Кинематографика любви

Недолго они дружили. Засобирался Илюша в монастырь. Но не ушел.

Явился год спустя весь в делах, трудах и прыщах – орга?ны строит, гитары из дерева да гербы вырезает, модным 3D-моделированием занимается, в храме католическом помогает.

Петр Гаврилович психолог-тяжеловес, посмотрел на него и вечером, когда гость ушел, прикончил:

– Православный в католическом-то храме? Всего сразу хочет, глазки разбегаются, шустрят. Божий человек, а злобненький. Око метит, да зуб неймет, вот и злится. В себе таит. Как бомбу проглотил. Только с виду агнец.

Пятничный вечер. Дым стоит коромыслом. Петровы курят, развалившись на диванах, вкушают ароматный кофе с корицей, творожные трубочки и думают, какой бы им праздник устроить. Снять видовые апартаменты на уикенд? Посетить джазовую филармонию? Филармонию, правда, отмели тут же. Там сегодня дают большой концерт Вовы Че Морале. Вова – битбоксер, или попросту губошлеп, он джазовые мелодии губами исполняет и поет одновременно на блатной манер, в итоге ни черта непонятно. Петр Гаврилович угрожает: давно, говорит, собираюсь выучить этот новояз и поэму на нем написать. Алевтина хихикает и листает афишу дальше.

Театр! О боже! Как давно Петровы не были в театре. Читает вслух.

Репертуар:

• Сон в летнюю ночь. Доброе дурачество в лучших традициях.

• Сережа очень тупой. Бытовой абсурд.

• Щекотливый спектакль без актеров и декораций.

• Вишневый сад. Муравицкий переосмысляет Чехова в духе современной эстрады.

• Все оттенки голубого. Суровая драма о простом русском парне, осознавшем свою гомосексуальность.

• Выйти из шкафа. Документальный спектакль про жизнь гомосексуалов в России.

• Брат Иван Федорович. Достоевский, приятный во всех отношениях.

• Камерный спектакль о любви Снеговика и Печки.

• Сван. Поэтическое шоу про любовь, родину и гастарбайтеров.

• Все популярные водевили Чехова за один вечер.

• Ежик в тумане. Постановка для незрячих зрителей – и не только для них.

• Три сестры с тихо произносимым текстом.

• Предсмертная пьеса Сары Кейн в исполнении толпы обезумевших женщин.

• Классическая пьеса Мольера в панк-рок эстетике.

• Кот в сапогах. Роман Виктюк для детей.

• Шинель. Современная вариация повести Гоголя – с саксофонами и катанием на льду.

• Вий. Нешуточный хоррор для семейного просмотра.

• Иудушка из Головлева. Вопреки тексту Салтыкова-Щедрина.

• Гамлет. Секс, бокс, рок-н-ролл – в переводе Пастернака.

• Синие розы. Сокрушительная драма аутистки-хромоножки в исполнении красавицы.

• Советская опера Прокофьева в декорациях постапокалипсиса.

• Трагическая история про человека без героических качеств, но с совестью.

• Фунт мяса. Драм-баттлы по Шекспиру.

• Маленький Мук. Коты-телепузики и фея на ходулях разыгрывают сказку Вильгельма Гауфа.

• Екклесиаст. Изобретательные театрально-пластические аналогии библейским афоризмам.

(Приводится дословно по театральной афише Санкт-Петербурга от 9.04.2021)

– Еб вашу мать! – заорал Петр Гаврилович. – С ума меня хотите свести? Убрать эту чушь из моей головы!

Учитель музыки вздрогнул. А Дарья как взвизгнет:

– Нашла, нашла! На «Тень» Шварца пойдем! Я ее смотрела, это восторг!

– Ну, Шварц, ну да, «Тень», хорошо, – успокаивается Петр Гаврилович.

– Ах, как же хорошо! Как прекрасно! Вот увидите, вам непременно понравится! – кричит Дарья.

Алевтина долго выбирает хорошие места. Берет первый ряд на балконе. Но странным кажется то, что на всех тикетбрикетах на балконе этих мест нет, но на одном каким-то чудом свободны.

– Эх! Давненько я никуда не выбирался, все работа, работа… – замечает учитель музыки.

Но Петровы божьего человека с собой не зовут.

– Да, места на балконе лучшие! – восклицает Дарья. – Они не в отдалении от сцены, а как бы нависают над нижними рядами – отличный вид! Но непременно нужен бинокль. Какие чудесные эти театральные бинокли! Какая мимика! Какая пластика! Непременно бинокль!

Дарья собирает по дому мелочь на бинокль – звенит копейками, банками, разбивает копилку. Тетушки в гардеробе берут только наличными.

Петр Гаврилович удаляется отдохнуть.

– Ура! В театр! – Девушки ищут платья, броши, банты, чулки, румянятся, завиваются. И в конце концов, нарядные и довольные собой, дамы тоже решают чуточку вздремнуть.

Просыпаются от рекламного звонка из районной стоматологии за сорок минут до начала спектакля. Имплантаты. Американская улыбка за полцены.

Ехать тридцать пять минут. Ребенок не собран. Петровы бегают по дому, разыскивая телефоны, шарфы, гели для волос. Семилетний Тимофей кричит, что ванну принимать нельзя ни в коем случае, на земле осталось всего три процента пресной воды!

На дорогах пробки. До конца маршрута тринадцать минут. До начала спектакля – десять. Алевтина, увидев на навигаторе остаток пути в полтора километра, рассказывает, как недавно в сериале помощник посла Голландии в Камбодже опаздывал на важную встречу. В итоге сказал водителю: «Я пойду пешком, так будет быстрее». Тот посмотрел на него как на сумасшедшего и хотел было возразить, но помощник посла уже бежал по грязным улицам Камбоджи, между прилавков с шевелящимися гадами – змеями, лягушками, тараканами, – толкаясь с нищими, чумазыми людьми, вонючими торговцами, по воздуху летали пакеты и прочий мусор. Начался ливень. Прикрыв портфелем голову, несется помощник посла через пешеходные переходы, петляет по дворам, тротуарам, мостикам, успевает обсохнуть. Длинен и труден его путь. И вот, наконец, прибегает к месту встречи. Сияя на солнце, стоит его автомобиль в капельках, а камбоджиец-водитель машет ему рукой и улыбается.

Пока Алевтина рассказывала эту историю, добрались до театра комедии. Ветер сбивает с ног. На дороге ревут сирены скорой помощи и полицейских машин. Петровы хотели узнать, что случилось, – опять митинг или авария, – но Тимофей напомнил о спектакле.

Алевтина никак не может найти билеты в смартфоне. Перед ними протиснулось уже десять человек. Петр Гаврилович негодует.