Не лги мне

Зеленая холщовая сумка стояла на низком комоде. Тесса посмотрела на нее, но заколебалась. Эти таблетки сейчас на вес золота. Их нельзя тратить попусту. Когда они закончатся, других ей не достать.

И что тогда? Как она будет справляться?

От этой мысли ее накрыло новой волной тревоги. Зрение стало туннельным[11 - Туннельное зрение – болезненное состояние зрения, при котором человек теряет способность к периферическому обзору. Воспринимается лишь изображение, попадающее на центральную область сетчатки глаза.]. Тесса знала, что ей нужно сделать упражнения на дыхание, но ее грудь поднималась и опускалась слишком быстро. Ей нужно успокоиться. Что бы сейчас сказала доктор Риган?

«Не поддавайтесь тревоге… Вспомните другие техники…»

«И что дальше?»

Тесса обвела глазами комнату, а потом снова посмотрела на спортивную сумку. Она увидела, как из бокового кармана выглядывает ее старый дневник с потрепанной, изрисованной обложкой. Она не делала записей с последнего сеанса с доктором Риган, но оставила карандаш в спирали.

Тесса взяла дневник. Когда она открыла его на чистой странице, напряжение, сжимавшее ее плечи, немного ослабло. Иногда помогало сесть и записать все, что тебя беспокоит, на бумаге. А у нее определенно был груз, от которого нужно избавиться.

В комнате было слишком темно, чтобы писать, но лучи утреннего солнца светили в щель в шторах. Тесса открыла их чуть пошире. Она встала в узком прямоугольнике света, держа дневник на подоконнике и прислонившись лбом к стеклу. Она записала первое, что пришло ей в голову:

Да, очень неудачной. Но ведь это ни о чем не говорит, да?;)

Она не понимала, что цитирует переписку, пока не вывела карандашом подмигивающий смайлик.

«Дориан».

Именно так он отозвался о девушке, которую заперли в психбольнице за его «убийство».

Тесса закрыла глаза, когда все встало на свои места. Вот почему ее так триггернуло при виде фото профиля Дориана. Дело было не в «Твиттере». Дело было в нем. В его словах. Это беспокоило ее с тех пор, как они тогда переписывались в «Снэпчате».

Карандаш Тессы залетал по странице:

Я поэтому не спала? Не потому, что мы уехали из лагеря. Не потому, что за нами могут следить.

Или наблюдать. Не из-за «Твиттера». Не из-за «Снэпчата». Не из-за Блэра.

Я расстроилась из-за того, что Дориан сделал с той девушкой. Как он мог так поступить? То есть, думаю…

«Каждый сражается в битве». Дориан сражался с менеджментом. Он чувствовал, что оказался в ловушке. Они заставляли его скрывать, кто он такой на самом деле. Наверное, это было ужасно. Я это понимаю.

Но, честное слово, мне плевать, в какой битве Дориан сражался! И то, что тебе больно, это не оправдание, чтобы причинять боль другим..

Тесса перестала писать. Она прижала конец карандаша с резинкой к подбородку. Этого хватило, чтобы спровоцировать паническую атаку? Нет. Она еще не добралась до сути. Что там еще сказал Дориан?

Та девушка страдала от того, о чем беспрестанно говорит Эрик: от эротоманического синдрома поклонения знаменитости. Она была одержима Дорианом. Одержимая фанатка с ментальными проблемами.

Прямо как я.

Тесса содрогнулась, несмотря на теплый солнечный свет. Она четко поняла, что бы сказала доктор Риган, если бы прочитала эту запись:

Вы не одержимы. Вы проецируете.

– Ну, разумеется, – прошептала Тесса.

Проекция… приписывание собственных мыслей и чувств другим людям. Как она могла об этом забыть? Она была в точности как та, другая фанатка. Именно поэтому ее триггернуло, когда Дориан без всяких сожалений отмахнулся от той девушки.

Потому что именно так во всем мире смотрели и на Тессу. Она была @TessaHeartsEric, одержимая фанатка, которая разрубила Эрика Торна на куски. Не человек. Обуза, которую нужно запереть в психушке.

Тесса задумчиво пожевала резинку, почувствовав ее резкий вкус. Она бросила взгляд на кровать. Эрик спал так безмятежно, беззаботно, а у нее в голове гулом отдавался стук ее сердца. Она отвернулась. Карандаш легко, едва заметно заскользил по бумаге, когда она записала следующую мысль.

Но Эрик смотрит на меня иначе. Почему меня так беспокоит, что обо мне думает остальной мир?

* * *

Эрик открыл глаза. Он повернулся на спину, ожидая увидеть на соседней подушке разметавшуюся копну волнистых каштановых волос. Вместо этого он обнаружил, что вторая сторона кровати пуста. Эрик вздохнул. Наверное, она встала совсем недавно. Он все еще видел, что постель сохранила очертания ее тела и почувствовал ее едва заметный запах на наволочке.

Его внимание привлекло движение на другом конце комнаты. Тесса стояла у окна, вытянув руки и выгнув спину. Эрик лежал совершенно неподвижно. Он смотрел, как ее ореолом обволакивает утренний свет.

Ему захотелось, чтобы она повернулась к нему. Посмотрела на него. На цыпочках подошла к кровати и залезла на нее. Скользнула в простыни… Еще не поздно. Она еще не оделась. На ней была только огромная белая футболка, которую она вчера вечером выудила из кучи его чистого белья. Футболка едва доходила ей до верхней части бедер, совершенно обнажая ноги. Тонкая ткань едва ли скрывала все остальное. Тесса, повернувшись, встала прямо под светившие в окно солнечные лучи, и стало видно каждый изгиб ее фигуры.

Эрик закрыл глаза. Уголок его рта дернулся вверх, как будто он представлял, что произойдет дальше.

Разумеется, это чистой воды фантазия. Ухмылка медленно сползла с его лица. Они с Тессой живут в кемпинге уже месяц, но он все еще даже краем глаза не видел ее голой. Она вела себя осторожно, несмотря на то, что они спали в одной постели. Их физические отношения не заходили дальше длинных медленных поцелуев. Они были сладкими, но после он всегда оставался в одном и том же состоянии: мокрые от пота, измятые простыни и неудовлетворенное желание.

«Терпение», – твердо сказал себе Эрик.

Им некуда спешить. Он с самого начала понимал, что с Тессой торопиться не нужно. Она была не из тех, что раздевались от одного его взгляда и в конце его выступлений бросали на сцену свое нижнее белье.

Ведь по этой причине он прежде всего и влюбился в Тессу. Она видела в нем больше, чем кусок мяса. Она хотела знать, что скрывается под поверхностью – понять, как работает его разум.

Это означало долгие, глубокие разговоры.

Бесконечные разговоры.

И минимум действий.

И наградой за эти разговоры была девушка, которая знала его на самом деле. Возможно, она была единственным человеком, которому он раскрылся со всеми своими недостатками.

Тесса подняла руки над головой. Она заплела волосы в небрежную косу, и когда она это делала, ее футболка задралась. Эрик больше не мог лежать спокойно. Он сел на кровати и откинул одеяло. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Ее щеки залил румянец.

– Давно не спишь? – спросила она.

– Нет. – Эрик отвел взгляд. Их сотовый телефон лежал на матрасе перед ним, и он притворился, что смотрит на него. Он знал, что ей очень не нравилось, когда за ней наблюдают.

– Сколько времени? – спросила она.

– Слишком рано. Ложись обратно.

Тесса смущенно улыбнулась и опустила глаза. В первый раз она была без своих тапочек с кроликами. Она стояла, босая, проводя по стыку в плитке большим пальцем. Она неуверенно шагнула в его сторону.

«Маленькие шаги, – подумал Эрик. – В прямом смысле».

Из его горла вырвался тихий гортанный стон. Эти ее маленькие шаги его в могилу сведут. Эрик знал, что ему следует ждать, когда она придет к нему… Но иногда маленькие шаги сменялись полным штилем. Может быть, ей нужно, чтобы он встретил ее на середине дороги.