На другой стороне. Слепцы

– В нашей госкорпорации инновационных технологий пока только работают над его разработкой, – устало выдохнула Лида. – Ещё даже опытного образца нет.

– Королевство тоже не владеет этой технологией. Её создателем является частная компания, которая и выделила нам с друзьями одни из своих звездолётов.

Лида рассмеялась.

– В Содружестве узнали о том, что какая-то частная компания из Королевства отправила группу астронавтов к краю Солнечной системы и сдвинули сроки отправки «Циолковского-3». Мы вынуждены были лететь в не достроенном корабле.

Финниган развёл руками.

– Мы лишь хотели заработать немного денег, – ответил он извиняющимся голосом. – Гонка вооружений это не про нас с друзьями. Компании нужны были добровольцы, а нам – корабль. И хочу заметить, – продолжал Джаред, – нас на это вынудила монополия Содружества на владение каллистинианской рудой. Мы отважились отправиться на другую сторону в надежде раздобыть руду.

Лида усмехнулась.

– Иными словами, мы сами виноваты.

– Я этого не говорил, – поспешил оправдаться Финниган. – Я только хотел подчеркнуть, что ведя образ государства отшельника с маниакальной склонностью к монополии и мировому господству, Содружество вредит само себе.

Лида пожала плечами. Скорее всего так и было. Запертые в отфильтрованном информационном коконе, они в Содружестве ничего не знали ни о других странах, ни о внешней экономике и политике. И спорить или рассуждать о том, что ей неизвестно сейчас не было никакого смысла.

– Значит, – сказала Лида, – были и другие экспедиции на эту сторону?

– Именно. И из шести вернулась только одна, последняя. Приблизительно шестьдесят человек исчезли без вести, и теперь мне кажется, что какая-то часть из них попала к нашим новым друзьям.

– И вот почему они так много знают о нашей физиологии, – заключила Лида.

Понурив плечи, она тоскливо прощалась со своей изначальной идей о дружелюбных инопланетянах.

– И, тем не менее, они пытаются общаться с нами! – воскликнула она, вспомнив об испытаниях, которые существа проводили с ней. – Они поняли, что мы не сможем понимать друг друга, изъясняясь посредством речи. И, возможно, спроектировали интерфейс мозг-компьютер, чтобы знакомиться с нами, используя визуальные образы.

– Неокортексный рекордер, – сказал Финниган. – Аппарат считывает бета волны головного мозга, а адаптер переводит их в видимое изображение. Это довольно старая технология. Его даже используют семейные психологи, – Джаред застенчиво улыбнулся, но видя замешательство в глазах сокамерницы, пояснил. – Когда-то мы с женой ходили к такому специалисту. На сеансе по улучшению взаимопонимания между супругами доктор применял неокортексный рекордер, чтобы мы могли увидеть себя глазами партнёра. Это должно было нас сблизить.

– У нас даже такого нет, – вздохнула Лида.

Ей было не интересно слушать о трудностях в супружеских отношениях. Её беспокоило то, насколько технологии Содружества примитивны в сравнении со всем остальным миром.

Она попыталась отвлечься от этих мыслей.

– Существа нашли способ общаться с нами, – рассуждала Лида вслух, – и построили этот рекордер. И это лишь доказывает, что для общения между собой им не нужно ничего подобного.

– Ты всё равно хочешь верить в их «гуманизм»? – уточнил Джаред.

– Гуманизм тут ни при чем. Просто я думаю, что они раса учёных, на несколько тысяч лет опережающих человечество в развитии. Если для изучения нашего вида им потребовалось проводить опыты на первых образцах, то в этом, как раз таки, нет ничего странного или пугающего. Я допускаю, что первые люди, с которыми они познакомились, умерли от недостатка кислорода, или от голода, или от жажды, прежде чем существа определили подходящие условия для нашего содержания. Но я убеждена, что в действиях абориген не было ни капли злого умысла.

Финниган долгое время обдумывал слова сокамерницы. Ему был не свойственен научный подход в решении любого рода задач. Джаред обладал такими чертами, как торопливость суждений и импульсивность действий, которые, как правило, мешали ему всецело и глубоко изучить возникшую перед ним проблему. Лида заставила его взглянуть на ситуацию под другим углом, но он не был готов начать доверять незнакомым существам так скоро.

– А правду говорят, что в Содружестве каждый обязан пройти военную службу? – спросил Джаред вдруг.

– Не совсем так. Но без военного звания я не попала бы в экспедицию. А так у меня докторская степень по астрофизике.

Финниган улыбнулся своей догадке – его новая подруга была доктором астрофизики!

– А ещё я изучала курс космобиологии. Наш профессор учил нас абстрагироваться от привычных нашему пониманию принципов возникновения жизни, – продолжала Лида.

– Что это должно значить?

– Я объясню, – Лида снова уселась на пол вплотную к решётке. Джаред последовал её примеру. – Мы углеродная форма жизни. Для дыхания нам нужен воздух с определённым соотношением кислорода, азота, водорода и углекислого газа. Нам нужна вода и нужна еда, содержащая главным образом белок. Эта основа нашей жизни. Но так случилось, потому что мы эволюционировали в установленных условиях, созданных нашей планетой. Разумеется, учёные космобиологи многие десятилетия опираются на эти определения, когда ищут планеты, пригодные для человека. Но во Вселенной огромное множество звёзд, окружённых ещё большим количеством планет. И всегда есть вероятность, что на одной из них, – с непригодными для человека условиями, – может зародиться и развиваться жизнь. Эти существа зародились на газовом гиганте. Высокое давление, плотный слой газов, отсутствие звёздного света, сильное притяжение и, наверное, ещё много того, о чём мы не знаем, словом, всё это не помешало зародиться жизни. Я полагаю, что они рождаются слепыми.

– Это же абсурд! – рассмеялся Джаред. – Ты видела их глаза!

– И ты тоже, но почему-то тебя ничто не насторожило. А между тем, они никогда не моргают. Несколько часов к ряду они держали меня перед экраном, показывая свой мир и знакомясь с тем, из которого прибыла я. Наблюдая за ними, я обнаружила, что им не нужно моргать.

– Все живые существа моргают! У рептилий для этого даже есть три века.

– А у рыб? – задала Лида встречный вопрос.

Финниган призадумался.

– Но не о рыбах речь, – продолжала Лида. Я думаю, что существа рождаются слепыми, в привычном для нас понимании. Однако они обладают куда более развитым чувством ориентации в пространстве, возможно, используют ультразвук. Бугорки на их лицах и черепах это органы осязания. То, что мы приняли в качестве глаз, является имплантированным камерами видеонаблюдения. Объектив камеры не может моргать.

Джаред озадаченно притих.

– Но откуда они взяли форму, вид, строение зрачка? Великий космос! Да он даже расширяется и сокращается как у нас!

– Именно. Твои слова о том, что здесь уже были люди до нас с тобой, заставляют думать, что они изучили строение человеческого органа зрения. И впечатлённые его совершенством, существа изобрели такой механизм, который внешне имитирует глаза. Не могу с уверенностью сказать, является ли это устройство атрибутом украшения, или оно подключено к их мозгу.

– Могу привести ещё один пример в пользу моей теории, – продолжала Лида. – Существа воспринимают окружающий мир монохромным. И в качестве доказательства здесь может служить тот самый экран, строящий объемные изображения из черно-белых точек.

Финниган согласно кивнул. Объяснения Лиды, опиравшиеся на логику и здравое суждение, лишили его иррациональной необходимости спорить и доказывать свою правоту, основанную лишь на чутье и ксенофобии.

– Как думаешь, – спросил Джаред, – где мы находимся? На их планете?

– Тут у меня нет чёткого ответа, – Лида зевнула и потянулась.

Долгая беседа серьёзно вымотала её.

– Но могу сказать, что мы точно не на газовом гиганте. И не на орбитальной станции или корабле, потому как притяжение здесь превосходит приемлемые для искусственной гравитации значения. Возможно, мы на одной из лун.

Лида поднялась, и, пожелав британцу хороших снов, отправилась в свою каюту.

Глава четвертая, затерянные в космосе

Часы на орбитальной станции «Лисберн», парящей      вблизи Урана, отмерили завершение очередных суток. Начальник станции Линард Байл дописал отчёт, потрепал редеющую рыжую шевелюру и собрался отправиться спать, когда в его кабинет ворвался взволнованный помощник связиста.

– Какой ещё сигнал «СОС»? – удивился Линард Байл. – Мы на самой окраине системы! Здесь никто не летает.

Продолжая удивлённо возмущаться, начальник станции пришёл в рубку связи. Дежурный связист Томаш разъяснил ему подробности.

– Сигнал поступает последние полчаса. Я расшифровал сигнатуру. Это спасательный шаттл класса «Д», принадлежащий Содружеству.