Казаки в Первой русско-турецкой войне. 1768–1774 гг..

Гусарские полки были двухкомплектные, численно превосходившие кирасирские и драгунские.

Из поселенных гусарских полков в 1764 году на короткое время были сформированы 4 поселенных пикинерных полка по 1318 человек – Донецкий, Луганский, Елисаветградский и Днепровский.

Кавалеристы в бою стреляли с места и ждали удара турецкой кавалерии. В конном строю они строились в 3 шеренги, когда спешивались – в 2 шеренги.

Кавалерия чаще использовалась для преследования, «причем на дальние преследования оказывается мало способна, и, в таких случаях, ее заменяют казаки, высылаемые вперед не малыми отрядами, а по возможности большими массами»[63 - Петров А.А. Влияние турецких войн с половины прошлого столетия на развитие русского военного искусства. Т. 1. СПб.: Военная типография, 1893. С. 36.]. Но и казаки не могли в полной мере рашить такие задачи. «Все преследование возлагалось на одну легкую кавалерию, которая, вообще говоря, не выдерживала с успехом боя против смелых и быстрых натисков турецкой кавалерии»[64 - Петров А. Война России с Турцией и польскими конфедератами (1769–1774 годы). Т. 2. 1770. СПб., 1866. С. 5.].

Артиллерия русской армии по выучке была заведомо лучше турецкой. «В действиях ее замечается меткий прицел и быстрая подвижность… Навесная и картечная пальба часто предпочитается прицельной»[65 - Петров А.А. Влияние… С. 36.].

Для снабжения армии во время войны предполагались «система реквизиций, без притеснения жителей, и наряд обывательских подвод»[66 - Петров А.А. Влияние… С. 36.].

Следует помнить, что русская армия совсем недавно участвовала в победоносной Семилетней войне. Как говорил Фридрих II турецкому послу, «у меня она выучилась правилам войны, а потом вот и меня схватила за ногу»[67 - Рассказ Ресми-эфенди, оттоманского министра иностранных дел, о семилетней борьбе Турции с Россией (1769–1776). СПб., 1854 //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html].

Турецкие войска

Турецкое войско сохраняло сложившуюся в XIV веке структуру и делилось по способу комплектования: войско капикулы – основная масса вооружённых сил, которая содержалась государством, оно включало пехоту, конницу, артиллерию и флот; войско сераткулы – вспомогательное войско, содержавшееся на средства провинциальных властей, оно состояло из пехоты и конницы; войско топраклы – конница, сформированная на основе военно-ленной системы; конница платящих дань вассальных провинций (крымские татары, жители Молдавии, Валахии, Трансильвании).

Противник русских в этой войне был «силен массою своих материальных сил», мог выставить от 300 до 600 тысяч войска[68 - Петров А.А. Влияние… С. 32.]. Но чего-то непобедимого в турецкой армии не было. Во-первых, они призывали на войну как можно больше народу, «справедливо рассчитывая, что все они полностью никогда не соберутся вовремя или и вовсе не подойдут к сборному пункту»[69 - Петров А.А. Влияние… С. 39.]. Во-вторых, были сильны традиции феодализма – на зиму большая часть войска распускалась по домам. Янычары по традиции после 15 августа вообще не воевали.

Оружие и в пехоте, и в коннице состояло из сабли, кинжала, пистолета, ружья. Ружья и винтовки были тяжелыми, били хорошо, но долго заряжались. Иногда они были на подставках, или же иногда на ружье насаживался короткий штык.

Турецкая конница всегда была впереди и начинала бой, действуя несколькими огромными толпами без порядка.

Турецкая конница уступала татарам в подвижности и выносливости (см. ниже), «не имея таких коней, о которых ленивые турки заботились меньше, чем татары»[70 - Петров А.А. Влияние… С. 22.].

«Конница их имеет хороших лошадей и соответствующих седоков, но атака их состоит в том, что прискачут толпами с великою наглостью на карабинерный выстрел и, рассыпавшись по всему фронту, а особливо на фланги, начинают стрелять из ружей», – вспоминал А.А. Прозоровский[71 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 180.]. «Атака их состоит только в том, что окружать противное войско конницей»[72 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 181.].

«Атакуя сами, они заранее уже считают противника неизбежно погибшим, и потому бывают храбры до безумия, хотя и кончали всегда бегством», – считали военные специалисты[73 - Петров А. Война России с Турцией и польскими конфедератами. Т. 1. СПб., 1866. С. 263.]. Румянцев после битвы при Кагуле рапортовал: «По испытанию справедливость сию должно отдать туркам, что персонально нельзя быть храбрее воину, как их всадники и пешеходцы»[74 - http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1740–1760/Rumjancev_P_A/Sb_dokumentov.].

Турки были прекрасными одиночными бойцами. Их «сила и ловкость… в одиночном бою… вне всякого сравнения с христианами»[75 - Петров А.А. Влияние… С. 26.]. В бою «более храбрые и на лучших конях становились впереди; прочие – кто где хотел, в кучу»[76 - Петров А.А. Влияние… С. 23.]. Во время боя они джигитовали, вызывали противника на поединки, вели попеременные атаки на фланги.

Пехота всегда становилась позади конницы.

Элитой турецкой пехоты считались янычары. Принцип набора в янычары детей подвластных Турции славянских народов к описываемому нами времени устарел. Уже в XVI веке «все янычары, набранные таким образом, уже могли жениться, а их дети зачислялись в корпус»[77 - Введенский Г.Э. Янычары. История, символика, оружие. СПб.: Атлант, 2003. С. 13.]. «…Своего особого положения янычары достигли благодаря тому, что создавались не только как личная гвардия султана, ядро турецкой армии, но и как войско мусульманского религиозного ордена»[78 - Введенский Г.Э. Янычары. История, символика, оружие. СПб.: Атлант, 2003. С. 21.]. «Янычары отлично содержались, имели красивую форму, у них было лучшее в армии оружие. Сверх того, в мирное время им предоставлялись большие льготы в торговле, и они умели этим пользоваться, наживая даже состояния»[79 - Петров А.А. Влияние… С. 16.]. Впрочем, и из среды янычар бывали перебежчики. 30 мая 1769 года под Хотином 2 янычара перешли к русским, «дабы по происхождению своему от христианских матерей в Польше веру греческую принять»[80 - Журнал военных действий армии Ея Императорского Величества 1769 года. Печатан в Санкт-Петербурге при государственной военной коллегии //https://www.runivers.ru/bookreader/book476669/#page/47/mode/1up].

Атака турецкой пехоты проводилась толпами, когда турки, превосходя противника числом, охватывали его со всех сторон, приводили в расстройство[81 - Петров А. Война России с Турцией… Т. 1. С. 257.]. В атаке пешие турки «действуют исключительно саблей, и потому только первый натиск ее может быть опасен. В продолжительном же бою сабля не может соперничать с ружьем со штыком»[82 - Петров А. Война России с Турцией… Т. 2. С. 137.]. «Значительная тяжесть ручного огнестрельного оружия скоро утомляла пехоту, которой, к тому же, не доставало достаточного хладнокровия»[83 - Петров А.А. Влияние… С. 24.]. И в довершение характеристики – мнение фельдмаршала А.А. Прозоровского: «Так турки пехотного огня сносить не могут»[84 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 180.].

Не «снося» пехотного огня, турки были упорны в обороне укреплений, в стрельбе из-за укрытия. «Крепости они обороняют, хотя без искусства, но храбро, а особливо преимущество имеют пред всеми в Европе армиями, что каждой почти из-за стены целко стреляют»[85 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 180.].

У турок были очень большие пушки и одновременно очень маленькие. 2 такие пушки мог тащить один мул.

Пушки большие были дальнобойные, но тяжелые. Артиллерия всегда стояла на одной позиции. Непременно позади пехоты, ставить ее перед пехотой турки боялись. Военные специалисты считали, что турецкая артиллерия «слабо покровительствует атакующим», пешие заслоняют от нее фронт противника[86 - Петров А. Война России с Турцией… Т. 2. С. 137.].

Иррегулярные войска в турецкой армии обладали всеми пороками и достоинствами иррегулярных войск других армий. «Они в случае успеха бросались, прежде всего, на добычу, не заботясь о том, что неизбежное при этом расстройство влекло за собой неминуемое поражение»[87 - Петров А. Война России с Турцией… Т. 3. С. 59.]. При поражении они бежали первыми и грабили своих.

Важным недостатком турецкой армии было отсутствие боевого опыта. Турки давно не воевали, «людей, видевших прежние походы и умеющих толком рассуждать о войне, уже не существовало»[88 - Рассказ Ресми-эфенди…//war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html].

Естественно, внимание привлекают традиционные соперники казаков – татары. Впрочем, у татар, судя по высказываниям современников, началось имущественное расслоение и деление сообщества на рядовых членов и профессиональную военную верхушку. «А что принадлежит для татар, то оных многочисленность быть может примерно так, как бы великое число посадить русских мужиков на лошадей, так бы сие представляло татарское войско. К тому же оне худо вооружены, и лошади весьма плохи, только к нужде крепки. А выбирается из них некоторое число доброконных и зажиточных, которых называют оне “панцырники”, как и в самом деле они все в панцырях. Полезны они для зимних нападениев на селения, где оне очень опасны»[89 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 181.]. Это мнение А.А. Прозоровского, как ни странно, разделял Ресми-эфенди, турецкий министр иностранных дел. Он считал, что «эти пьяницы (татары), натурально, сделались слабыми и тяжелыми, а между тем Москва усилилась и пожелала отмстить им за свои обиды»[90 - Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html].

В поход татары брали с собой по 3–5 коней, но «в битву с казаками они вступали только тогда, когда в десять раз превосходили их своей численностью, поскольку на поверку их строй и такое множество лошадей были, скорее всего, непригодны к настоящему сражению»[91 - Яворницкий Д. Указ. соч. С. 374.].

Говоря о татарах, необходимо помнить, что непосредственно в степи перед Крымом, в соприкосновении с польской и русской территориями, жили не татары, а этнически близкие им и зависящие от них ногайцы. Ногайцы делились на 4 орды. Между Доном и Кубанью кочевала Джамбуйлукская орда, на левом берегу Днепра до Азовского моря располагалась Едичкульская (Перекопская) орда, на правом берегу Днепра и до Днестра кочевала самая многочисленная Едисанская орда, от Днестра и до Дуная оседло жила Буджакская орда. Две последние орды располагались на турецкой территории эялета Силистрия[92 - Григорьев С.И. «…Кафир весьма крутого нрава»: А.В. Суворов и Крымское ханство (1771–1779). СПб.: Государственный мемориальный музей А.В. Суворова, 2015. С. 82.].

Как и казаки, татары (ногайцы) охраняли свою собственную границу и посылали требуемые турками отряды на охрану границы по Дунаю. От них требовалось выставить туда 2–3 тысячи. Командовали этими отрядами «царевичи» Селим-Гирей и Максуд-Гирей. В реальности на Дунае у них «не было и ста человек настоящих татар, способных нести военную службу. Тот и другой набрали к себе в Румелии по 300 или 400 негодяев, висельников, сорвавшихся с веревки, и с ними явились, чтобы заготовленное на полгода продовольствие пожрать в сорок дней времени и разорить казну»[93 - Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm01.html].

В случае войны крымское население должно было выставлять 1 всадника и пару лошадей от каждых 7 жителей[94 - Григорьев С.И. Указ. соч. С. 62.].

Вооружены татары были примитивно, в основном – луком и стрелами. Одежда их зимой и летом состояла из шкур и мехов. За неимением обозов в походе они питались сушеной рыбой и сырым мясом, которое, тонко нарезав, возили под седлом и попоной, пока не пропитается конским потом.

У татар всегда была организована передовая стража. При походе перед каждой частью шел авангард в 400 всадников. «Пройти в день от 70–100 верст ничего не значило. Не окажется в реке брода – все бросаются вплавь, несмотря на ширину и быстроту реки»[95 - Петров А.А. Влияние… С. 21.]. Тем не менее при переправе татары применяли плавательные мешки и вязанки хвороста.

Военные специалисты считали, что «татарская конница, в смысле выполнения стратегических движений на театре войны, представляла идеал, до которого никогда не доходила ни одна регулярная кавалерия. Выносливость коней и всадников была изумительна… Зато в тактическом отношении эта конница ничего не стоила, если не могла рассчитывать на неожиданность нападения»[96 - Петров А.А. Влияние… С. 21–22.].

По мере укрепления и развития русской армии татарская конница теряла свое значение. «Относительно нашей кавалерии она могла еще действовать с успехом, окружая ее со всех сторон и пуская в нее тучу стрел»[97 - Петров А.А. Влияние… С. 22.]. Но русские пехота и артиллерия татарам были явно не по зубам. Отсюда вывод военных специалистов, что на русскую артиллерию ложилась «вся тяжесть боя» с турками и татарами[98 - Петров А.А. Влияние… С. 22.].

Командный состав турок отличался своеобразной автономией. В каждом военном округе, названном по имени главной крепости, в нем расположенной (Измаильский, Браиловский), был свой командующий – паша. Сильнейшими на Дунае считались Рущукский и Виддинский. Нельзя сказать, что каждый командующий округом безоговорочно подчинялся визирю, главнокомандующему армией, назначенному султаном. «Фактически визирь мог только рассчитывать на свою армию и не мог положиться на армию пашей»[99 - Петров А.А. Влияние… С. 19.]. Отчасти причиной тому было то, что «военные начальники и офицеры получали жалование не от казны, а от жителей занимаемых войсками областей»[100 - Петров А.А. Влияние… С. 15.]. Гарнизоны крепостей были обеспечены всем необходимым. «Полевые же войска имели только то, что успевали сами добыть себе посредством грабежа»[101 - Петров А.А. Влияние… С. 19.].

Фельдмаршал А.А. Прозоровский был очень невысокого мнения о турецком командном составе. «Турецкий командир никогда противной ему армии движениев, к какому концу они делаются, не понимает»[102 - Прозоровский А.А. Указ. соч. С. 180.].

Турки сами признавали за собой «медленность сборов», которым мешали стужа зимой и жара летом. В походе они двигались беспорядочно, особенно по мостам и в дефиле.

В бою турки не демонстрировали «ни порядка в построениях, ни единства в действиях»[103 - Петров А.А. Влияние… С. 28.]. Как считали военные специалисты, «совершенное разбитие обыкновенно бывает следствием их беспорядочных нападений»[104 - Петров А.А. Влияние… С. 28.]. Во время боя они постоянно ломали строй, чтобы отрезать голову у убитого врага (за каждую голову им отдельно платили), вынести с поля боя своих убитых и раненых. При этом сказывалась слабая устойчивость войск – «если первый натиск не удался, то уже все потеряно»[105 - Петров А.А. Влияние… С. 29.]. Командование никогда не требовало от войск строгой дисциплины, поскольку грабеж населения избавлял государство от траты лишних средств на содержание войска.

Специалисты считали, что многие турки воюют под воздействием опиума, поэтому «первые их атаки чрезвычайно стремительны», но они «теряются при неожиданном нападении на них»[106 - Петров А.А. Влияние… С. 32.]. Кроме того, войска находились под воздействием самых разных суеверий. «Если первый убитый турок падает головой к своим, армия падает духом»[107 - Петров А.А. Влияние… С. 331.].

Кстати, после войны 1768–1774 годов турки изменили тактику: стали готовить свои войска к общей атаке всеми силами на весь фронт неприятеля.

Стратегия турецкого командования была примитивна, но утилитарна – отрезать противника от рек, чтоб ему не подвозили продовольствия; отрезать от лесов, чтоб не спрятались от турецкой конницы. Верхом стратегического искусства считалось заставить противника двигаться по открытым местам, чтоб утомить его, а потом внезапно напасть, или ждать в засаде, чтоб противник перешел реку, а потом атаковать, сбросить противника в воду и утопить[108 - Петров А.А. Влияние… С. 30–31.].

Польский фактор

В 1763 году умер польский король Август III. Во время выборов нового короля русские войска были введены в Варшаву, и под их давлением на польский престол в следующем году польский Сейм выбрал Станислава Понятовского. За эту поддержку российская императрица потребовала у нового короля восстановить в правах диссидентов – притесняемых католиками православных и протестантские меньшинства. Сейм ответил отказом.

Русский посол в Варшаве князь Репнин арестовал главарей сеймовой оппозиции и выслал в Калугу.

Как писал французский посол в Порту, «по смерти короля Августа III русский двор возвел известными средствами на польский престол свою креатуру и возжег усобицу между поляками для своих выгод, наполнивши страну своими войсками»[109 - Соловьев С.М. Указ. соч. Кн. 14. С. 217.].

Французы подбивали турок и татар вступиться за поляков. То же самое делал австрийский посол.

В октябре 1767 года молдавский господарь донес Порте, что в Подолию вступили русские войска и приблизились к турецкой границе. Тогда же в Турцию ушли три письма из Польши – от киевского воеводы Потоцкого, от краковского епископа Каэтана Солтыка и от каменского епископа Красинского. В письмах поляки просили Турцию вступиться за Польшу, дать об этом приказ крымскому хану. Турки ответили, что не потерпят приближения русских войск к турецким границам, но чтоб и поляки не беспокоили турок на границе.

Масла в огонь подлили крымские татары. Ресми-эфенди писал, что татары всегда становились причиной разрыва мира между Турцией и Россией[110 - Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html]. И сейчас, когда русские войска вступили на территорию Польши, крымский хан обратился к султану, что русские нарушили имеющиеся договоры между Россией и Турцией. Естественно, татары хотели разрыва мира с Россией, что позволило бы им грабить русское и польское пограничье и вновь заняться работорговлей, и «…бессмысленность их козней была яснее солнца»[111 - Рассказ Ресми-эфенди… //war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm02.html]. Сам Ресми-эфенди, опираясь на опыт Оттоманской империи, считал, что русские содержали слишком большую армию и ввели свои войска в Польшу, чтобы «найти для всех ратников корм и помещения»[112 - Рассказ Ресми-эфенди…//war2 175x.narod.ru/doc/mmr_resm00.html].

В феврале 1768 года недовольные польские шляхтичи собрались в Баре на Подолии, образовали конфедерацию и объявили Сейм низложенным.

Станислав обратился за помощью к Екатерине. Та поручила усмирение конфедератов Репнину.

Поляки, собравшие конфедерацию, обратились в свою очередь к Франции. Министр иностранных дел Франции Шуазель послал им деньги и инструкторов и подбил Турцию в 1768 году объявить войну России.