Развод. Не бывшие

Решительным шагом идет ко мне. Позади семенит Елена.

Давид и Матвей резвятся в стороне, бегают друг за другом. Им это нужно, они не могут сидеть в детской весь день и заниматься полезными для развития играми. Они просто дети, и им нужен свежий воздух и внимательный, любящий человек рядом. В Таиланде таких людей у них было двое. Я и няня. Когда времени не было у меня, была она. А здесь… здесь у нас Елена. Робот, иначе и не скажешь.

– В чем дело? – выгибаю бровь, держа Надю на руках.

– У тебя встреча.

– У меня дети, папа. Елена не может с ними справиться, так что пришлось мне.

– Позвольте! – начинает она, но тут же замолкает.

– Моим детям не нужен робот. Им нужен добрый человек, который, помимо развивающих занятий, способен с ними гулять и играть. Побегать в футбол, в конце концов! Если ты, папа, не в состоянии найти такого человека, то и на встречу с Динаром пойдешь самостоятельно.

Я вижу, как в ужасе сзади прикрывает рот ладонью Елена и как багровеет лицо отца, когда он делает шаг ко мне. Проблема в том, что я больше не та Ясмин, которой была год назад. Я согласилась уехать, измениться и вернуться, чтобы получить развод у Динара, но быть собачкой, которой будут указывать место и периодически давать команды, я не соглашалась.

– Что это за самоуправство, Ясмин?! – басит отец недовольно. – У тебя встреча, а Елена… – он поворачивается к ней и, судя по ее лицу, перенаправляет на нее все свое недовольство, – Елена побудет с детьми. Поиграет в футбол и организует им счастливое детство, ведь так?

– Конечно, – поспешно заверяет отца она.

Надя неохотно, но все же идет к ней на руки. За вчера и сегодня она успела немного к ней привыкнуть, но все же, когда видит, что я ухожу в дом, начинает плакать. Один бог видит, чего мне стоит не развернуться и не пойти к дочери, наплевав на все!

Белая кофточка, светло-голубые брюки-палаццо и такого же цвета пиджак. Следом – легкий освежающий макияж и укладка. Волосы я просила слегка подкрутить и не опылять лаком. Когда все готово, надеваю украшения, беру сумочку и спускаюсь вниз.

Елена с детьми, слышу по громким крикам Матвея с Давидом на кухне. Видимо, пытается их покормить, и я ой как ей не завидую, потому что ребята после игр на улице очень неохотно успокаиваются.

Осознание, что я вот-вот увижу Динара, приходит ко мне уже в автомобиле. Стоит водителю мягко завести двигатель и вырулить со двора, как меня захлестывает волнение. Разгоняется частота сердцебиения, потеют ладони, и трясутся ноги. Через каких-то десять минут я увижу Динара, ждущего моего отца для переговоров.

Как пройдет наша встреча?

Что первое он скажет или сделает?

Сколько готовлю себя, не могу и представить, что реальность окажется куда прозаичней – Динар мазнет по мне взглядом, криво усмехнется и вернет взгляд обратно в меню, словно там что-то куда важнее, чем жена, которую он не видел почти целый год.

Глава 7

Динар

Я не знал, что она приехала.

Не имел ни малейшего понятия, что Ясмин в городе.

А если в городе она, то и мои дети тоже. Сыновья. Дочка. Мне стоит невероятных усилий держать себя в руках, когда она заходит в ресторан и останавливается возле моего столика. Уже не такая, какой я ее помню. Другая.

Кажется, вернулась та Ясмин, в которую я влюбился – гордая, неприступная, знающая себе цену и умеющая за себя постоять.

Отточенными движениями выдвигает стул, садится. Кладет сумочку на край стола и, расположив локти на столе, сцепляет руки в замок и упирается в них подбородком. Неотрывно смотрит на меня. Ее взгляд сквозит равнодушием и холодом. Хочется укутаться, таким морозом обдает, стоит только на нее посмотреть.

Я с силой сжимаю пальцами меню, потому что хочется – ее шею. За то, что сбежала. За то, что оставила меня разгребать весь тот пиздец, который посыпался в новостях. За то, что… блядь, да она ребенка у меня забрала. Я Надю видел два раза и даже не смог подержать на руках.

– Здравствуй, Динар.

«Здравствуй», блядь?

Я все-таки немного теряю контроль. Беру со стола стакан с водой, осушаю. Жестом подозвав официанта, прошу стакан виски. Наплевать, что она подумает, если я останусь трезвым, чувствую, за себя не ручаюсь. Впрочем, под алкоголем не ручаюсь вдвойне, но может быть, хотя бы тело, скованное напряжением, расслабится.

– Я пришла, чтобы поговорить о разводе.

Вот так сходу? О разводе?

– Даже не поговорим?

Виски мне приносят быстро. Видимо, официант, зная меня как постоянного посетителя, молниеносно считывает напряжение. И ретируется, едва поставив стакан рядом.

– Я хочу получить развод. Делить нам нечего, на твое имущество и бизнес я не претендую, все можешь оставить себе.

Стойко. Холодно. Серпом, блядь, по яйцам.

Делить нам нечего?

Детей, видимо, априори присвоила себе.

– Что насчет детей?

В ее взгляде проскальзывают первые эмоции. Смесь смятения, страха и неуверенности. Не думала, что я спрошу о детях? Да ладно! Я год их не видел. Мальчики в школу скоро должны пойти. Интересно, спрашивали, где отец? Уверен, что да. И что она им сказала? Правду? Или соврала? Предположений море, и я давлю их на корню, потому что едва только начинаю раскручивать, как внутренности завязывает в узел.

– Дети будут со мной.

– Вот как… Значит, ты все решила?

– Мне не нужны деньги, бизнес, ничего… только твоя подпись на документах о разводе.

– Я рад. Только знаешь, в чем дело… мне это не нужно.

Ясмин теряется. Пробегает взглядом по скатерти, закусывает губу. Впервые за вечер ее собранность летит коту под хвост, она дезориентирована и не знает, что отвечать. А я не могу понять: у нее был заученный, написанный кем-то текст, или она от души толкала речь о разводе и что ей ничего не нужно?

Подозреваю, что так и есть. Ее теперь папочка всем обеспечит. Или же этот… бывший ее Давид. Но холодность эта вся, собранность… Ясмин умеет меняться, это я за время жизни с ней хорошо усвоил. Она подстраивается под обстоятельства, но неужели так быстро? Даже года не прошло, а она уже забыла все?

Я вот так и не смог. Ни ее из мыслей вытравить, ни о детях не думать. Она их у меня забрала нечестно. Можно сказать, украла. Я каждый день приезжал домой и подхватывал сыновей на руки, играл с ними, был, может, и не идеальным, но хорошим отцом, а она их увезла, ни слова не сказав.

Я снова пью из стакана и неотрывно смотрю на то, как Ясмин пытается взять себя в руки. Я могу сейчас гнуть дальше, но я молчу. Я хочу понять, все, что она говорит, это от души или отрепетировано? Если второе, то кто ее спичрайтер? Сомневаюсь, что она это сама. Как-то оно… искусственно.

– А что тебе нужно?

– Семью свою хочу обратно.

– Ее больше нет.

Уверенно, серьезно, ни грамма сомнений.