Попаданка с приветом, или Солдат эльфа не обидит

Лететь на вертолете до расположенной в лесу базы, около пяти часов. Значит, есть время поспать, отдохнуть перед напряженной неделей. Догадайся я тогда, насколько напряженной выдастся эта неделя, особенно ее последний день, выпрыгнула бы с вертолета без парашюта.

В собранном вещмешке, помимо моих вещей, лежали двадцать девять папок. Досье на каждого курсанта. Кроме одного. Его дело будет ждать меня на базе.

Мнение я начала составлять сразу, по прибытии новобранцев. Пока это – черновики и наброски, но потом будут готовы полноценные досье на каждого. Это требование командования ЧВК, пополнение в войска требуется регулярно, и четыре раза в год мне привозят группу мужчин, пожелавших посвятить жизнь спецотрядам.

В принципе, этот отряд мне понравился, ни одного слабака я еще не отослала обратно, сцепив зубы, они делали зарядку, разбирали оружие, вспоминали рукопашный бой, ползали по грязи, прыгали по канавам, висели на веревках…

Прибыв в пункт назначения, все выгрузились, отправились в казармы. Там оставили вещмешки и, получив со склада полный боевой комплект, автоматы, патроны, гранаты, ушли на полигон.

Первые три дня стреляли по мишеням, и все шло просто отлично. Ребята выкладывались по полной. Я даже присмотрела нескольких курсантов с талантом к стрельбе, решив отрекомендовать их к службе снайперами. Пока была стрельба по мишеням, все шло хорошо, но потом начались броски гранат. И вот тут появились проблемы.

Мы залегли в траншее, я взяла бинокль в руку. Наблюдая за курсантами, делала пометки в личном блокноте. Настолько заработалась, что не обращала ни на что внимание.

– Берете гранату, срываете чеку, помните, чтобы попасть в цель, надо ее четко видеть! Выдернули, бросили, упали на дно окопа! Понятно? – отдавала четкие приказы, не отрываясь от бинокля.

Курсанты рассредоточились в длинном окопе по обе стороны от меня. Сегодня со мной на тренировках третий десяток, вернее, последние девять курсантов. Первый и второй десятки отработали боевое слаживание вчера и позавчера, и теперь отсыпались в казарме.

– Так точно, товарищ командир! – прокричали курсанты.

– Начнем! – махнула я, отложила бинокль в сторону, взглянула сначала влево, затем вправо, четко отслеживая движения солдат.

Первый… пятый… восьмой… девятый, десятый… Стоп! А почему их десять? Когда должно быть девять. Откуда взялся лишний?

Присмотрелась, и обомлела… Кто помог ему пробраться в вертолет? Ведь, этот псих наверняка прилетел на базу вместе с нами, в вертолете. Вспомнила, как один из курсантов, сказал, что двери закроет сам, и еще так открыто, искренне улыбнулся, что я ни о чем не догадалась.

Вот сосунок, либо Беркутов его вынудил шантажом и угрозами, либо они спелись. Это значит, ненадежны курсантов у меня двое? Как фамилия того паренька? Вспомнить не успела.

Лишь дико прокричала:

– Все вон из окопа! Бегом! – задыхаясь, расталкивая курсантов, кинулась туда, где стоял десятый. Курсант, мать его, Беркутов, которого я отстранила от боевого слаживания и вроде бы отправила на дежурство на кухню, теперь стоял в окопе, метрах в трех от девятого курсанта.

– Ненавижу суку! Вздумала прокатить меня со службой? Думаешь, не знаю, что ты приказала нарыть на меня досье? – прорычал Беркутов, сверкая безумным взглядом. Я отпихнула девятого курсанта в сторону, и словно в замедленной съемке, увидела, как Беркутов, сжимая в каждой руке по гранате, сорвал чеку, размахнулся, одну кинул в мою сторону, а вторая упала рядом с ним…

Приняла решение за доли мгновения, смотря на упавшую в метре от меня гранату: я могу сделать только одно…

Накрылась моя пенсия медным тазом. Нужно было не тянуть резину, а сразу же отстранить этого психа от службы.

Ненавижу мужиков!

Боли не было, просто звук «бум», и темнота…

Глава 1

Евгения Плаха

Святые черти!

Я застонала, слегка пошевелилась, и едва не закричала в голос от пронзившей, выворачивающей наизнанку боли, охватившей все тело. Словно мне все внутренности перемололи в мясорубке, а потом еще распилили тупой, ржавой пилой. Без наркоза.

И, в довесок, по моим многострадальным останкам проехалась вся танковая дивизия генерала Дубова. С полным боекомплектом, с десантурой на броне. Причем раз так сто…

В голове гудел разъяренный рой, и под «марш Славянки», чеканя шаг, маршировали все новобранцы, которых мне когда-либо удалось подготовить к службе в нашей армии.

Мысли путались. Перед глазами плавал мутный серый туман. Виски нещадно сдавило. Во рту словно нагадили разом все полковые кошки.

Даже лежа, голова кружилась, а от накатившей слабости едва не стошнило. Никогда еще мне не было настолько хреново. Ощущение – дерьмовей некуда, словно накануне вечером хорошо так перебрала с бухлом. Оттянулась на полную катушку…

Настолько хреново мне не было даже тогда, когда забилась с летунами на спор на ящик шампанского, что выдержу перегрузки 5G на сверхзвуковом истребителе. Тот полет навсегда отбил у меня желание с кем-либо спорить. Неужели опять я напилась на спор?

– Он живой? – испуганно спросил голос, от которого мне захотелось встать и покалечить говорившего.

– Живой, чего с ним сделается. Этот задохлик живучей всех ламиарр, вместе взятых. А ты знаешь, как трудно грохнуть проклятых ящериц… – А обладателя этого голоса – убить сразу, это явно провокатор.

– Тогда почему он до сих пор не очухался? И бледный какой-то… – С сомнением проскрипел первый.

– А я почем знаю? Ритуал прошел, как положено. Его вообще не должно было зацепить… – Отмахнулся другой.

– Но зацепило. Ты накосячил? Этот задохлик должен был всего лишь расставить свечи по алтарю, зажечь их – и все. Как его втянуло на алтарь? Что могло пойти не так? И почему он сейчас светится?  – обвинил первый второго.

– Храшш его знает! – Ну, типа, я – расходный материал.

– Так, заткнулись оба! – прошипела я, но вместо слов получилась хрень какая-то. Что у меня с языком?..

– О, оклемался, светлячок! – хихикнул первый, и я наконец-то смогла открыть глаза.

– Вставай, давай! Надо уходить, иначе нас потом отдадут в пыточные! И сожгут на костре! Мы и так натворили дел, тебе еще придется прятаться, пока светиться не перестанешь, – буркнул второй, и мое безвольное тело вздернули за шкирку.

– Ш-то, – я дернулась, пытаясь освободиться. Не знаю что я вчера пила, но глюки словила зачетные. Накидаться чем-то потяжелее, я бы не могла, не употребляю эту дрянь.

Боль постепенно отступала. Тело начало реагировать на команды мозга, и я смогла встать на ноги. Комната закружилась, перед глазами все еще плавала мутная пелена да черные точки. Я вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь остановить головокружение и восстановить нормальное кровообращение в теле.

Дерьмо, даже осмотреть себя не могла на предмет повреждений. Может, я вчера головой стукнулась где-то?

Зрение постепенно прояснялось. Я потрясенно оглядывалась, не веря собственным глазам. Такого просто не может быть. Это точно все глюки. Такие красочные, яркие, до боли реальные глюки. Иначе – как объяснить то, где я оказалась?

Мы поспешно передвигались по каким-то подземным коридорам. Выложенные крупной каменной кладкой темные стены освещали лишь яркие ромбовидные странные светильники. Словно кто-то подвесил светящиеся двоякие пирамиды в воздухе.

– Тебя тошнит, что ли? – Отодвинулся от меня странный тощий тип с длинными ушами, как… Как у эльфов?

У него уши, как у эльфов? Это куда? Это где? Это что за чертово Средиземье?

– Что? – я попыталась дотянуться и потрогать.

– Свои трогай! – фыркнул тощий и брезгливо скривился.

– Шагай, давай! – державший меня за шкирку тряхнул и поволок куда-то, а ноги послушно шли…

Скосила глаза: крепыш упорно тащил меня темными коридорами одному ему ведомой дорогой. Пока решила молчать, все равно сопротивляться не могу, надо прийти в себя.