Хрущёвка

Хрущёвка
Адель

С младых ногтей Витасик был призван судьбою оберегать родную хрущёвку от невзгод и прочих бед. Он самый что ни на есть хранитель домашнего очага и в его прямые обязанности входит помощь хозяевам квартир, которые к слову вечно не пойми куда спешат и подчас забывают о самом важном… Времени. И будь то личные трагедии, или же неудачи на личном фронте, не велика разница. Ибо Витасик утешит, кого угодно и разделит с ним громогласную победу, или же хлебнёт чашу горя. И вокруг пальца Витасик не обвести, он держит уши востро, да чтоб глаз не дремал!

Глава 1

Дом, милый дом!

Он мирно сидел на тяжёлой поклаже, в спальне и вдумчивым взором изучал советские обои. Всюду косматый, слегка пучеглазый и отнюдь не внушительного роста, малыш Витасий, вот уже, лет, как 60, а то и все 70, обитал в скромной квартире на переулке им. Пихта. Может показаться странным, но малыш Витасий, знал дом, как свои пять пальцев. За прожитые им годы, он успел изучить родную хрущёвку вдоль и поперёк, с ног до головы, от а до я. И не было, наверное, в доме такой щели, о которой Витасий бы ничего не знал. Всякая мышь, будь она серая, точно свинец или чёрная, словно копоть печных труб, знала Витасика в лицо, как сурового и несменного хранителя домашнего очага.

Зачатием Витасия, принято считать тот день, когда в знойную жару, каменщик Хлипко, человек весьма суровых нравов, на месте пустыря, заложил первую кирпичную кладку и с помощью строительного мастерка, трепетно утрамбовал густой раствор. Быть может именно суровый нрав, каменщика Хлипко, наложил глубокий след на поведении Витасика. Ибо не каждый в силах объяснить, с чего вдруг он, чумазый непоседа, с возрастом сделался дотошным до мелочей пронырой.

Жил малыш Витасий на пятом этаже, в угловой квартире номер сорок пять, где нынче прописана семья известного пианиста, кудесника белых и чёрных клавиш. Не знаю, кто тому виной, но именно эта квартира, стала уютным обиталищем Витасия на долгие годы. И если начистоту, то выбирать ему особо не приходилось. Только здесь он мог спать крепким сном и не тревожить свой организм постоянной бессонницей. Аура тут хорошая, думал Витасий, иначе не объяснишь.

Нынче же Витасик, томно восседал на кожаном чемодане и краем мохнатого ушка, подслушивал, как прежние хозяева квартиры, суетливо фасуют горы вещей по сумкам. Чего им на ровном месте не сиделось, думал Витасий, ведь хорошая квартира и окна спален выходят прямо на дивный лес городского парка, тишь да гладь, живи, не хочу. Взять, например, профессора Круглова, у него так вовсе с окнами беда, все до одного смотрят прямо на дорогу. С утра до вечера профессор вынужден созерцать бесконечное движение шумных автомобилей и вдыхать пары выхлопных труб, а у Круглова вместе с тем астма.

Дверные петли взвыли протяжным скрипом и малыш Витасий, в мгновение окна юркнул под кровать.

–Витасий…– шептал Аркадий.– Ау… Витасий ты где?

–Да здесь я, здесь.– Витасик выполз из-под кровати и неспешно вскарабкался на кожаный чемодан.

–Ну что пришло время прощаться?– в мрачном свете заявил Аркадий.

–Не вешай нос, гардемарины!– взбодрил Витасий.– Сколько мы с тобой знакомы? Три года? Четыре?

–Пять лет? А толку!– говорил Аркадий. Я тебя больше не увижу, а жаль. Ты мне, как брат. Даже больше брата.

–Не мели пургу, и без того холодно. Витасий в меру своих сил, приобнял Аркашу.– Вы же братья, как-никак, родная кровь. Пусть он тот ещё забияка, но Вы двое одни на всём белом свете и никому, кроме матери и отца Вы даром не сдались. Так что, цени его и уважай.

–Ты прям, как моя мать.– Аркадий хватился пародировать родную маменьку.– Вот не станет меня, кто тогда о Вас заботиться будет. Правильно, никто. Никому Вы, кроме нас с отцом не нужны. И жены Ваши будущие, не должны ссорить Вас с братом, иначе не жёны они Вам.– на этой ноте, мать обычно прекращала читать сыновья нотации и приступала к уборке, либо готовке, или чем там занимаются домохозяйки. Аркадия до боли смущало слова невеста в устах родной маменьки, потому он тотчас же обливался румянами и тяжело вздыхал.

–Лепо… Лепо… Тебе с такими талантами в театральный надо поступать. Срочно!– аплодировал Витасик.

–А что такое театральный?

–А пёс его знает. От слова теа, наверное… Чай, в переводе с инглиша. Ну, сам посуди, теа, корень, тральн – это суффикс, а ый, стало быть окончание.

–Аркаша!– громкие возгласы отца вихрем доносились из соседней комнаты.– Аркадий! Ты готов! Такси нас ждать не будет.

–Сейчас пап. Минуточку.

–Ну что ж, прощай!– приуныл Витасий.

–А на дорожку присесть!?– добавил Аркадий.

–Если на дорожку, то пускай. Это дело нужное… Кстати, хорошо, что напомнил, а то я запамятовал.

Плечом к плечу, они дружно плюхнулись на стылую кровать и в одночасье умолкли, потеряв дар речи. Горестно было Витасику, терять друзей, а кому не горестно. Жизнь она такая, сегодня держи брат клубнику, а завтра кушай сельдерей. Терпеть не мог Витасий сельдерей, довелось ему однажды, отведать у соседа кусочек зелёной байды, так его бедолагу, чуть наизнанку не вывернуло.

–Аркаша, родной! Чем ты там занимаешься, я никак не пойму. Нас машина, ждёт не дождётся, в конце-то концов.– ходким шагом отец ступил в объятую полуденным светом комнату и негодующе взглянул на сына.

В страхе быть пойманным, Аркаша пугливо осмотрел кожаный чемодан, где минутой ранее восседал малыш Витасик. Пусто… И ни одной живой души на чемодане не было, разве что сиротливая мошка. Стало понятно, что от Витасика и след простыл! Уфф… Пронесло. Сонмы мурашек выступили на спине и напуганный до смерти Аркадий облегчённо выдохнул.

–Ну, сколько можно, Аркадий. Это ни разу не смешно. Мать внизу стоит, вся испереживалась, ругается.– отец хорошенько отчитал родного сына за излишнюю копотливость, подобрал с кровати кожаный чемодан и шустрой поступью вышел вон.

Свесив нос, Аркадий в беспросветном унынии поковылял за грозным отцом, пианистом со стажем и ушёл прочь. Словно сахар растворился в чашке горячего чая, так и Аркадий, во веки вечные, растворился из жизни Витасия.

***

Второпях, отец звучно хлопнул дверью, выронил чемодан, тотчас же исправился и, взяв сына за руку, он открыл новую главу в книге под названием жизнь. И до того отец жаждал покинуть, старую, но родную квартиру, что запамятовал о самом главном – запереть за собой входную дверь. Но да ладно, район здесь приличный, а домушников отродясь не водилось. Если кому и взбредёт в голову проведать чужую квартиру, то исключительно соседям.

–Эххх… Вы… Людьми себя называют. Ни грамму уважения, даже дверь за собой не закрыли. Куда катится этот мир, честно слово не пойму. Сегодня двери не запрут, а дальше что? Водку упразднят!?– бурчал Витасик. Он встал на носочки и запер входную дверь.

Витасий помчался в спальню, шустро взобрался на кровать и ногами встал на белый подоконник. Он пробежался глазками по двору и остановил свой взгляд на жёлтой машине.

–Ну что ж, прощай!– шепнул Витасий и напоследок оглядел Аркашу.

Отец едва ли не пинками, загонял неподатливых сыновей в машину. Но дети, не особо горели желанием покидать то родное место, где отпетые хулиганы начистили им морду, и первая красавица на селе, отшила их наглейшим образом. Усатый таксист, с кепочкой набекрень, небрежно укладывал в багажник чемоданы и между тем сладко потягивал вонючие папиросы.

Фу, подумал Витасий, от сигарет его воротило. Он терпеть не мог запах курева в квартире, ибо считал, что сигарета, худший враг человека. Витасий старался прятать зловредное курево от глупых хозяев дома и по мере возможности, втихомолку тырил папиросы, да прятал пачки. И нет, чтобы поблагодарить Витасика за своевременную помощь, они начинают сновать по квартире в поисках отравы. Глупцы! Но что с них взять, люди. Помнится мне, однажды Витасику довелось стать свидетелем страшного пожара на втором этаже. Сгорела целая квартира и человек! А виной тому были сигареты.

***

Погорельцы.

Пожарные, люди, что называется, огненной профессии, толпились на лестничной клетке и все, как один переводили учащённое дыхание. Они сновали, тот тут, то там и между тем перекидывались фразами касательно недавнего пожара. Ничего, что могло бы их удивить… Вполне себе рядовой случай, алкаш уснул с сигаретой во рту и спалил к чертям всю квартиру. Густая пена стекала вниз по лестничному пролёту и на бетонных ступенях кругом сырость, да мокрота. Стены почернели от сажи, и на лестничной клетке не оставалось живого, куда бы, не добралась вороная чернота. Дверь выгорела насквозь, впрочем, как и вся квартира. Живого места не осталось, один лишь Мурзик спасся, да и тот, гад плешивый, взял лапы в руки и умчал восвояси. Запах гари в буквальном смысле слова осадил повсюду, и стоило набрать полную грудь воздуха, как начиналось лёгкое удушье. Но пожарные, люди не пальцем деланные, им всё нипочём. Они, самые что ни на есть, укротители огня за годы службы привыкли к едкому дому настолько, что порой находили в этом некую романтику столичных будней. Мужики, все как на подбор, стояли не шелохнувшись….

–Пётр! А Пётр! Как думаешь, найдут виновного. Или, как обычно, спихнут всё на крайнего?

–Веришь, нет? Но на лицо несчастный случай… Алконавт, вероятно заснул с сигаретой вор рту, отсюда и возгорание. Ну а дальше сам знаешь… Дело времени.

Сами Вы пьянчуги господа пожарные. Не отрицаю, Жора хоть и любит пропустить, что называется стопаря, но мужик он был крайне порядочным, оправдывал товарища Витасик. И негоже о покойном гадости говорить… Притаившись в соседней комнате, он увлечённо следил за бурной беседой отважных незнакомцев.

–Роооберт!!! Любимый мой!!! На кого ж ты меня оставил!!!– истошно кричала женщина и волочила за собой пухлые ноги. Быстрая ходьба ей давалась тяжело, она, женщина с широкой костью на каждом шагу заваливалась на бок и обеими руками держалась за деревянные перила. С полувзгляда видно, что человек не привык к схожим нагрузкам. Дешёвые каблуки уверенно бились о мокрый пол и отдавались ритмичным цоканьем. Казалось, что чёрная шпилька вот-вот даст слабину и разразится мгновенным хрустом, испустит последний вздох, а бедная женщина покатится кубарем по твёрдой лестнице.

Поджарый юноша, в попытке предостеречь непутёвую гражданку, не подумав, схватил испуганную бабу за рукав и понятно дело, поплатился собственной головою. Женщина, в быту Оксана, огрела нахала тяжёлой сумкой по хлюпкой голове и прогнала хама прочь.

–С дороги!– женщина вовсю надрывала глотку.

Будучи дамой в теле, Оксана мясистыми плечами растолкала скопище зевак и прорвалась на второй этаж.

Пожарным не раз приходилось сталкиваться нос к носу со стихийными бедствиями и утихомирить буйную вдову, им труда весомого не составит. Живой изгородью, мужчины в форму, преградили путь вдове и не позволили ей толком оплакать покойного любовника.

***

Витасик знал, что беда, не ломится в дверь без весомой на то причины, ибо не нет дыму без огня. Тут или курево виновник жуткой трагедии, или алкоголь набедокурил под шумок и лишь сорок процентов всех бед, приходятся на стервозную жену, детей и бытовые страсти. Цифры лгать не станут.

Опечаленный разлукой, Витасик щеками припал к холодному окну и взвыл белугой. Не привык он друзей терять… Хоть и пережил Витасик на своём веку многих и чашу горя хлебнул сполна, однако терять родственную душу, она так и не научился. И всякий раз, когда близкий по духу человек, намеренно собирался бросить Витасика на произвол судьбе, то сердце кровью обливалось и больно становилось на душе.