Стань моим первым

Багров останавливает машину. Паркуется у больших ворот.

– Выходи, – говорит, отстегивая ремень безопасности.

– Куда мы приехали? – спрашиваю с волнением.

– Посмотришь.

Он покидает салон первым, я иду следом. Здесь людная улица, довольно шумно, волноваться не о чем.

– Куда мы приехали? – повторяю вопрос еще раз.

– Увидишь.

Кирилл аккуратно берет меня под руку, толкает к огромным воротам. Я пока не понимаю, куда мы приехали. То ли в детский садик, то ли в школу. За воротами находится несколько детских площадок и много зеленой растительности. Даже беседка в тени деревьев имеется.

– Ты зачем меня сюда привез? – спрашиваю.

– Помолчи.

Кирилл уверенно шагает к двери, ведущей в большое здание. Я бегло смотрю на табличку, висящую слева от входа.

Детский дом “Непоседки”

– Ты меня в детский дом привез? – восклицаю, кажется, слишком громко, потому что на меня начинают коситься. – Зачем?

– Молчи и улыбайся.

Кирилл уверенно лавирует в коридорах, из чего я делаю вывод, что он здесь не впервые. Был раньше, но зачем?

Мы останавливаемся у деревянной двери. Кирилл несколько раз стучит и, толкнув ее внутрь, входит.

– Кирилл Викторович?! – женщина, сидящая за столом, тут же поднимается на ноги и идет нам навстречу. – Какими судьбами к нам?

– Здравствуйте, Нора Сергеевна. Да вот… привез подрастающее поколение на экскурсию.

Женщина тут же оценивает меня внимательным взглядом. С головы до ног осматривает и улыбается.

– Тоже хотите сделать доброе дело?

Я молчу и улыбаюсь. Совсем не потому, что Кирилл так сказал, сама ведь не знаю, что говорить. Да и что тут скажешь?

– Идемте тогда, я вам экскурсию проведу.

Я хочу отказаться, но мне такой возможности не предоставляют. Кирилл толкает меня вперед, и я оказываюсь зажатой между директором детского дома и ним. Она идет впереди, он сзади. Сбежать никак не выйдет, хотя очень хочется. Вначале женщина показывает залы, в которых занимаются дети, затем ведет нас в комнаты, где они живут.

– А это, – она заводит нас в огромное помещение с компьютерами, – наша гордость. Закупили компьютеры на последние пожертвования. Теперь у нас все самое новое и лучшее.

– Молодцы, – хвалит Кирилл и слушает внимательно.

– Пойдемте к воспитанникам?

Женщина выходит из комнаты, я разворачиваюсь к Кириллу.

– Мы зачем здесь?

– Выбор тебе сделать помогаю.

– Как этому способствует детский дом?

– Увидишь.

Кирилл предельно спокоен и собран. На дверь кивает, и я, фыркнув, выхожу.

После осмотра помещений нас ведут к детям. Не прямо к ним, но на улицу, а там они играют. Когда шли сюда, я как-то внимания не обратила, что дети здесь всех возрастов. И маленькие – по годику-два, и старше – лет по шестнадцать, подростки. Почти взрослые.

Они разделены на группы, каждый занят своим делом. Я сглатываю. Мне здесь не по себе. Все они выглядят неплохо, одеты хорошо, не слишком худые, без следов побоев, да и Нора Сергеевна выглядит добродушно. Улыбается, рассказывает о тех, кто прибыл совсем недавно. Мальчик семнадцати лет. Стоит от группы отдельно, надутый. И две девочки. Близняшки. Им по три. Они плачут, хотя другие дети рядом с ними спокойные.

– Сложно им дается адаптация, но мы стараемся.

– Я уверен, что у вас все получится.

Нора Сергеевна смотрит на меня. Ждет, наверное, что я скажу.

– У вас здесь… уютно, – выдавливаю из себя улыбку.

– Мы почти закрылись, – говорит она. – Благодаря вот Кириллу Викторовичу и таким, как он, еще держимся на плаву.

– Я дам своей спутнице ваши реквизиты, уверен, она приобщится к хорошему делу, – убедительно говорит Кирилл. – К сожалению, нам пора.

– Конечно!

Нора Сергеевна спешит нас провести. Идет по центральной аллейке вместе с нами.

– Мама! – слышу громкий вскрик где-то сбоку. – Мамочка…

Я успеваю лишь повернуться, когда ко мне подбегают сразу две девочки. Хватают меня за ноги своими маленькими ручками и плачут. Рыдают, я бы даже сказала. Я же… я просто стою! Как вкопанная. Ни сказать ничего не могу, ни сделать.

– Ох, простите, не смогла их удержать, – извиняется подбежавшая девушка. – В каждом посетителе маму видят.

Пока от меня отдирают девочек, я ничего сказать не могу. Стою, смотрю, как они плачут и тянут свои ручки ко мне, и пошевелиться не могу. Все что-то говорят, а у меня перед глазами словно туман. Ничего не вижу. И не слышу тоже. Душа в пятки уходит. Мне так больно за малышек становится. Дети такое проживать не должны. Ни в коем случае. Они все должны расти, как я, в заботе, тепле, любви и уюте. Не так. Не ища маму в каждой прохожей женщине.

– Идем, – Кирилл обхватывает меня за плечи. Ведет к выходу, усаживает в машину.

Только в салоне я вдруг понимаю, что таблетки в моей руке больше нет. Понятия не имею, куда она делась. Вывалилась, видимо, когда от меня детей отдирали.

– Зачем ты меня сюда привез? – спрашиваю потерянным голосом.

– Чтобы ты поняла, что дети – не игрушка и не прихоть. Это огромная ответственность, и взваливать ее на себя нужно по готовности.