Незаконные похождения Max'a и Дамы в розовых очках. Книга 1

Снова взявшись за окурок, Max затянулся смелее прежнего, ощущая обнадёживающее отсутствие какого-либо эффекта от скуриваемого зелья.

– Кто в углу укромном, тихом, молча делает, что хочет, – выразительным, таинственным шёпотом начал читать с платка Дон Джон, но тут же остановился, и защёлкал пальцами, призывая окружающих к вниманию.

Неформальный raggy Че – революционер и сын банкира, заодно с оболтусом Max’ом, неожиданно резко почувствовали, как сознание их принялось рассеиваться вокруг, двигаясь прямо от внутреннего центра естества человека, и заполняя собой окружающее пространство, цепляя, в расширении своём, каждый встречаемый на пути предмет, звук, свет, ощущение, мысль.

– Взлетаем! – задорно подмигнув, обрадовал Макса сын банкира Че, кивком указывая на начавший уползать из под ног пол клуба.

– А кто это?! То есть, кто делает, что хочет, в тихом, укромном уединении? Что за тайна здесь сокрыта?! – оживился вдруг Max, начав беспокойно оглядываться, словно ища ориентир в незнакомом пространстве.

Не отвечая ему ни слова, Дон Джон схватил юношу за руку и, встряхнув, указал своим щетинистым, упрямым подбородком в центр потолка, на шевелящегося неонового паука.

– Кто? Кто он?… Ах вот оно в чём дело! Вот оказывается, где тайна притаилась! – эйфорически выдохнул Max; и Че, с Доном Джоном озадаченно переглянулись.

– Кто в углу укромном, тихом, молча делает, что хочет, от того в награду лихо, ожидай, – он всех морочит! – не сбиваясь на начавшийся неадекват, продолжил своё чтение Дон Джон, но в этот раз, помехой его чтению, пришел черёд революционера Че, который, реагируя на происходящее до последней секунды адекватно, вдруг принялся за задорный припляс, заданный басовым ритмом hard-роковой частушки Джимми Пэйджа, рвущейся из холла клуба к выходу.

Оказавшийся, либо самым крепким, либо слишком настойчивым в желании донести до людей рифмованное Слово, Дон Джон встряхнул заодно и своего приятеля Че и, так же, как прежде Макса, направил его внимание на плавающего средь паутинного потолка паука.

Нацелив заблудившийся в рок-н-рольных грёзах взгляд на потолок, неформал Че оторопел и, подобно Max’y, вскрикнул, но не эйфорически, как тот, а испуганно.

Паук, для всех троих, одновременно взирающих на него товарищей, выглядел совершенно живым, то есть – одухотворённым, заключённым лишь в плоть, не органического и животного свойства, а электрически-полимерную. Совершенно лишённый каких-либо сомнений на повод собственного существования, паук взирал на нашу тройку вкусивших от тайны людей, с подобающей настоящему живому пауку, хищнической иронией.

– Кто в углу укромном, тихом, молча делает, что хочет, от того в награду лихо, ожидай, – он вас морочит! Берегись беспечья праздных, затаившихся по норам… миллионы ядов разных, праздным сочится по порам! Вы спешите в никуда, алча нег и колбасы, а у хищника всегда есть терпения часы! – изрёк на одном дыхании Дон Джон и, подняв локоть выше головы, растопырил пальцы веером, и резко сжал их в кулак, от чего тело его пронзилось волной оживляющей энергии. Своим энергетическим жестом, произведённом на последнем слоге, Дон Джон будто ударил паука снизу в живот, от чего тот шевельнулся с такой силой, что сомнения в его одухотворённости уничтожились окончательно. Че с Максом вновь ахнули в унисон, поражённые этим энергетическим ударом, соединившим в себе силу слова и духа.

– Дух оживляет плоть! Дух будоражит материю! Стихи и сушёные лягушки, против жирной плоти политических свиней!… Кто сильнее?! – воодушевлённо скандировал шнифтовой и, уподобляясь сыну банкира, тоже бросился в пляс, выбивая своими босыми пятками с пола облака пыли.

– Кто же они такие – эти политические свинки? – продолжал допытываться Max. Этот вопрос заинтересовал его настолько, что, пребывая даже в изменённом состоянии сознания, он настаивал на получении ответа.

– Иди вперёд и узнаешь! Нет, не иди, а лети! Лети, тогда поймешь всё сам! – эйфорически кивнув, направил его поиск революционный Че, грациозно махнув воздушным шёлковым рукавом в сторону манящего зияющей тьмой холла.

– Лети! Лети же! – вторил ему Дон Джон, направляя в сторону коридора открытые ладони, впитавшие в себя напряжение всего его танцующего тела, ладони испускающие поток силы.

Вновь, в очередной за сегодняшний странный вечер раз, отбросив все свои мысли прочь, Max раскинул руки в стороны и, удерживая их на уровне плеч в широком размахе, словно крылья, ринулся в чернеющий холл клуба. Тело его, поддавшись внушению и необычному опьянению, колыхнулось и, потеряв ощущение гравитации, полетело вперёд.

Коридор оказался необыкновенно длинным, и, несущаяся из глубины его, тяжёлая рок-музыка нарастала в своем мрачном величии, приближаясь с каждым пролетаемым метром черноты.

Вот вдали забрезжил свет – растекающееся в зелёно-голубую бензиновую лужу сияние, сияние, производимое лазерами, стрекочущими мертвыми лучами свой злой танец, сквозь дымную пелену благовонных испарений.

– А вот и ты, малыш! – мерцая крыльями бабочки розовых очков, приветствовала Max’a Велга.

– Я летал! Я летал сейчас! – возбуждённо начал делиться с ней своими впечатлениями он.

– Люди способны летать, Максик! – поддержала его Дама, снисходительно улыбаясь.

«В клубе»

Из громадных динамиков, хаотично наваленных прямо посреди пола залы, в которую попал Max, разрывая дымный воздух на вакуумные пустоты, бил железным, безжалостным аккордом тяжелый, сшибающий с ног, heavy-metal rock. Глубокий сатанинский вокал, обезумевшей от кокаина и секса Доры Хэш, выворачивал плоть наизнанку, заставляя призрак души ощутить смерть и, сопутствующее ей, свободное парение эфира в чистом космическом вакууме.

– I'm a lady in a rock 'n' roll hell!… – визжала осатанелая Дора, и Max ощутил возникшую под воздействием этого голоса эрекцию.

– А где же ты оставил своих веселых приятелей? – поинтересовалась Велга, лукаво поджав губы.

– Шона Бона и этого, похожего на лидера движения хиппи прошедшего тысячелетия? – с легкомысленной иронией уточнил Max, не отвлекаясь на беседу целиком, более внемля эмоциям, разгулявшимся под воздействием рока.

– Дона Джона и Че! Кажется так их называли всё последнее время… Неужели они не произвели на тебя никакого впечатления?! – удивилась Велга, мягко поправив Макса.

– Впечатление?… – отвлёкся от музыки Max, и выкрикнул совсем категорично: «Да они – настоящие сумасшедшие! Ведут себя совершенно непредсказуемо! Разговаривают бог пойми о чём и, наконец, – их дежурное блюдо – я имею в виду лягушку с укропом… Очень странные ребята!»

– Необычные, неординарные, пожалуй, слишком экстравагантные, но сумасшедшими их, я называть бы не торопилась… – мягко настаивала на своём Дама в Розовых Очках, усаживая Макса за один из столиков, полукругом опоясывавших возвышенность миниатюрной эстрадной сцены, пустующей в сей миг, но освещённой ярко и заманчиво. За соседними столиками Max разглядел укутанных сизым табачно-марихуановым туманом патлатых, кожанно-клёпанных бородачей, с наряженными им под стать девицами, развлекающимися сидением на мужских коленях и танцами на столах.

– Крутое местечко! – присвистнув, заметил Max.

– Диллинджерз клуб – последнее прибежище для заблудших байкеровских и хиппующих душ! – повторила сказанную при входе в клуб фразу Велга, многозначительно кивая головой.

Композиция завершилась и, на смену ей, из динамиков забренчало что-то старенькое, кажущееся совсем лёгким гитарным соло, сорвавшемся вдруг, на второй минуте, в разнузданный хард звёздного класса.

– Ковердейл и Пейдж поют вместе! Мне эта композиция напоминает теорию о восходящем и нисходящем потоках энергии Ци… – послышался за спиной у Макса голос одного из вновь приобретённых приятелей, а точнее – Эрудита Че.

– Что там теория! Я вот, реально торчу от этого сонга! Их песнь божественна! Или нет – даже более того – их песнь заоблачно офигитительна! Ведь они корифеи хард-рока, Че? – донёсся следом ещё один знакомый голос шнифтового Дилленджерз клуба.

– Дэйв и Джимми? Сказать о них, что корифеи – значит не сказать ничего!… Это первооткрыватели, проводники Слова Господня в мир материальный, инструменты Горнего мира, доносящие до нас симфонию звуков Олимпии и Астарота! О их подвигах ходят легенды… взять хоть эту, что имела место в 69—ом… – красноречиво вторил другу кривоносый коротышка Эрудит Че, но был прерван в излияниях витийств Дамой в Розовых Очках, остановившей эйфорическую болтовню неформалов взмахом руки, и предложением составить ей и Максу компанию за одним столиком.

На предложение её болтливые неформалы охотно согласились, с шумной суетливостью принявшись обустраиваться за столом.

Шнифтовой “Дилленджерз” клуба оборванец Дон Джон немедленно разложил к всеобщему рассмотрению, принесённые с собою предметы; среди которых Max опознал знакомые ему, а именно: компактный компьютер, спутниковую радиостанцию, коробку с патронами для автомата Шапошникова калибра 7, 42, и запрещённую к продаже правительством глобалистов газету радикальной подпольной организации “РОЗЯГ” с колоритным названием “Вопли Людские”. Вместе с указанными, знакомыми Максу предметами, разложенными на столе, оказались и незнакомые ему в своём применении вещи, средь которых, сверкая бликами угольных граней, красовался великолепием крупный кристалл, величиною с мужицкий кулак, какой-то фольклорный музыкальный инструмент, схожий с изготавливаемым из китового уса варганом тунгусских шаманов и, наконец, видавший виды кожаный мешочек, величиной с голову грудного младенца, мешочек, таинственно шевелящийся, и, по-видимому, содержащий в нутре своем что-то живое.

– Раритет! – обводя глазами странные предметы, комментировал разложенное им шнифтовой.

– Ценный для этнологов, и бесценный до гротеска, для посвящённых в языческие мистерии – раритет!… – с таинственным придыханием дополнил комментарий шнифтового Эрудит Че.

Не зная, как ответить на такие заявления, Max обратил недоумевающий взгляд к очаровательной в своем спокойствии Велге, которая, не утруждая себя какими-либо комментариями, кивнула ему в ответ со многозначительной грацией.

– Мне всё это напоминает какое-то фетиш шоу… – гнусаво промямлил Max, оглядывая необычные предметы, разложенные средь стола.

– Достойная внимания Богов и Духа жизнь, становится похожей на непрерывное фетиш шоу… – мягко согласилась с ним Дама.

– Я, с вашего общего позволения, пожалуй, начну по порядку, свой, так сказать, экскурс в тайну! – деликатно поклонившись, предложил Че.

– С нашего общего позволения! – бравадно согласился с Че шнифтовой, эффектно подняв руку с раскрытой ладонью.

– Посмотрим, чем это станет для Max’a – общеразвивающим экскурсом в тайну или, может быть, самой мистерией посвящения?… – с глубокомысленным лукавством, одобрила начинание Велга.

– Беря во внимание то, как Вы познакомились с сим молодым человеком, уважаемый Нагваль, можно предположить, что и мистерия посвящения не окажется для него чуждой… – премудро намекнул на что-то, ведомое лишь некоторым из их компании Эрудит Че. Услыхав его слова, Max недоуменно и, вместе с тем, растерянно приподнял брови в немом вопросе, обратив лицо к Велге.

– Я уже успела посплетничать с мальчиками о наших с тобой похождениях, малыш… – жеманно оправдалась перед Максом Дама.

– Похождения, похождения… Пожалуй, они сгодятся для написания детективного сценария! – внёс своё замечание шнифтовой и, включив компьютер, кивнул на экран монитора, приглашая компанию к просмотру.

Интернет проводник быстро вывел зрителей на программу специальных жандармских новостей, где вещалось о событиях криминального толка и всякого рода ЧП, обнаруженных по горячим следам.