Оценить:
 Рейтинг: 0

Венесуэльский цикл. Часть 1

Год написания книги
2021
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Кушать хочется, за целый день ничего не ел, только этот так называемый кофе выпил. И никто из них не интересуется – голодные мы или нет.

– Элина, ну что, нас чем-нибудь накормят? – Пытаюсь прояснить ситуацию.

– Наверное, в доме ничего съестного нет, – растерянно отвечает она.

– Пойдем, может, поищем чего в холодильнике?

– В доме нет холодильника.

– Как нет холодильника?

– Ну, не знаю, раньше был, когда уезжала в СССР, а сейчас нет.

Расстроившись, я попросил Элину показать мне комнаты. Длинный коридор, по бокам которого так называемые комнаты, упирается в пустой маленький дворик между помещениями. В следующем помещении находится кухня и сантехнический узел, там же стоит непонятный агрегат, якобы стиральная машина, огромная, похожа на машину для пытки людей, внутри нее что-то двигается, но она не стирает белье. Туалет, слава Богу, есть, но с треснувшим унитазом и душ какой-то непонятный. Правда, воды нет.

– А что с водой? – Поинтересовался я.

– Ну, до нас давление не доходит, в три часа ночи может и прийти.

– И как мы будем купаться?

– Если воды не будет, значит, купаться не будем, – спокойно объясняет Элина. – Я уговаривала тебя остаться жить в Ташкенте, но ты же захотел уехать в Венесуэлу, вот и получай. В Ташкенте ты был главным врачом поликлиники, квартира в самом центре города, служебная и личная машина. Правые, левые твои клиенты, всегда дополнительный заработок, заработок от тренировок по карате и кунг-фу. Ты думал, что здесь тебе будет лучше. Это страшная ошибка, от которой я тебя все время отговаривала.

Я призадумался, кушать нечего, валюты немного есть, но надо ее поменять, а поменять негде. И тут приходит Франциско, отец Элины. Год назад он гостил у меня в Москве, Сочи и Ташкенте, у нас были очень дружеские отношения. Франциско был фактически ее братом, но у них так принято. После смерти отца, старший его сын становится отцом осиротевших детей:

– О-ля-ля, привет, как вы доехали? Как встретил вас братишка Важито? У нас в доме идет ремонт, поживете несколько дней здесь, а там решим.

– Франциско, подкинь мне местных денег немного, – улучшив момент, попросил я его.

– Да, да, я специально пришел, так как валюту ночью менять негде, принес немного денег. – И дал мне штук 15 бумажек, по 500 боливаров, долларов на 200 в эквиваленте.

Вместе решили выйти в город, прогуляться на их «лобное место». Пришли, пейзаж чисто наш сельский: разваливающаяся карусель, грязноватые забегаловки, непонятное пиво и руккола— музыкальный ящик, который за три копейки играет музыку 30-х годов. И ужасные москиты, которые появляются с 6-ти вечера и кусают всех до 2-3-х часов ночи, а потом исчезают куда-то, могут свести с ума непривычного человека. Обалдевшие от жары и москитов, пьяные венесуэльцы отдыхают здесь после рабочего дня. А я в шортах вышел на прогулку, меня искусали по самое немогу, пришлось пожаловаться родственнику. Мне побрызгали на ноги ужасающе воняющей жидкостью и они перестали цепляться. В одной из таверн мы поели курицу на вертеле, приготовленную, по-моему, из протухшей тушки, выпили несуразного пива. И Франсиско проводил нас до дома, где мы сразу попытались лечь спать. Но спать было невозможно, потому что все стенки комнат в доме стояли на микросваях. Между низом стенки и полом – 10-15-ти сантиметровый просвет, там проходит воздух и вода, которая конденсируется в помещениях от перепада температур, ведь влажность большая. А в два часа ночи кошки начали гонять то ли крыс, то ли мышей, из комнаты в комнату под перегородками. Писк и визг стоял неимоверный. Я приплыл и думаю:

– Ё-моё…

В пять утра запели венесуэльские соловьи, ветер переменился и вдруг запахло мертвечиной, ведь через ограду была похоронная фирма. Жаркий климат и чрезмерное употребление местным населением крепкого рома играли свою печальную роль – умирали барселонцы довольно часто. Когда привозили какого то мертвеца и начинали его бальзамировать, начиналась страшная вонища, из-за которой невозможно было нормально дышать в течение 2-х дней. Это было сложно, но и к этому мы привыкли.

В душе полный негатив. Я встал, так как уже больше не мог лежать и не знал: то ли мне обблеваться, то ли обкакаться, то ли на весь мир обругаться матерными словами, но я сам себе напомнил:

– Ты ведь сам хотел сюда, давай, вперед!

Пошел купаться, благо за ночь немного набралась вода, но она была настолько теплая, из-за жары нагрелась в трубах. Искупавшись, вышел на улицу. Деньги после вчерашней прогулки еще остались и я решил позавтракать где-нибудь. В 6 утра там открываются все таверны, народ идет на работу и должен где-то перекусить. Подхожу к кафе, а меня уже окликают:

– О-ля, Руссо, как дела? – С легкой руки этого бармена кличка «Руссо» потом прилипнет ко мне навсегда.

Я делаю удивленные глаза, а они мне:

– Франциско, Франциско, рассказывал о тебе, ты доктор, ты кунг-фу, молодец хай, хай.

Шутят, заигрывают со мной, наливают мне что-то на похмелье. Я показываю, что не пил вчера, а они все равно наливают, наверное, не понимают мои жесты. Все мне улыбаются:

– Камарат, коммунисто.

Думаю, вот попал, коммунисты оказывается все здесь. Куда меня занесло?! Выпиваю кофе, лучший, чем я пил вчера у бабушки. Через какое-то время прибегает мальчик и кричит:

– Руссо, Руссо! Он здесь, Элина.

Оказывается, Элина, утром обнаружив мое отсутствие, начала мой розыск и мальчишки нашли меня.

– Что это ты взял да ушел сам? – пыталась наехать на меня жена.

– Ты спала, а меня потянул ветер перемен, я не хотел тебя будить и беспокоить, – мягко парировал я атаку.

– Там соседка пришла, у нее с ребенком что-то, тяжело заболел, всю ночь плакал, не давал никому спать, денег у них нет на доктора, им сказали, что муж у меня коммунист, наверное, бесплатно поможет.

Я на нее посмотрел как акула капитализма:

– Кончился коммунизм.

Но деваться-то некуда, соседка ждет. Проходим в дом, а там маленький годовалый ребенок, живот вздут, газы, наверняка глисты, поэтому он плачет все время.

– Баба Лилия, есть мыло? – Обратился я к хозяйке.

Мне нашли обмылок вонючего стирального мыла. Я срезаю от него щепочку, мочу в воде и вставляю ребенку в попочку, держу и периодически нажимаю на животик. Ребенок плачет.

– Найдите немного растительного масла.

Принесли растительное масло и я начал с ним по часовой стрелке массировать животик. Через пять минут выстрелило пробкой из попочки у ребенка, забрызгав все вокруг. Мыльная вода все смягчила и кишечник его заработал, ребенок сразу успокоился. Тетки начали все прибирать, перешептываясь, что какая удача, что зять Лилии настоящий доктор и умеет лечить детей.

А я опять ушел на улицу. Целый день мотался, искал прибежище своей недовольной душе, ей было дискомфортно, не могла найти себе того, чего желала. Появлялись какие-то люди, какие-то лица, я все примерял их к нашим азиатским лицам и мне казалось, что они были похожи на джизакских узбеков. Такие же узкие глаза, скуластые, прямые черные волосы, чисто казахи, и мне периодически казалось, что то ли я хожу в джизакской степи, то ли я хожу в Южной Америке. Но жара и влажность взяли верх, я устал и решил возвратиться домой. Кто-то из друзей Франциско подарил мне из холодильника большую 5-ти литровую бадью минеральной воды с газом. Я нес ее на плече как древний водонос, весь мокрый от пота, злой и невыспавшийся.

Прихожу домой, а там сидят и ждут меня 5—6 человек, знакомые Франциско. Пришли со мною познакомиться:

– Оля, Руссо, привет!

Один из них редактор коммунистической газеты в Венесуэле, другой еще какой-то камарат. А меня уже тошнит от их камаратизма, они в такую жару сидят и пьют виски, без закуски, какой-то журналист принес эти виски и они сидят компанией, пьют его со льдом.

– У нас так не пьют, без закуски, – удивился я.

А они мне:

– А у нас пьют.

Кусок льда, две ложки виски и лимон или немного содовой – вот и весь фуршет! Я выпил залпом, пить-то все время хочется. Они говорят, что у нас сразу много нельзя, температура воздуха-то 40 градусов. После третьего стакана, я вдруг почувствовал, что внутреннее напряжение уходит, расслабился. Прошел в туалет, испачкал домашний унитаз, а воды то нет! Она приходила к нам только в 2 часа ночи, из трубы текла тонкой струйкой, нагретая в водоводах, вода, в которой даже неприятно было купаться. Не было ощущения прохлады, не чувствовалось что ты освежился. И я наш водопровод называл писулькопровод, так как водопроводом его называть было нельзя. Пришлось использовать принесенную бадью с минеральной водой и все смыть. Тут бабка проходит на кухню и говорит Элине:

– Надо же, кто-то так качественно сходил в туалет. Запах был иностранный, не наш. Пошла посмотреть, а там все чисто вымыто, вот чудеса.

У нее не укладывается в голове, воды же нет, как это все смыто? А Элина ехидничает:
<< 1 2 3 >>
На страницу:
2 из 3