Истинная ученица дракона

Неужели он не сказал про боевую магию? Как же он тогда объяснил такую сильную магическую усталость?

– Конечно, тебя не будут отчислять. Без тебя этого мага уже было бы не спасти! Ты стала живым подтверждением того, что наши выпускники действительно хорошо обучены!

Она стала говорить на тон громче, явно воодушевленная моими ночными успехами.

– Эна Фердинанда, как я тут оказалась? – решилась я на вопрос.

– Ах да. Конечно, ты ничего не помнишь, – целительница встала и подошла к столику в углу, на котором стояли пузырьки с настойками. – Эн Гордин ночью ворвался в лазарет, чуть не снеся все двери. С тобой на руках, конечно.

Я напряженно вспоминала, что последнее видела. Золотую чешую. Бархатистую. С зелёным отливом. И спокойствие. Невольная улыбка появилась на моих губах.

Целительница дала мне стаканчик с настойкой для восполнения сил и маленькую пластинку успокоительного. Я взяла, но повременила с тем, чтобы принять лекарства.

– И хорошо, что так. Яд гарпий уже почти сделал своё дело: ты почти не дышала, – эна Фердинанда нервно потерла руки. – Как он рычал тут на всех, перепугал больных. А потом отказывался уходить из палаты. Даже ректор сам сюда приходил, чтобы получить отчёт.

Так все дело было в яде? Только сейчас я вспомнила, что гарпия оцарапала меня. Потрогала ладонью: на щеке чувствовалась тонкая полоска молодой, гладкой кожи.

– Не переживай, Аниела, царапина была неглубокой, скоро всё пройдёт, и шрама не останется. Я лично об этом позаботилась, – глядя на мое резко погрустневшее лицо, заверила эна Фердинанда. – Ну всё. Давай пей лекарства и набирайся сил. Все дела потом.

Она заботливо поправила мне подушку, похлопала по плечу и, тихо шелестя юбкой, вышла из палаты.

Я осталась в тишине. За окном кипела академическая жизнь, а что ждало меня дальше – было совсем неясно.

И вдруг меня осенило. Эн Гордин провёл тут всю ночь? От этого стало приятно. Святые реки! Какой же растрепанной он меня видел. Ой, стыдно-то как!

Я поспешила пригладить волосы, хотя смысла в этом уже не было.

Надо было срочно его найти и поблагодарить за спасение. Он же пошёл к ректору? Вот, заодно сразу узнаю о своём ближайшем будущем, чтобы не путаться в догадках и ожиданиях.

Я одним махом выпила настойку. Спустившись с кровати, медленно попыталась встать. Голова кружилась, а колени подкашивались.

Но упорства мне всегда было не занимать! Ну, и спасибо эне Фердинанде, после её воздействия на своих двоих я могла по стенке дойти до шкафа.

Там для меня заботливо повесили мое казарменное платье: шерстяное, тёплого охристого цвета со свободными рукавами и широкой юбкой. Его очень не любила мама, говоря, что оно слишком тёмное для ангелов. Но платье хорошо подходило к моим волосам и глазам и было единственным, которое я выбирала сама.

Пока я, кряхтя и пошатываясь, переодевалась, настойка начала действовать, и почувствовала себя значительно бодрее.

Глянув в зеркало, рассмотрела шрам, который тянулся через всю щеку от уголка глаза до губ. Так вот что там пристально рассматривал эн Гордин. Вот откуда было это сочувствие… Ничего. Всего пара дней, и всё пройдёт.

Я собрала волосы в небрежный пучок, накинула шаль и вышла из палаты.

Лазарет я знала, как свои пять пальцев, и обойти дежурного по трём коридорам, в которых почти никого не бывает, мне не составило труда.

А вот, чтобы добраться до кабинета ректора, мне пришлось пересечь всю Академию от края до края, а потом ещё подниматься вдоль внешней галереи по винтовой лестнице.

Мне изредка встречались студенты, патрулирующие здание. Остальные, пользуясь хорошей погодой, оттачивали полевые навыки на плацу, тренировочных площадках, крепостной стене и в воздухе.

Я бы предпочла сейчас быть среди них, чем полуживой ползать по Академии, пытаясь узнать, что меня ждёт, и поблагодарить за спасение.

Даже под действием настойки от долгого пути я устала. Прислонившись к стене у самого кабинета, пыталась отдышаться и прокручивала в голове, что скажу ректору.

«Эн Фиорн, разрешите доложить. Я не хочу замуж!»

Аж самой смешно.

Дверь в кабинет оказалась не закрыта. Оставалась небольшая щель, через которую было видно ректора и эна Гордина. И прекрасно слышно их разговор. Эн Фиор – высокий, подтянутый, несмотря на почтенный возраст, маг, стоял, оперевшись руками на стол. Его волосы, растекавшиеся серебристыми ручьями по плечам, сверкали под редкими лучами солнца.

– Ты не можешь отрицать, что спасение мага – это важное обстоятельство, – тихо, пугающе тихо, сказал эн Гордин. – Ты же можешь что-то сделать.

– Её родители хотят видеть свою дочь целой и невредимой. И дома, – твёрдо сказал ректор. – И это из-за тебя. Ты нарушил правила.

Ректор тяжело вздохнул, вытащил из чернильницы перо, покрутил его в руках, засунул обратно и добавил:

– Я уже подписал приказ об её отчислении.

Глава 7

Сердце ушло в пятки. Я чуть не потеряла сознание. Хотелось забежать в кабинет и умолять ректора отменить приказ. Но какое там забежать – я даже дойти и то смогла бы с трудом.

– Ты не можешь это сделать, – твёрдо сказал комендант. В его голосе будто бы даже звучали угрожающие нотки.

– Назови мне хоть одну вескую причину, и я обещаю тебе подумать, – ректор начал раздражаться. Он оперся ладонями о свой стол и сверлил взглядом эна Гордина.

Комендант ничего не ответил, он закатал рукав правой руки. Но что там было, я не увидела. Широкая спина скрыла от меня самое любопытное.

– Она? Да ты с ума сошёл, Хищник! Это же приговор! При чем обоим! – с каждым предложением ректор кричал все громче и громче. – Она уже откликнулась?

– Нет, Дрогус. Я хотел убедиться – я убедился, – эн Гордин вернул рукав на место и засунул руки в карманы. – Ночные облёты – самые спокойные и безопасные дежурства. Были.

Они все ещё обо мне говорят? Кто на что должен был откликнуться? Я подошла ближе к двери и чуть ли нос в щель не засунула.

– Максимус, – спустя несколько секунд устало сказал ректор. – Я не знаю, что тебе сказать. А после того, что ты показал, вообще не понимаю, что теперь делать.

Он опустился в кресло и закрыл глаза. Часы пробили девять утра.

– Случившееся – моя вина. Дай мне отставку.

Я стояла, затаив дыхание, в шоке от всего разговора. А после заявления коменданта охнула вслух. На меня, подсматривающую в щёлку, сразу метнулись два горящих взгляда.

– Ой…

– Кадет Арно? – ректор, подняв брови, смотрел на меня. – Что вы здесь делаете?

Ну всё. Даже если у меня был шанс, то теперь ко всему прочему добавился выговор за подслушивание. Что ж, чему быть, того не миновать. Я открыла дверь и, собравшись силами, шагнула в кабинет.

– Не хочу выходить замуж, – выпалила я, а потом осознала, что сказала. – То есть, здравия желаю, эн Фиорн! Разрешите доложить…

– Ну-ну… – ректор подошёл ко мне и по-отечески похлопал по плечу. – Да вы у нас герой, кадет!