Антонимы

Глава 7

Это было лучшее тридцать первое декабря в её жизни. Карина остановилась на горной тропинке и осматривала окрестности. Она сдвинула с носа мешавший дышать шарф, лыжные палки неловко болтались на её руках. Она не была хорошим бегуном, не самым посредственным, но всё-таки и не хорошим, а на горных лыжах кататься не умела вообще.

На лыжах она, скорее, шла, а не бежала, они лишь помогали ей не проваливаться в снег, мягким одеялом лежавший здесь. За те несколько часов, что она провела в этом лесу, она влюбилась в эту страну снова, в этот пушистый снег, в невероятная горы, в тёмный, хмурый лес. Именно такой лес она представляла себе, когда читала саги о викингах.

Казалось, каждая скала, каждый камень здесь дышит, что они помнят ледяных великанов, что своими грязно-белыми пятками сталкивали людей в моря. Карина понимала, почему скандинавы верили в своих сильных, непримиримых и воинственных богов. Каких ещё богов могла породить эта земля? Только таких, суровых, бородатых, решительных.

Несмотря на угрюмый вид, в груди у неё поселилось какое-то тёплое чувство. Чувство, которое рождается у людей, когда они возвращаются домой, даже если дом находится в каком-то крутонравном месте. Дом, он и есть дом, и там хорошо.

Нет, она не уверовала, что эта Шведская глубинка – её новая Родина. Просто здесь ей было хорошо. Она будто узнавала эти места, хотя не бывала в них раньше ни разу, будто чувствовала родство с этим местом. Может, и правда, в её предках водился некий Сувор-викинг, и это его память говорит в ней. Может, и правда, что-то в нашей крови переходит от поколения к поколению, маня внуков на Родину дедов, которой они никогда не видели.

Близость Нового Года почему-то подогревала это чувство. Карина ощущала приближение перемен в своей жизни, волнительных, беспокойных, но всё же, несущих добро. Было как-то правильно что ли, чтобы встретить его именно так и именно здесь.

Потом она вернётся в привычную жизнь, но яркие образы этой страны, её дух и мощь навсегда отпечатаются в её памяти. Она сможет возвращаться к этим воспоминаниям и погружаться в это состояние спокойного тепла и родства.

Она окинула взглядом окрестности и глубоко вдохнула хвойный запах схваченного морозцем воздуха. А потом вдруг отбросила палки и лыжи и прыгнула спиной в снег, как на мягкий матрац. Снег хрупнул и нежно принял её в свои объятья. Карина хихикнула и попыталась подвигать руками и ногами, чтобы сделать снежного ангела, но ничего не получилось, слишком уж глубоко она упала.

Лежать было удобно, и Карина прикрыла глаза. Вокруг было тихо, лишь изредка уснувшие на зиму деревья поскрипывали под лёгким ветерком, который, впрочем, судя по звуку и ощущениям, немного нарастал.

Небо чуть хмурилось, и Карина посматривала на него с тревогой. Она не боялась, нет. Она точно знала, что до настоящего снегопада успеет вернуться в свой домик. Просто на ни в коем случае не смела недооценивать мощь стихии.

Лёгкий танец редких снежинок, что она видела сейчас, мог сменится злой режущей кожу и глаза метелью в одночасье, и тогда беда всем, кто не успел укрыться в тёплом и гостеприимном доме. Север жесток, он не прощает слабости и ошибок!

Её отец рассказывал ей о том, какие бури бывают в Мурманской области, о вьюгах и пурге, что убивали людей в нескольких метрах от их собственных домов. Попадёшь в такой буран – и шансов почти нет!

Пороша слепит, застит глаза так, что не видишь собственной вытянутой руки, и можно пройти мимо собственной двери и замёрзнуть насмерть, заблудившись в родном дворе. Испугаешься в буран – беда, не выйдешь. Только спокойствие, только выдержка помогут спастись.

В буран надо рыть снежную яму[1]и ждать, когда стихия умилостивится и успокоится. А если снега нет, то нужно идти. Не стоять, не бежать, а именно идти. Не важно, куда. Остановишься – умрёшь. Побежишь, вспотеешь – умрёшь. Если будешь идти – согреешься и не сойдёшь с ума от страха, ну и есть шанс набрести на сугроб, в котором можно укрыться от непогоды. Север любит бесстрашных, холодных рассудком и несгибаемых людей.

Несколько раз Карина приезжала на родину к отцу. Там она видела, что такое пурга, поэтому посматривала на небо с некоторым беспокойством. Отец учил её, как отличить надвигающуюся смерть от простого снегопада, и сегодняшняя ночь обещала быть трудной. Но прямо сейчас можно было не волноваться, ещё было время.

За этот день Карина осмотрела все окрестности, до которых смогла добраться. Великолепный наполовину замёрзший водопад, главная местная достопримечательность, поразил её своей мощью. Столь непривычно было видеть ледяную глыбу, вздыбившуюся, замёрзшую под невероятными углами! Издалека наледь, покрывавшая некоторые протоки водопада, показалась ей застывшим мускулистым белым зверем, накрывшим своим телом бурный поток.

Она осмотрела горы и скалы, прошлась по тропинке в лесу, даже нашла старый камень с руническими надписями. Там, где она бегала, туристов было мало, все они собрались на горнолыжных склонах в соседнем Оре, чему Карина была невероятно рада. Ей хотелось побыть наедине с собой.

Карина выбралась из снега и снова приладила лыжи к своим сапожкам. Её затопила предвкушение. Новый Год! Скоро, совсем скоро наступит Новый Год! Куранты, обновление, фантомный запах мандаринов!

Начинало темнеть, верхушки сосен уже мрачнели на фоне серого неба. И пусть вечера здесь долгие, скоро день закончится, ей нужно будет затвориться в её домишке, укрыться от троллей и заняться праздником.

В домике её ждёт угощение: на холодной верандочке лежит нехитрый салатик, приготовленный из того, что под руку попалось, и бутылка игристого вина, воткнутая в снег у самой двери. Этот Новый Год она встретит в окружении первозданной бури. Такая перспектива её очень воодушевляла.

Карина уже представляла себе, как она усядется у гудящей потрескивающей печки и будет слушать рождественские песни и смотреть на снегопад снегопад за окном. Наверное, если бы её спросили, что такое рай, она бы сказала – вот это.

Впрочем, рассиживаться нечего, нужно было поторопиться, уж больно недовольно ворчали сосны. Карина не волновалась, она отлично понимала, где находится, и куда идти. Ориентироваться здесь было очень легко – по зареву.

Вдалеке, километрах в трёх, а может быть, даже и в пяти виднелся свет от курорта Оре. Деревенька, построенная богатеями для богатеев. Уже начинало смеркаться, и в ней включили освещение. Наверное, там было светло как днём, потому что каждый дом и каждое дерево в этой деревеньке было густо увешано лампочками. Издалека посёлок напоминал сказочные города из мультиков про Санта Клауса, которые Карина смотрела в детстве. Снег сверкал под этими лампочками, отбрасывая лучи далеко в небо, и деревня казалась маленькой путеводной звездой посреди снегов. Не заблудишься!

Туристы, маленькие вертлявые точки, ещё катились со склонов, но вскоре и они угомонятся, разойдутся по своим домикам и будут праздновать Новый Год. И пусть здесь его отмечали не с таким размахом, как Рождество, всё-таки это был необычный день, люди по всему миру соберутся сегодня у праздничного стола. Что-то особенное было в этом дне, что-то особенное было в том, чтобы встретить его в горах среди снегов, а не на пляже среди пальм. Это было правильно.

Карине было прохладно, но она ничуть не сожалела о том, что отправилось именно сюда. На её нос упала крупная бесформенная снежинка, Карина ухмыльнулась и подняла глаза к небу. Поняла, поняла, уже иду!

Она развернулась и направилась по тропинке, уводящей в лес. Она видела по карте, что скоро тропинка развернётся в обратном направлении и приведёт её почти прямо домой. Идти по собственным следам не хотелось, она надеялась по дороге увидеть ещё что-нибудь необычное.

Но этой жажде она больше уступок не сделает! Пора возвращаться. Темнеет, небо грозно взирает на всех, кто не спрятался от его недовольства. Опасно остаться ночью в зимнем тёмном лесу. Карина, пусть и любила Швецию, вполне понимала, что её суровая природа вполне может прожевать человека и выплюнуть его хладный труп не хуже суровой Мурманской природы.

Она подхватила палки и оттолкнулась от снега, переходя на лёгкий бег.

[1] Снежное укрытие, собачий чум, пещера из снега – экстренное убежище, вырытое в снегу. Это понятие встречается у всех народов крайнего севера, где выпадает много снега. Собачий чум не стоит путать с землянками, леато (саамская полуземлянка, укрытая снегом и дёрном, это постоянное или полупостоянное, стационарное жилище) или иглу (полусферическое жилище эскимосов и инуитов, построенное из снежных блоков). Иглу строят несколько часов в сравнительно благоприятных условиях, а снежную яму роют руками в снегу, делая что-то наподобие норы, если надвигается буря, кому-то стало плохо настолько, что требуется помощь для транспортировки, или в подобных случаях. В такой норе делают небольшой воздуховод, вход заваливают снегом, там можно только лежать. Иногда снежные ямы делают более просторными, достаточными для пары человек, и пригодными для разведения огня (прокапывают до мёрзлого грунта). Тогда их используют, как транзитные убежища, перевалочные пункты. Снежная яма жилищем не является.

Глава 8

Дагер вдумчиво лучился радушием. Он прохаживался посреди банкетного зала в центральном здании Орe, сделанном с претензией на скандинавскую старину. Здание построили в некотором подобии длинного дома, в котором обитали его предки. А они, стало быть, сидели в общем зале, где раньше скандинавы ели, общались, спали и занимались любовью. Жили. Даже очаг здесь сделали посреди зала, правда, в нём горело биотопливо, чтобы ни в коем случае не пришлось проделывать дыру в крыше. Не приведи Один, чтобы толстосумы отморозили свои нежные зады! Это был бы непоправимый удар по репутации.

В руках у Дагера был бокал с хорошим виски, из которого он пригубил всего пару раз, хотя имел полное право праздновать. Только за этот вечер он умудрился устно заключить одну и наметить ещё две неплохие сделки, которые можно будет обговорить по возвращении в Стокгольм. Настроение его, не в пример всему предыдущему месяцу, находилось где-то между «хорошо» и «отлично».

Ларс безропотно пошёл покататься с ним на горных лыжах, и некоторые его партнёры заметили, что сын неплохо на них стоит. Уроки у педагогов не прошли даром хотя бы здесь. Дагеру это было приятно. После катания Ларс даже пошёл за ним на официальное мероприятие, а сейчас он затерялся где-то между гостей.

Дагер очень надеялся, что мальчик, наконец-то, взялся за ум и ищет себе хоть какую-нибудь компанию из собравшихся здесь людей. Ведь с родителями были и какие-то дети, Оскар всё-таки приврал, Дагер был не единственным, кто взял с собой ребёнка. Многие родители, как и он, понимали, что общение, вращение в этих кругах нужно начинать сызмальства.

Он барражировал по залу и ненавязчиво изменил курс, когда в зале показался его старый знакомый.

– Уве! Рад тебя видеть!

– Здравствуй, Дагер, здравствуй. Цветёшь и пахнешь! – ответил Уве, представительный мужчина, хозяин крупной аметистовой шахты.

– Здоровье – это хорошая инвестиция, – пожал плечами Дагер.

– Согласен, мы начинаем ценить здоровье, только тогда, когда оно исчезает.

– Наверное, мне ещё предстоит об этом узнать, – улыбнулся Дагер.

– Узнаешь, узнаешь, какие твои годы, – хохотнул Уве. – Я смотрю, ты привёл и сына сюда, да?

– Мальчишка подрос, – кивнул Дагер. – Я решил представить его свету.

– Он очень симпатичный, – сказал Уве, а Дагеру это почему-то не понравилось. – На тебя похож только отчасти. Кто его мать?

– Мы не вместе, – дипломатично ответил Дагер.

Ему совсем не нравилось, куда свернул разговор.

– Хо! – фыркнул Уве. – У вас это семейное!

Ни один мускул не дрогнул на лице Дагера. Сначала Дагеру показалось, что Уве просто пьян, перебрал на новогоднем вечере и не совсем понимает, что несёт. Одна ко теперь он понял – Уве вполне владеет собой и сказал это намеренно. Эта фраза резанула его по живому, и его собеседник об этом знал.

Пусть драгеру было уже почти сорок, тоска по тому, что он не знал свою матери нет-нет, да и колола его. Он не любил, когда ему напоминали о том, что его собственная мать его бросила. Но виду Дагер не подал, у него не должно быть слабостей.

– Да, наверное, – улыбнулся он тонко. – Семья одиноких волков, которые не терпят рядом с собой женщин.

– Не зарекайся, Дагер. Я бы не был столь категоричен, – развязно продолжил Уве. – Тебе ещё не столь много лет, чтобы ты отказывался от матримониальных планов столь резко и непримиримо.

– Это вряд ли. Не хочу рисковать и стать рогоносцем, – засмеялся Дагер. – Предпочитаю свободу.

Да, он тоже умел бить в цель. Уве не изменился в лице, но в глазах его промелькнуло что-то яростное и вместе с тем затравленное. Взгляд его дёрнулся было в угол зала, но Уве его удержал. В углу зала была его супруга, Дагер видел её краем глаза. Роскошная женщина лет пятидесяти, а рядом с ней, как всегда, крутился «помощник».

– Поищу Ларса. Куда-то он запропастился, – сказал Дагер, подбрасывая обоим причину закончить разговор.

– Конечно, мой друг, конечно, – отозвался Уве.

Дагер отсалютовал ему бокалом и сделал шаг назад. Он заприметил стайку молодых людей, толпившуюся около стола с закусками и, не акцентируя внимание на этом движении, направился в их сторону, с высоты собственного роста выискивая Ларса между ними. Там его не оказалось.

Дагер, пригубив виски, ещё оглянулся по сторонам. Прищурившись, он увидел ещё несколько макушек, плывших не так высоко, как макушки взрослых людей. Но ни одна из них не принадлежала Ларсу. Дагер недоумённо нахмурился. Зал был велик, Ларс мог просто затеряться здесь.

Засунув руку в карман и стараясь казаться о небрежным, Дагер обошёл зал по периметру. Через полчаса он уверился в своих подозрениях. Ларса в зале не было. Мелькнула мысль о том, что мальчишка мог просто отлучиться в туалет, но она тут же пропала. Не так надолго же!

Выйдя в холл, будто бы чтобы передохнуть, Дагер обратил внимание, что куртки Ларса не было на месте. Их повесили близко к выходу, и яркий воротник был виден издалека. Теперь его не было.

Дагер быстро понял, что парень просто сбежал. Ярость поднялась в нём, смывая всё благодушие. Мальчишка снова саботировал мероприятие! Он снова нарушил его прямой приказ. Не послушался!

Дагер стиснул зубы, не забывая натягивать на лицо приветливую улыбку. Возможно, через полчаса ему удастся ускользнуть из зала на несколько минут. Тогда он вернётся в домик, в котором они остановились с Ларсом, и выволочет его за шкирку оттуда, чтобы притащить в главный зал.

Отсутствие Ларса теперь заметят после того, как он показал себя на горнолыжном склоне. Пропустить встречу нового года с коллегами и партнерами Дагера? Это будет сочтено за оскорбление, если только у пацана не случился острый приступ энуреза. Дагер решил лично устроить ему такой, если он снова откажется выходить по-хорошему.

Дагер бросил взгляд в темное окно. На улице давно стемнело, в декабре в Швеции, тем более в северных районах, темнело рано, и Дагер видел за окном лишь то, что было освещено новогодними лампочками да светом, падающим из самого окна.

Перед стеклом мельтешили снежинки. Снегопад начался ещё при свете дня и был мелким и ненавязчивым. Этакий рождественский пушистый снежок, которого все ждут, чтобы сделать на его фоне хорошие фотографии.

Сейчас снег стал значительно гуще, в горах, похоже, поднялся небольшой ветер. Наверное, завтра горнолыжные трассы закроют. Впрочем, никому будет не до лыж сегодня. Мужчины будут пить, а завтра – страдать от этого, делая вид, что просто решили провести новогоднее утро в тишине и спокойствии.

Дагер обменялся ничего не значащими фразами ещё с парочкой знакомых и наконец отдал пустой бокал официанту, а сам незаметно выскользнул из зала в ту сторону, где располагался туалет. Даже если кто-то следит за ним, его партнеры подумают, что он просто отлучился в уборную.

Дагер не стал надевать куртку, а просто вышел через запасной вход и трусцой направился к домику, что был расположен не так далеко. Он открыл дверь магнитным ключом и ударил в дверь, так что она, открывшись, грянула в стену.

– Ларс!! – заорал Дагер зло.

В доме было темно и тихо. Это Дагера ничуть не удивило – Ларс часто сидел за компьютером или с телефоном при выключенном свете.

– Ларс!!! – крикнул Дагер ещё громче. – Иди сюда!

Он направился в комнату, где должен был спать мальчишка. Без стука он открыл дверь, едва не сбросив ее с петель. Он открыл было рот, чтобы начать орать, но остановился. Комната сына была пуста.

– Ларс! – снова крикнул Дагер и бегом сбежал на первый этаж, чтобы заглянуть в гостиную, в кухню, в собственную спальню.

Следов сына нигде не было. Дагер дёрнул дверцу шкафа в маленькой прихожей домика. Куртки сына здесь не было. Похоже, мальчишка решил спрятаться и вообще не появлялся здесь.

Дагер нахмурился. Куда он мог пойти? Может быть кому-то из друзей? Нет, это было бы странно, все сейчас в общем зале. Да и нет у него друзей здесь…

Дагер вышел на крыльцо дома и сосредоточено осмотрел деревеньку. В посёлке было несколько тысяч домиков, номеров в отелях и квартир. Сейчас все они были переполнены туристами.

Куда он мог пойти? Где Ларс мог от него спрятаться? Несколько сотен домов было разбросано по лесу специально, чтобы спрятать постояльцев от чужих глаз. А может, он мог пойти в гостиницу? точно нет. Арендовать дом или квартиру самостоятельно он бы не смог. Никто не сдаст квартиру девятилетнему мальчику.

Какое-то подспудное беспокойство поселилось в душе Дагера, вытесняя ярость. Какое-то осознание, которое он боялся впускать в своё сердце, продолжая внимательно сканировать глазами улицу, на которой стоял их домик.

Не глядя, он вытащил из кармана сотовый и отыскал в списке контактов своего помощника. Тот ответил сразу.

– Мадс, нужно найти Ларса, – напряжённо выпалил он.

– В каком смысле, найти? – опешил Мадс.

– В прямом! Мадс, не задавай глупых вопросов! – рявкнул Дагер, срывая на помощнике беспокойство.

– Я должен понимать, где… – начал Мадс.

– Я тоже хотел бы понимать, где его искать! – рыкнул Дагер, начиная выходить из себя.

– Как давно и где ты видел его в последний раз?

Похоже, шестерёнки в голове у Мадса начали крутиться. Голос его стал уверенным и по-армейски строгим.

– На горнолыжном курорте, – чуть успокоился Дагер. – После этого мы пришли с ним в общий зал. Я потерял его… заметил его отсутствие около часа назад.

– Дай мне пятнадцать минут, – отозвался Мадс и, не прощаясь, повесил трубку.

Дагер набрал номер Ларса. К его вящей ярости и страху, он услышал рингтон сына, который доносился из его комнаты. Ларс не взял с собой телефон.

– Черт! – в сердцах выругался Дагер.

Так же бегом он вернулся в общий зал и сделал вид, что ничего не произошло. Он взял ещё один бокал виски, отсалютовал кому-то и присел на один из барных стульев, стоящих на особицу, явно показывая, что не настроен ни с кем болтать.

Лицо его было безмятежным, но Дагер сам замечал, как он подрагивает ногой, как его рука в кармане мельтешит мелочью. Дагер был взвинчен. Он был на грани взрыва. Когда он найдет Ларса, он его просто прибьёт. Задушит голыми руками, закроет в комнате и никогда больше не выпустит оттуда.

Мадс перезвонил спустя десять минут.

– Он вышел из общего зала порядка двух часов назад, – сказал он в трубку.

Дагер, не меняя выражение лица, стиснул телефон так, что тот хрустнул.

– Одетый? – тихо спросил он.

– Да, одетый. Камера это показала.

– И куда направился? – закипал Дагер.

– Направо.

– Что значит направо? – прошипел Дагер.

– Это значит то, что камеры не охватывают полностью территорию Оре. Посетители очень ценят своё уединение и сохранность персональных данных. Как и ты сам. Как ты понимаешь, не все приезжают сюда с законными жёнами. Не всем хочется, чтобы лица их попали в кадр там, где они могут этого не ожидать.

Дагер выругался себе под нос.

– Посмотри, куда мог пойти девятилетний мальчишка. Если не найдёшь в течение часа, поднимай людей, – сквозь зубы скомандовал Дагер.

– Понял, – коротко бросил Мадс.

– Пожалуйста, без лишнего шума.

На это Мадс ничего не ответил. Дагер пробыл в общем зале ещё полчаса, но поймал себя на том, что то и дело посматривает на наручные часы. Казалось, стрелки приклеились к циферблату. Он даже поднес часы к уху, чтобы удостовериться, что они до сих пор тикают.

Мадс не звонил, и Дагер не выдержал сам. Он вышел из зала в холл, больше не скрываясь, надел куртку и покинул здание. Отсутствие Ларса заметили, больше прикрывать его смысла не было.

Он набрал номер Мадса.

– Ну что?

– Его нигде нет, – отрывисто ответил Мадс.

– Что значит нигде нет? – дрогнувшим голосом спросил Дагер. – Куда он мог деться посреди леса?

– У него здесь не было знакомых, – мрачно спросил Мадс.

– Нет, – твёрдо ответил Дагер.

Повисла тяжёлая пауза.

– Есть идеи? – не выдержал Дагер.

– Вы с ним не ссорились в последнее время? – вкрадчиво спросил Мадс.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Дагер, хотя понял помощника очень хорошо. Горло его сдавило.

– Дагер, деревня не окружена забором, он мог уйти куда угодно, – тихо, но уверенно сказал Мадс.

Эти слова заставили Дагера похолодеть. Внутри себя он ощутил огромную ледяную глыбу, что сдавливала его сердце? Как только он найдет Ларса, он разорвёт его на части голыми руками, подумал Дагер и в то же время знал, что не тронет и волоса на его голове.

– Найди его! – прорычал Дагер сипло.

Ему невыносимо было оставаться на месте. Он снова рванулся к их домику, проверил пустые комнаты, уже ни на что не надеясь. Дагер выбежал на улицу, когда до его слуха донёсся стрёкот снегохода. Телефон зазвонил.

– Мадс! Что у тебя?

– Дагер, – голос Мадса был взволнованным. Кажется, помощник так нервничал, что забыл о вежливом обращении. – Похоже, без шума не получится. Надо сделать объявление.

– О чём это ты? – напрягся Дагер.

– Поднимается буря, Дагер. Метеорологи обновили прогноз. Дело плохо, – Мадс говорил коротко и быстро. – Если его нет в комплексе, то нужно начинать спасательную операцию. Следов не найдём…

Дагер сглотнул. Только сейчас он заметил, что ледяной ветер швыряет комья снега ему в лицо и в распахнутый ворот куртки. Сам Дагер холода не чувствовал. Теперь он по-настоящему испугался.

– Делай, – коротко рявкнул Дагер. – Снегоход мне.

– Подходи к административному зданию, – коротко ответил Мадс.

И Дагер побежал. Он видел, как из административного здания перед ним высыпали люди в форме горнолыжного курорта и звёздочкой разбежались в разные стороны. В руках у них были распечатанные фотография Ларса. Мадс работал быстро. Из большого зала начали выглядывать коллеги Дагера, на лицах их были написаны озабоченность, злорадство или праздное любопытство. Дагеру хотелось их перестрелять.