Право на сына

А потом замечает Стаса, который остановился прямо позади меня.

Глава 8

– Здравствуйте, – не теряясь, произносит Стас.

– Добрый вечер. – Мама кивает и переводит взгляд на меня.

Объясняю:

– Я не могла вызвать такси. Пришлось попросить Станислава подвезти. Спасибо вам большое! Вы очень помогли и наверняка спешите, – как можно вежливее лепечу я, повернувшись к Лебедеву. – Дальше я справлюсь.

– Я не спешу, – хмыкает Стас и, потеряв ко мне интерес, спрашивает маму: – Что за операция?

Мама сбивчиво объясняет, хотя видно, что сама не совсем разбирается в том, что именно делают отцу. Она нервничает, трет руки в попытке согреться, плачет и извиняется передо мной за то, что сразу не сказала.

Пока я пытаюсь ее успокоить, Стас пропадает. Я надеюсь, что он просто уехал, но он возвращается с подставкой, на которой стоят два стакана. Протягивает их нам и произносит:

– Взял латте. Не знал, что вы пьете.

– Ох, спасибо!

Мама трясущимися руками берет стакан, отпивает и выдыхает, прекращая наконец так сильно плакать и терзать себя.

– Спасибо, но я откажусь.

Мама тычет меня в бок, но я игнорирую ее выпад и делаю вид, что ничего не происходит. Стас вздыхает, но не настаивает. Вместо этого направляется к мусорке, нажимает ногой на педальку и…

– Подождите! – кричу я, не выдержав укоризненного и осуждающего маминого взгляда и ее слов «Где твоя вежливость!».

– Я выпью. – Стараюсь улыбнуться, но получается какой-то оскал.

Вообще-то, я не ожидала, что он решит выбросить полный стакан латте!

– Не любишь латте или решила, что после чашки кофе я потащу тебя в койку? – шепотом спрашивает Стас, пока я достаю из подставки стакан. – За то, что подвез, поэтому заплатила?

Ответить я не успеваю, потому что как раз в этот момент из реанимации кто-то выходит. Я рвусь туда, чтобы все узнать, но это лишь медсестра. Она разводит руками и говорит, что нужно подождать врача. Ожидание оказывается для нас самым трудным. Кофе я пью через силу, потому что кусок в горло не лезет. Шею будто схватило спазмом, даже вдохнуть трудно, хотя маме полегчало. Видимо, сказалось мое присутствие и поддержка.

Вопреки моим ожиданиям, Стас никуда не уходит. Остается ждать чуть поодаль. Интересно, чего? Почему он не уезжает? Чего ждет? Разве у него нет дел, работы? Девушек, в конце концов? Я ведь ясно дала понять, что со мной ему ничего не светит.

Его присутствие заставляет меня напряженно сидеть на небольшом потрепанном диванчике и смотреть перед собой, замечая облупившуюся штукатурку на голубых стенах. Ни на минуту не могу расслабиться, скинуть оковы с плеч, потому что чувствую, как он смотрит. Боюсь, что узнает. Подойдет, снова назовет Стасей и вспомнит. А потом, по нелепому стечению обстоятельств, увидит сына и все поймет.

За раздумьями пропускаю выход хирурга, поэтому подхожу к высокому коренастому мужчине в белой шапочке последней. Пока он говорит, я смотрю на капельки крови на его идеальном костюме. Они маленькие и едва различимые, но я почему-то концентрируюсь на них, совершенно ничего не слыша из того, что он рассказывает. Я будто не здесь. Все произошедшее кажется мне фильмом, за которым я наблюдаю со стороны.

– Стася, с тобой все в порядке? – слышу после того, как моих плеч касаются горячие ладони.

– Отпустите меня, – говорю, пожалуй, слишком громко и веду плечами, сбрасывая с них такие знакомые руки. – Что с отцом? – спрашиваю у хирурга.

– Я только что сказал, – укоризненно отвечает он. – Его жизни ничего не угрожает, пациент в стабильном состоянии. Через несколько часов, как отойдет анестезия, вы сможете его увидеть.

Я киваю и выдыхаю. Правда, напряжение никуда не уходит, потому что врач спрашивает о медикаментах, которые мы еще не купили. Да и денег на них нет.

– Мам, сколько мы должны за операцию?

– Ох, Настя, – причитает мама. – Я понятия не имею, как мы будем рассчитываться. У нас совсем нет сбережений, а до зарплаты еще неделя. Может, у Трофимовых одолжить?

– Позвони им, – прошу, чтобы отвлечь ее от подробностей, которые наверняка слышит Стас.

Сама же я понятия не имею, где взять деньги. Разве что у Максима. Я знаю, что он копит на новостройку в центре, чтобы сдавать ее. Но как пересилить себя и позвонить ему?

– Настя, я могу помочь с деньгами, – произносит Стас то, чего я больше всего боялась.

– В этом нет необходимости, Станислав. Но спасибо, что предложили.

Усилием воли заставляю себя выдавить вполне искреннюю улыбку, обойти Лебедева, вдохнув его будоражащий душу парфюм, и остановиться чуть поодаль, чтобы набрать Максима. Он снова не отвечает. Я набираю еще и еще, но он не берет трубку. Не понимаю причин такого игнора, но продолжаю звонить до тех пор, пока не понимаю, что он не ответит. Надеюсь, что просто не слышит. Потому что думать о намеренном нежелании разговаривать со мной не хочется.

– Насть, – зовет меня мама. – Трофимовы пять тысяч одолжат, но только завтра. Может, попробовать договориться с аптекой?

– Так, прекратите этот цирк! – рычит Стас, который, к моему удивлению, не ушел после моего отказа. – Давайте сюда этот список!

Он буквально вырывает его у мамы из рук и направляется к лифту. Я пытаюсь его догнать, сказать, что нам ничего не нужно, но мама останавливает меня, схватив за руку.

– Что происходит, дочка? – шипит она, когда створки закрываются, пряча широкую мужскую спину. – Кто это и почему ты к нему так недружелюбно настроена?

– Я почти его не знаю, мама, – пытаюсь объясниться. – Ты веришь в такую доброту? Я нет. Кто знает, что он попросит взамен?

– А что с Максимом? Ему ты звонила?

– Да. Он не отвечает.

Стас принес лекарства, когда я уже пересмотрела имена всех, записанных в моих контактах. Молча протянув маме пакет коробочек и блистеров, он садится на диванчик рядом со мной.

Он кажется лишним в этой убогой больничной обстановке. Дорогой костюм резко контрастирует с обшарпанным диваном. Лебедев явно привык находиться в более дорогих клиниках и разговаривать с докторами языком денег. Здесь же все по-другому. Больница бюджетная, почти все операции условно бесплатны, но даже на медикаменты у нас нет денег, не говоря уже о том, что неплохо бы поблагодарить доктора за его труд.

Я хочу сказать Стасу спасибо за покупку лекарств, пообещать, что мы обязательно все вернем, и попросить впредь не делать подобного, но не нахожу слов, чтобы уместить все это в одну тираду. От раздумий меня отвлекает телефонный звонок. На дисплее высвечивается фотография воспитательницы.

– Да.

Я беру трубку без волнения, потому что точно знаю, что звонок не связан с сыном. Возможно, Макс перепутал одежду или ботиночки, надев на Даню чужие.

– Настенька? – как всегда уточняет воспитательница. – Вы задерживаетесь? Просто всех деток уже разобрали, остался только Данечка. Я посижу с ним, конечно, но… вы когда будете?

– Даня еще в саду? – ошеломленно произношу я.

– Ну… да. А кто-то должен был его забрать?

– Я скоро буду, Ольга Ивановна, – произношу, не понимая, что происходит и почему Максим игнорирует мои сообщения и звонки.

– Хорошо, Настенька, я жду.