Хрущёвка

Она же в своё оправдание запросто могла воплотить на койке даже самые мерзкие желания морального отщепенца, но возраст берёт своё. И сколько бы кроватей она не сломала, но песочек-то из неё сыпался и весьма много. Потому мать была вынуждена прибегнуть к ампуле димедрола и на время оторваться от суровой реальности. Мужчина необходим женщине, как пуля обойме автомата, как педали велосипеду, как стрела Купидону… Или, как женщина мужчине… День ото дня мать неуклонно старела, глаза отцветали, лицо блекло и шансов встретить достойного мужчину оставалось всё меньше и меньше. Некогда свежий товар, насыщенный ароматным соком, превратился в залежалую дыню и более не радовал мужицкий глаз. И всемогущие ампулы димедрола, не давали ей помереть от одиночества. Один точный укол прямо в вену и минута искусственного счастья Вам обеспечена. Но цена одной ампулы димедрола неоправданно велика – здоровье. Мать нисколько не пугалась передозировки и будет лучше отдать концы, чем не знать подлинной любви. И не будь рядом с ней любимого сына, она бы давно свела счёты с жизнью… Сына, который не ценит мать.

Правду говорят, материнское сердце не обманешь, оно за версту подвох учует. И неспроста я Вам об этом докладываю. Ибо сегодня утром мать узнала страшную тайну… Оказалось, что сынуля Август, надежда на светлое будущее, пристрастился к тяжёлым наркотикам. Она сама далеко не святая и прекрасно понимает, что наркотики ничего хорошего не предвещают. Сплошные проблемы.…

В то время как Август отгородил себя книгами в библиотеке, мать для начала вымыла гостиную комнату, следом отполировала кухонный гарнитур, и надумала на свою голову прибрать комнату сына… Рассадник грязи. Сам Август в жизни не станет прибираться в комнате до тех пор, пока раскиданная по углам одежда не хватится испускать зловония, а под столом не созреет плодовитая картошка. Мать притащила ведро чистой воды, рваное тряпье и затеяла внеплановую уборку. Она встала в раскоряку, приклонила голову, заглянула под кровать, и кто бы мог подумать… Шприц! От увиденного у матери глаза на лоб полезли, и язык костями оброс. Ни вперёд, ни назад, стоит себе на четвереньках и не шелохнётся. Горе ты моё луковое… хныкала мать. Она уткнулась носом в подушку, и целый час рыдала, не поднимая головы. Наволочка взмокла до последней нитки, и когда Август придя домой лёг на кровать, он тотчас же ощутил сырость, но не придал тому особого значения. А то были пропитанные горечью слёзы скорбящей матери. И как только Август вернулся домой, мать проскользнула в гостиную комнату и стала утирать платочком слёзы.

Наступил вечер и багровое солнце, раскинув кровавые лучи над крышами города, укатило далеко за линию горизонта. Близилась ночь и на чернильном небе замелькали плеяды чудесных звёзд. Мать проткнула румяную кожу острой иглой и пустила по венам всемогущий димедрол. Синие прожилки на сгибе левой руки заметно вздулись, шприц скатился на пол, и тогда мать облегчённо откинулась на спинку кресла. Приход от димедрола выдался молниеносным! Рассудок помутнел, мир перед глазами расплылся в очертаниях, ноги сделались ватными и все проблемы, какими бы они важными ни были, растворились в мире, полном грёз. Столько бед на неё разом навалилось… Ужас! И сын наркоман, и мужики все козлы, и одиночество до кучи покоя не даёт. И то ли она действительно со всей строгостью ополчилась на жизнь, или же просто искала весомый повод, чтобы в очередной раз уколоться.

На волне кайфа мать запамятовала обо всём на свете, и внезапный сон сморил её невиданным доселе блаженством.

***

Ото сна Август воспрянул ближе к полудню и выспался, как следует… Всласть. Солнце в зените, птички за окном щебечут, ребятня по двору мяч гоняет и если обобщить, то день не предвещал плохой погоды. Август нащупал на прикроватной тумбе очки и, надев их, тотчас же прозрел. Он не стал надевать тапки и первым делом двинул на кухню – заморить голодного червяка. Под ложечкой сосало, и от яичницы Август бы сейчас не отказался. Запросто умял бы подгорелую корочку и смахнул со стола кружку тёплого кофе. Не любил Август горячие и горячительные напитки. Он лишь на минуту заскочил в ванную комнату и сполоснул прохладной водой сонное лицо. И на кухне за столом, его ждали, не то сюрприз, не то подлинное разочарование, в лице матери и двух врачей. В общем, кто угодно, но только не яичница. Август замер в дверях и долго думал, что же ему сказать. И на безмолвную тишину он ответил не менее безмолвным молчанием.

–Август.– слова в устах матери звучали предельно строго, будто им предстоял серьёзный разговор. Доктора сидели, молча, и неспешно потягивали зелёный чай.– Нам надо, кое-что уточнить. Последнее время, ты совсем от рук отбился. И поначалу, я сбрасывала со счетов все твои закидоны и ссылалась на переходный возраст. Но вчера, я нашла неопровержимые доказательства того, что ты мне лжёшь.– мать положила на стол шприц.– Вот это чудо, я нашла у тебя под кроватью.

Вот же оказия… Подумал Август и мысленно бранил себя за столь глупое упущение. Надо же, забыть шпиц под кроватью! И дёрнул чёрт её за ногу, под кровать лезь. Вот что за муха могла покусать маменьку, чтобы в её голову закралась мысль сунуть свой нос, куда не просят.

–Это не моё.– классической оправдание, любого наркомана.– Вернее моё… Но я не для себя, а во благо научных открытий!

–Так вот, как сейчас это называется.– мать недовольно покачала головой.– В наши годы, это называлось просто… Торчок. Или же наркоман, но науку мы сюда не приплетали. А что… Дело не мудреное и видимо, Вы до того бестолковое поколение, что в мерзком шприце, ищете нечто схожее с наукой. Позор! И ведь этот человек, собирается стать учёным.

Доктора хором цокнули.

–Ох уж это поколение.– добавил рослый мужчина.– Одни наркоманы, другие на панель встают, а третьи вообще блогерами становятся.

–Да, я Вам правду говорю. Я ради науки шприц брал! Не наркоман я…– с пеной у рта Август доказывал свою непричастность к наркотикам.

–Вот она… Первая стадия.– подхватил беседу щетинистый доктор.– Отрицание!

–Да что ты знаешь обо мне! Недоумок!– бранился Август.– Я кроме науки, ни от чего не зависим. Только одно в моей голове – учёба.

–А вот и приступы агрессии.– говорил один из докторов.

–Ты врачам не хами, они тебе добра желают.– говорила мать.

–Я учёный, и ни разу не наркоман. Я делом занят. У меня научные исследования в самом разгаре. И некогда мне объяснятся…– Август постепенно терял душевное равновесие.

–И что же за опыты, если не секрет, тебя беспокоят.– спросил один из докторов.

–Не могу я Вам сказать. Честно слово… Секрет это.– Август взаправду не мог им раскрыть все карты на столе, иначе они примут его за душевно больного студента.– Это вопрос государственной важности и уж точно не Вам я открою завесу тайн.

–Слушай парень. Не заговаривай мне зубы, я подобного рода хамство не потерплю. Или ты выкладываешь, всё как есть или мы отправим тебя прямиком к Кутузову, космонавту Гагарину и Наполеону. Учёный ты наш.– доктор говорил на повышенных тонах. Мать недовольно покосилась на усатого мужичка и в мыслях прописала гаду знатную пощёчину.

–Как только я его поймаю, так сразу всё доложу.– вполголоса шептался Август. Со стороны он действительно походил на душевно больного, нечто вроде городского сумасшедшего.

–Кого, сынок, ты собираешь ловить!? Кроме нас двоих в доме, более никто не живёт.– мать схватилась за сердце.

–Да тебе не понять! Только позоришь меня. Совсем уже рассудок потеряла. Сидишь целыми днями, журналы свои листаешь… Деградируешь!– Август прошёлся матери.– Взрослый человек, а ведёшь себя, как маленький ребёнок. И не стыдно тебе. Довела отца, а теперь что!? Меня в могилу свести хочешь? Ну, так давай, я весь твой!

–Что ты такое говоришь!?– плакала мать, и усатый доктор вежливо протянул даме белый платок.

–А то и говорю. Ты мама, совсем не ведаешь, что творишь! Привела домой незнакомцев, заставляешь с ними беседовать, а я, между прочим, занят. У меня вопрос государственной важности. Я стою на пороге открытий, но ты не даёшь мне войти в эту дверь. Стоишь на пути! Ни себе, ни людям…

–На лицо явное помешательство.– хладнокровно ответил доктор.

–Заткнись! Невежа… И вон из моего дома, иначе я тебя с лестницы скину.– Август прекрасно сознавал, что никого он с лестницы не скинет, разве что собственную самооценку.

–Успокойся, парень.– утихомирил дебошира высокорослый доктор.

Август ощутил на плече мускулистую руку, и малость поддал в штаны. Он думал, что не ровен час и этот боров двухметровый, пропишет ему смачного леща. Унизит его при матери и добавит затрещину, для профилактики.

–Убрал от меня свои руки.– Август оттолкнул доктор, и хотел было запереться в комнате. Но не тут было… Доктор заломил руку негодяю, и в срочном порядке велел товарищу, оставить чай на лучшие времена и усмирить злостного нарушителя порядка.

–Оставьте меня, в покое… Я Вам всыплю по первое число! Мама не дай им упечь меня в психушку. Я не довёл дело до победного конца. Прошу Вас. Дайте мне поймать его… Объект №1 «Внеземной», на свободе он грозит выведать американской разведке всё о нашем суверенном государстве.– Август понесло по неведомым тропам безумия, и он нынче же он к слову совсем не ведает, что говорит.

Доктор покрутил старомодными усами, вышел из-за стола и подсобил коллеге вывести дебошира на свежий воздух. Август не унимался, ему было горестно сознавать, что все его старания пошли коту под хвост. Столько дней потраченных зря, столько приложенных усилий и всё впустую. Он не мог смириться с подлянкой матери и кричал в её адрес самые прескверные оскорбления. «Дура… Ты лишила меня учёной степени. Не мать ты мне больше», кричал вдогонку Август, и его исхудалая фигура затерялась в подъезде. Мать шла за докторами по пятам и хотела отбить у них Августа, не дать ему попасть в клинику для душевно больных. Но так и не решилась… Доктора уволокли пациента во двор, открыли дверцу белого автомобиля и заперли Августа на заднем сиденье.

–Спасибо, Вам, что вовремя обратились к нужным специалистам.– заявил усатый доктор.

–А с ним всё будет в прядке?– сквозь град неумолимых слёз говорила мать.

–Я гарантирую Вам, что с ним всё будет в порядке. Через месяц, если состояние пациента стабилизируется, то мы выпишем его и отправим домой.– врач обнадёжил убитую горем одинокую мать. Он слегка приобнял незамужнюю красавицу и ласково шепнул на тоненькое ушко.– А Вы часом не свободны? Если да, то я за милую душу буду рад выпить с Вами чашечку кофе. Заодно и обсудим состояние Вашего сына.

–Хорошо.– ответила мать и врач проводил её до самых дверей.

–Ну что ж, номер телефона я Ваш знаю. Ждите звонка.– доктор похлопал видную даму по тощей спине и входная дверь захлопнулась перед самым носом. Мать руками обняла подушку и выла белугой, то и дело утирая слёзы. Доктор сел в машину, двигатель под капотом тотчас же взревел, и они повезли «Дурика», в психиатрическую клинику на обследование.

Как и было обещано, доктор набрал номер матери и пригласил одинокую вдову на свидание. Ни столько ради мужчины, сколько ради Августа мать завязала с усатым доктором любовный роман. Хоть она его и не любила и питала к нему исключительно холодные чувства, но ради сына на всё, что угодно. И в горящую избу войти, и коня на скаку остановить. И ежели благосостояние сына, напрямую зависит от усатого джентльмена, то матери ничего не остаётся, как быть подстилкой дважды разведённого холостяка. Доктор же в свою очередь наивно полагал, что ему, красавцу первой величины удалось заарканить чудную даму бальзаковского возраста и свести её с ума. И раз их отношения больше, чем просто баловство, он всерьёз задумался о свадьбе. А здесь такого? Он холостяк, она в свой черёд одинокая вдова, для удачной женитьбе другого и не надо. Но доктор решил не торопить события. В знак уважения, он выделил Августу отдельную палату и снабдил его прорвой книг по психиатрии.

И попутно замечу, что Август отказался от идеи стать физиком теоретиком. Попав в больницу, он решил углубился в анналы психотерапии и думал заняться частной практикой. И в один прекрасных распрекрасных дней, доктор собрался с силами и предложил даме сердца обвенчаться и завести ячейку общества. Мать задумала над предложением… А почему бы собственно и не завести!? Ведь молодые годы давно позади, и первый муж благополучно отдал концы, а иных претендентов на замужество и вовек не сыщешь. И на вопрос, выйдешь ли ты за меня? Мать согласно кивнула в ответ и не проронила ни единой слезинки. Она быстро упаковала вещи по чемоданам, присела на дорожку и съехалась с доктором. Квартиру на переулке им. Пихта, в скором времени обезлюдела, и всё вернулось на круги своя.

ЭПИЛОГ

Спячка.

Жизнь в квартире становилась всё более, невыносимой и что ни день, то ночь Витасик терял контроль над ситуацией в целом. Уютом здесь и близко не пахло, от мебели в квартире осталась одна только колченогая кровать в спаленной комнате, да застарелый шкаф в прихожей. Ни стола на кухне, ни дивана в гостиной комнате не наблюдалось… Сплошное это. Витасик всё чаще задавался вопросом, как скоро брошенная квартира обзаведётся новыми хозяевами. Силы в нём угасали. В прежние времена он без особых усилий мог во всём доме навести образцовую по меркам казармы чистоту. И не прикопаешься… Кровати все заправит, полы вымоет, питомцев домашних накормит. Не домохозяйка, а сплошная мечта. А нынче со всем дела плохи стали. Силёнок, разве что, хватало с кровати встать, да фикус полить. Без малого целый год Витасик пристально следил за здоровьем фикуса и не давал бедному цветку помереть от засухи. Каждый день он орошал зелёное растение тёплой водицей и между тем наговаривал: «Расти цветок большой и смотр у меня! Не желтей…». Но все старания по итогу оказались напрасны. Фикус, подлинный символ одиночества, вконец пожух, и не была ни единого шанса, что растение выкарабкается. Прошло два долгих дня, и некогда зелёный фикус с концами утратил первозданное великолепие и был выброшен хранителем домашнего очага в мусорное ведро. Витасик был крайне зол, что фикус, на который он убил месяцы своей жизни, просто взял и без разрешения пожух. Ни в какие ворота не лезет подобного рода наглость. И сколько бы Витасик не порицал фикус, но будущность от этого легче не становилась. Силы покидали его, словно деньги покидают транжиру. Он больше спал, нежели трудился и за пределы квартиры старался не выходить. А то мало ли! Беда какая с ним приключится и тогда всё! Пиши, пропало.

Его бросало то в жар, то в холод, и всё что он мог поделать, так это ждать и надеяться на лучший исход. Прошло достаточно времени, но квартиру, так никто и не присмотрел. Изредка молодые семьи захаживали, но купить не решались. И всякий раз он выходил на лестничную клетку и провожал гостей печальным взглядом.

Каждый день становился зеркальным отражением предыдущего. Словно день сурка, лишь слабость в ногах перетекала в слабость мыслей, а в остальном Витасий существовал. Ожидание, изводила страдальца мыслью о скором поражении. И все дела, вроде бы складывались куда угодно, но не в пользу Витасия. И рука помощи на сей раз не явилась…

Хранитель очага, как и ожидалось – впал в глубокую спячку.