Дети свободы

Данае обычно поручали агентурную работу и шпионаж. Ким же был компьютерным гением, ответственным за взлом вражеских систем связи, а во время спецопераций он отвечал за коммуникацию между группами спецназа.

Все оперативники, кроме Кейси, были кибернетически модифицированными людьми, которых обычно называли «кибермодами».

Кибермодам вживляли особые технические устройства – кибернетические импланты, которые существенно усиливали способности человека-носителя: силу, скорость, рефлексы.

Самыми популярными имплантами были регуляторы гормонов, которые в обязательном порядке вшивали в кровеносную систему всех мужчин, служащих в армии или полиции. Регуляторы контролировали выработку гормонов и ферментов, отвечающих за силу, выносливость, агрессию и мотивацию.

В повседневной жизни регулятор снижал уровень веществ, отвечающих за агрессию. В боевых условиях, напротив, их выработка увеличивалась, чтобы повысить боеспособность солдат.

Обязательность имплантации этих устройств в организм мужчин-солдат была связана с тем, что в обществе порицалось проявление мужественности. Считалось, что типичное мужское поведение потенциально опасно, особенно если мужчина уже имел опыт применения насилия. Порицалось и излишнее половое влечение к женщинам, что так же подавлялось имплантами.

Не все были довольны столь жестким контролем, но терпели – импланты немного замедляли старение.

Таким образом, государство получало идеальных солдат – совершенно безобидных для собственных граждан и абсолютно беспощадных к его врагам.

В борьбе с таким противником террористы и мятежники не имели никакого шанса.

Все члены отряда работали вместе уже много лет и скорее относились друг к другу как к членам одной семьи, которой ни у кого из них никогда не было.

– Ну что же, похоже правительство решило навязать нам няньку? – саркастически произнесла Кейси.

– Думаешь, это для контроля над нами? – насторожился Итан.

– Вторая группа, насколько я знаю, не является боевой, – вмешалась Даная, – там одни ботаники. Зачем нам человек без боевого опыта, если только не для того, чтобы служить здесь стукачом?

– Мы не знаем, какого уровня угроза, – подал голос обычно молчаливый Аякс, – возможно, специфика задачи требует больше анализа, нежели боевых навыков.

– Аякс прав, не проверим – не узнаем. Давайте познакомимся уже с новым членом нашей команды! – подытожил Итан.

Спустя некоторое время в комнату вошла стройная миловидная шатенка в элегантном темно-бежевом костюме, каштановые локоны небрежно разбросаны по плечам.

Эстер Рабат, а это была она, немного смутилась, увидев новых коллег – суровых крепких мужчин и женщин в синей униформе. На их не особо приветливых лицах, обращённых к ней, так и читалось «салага».

– Офицер Эстер Рабат. Оперативная группа номер два. Прибыла в ваше распоряжение, Капитан Кэмпбелл, – поприветствовала новенькая командира как положено по воинскому уставу.

– Вольно, офицер, – Итан лишь махнул рукой, – давайте без этих формальностей. Козырять будем перед большими шишками, а здесь все свои. Можно просто «капитан».

– Так точно, капитан Кэмпбелл!

– Эх…

– Простите, капитан!

– Давай, тащи, что там у тебя, – вмешалась Кейси – уже запарились ждать!

– Да, конечно.

Эстер чуть неуклюже достала ноутбук и попыталась соединить его с общей сетью, но не смогла это сделать, пока ей не помог Ким. Поблагодарив его, она включила аудиозапись. Компьютер воспроизвёл всё, что обсуждали архаики на собрании в Бейруте. Разборчивость речи оставляла желать лучшего, но после повторного проигрывания оперативники всё поняли.

– Каким образом разведка получила эту запись? – настороженно спросил капитан, – агент или прослушка сети?

– Это было перехвачено сетевым сканером, – сообщила Эстер, – очевидно, кто-то из участников сходки сделал запись встречи и отправил её по незашифрованному интернет-каналу кому-то из своих сообщников. Но мы мониторим весь интернет-трафик. Интеллектуальные алгоритмы распознавания определили сообщение как подозрительное, на основе анализа ключевых слов, и перенаправили его разведке. К сожалению, больше ничего пока не удалось выяснить.

– Насколько я понял, «Дети свободы» планируют покушение на маршала Теодора Дантона, – предположил Итан.

– «Дети свободы» – те ещё твари! Это самая опасная террористическая организация архаиков, – резко заметила Кейси.

– И самая многочисленная. Ведь они проповедуют идею об объединении всех архаиков в борьбе против «синих бригад», то есть, нас. Это способствует популяризации их идей среди всех групп архаиков: мусульман, христиан, – добавил Аякс.

– Похоже, что сейчас они объединились с радикальными католиками во главе с Зеленским, – заметил Итан.

– Мы уделали Зеленского в Варшаве. Он потерял почти всех своих бандитов и вряд ли теперь решится вылезти из своей норы, – напомнил Билл.

– Теперь он не один. А что насчёт остальных, офицер? – Капитан обратился к Эстер, – на записи ещё голоса.

– Давайте я перечислю по порядку?

– Конечно.

Эстер повернулась к экрану:

– Итак, как вы верно заметили, здесь присутствует лидер организации «Дети свободы», Марван Феллахи. Насколько нам удалось выяснить, он из провинции Алжир и сражался во Второй Войне за Объединение на стороне повстанцев.

– Каких ещё повстанцев? – послышались вопросы.

– После того как в 2053-м году правительство Алжира объявило о присоединении их государства к Союзу Человечества, в стране произошло масштабное восстание, которое было подавлено лишь после того, как войска правительства были поддержаны вооруженными силами Союза Человечества. Однако, некоторые выжившие повстанцы продолжили сопротивление, создав организацию «Дети Свободы». Их лидер – бывший военнослужащий алжирской армии, перешедший на сторону повстанцев.

– О каких своих бойцах он говорит? Кто этот Бедуин, и кто этот второй? Рух, кажется? – переспросил кто-то из группы.

– На данный момент неизвестно. «Бедуинами» на Ближнем Востоке называют кочевников. Вероятно, это прозвище террориста. Относительно второго террориста по имени Рух пока нет данных.

– Дальше!

– Следующий по списку – Хасан Джалиль. Один из наиболее разыскиваемых лидеров террористов. Его многочисленные отряды действуют в провинциях Иран, Курдистан и Ливан. Считается радикальным даже по меркам архаиков. Слухи о его связях с «Детьми свободы» ходили давно. Сейчас, похоже, они окончательно подтвердились.

– А как с ними оказался Зеленский?

– Зеленский – радикальный проповедник из числа католиков. Вёл активную антиправительственную пропаганду в провинциях Восточной Европы. Месяц назад Зеленский организовал массовые акции неповиновения в Варшаве, которые переросли в кровавые беспорядки. Вооруженные сторонники Зеленского смогли захватить несколько городских районов, но были обезврежены оперативниками Специального Отдела.

– Это всё мы знаем. Давай дальше! – поторопила Кейси.

– Далее здесь отчётливо слышен голос Тарика Гафура, что довольно странно.

– Почему странно? – нахмурился капитан.

– Тарик Гафур известен как умеренный общественный и политический деятель. Он проповедует мирное сосуществование архаиков и синих бригад. Его партии даже удалось пройти в парламент, – ответила Эстер.

– Ну, сейчас, после появления этой записи, его карьере пришел конец! – заявил Итан.