплым неярким светом. Венцом убранства являются картины на стенах, вышедшие из-под пера именитых художников несколько столетий назад. Леон не взялся проверять их подлинность, в купе он чувствует себя не удобно, словно экспонат на выставке.

Снаружи за окном – суета. Нескончаемые потоки людей, чемоданов и саквояжей. Наш герой невольно вспоминает картину из прошлого, как несколько лет назад он провожал состав с солдатами, отправляющимся на фронт. Сердце защемило, ему стало тесно в этой роскошной палате, появилось непреодолимое желание выбежать наружу, или, хотя бы, сменить купе на что-то попроще. Прихватив с собой чемодан, Леон выскочил в безлюдный проход. Быстрыми шагами он направился к выходу, где прохлаждался без дела усатый проводник. Но в этот момент паровоз издал истошный свист, а затем громкий гудок. Из тамбура послышались крики, сквозь стеклянную дверь Леон увидел усача, тот закрывал входные двери. Пол под ногами дернулся, перрон за окном поплыл, оставляя позади бесконечные фонарные столбы.

– А, мсье Руэ! Что-то забыли? Поезд отправляется.

– Нет, не забыл, просто подумал, что успею глотнуть воздуха.

– Ну, теперь, к сожалению, сможете подышать только в Витроле, правда там поезд задержится всего на две минуты. Длительная стоянка будет в Авиньоне, но, насколько я помню – это как раз пункт вашего прибытия, не так ли?

– У вас отличная память. Ничего страшного. Скажите, мсье?

– Ганс! Мсье Ганс! И пусть вас не пугает моя немецкая фамилия, моя мама француженка, мадам Форте, а отца я не знаю. Фамилия же досталась мне от деда, он по долгу службы в купеческой гильдии частенько бывал в Германии, правда было это еще в прошлом столетии.

Великое желание проводника пообщаться вызывает улыбку на лице Леона, он понимает, что этому честному работяге одиноко среди изысканной мебели, но без людей.

– Мсье Ганс, в нашем поезде есть ресторан?

Почему-то эта идея показалась Леону подходящей для укрытия, где он смог-бы переждать всю поездку, ибо в музее отдыхать ему не хотелось.

– О, я очень сожалею, мсье Руэ, но в наш состав вагон-ресторан не включили, слишком мало пассажиров первого класса, а точнее он всего один – это вы. Остальные же вряд ли будут им пользоваться. Руководство компании сочло это экономически нецелесообразным. Однако, не беспокойтесь, в ваш билет включен потрясающий завтрак от лучших шеф-поваров Франции!

– Ну что вы, меня беспокоит совсем не еда!

– А что же тогда?

– Мсье Ганс, мне кажется, наш разговор в проходе слегка затянулся, скажите, а где находится ваше купе?

Лицо проводника вытянулось, брови дугами обрамили блестящие глаза.

– Мое купе? Оно находится там, возле противоположного входа, но, если вам что-то понадобится, вы можете позвонить в звонок, что находится в вашем купе, и я быстро приду!

– Вы очень любезны, но я хотел бы взглянуть, если это возможно, именно на ваше купе.

На лице мсье Ганса появилось сомнение, он стал нервно закусывать губу, из-за чего его длинные усы смешно шевелятся. За годы, что он работает на железной дороге, требовательные пассажиры просили разное: предоставить изысканные блюда, дорогой парфюм, одежду, сигары и прочее. Но никто из них не интересовался его бытом во время поездки. Такая просьба явно льстила этому немолодому мужчине, но, согласно внутренним правилам компании, пассажиры первого класса не должны были видеть рабочих моментов.

– Мсье Руэ, моя обитель весьма скромная, боюсь вам не захочется на это смотреть.